Ты не один

      Темную и глухую молчаливость квартиры разбавил тихим похрустыванием металла о металл дверной замок. На порог ввалился парень с пакетами в обеих руках, тихонько кряхтя и пытаясь ничего не уронить. Подъездная лампа, осветившая небольшую часть прихожей, осветила ещё и Хенджина, да так, что каждый его волосок, выбившийся из прически, подсвечивался нимбом над головой. — Я дома! — Кинул он в никуда, оставляя вещи прямо на полу и спеша прикрыть входную дверь. Вокруг царил немой мрак. Никакого ответа не последовало. Сняв обувь и слегка переведя дух с шумно-уличного на домашний, Хван тихой поступью стал обходить квартиру в поисках… — Феликс? Ты в ванной? — попытка постучать подтолкнула дверь вперед, расчехляя блеклый холодный свет висящего над раковиной зеркала и тихие посторонние звуки.       Не заметив никакой реакции на такое проникновение, Джин осторожно заглядывает внутрь. Напротив раковины, прижавшись спиной к стенке ванной и подогнув к груди колени сидел Феликс, мелко дрожа и не реагирую на приход своего парня. — Ликси? — тревожный голос зажато пробежался по стенами небольшого помещения, а Хенджин максимально быстро оказался рядом. — Что случилось, Ликси?       Его рука осторожно прошлась по белокурым волосам, заставляя покрасневшие от слез глаза выбраться из укрытия и глянуть на Хвана. — Х-хенджин… — заикаясь, ломающимся голосом произнес Ли, — Хенджин, мне так плохо…       Цепкие руки обвились вокруг талии пришедшего. Судорожные вздохи и непрекращающаяся дрожь заставляли сердце Хенджина болезненно сжиматься. — Котенок, пожалуйста, расскажи, что случилось? — обняв своего любимого в ответ, парень нервно затаивает дыхание, вслушиваясь в еле разборчивый лепет. — Я… Я не знаю, что мне делать. Это болезнь, Хенджин, это не нормально, но у меня не получается п-перестать… — дрожащие губы обдавали чужое уго палящим дыханием, а в голове была полнейшая каша из навязчивых мыслей. — Господи, Ликси, все же в порядке, прошу, успокойся. Я рядом, расскажи мне, что тебя беспокоит, мы обязательно что-нибудь придумаем. — Я так не могу, Хенджин, мне страшно. — еще сильнее вжимаясь в родное и любимое тело, Феликс снова почувствовал капающие с глаз слезы. — Котенок, ты в безопасности, я рядом, слышишь? — Да, я слышу.       Феликсу понадобилось еще несколько минут, чтобы утихомирить свои эмоции хотя бы чуть-чуть. Он скованно отпрянул от теплых объятий, дав понять, что настроен на разговор. Правда посмотреть Хвану в глаза он так и не решился. — Я… Это началось еще давно, пару лет назад, когда мы еще не были знакомы и я был… Толстым. И… И!.. — тревога нарастала с каждым сказанными словом, заставляя давиться воздухом в попытках наполнить им легкие. — Тише, тише, котенок, не торопись. Я тут и я внимательно тебя слушаю, нам некуда торопиться. — Хенджин бережно обхватил предплечья Ли, фиксируя его в одном положении, помогая избавиться от чувства опасности и гипервентиляции легких.       Грустные и припухшие глаза наконец перестали бегать по всем окружающим их предметам, остановившись лишь на больших зрачках Джина. На таких обеспокоенных, но все еще добрых глазах. В горле совсем пересохло, но Ликс, смотря прямо в два пленяющих его омута заботы и безграничной любви начал чувствовать, как мысли постепенно собираются в предложения и выстраиваются на кончике языка. — Булимия, Джини. У меня нервная булимия…       Глаза Хвана начали округляться в осознании всего происходящего, но, увидев отражение своих эмоций на лице Феликса, быстро взял себя в руки, прекрасно понимая, что паника во многих ситуациях — не товарищ. В такой тяжелой для Ли ситуации правильнее всего будет не показывать, что его проблемы вызывают негативные эмоции у того, кому он решил открыться. — Ликси, я… Я действительно немного растерян и… — Хенджин, если ты захочешь со мной порвать, то я приму твое решение. Я понимаю, как это сложно. — Стой. Остановись. Феликс, ты действительно смотришь на ситуацию в таком ключе?.. Ликси, ты же знаешь, что я приму и принимаю тебя таким, какой ты есть. Мы столько всего пережили рука об руку и ты думаешь, что я тебя брошу в такой сложный период? — Ну… Я даже не подумал об этом… — Котенок, я не хочу сейчас на тебя давить и не сержусь, просто немного удивлен. Но пойми, я тебя не брошу из-за того, что тебе нужна поддержка и помощь. Я тебя никогда не брошу…       Обняв Феликса со всей своей нежностью, которой так и веяло от Хенджина в отпор негативных мыслей его пары, он невесомо поцеловал его в уголок губ, передав свою смелость Ликсу. — Я верю тебе, я доверяю, милый. Я тоже не брошу. Не брошу!.. — снова цепляясь за кофту Хвана, как за последнюю надежду, Ли уже чуть не заплакал, но вовремя сдержался. — Ты… Не мог бы рассказать, что ты чувствуешь и почему?.. — тихонько начал Джин.       