Улыбка императора

Вино появилось на столе как-то незаметно, стоило только Сун Ланю отвлечься на содержимое тянькуна в поисках нужных трав для чая. - Улыбка императора, - с самым невинным видом пояснил Сяо Синчэнь в ответ на непонимающий взгляд товарища. - Мы ведь в окрестностях Гусу, славящегося этим вином не менее, чем орденом Гусу Лань. В гостевом павильоне, где они остановились на ночь, температура упала на несколько градусов, но блаженный святой с горы будто даже не заметил этого и разлил вино по пиалам. - В Байсюэ вино под запретом, - все же попытался пояснить словами Сун Лань, видя, что брат по дао даже не собирается убирать неизвестно где взятую крамолу со стола. - В твоей школе тоже, если я не ошибаюсь. - Мы не в Байсюэ и не на горе Баошань Санжень. Это местная достопримечательность, мы просто обязаны попробовать просто из уважения к городу, - возразил Синчэнь. И добавил уже совсем обезоруживающе, - Ну пожалуйста, я никогда раньше не пробовал вино… Неужели тебе не интересно, почему людям так нравится его пить? - Нет. - Но ты ведь попробуешь со мной за компанию? Проснувшись в совершенно незнакомом месте, да еще и под чьей-то газовой накидкой, ощущая прохладу утра явно не очень-то одетым телом, Сяо Синчэнь с минуту бездумно смотрел в потолок. Думать было больно. Думать о том, что случилось накануне, еще больнее, мозг упорно скрывал предшествующий вечер под слоями тумана, зыбкого и холодного, как и персиковая полупрозрачная шаль, пока отделявшая даоджана от смерти со стыда. Улыбка императора, точно. - О боги, - Синчэнь и сам понял, насколько жалко это прозвучало в предрассветной тишине, и закрыл лицо руками. Чтобы тут же резко опустить их и осмотреться, потому что ощутил локтями, что лежит не один. С двух сторон его окружали, как даос надеялся, все же живые после попойки тела. Живые, но спокойствия даосу это не прибавило, потому что тела принадлежали трем незнакомым девицам в таких же полупрозрачных платьях, едва ли способных что-то скрыть. Память сжалилась и немного развеяла туман, показав несколько сомнительную картину того, что эти, кхм, госпожи накануне пили вместе с ним. Сев с самым мученическим стоном, Сяо Синчэнь огляделся в поисках четвертой девы из мутных воспоминаний. Обладательница экспроприированной шали дремала прямо за столом среди разбросанных кувшинов и камешков сянцы, там же обнаружился и Сун Лань, изучавший какую-то книгу с совершенно нечитаемым выражением лица в просто наброшенном на голые плечи ханьфу, и это впечатлило Синчэня гораздо сильнее странной компании. Такого вида от неизменно щепетильного к правилам приличия товарища он не ожидал даже в самом худшем случае, однако тот был настолько поглощен чтением, что ничего не замечал. Но память и тут подсобила. После первого кувшина «улыбки императора» Сяо Синчэнь пришел в крайне веселое и деятельное настроение и настоял на том, что город нужно осмотреть прямо посреди ночи, не дожидаясь утра, и за рукав вытащил пытавшегося сопротивляться Сун Ланя на улицу. Теплый летний воздух ничуть не отрезвлял, напротив, будто еще и подстегивал выпить еще. Спустя палочку благовоний и десяток отбившихся от расспросов горожан, они наткнулись на таверну, в которой жизнь с наступлением темноты только разгорелась и, разумеется, тут же оказались внутри с еще парой кувшинов вина, а вот в какой момент за стол подсели четыре общительные девицы, Синчэнь вспомнить не смог, но с ними действительно стало еще веселее. Так же незаметно «веселье» перекочевало в комнату, которую даос теперь узнавал с трудом. Дальше память начала сдавать, потому что сопоставить вполне безобидную игру в сянцы с раздеванием, на которое они зачем-то согласились играть, было слишком сложно, но девицы умели убеждать, а на пьяную голову это казалось забавным и безобидным. Игра ведь долгая, а одежды достаточно много, ну что плохого может случиться… Зато сразу стали заметными и разбросанные вокруг стола предметы женского гардероба, что в свою очередь немного успокоило Сяо Синчэня. Выходит, девицы хотя бы не сразу в таком виде подсели в полном людей зале. Но все равно было страшно даже думать, что они, пусть и не особо прославленные, но все же даосы, сидели там, внизу, в компании полуголых дам. Здесь тоже стыдно, но хотя бы свидетелей нет. Впрочем, там все были в такой компании, что уже должно было бы насторожить и намекнуть, что это не просто таверна, а весенний дом… Боги, как стыдно-то… Память снова ехидно подкинула очередную порцию картин, в которых девицы оказались еще и отличными игроками, помимо удивительно интересных собеседниц. Неожиданно завязался спор о том, можно ли изучить любую технику, опираясь лишь на теорию, не имея наставника, который мог бы все продемонстрировать. Решив попробовать и выяснить опытным путем, Синчэнь получил на колени учебник из Байсюэ и, осененный задорной идеей, едва не выскочил из комнаты в той самой шали, которой сейчас укрывался, чтобы забрать нужную книгу из своих вещей, оставшихся в гостевом павильоне… Снова горестно застонав, даоджан спрятал лицо в ладонях. Гуев сборник Лунъяна, и надо же было о нем вспомнить! Пусть за ним Сяо Синчэнь и сбегал одетым, но вернувшись, положив его перед товарищем и выпив за свою «шутку», счел нечестным сидеть одетым после проигрыша, потому теперь и сливался по цвету с персиковой шалью. К счастью, на этом память замолчала, сказать ей больше было нечего, и оставила даоса подводить итоги распития вина самому. Как назло, еще и Сун Лань отвлекся от книги… той самой книги, гуй ее дери… и заметил, что Сяо Синчэнь уже проснулся и теперь сидит с самым несчастным видом. Захлопнув сборник Лунъяна, он быстро продел руки в рукава и с самым невозмутимым видом, на какой только был способен в сложившихся обстоятельствах, сказал: - Не спрашивай, что здесь произошло. - Никогда, - согласился Синчэнь, вздохнув с облегчением, и сделал вид, что понятия не имеет, что это за книга и откуда она взялась, потому что объяснить ее происхождение на трезвую голову просто не смог бы.