невеста полоза

      убирает уж огненные плевки волос в тугую косу, купает ее женское белое тело в травяной купели; после платье надевают змеи на нее снежное, инейное, да с кружевами искусными — руки в стройных рукавах, стан в корсете цвета млека материнского — невесту, невесту готовят отроку полозьему — александру.       а невеста та красы заморской — эстонка, волос рыж как лиса лесная, ланит бледен, будто дочь она кощеева, а на стыке бедер и хвоста чешуйчатого — желание влажное, илистое. — змеица-змеица, — кличут ужики-детвора, а после от стыда кольцом сворачиваются — красна, красна невестушка у отрока полозьего, царя будущего.       александр в доме жениховьем глазами своими славными сверкает, голубые они, сапфиры словно, только вот, поговаривают, искуствена их природа. александр кольца телес своих на весь дворец разложил — сверкает чешуя железом ратным, начищена да блескуча, костюм его жениховский бисером серебристым обшит, да в области сердца рубинами колотыми обрамлен, мол, зазноба в его сердце единая — невеста.       и только молодшему полозу-брату неуютно на празднике будущем, олегом брата звать — чешуей черен, глазами янтарен, пророком кличут — будущее может видеть брат меньшой — да приступы больно пугающие народ змеиный. горько олегу в глотке да сухо, так бы и яду плюнуть в личико невесты заморской, ибо тайна у олега есть за семью печатями — люб ему брат родимый, да так люб, что распаляется огонь страсти живота пониже, что во все тридцать три кольца с братом сплестись хочет, да и возлежать на ложе брачном, дыхание слушать мерное, и не знать невесты иной. но за такие желания смелые может олег и головушкой поплатиться — отлетит голова прочь, и только кровавые бисеринки темной кровью на землю змеиную посыплются. и видит олег сие пророчество ночь каждую, но страсть греховная к брату сильнее страха лютого.       но вот и приготовления закончены, собран змеиный народ на поляне, колдовки окрестные съехались, цари-левиафаны окрестных пространств сползлись.       движется под фатой подвенечной змеица заморская мэрилин, волос-костер, платье-нежность, с другой стороны ползет длинное тело александра — да сам красив як бес, сребром отливает костюм латный, бисер солнце черное отражает, да сердце стучит вальсы рубиновые.       сошлись змей со змеицей, но вдруг заполонили небо тучи темно-синие, и бросился на пару змеиную брат молодший олег — в руках клинок молоший, но не спешил олег умертвлять ни брата милого, ни невесту ненавистную — лишь руки себе взрезал юноша — кровь горяча брызула да полилась ручьем. испугалась чета змеиная да народ весь, а более всего саша. ведь любил он своего молодшего глупого брата — без страсти любил, но как того, кого вырастил. а олег бледнел да силу жизенную с каждой каплей терял, саша над ним навис, да сделать не в силах что-либо — кинжал колдовской, не по зубам отроку змеиному. — саша, люблю я тебя, — слабеющим голосом произнес олег. — и я тебя, глупенький мой, зачем же ты так праздник мне омрачил, зачем колдовское бесповортное дело затеял? — у александра на глазах слезы выступили да покатились. — потому что по-иному люблю, не как брата совсем, — и закрылись глаза олега с расницами пушистыми, и васильковым тело стало, да цветы сквозь него проросли.