Немного помолчав, видимо, подбирая нужные слова, Феликс снова заговорил. — Это очень сложно описать… Мне правда страшно… — Чего именно ты боишься? — Смерти. Я боюсь оставить все, что у меня есть. Я боюсь, что вся эта затея рано или поздно заглотит меня целиком, ведь такая зависимость, прямо как наркотическая: привыкнув — практически невозможно остановиться. — А ты, ну, выходит, что пытался закончить? В одиночку? — Да, у меня были такие попытки. Однажды я все-таки рассказал об этом друзьям и у них получилось отговорить меня от этого, но лишь на ничтожно малое время… — Ликси… — у Хенджина при виде такого разбитого, заплаканного и потерянного Феликса подступал ком к горлу. — А еще мне очень стыдно за то, что я так жалок, слаб и безволен, раз вообще ввязался во все это, имея все возможности заняться тем же спортом. — Но постой, ты очень сильный, котенок. Рассказать о такой проблеме тому, кто, как ты думал, может от тебя отвернуться — это очень смелое решение и я очень рад и благодарен тебе, что ты нашел в себе силы сделать такое. Ты просто потрясающий человек: всегда ко всем так добр и внимателен, ты очень эмпатичен и умен, трудолюбив, да и вообще просто обворожителен. Почему тебя так смущает и без того прекрасная внешность? Твои искрящиеся радостью глаза, лучезарная улыбка и твой искренний смех — вот то, благодаря чему ты для меня выделялся из толпы для меня, когда мы впервые встретились. Но и полюбил я тебя не только за внешность. Пойми, тем, кто тебя ценит не важно, сколько ты весишь, как у тебя уложены волосы, подведены ли глаза… Это важно лишь тебе и самое главное, чтобы ты принимал себя. Я хочу в этом тебе помочь, хорошо? Оглядываясь назад, скажи, как тебе было легче жить: до болезни, или с ней? — Д-до… — сквозь слезы ответил Ли, выслушивая и впитывая в себя все, что говорил его парень. — Тогда мы постараемся от нее избавиться. Вместе.       Такую теплую поддержку Ликс обычно отдавал, не получая ничего такого взамен. От таких слов сердце начинало играть новый ритм, приятно, но очень странно постукивая в грудной клетке. Это смешанное чувство смущало и начинало отрицать правдивость сказанных слов, но в то же время очень льстило и все-все-все… Впервые за долгое время он почувствовал себя нужным, а вся недосказанность между Хваном, берущая начало с самого знакомства наконец была разрешена.       Приоткрыв рот с целью хоть как-то отреагировать на слова любимого, Феликс не мог выговорить ровным счетом ничего, чувствуя, как каждый вдох подсушивал и без того обезвоженный слезами организм. Сомкнув губы, язык небрежно прошелся по ним, а глаза расслабились, погружаясь в раздумья.       Хенджин тоже облизал свои губы. Такие откровенности взбудоражили кровь, притекающую к щекам Хвана, сердце по прежнему сочилось любовью и он, даже к своему удивлению, ляпнул: — Ликси, можно я тебя поцелую?       Этот вопрос ввел Ли в еще больший ступор. И он лишь неловко кивнул, уставившись на желанные уста Джина. Ему так хотелось отвлечься от всего, что творилось с его внутренним миром. Феликса будто перевернули на сто восемьдесят градусов и это слегка шокировало. Он успел за эту несчастную минуту переосмыслить все, что он и ранее видел, смотря с другой точки зрения. Сейчас же хотелось эмоциональной разгрузки. Приятной эмоциональной разгрузки.       С каждой мучительно медленной секундой лица парней приближались друг к другу, не прерывая зрительного контакта. Все казалось таким неуверенным, как будто это был их первый поцелуй, но все совсем не так. И плевать. Пусть хоть это будет стотысячный поцелуй. Сейчас им на все плевать, кроме друг друга.       Губы сомкнулись в совсем невинном, даже детском поцелуе, наслаждаясь одним лишь карамельным и теплым прикосновением. Феликс первый решил начать двигаться, полностью окунаясь в мысли о Хенджине и ощущениях, которые мог пробуждать только он, находясь рядом с Ли. Внутри бурная река постепенно закругляла свои концы и становилась тихим озером, глубоким чувствами.       Теперь Феликс точно знает, что чтобы с ним не приключилось, у него в мире есть человек, который сможет его поддержать. Да даже сама мысль о том, что и он является таким человеком для Хвана грела изнутри.       Да, этот мир жесток и не так красочен, как может показаться на первый взгляд и одним словом не получится избавится от тяжелых проблем, но все решаемо, если у тебя в мире есть поддержка. Если ты не чувствуешь себя одиноким. И не важно, кто будет являться этой поддержкой: сестра, мама, дедушка, кошечка или вторая половинка. Все это совсем не важно. Главное, что со всем можно справиться.