Eifersucht

      — Спасибо за отличный вечер! Теперь я знаю, как закончить роман.       — Ну тогда запишите его до того, как забудете, — слышится скрип дивана сзади и чужие шаги. — А я вам помогу собраться.       Воланд приближается неспеша, руки покоятся сзади. Ему нечего бояться, и в отличие от мужчины, он не оглядывается столь часто в поисках нечисти. Говорят, ее присутствие легко почувствовать. Писатель, возможно, совсем не обращает на это внимания или действительно не понимает. По мнению Демона, когда он находится за чужой спиной, понять легче всего.       Мастер сейчас слишком сильно увлечен, дописывая роман и испытывая руку на предмет силы. Столь быстро, что Воланд за многие годы такого не встречал. Сила воли этого человека поражает, вызывая уважение. Возможно, не стоит так ломать ему жизнь. Оставить в покое, заставляя окружающих восхищаться фантазией автора.       Опираясь на чужой стул, Демона даже не заметили. Он решает заглянуть в листы, наклоняясь достаточно сильно. Теперь он, наконец, привлек чужое внимание. Ручка была отброшена в конец небольшого стола, Мастер пребывал в гневе. Вновь ничего не выходило. Хочется спросить совета у Воланда, но ему стыдно. Особенно когда он стоит сзади, а его руки со стула переместились на плечи и легкими движениями поглаживают их, успокаивая. Дыхание действительно приходит в норму, и пока его текст читают, он решает посмотреть на знакомого, совершенно не знающего о границах. На удивление, он не против.       За рассматриванием чужого лица его палят спустя пару секунд, и Мастер чуть отодвигается, тушуясь. Но теперь от чужого взгляда ему не уйти. Приковывая к себе, Воланд приближается. На губах чувствуется чужое дыхание:       — В-вы чего?       — Простите, зачитался новой главой. Неплохо выходит, — вынужденно Демон отклоняется.       — Мне совсем не нравится, — кривясь, он принимает обычное положение, вновь беря ручку и доставая новый лист. Старый всмятку и готов лететь в печь.       — Вам не стоит так критически относится к своим произведениям. Возможно, даже прислушаться к кому-то, — намекая на себя, Воланд отходит назад, рассматривая утварь на столе. Отвлекает его летящая бумажонка, приземлившись в паре сантиметров от ботинка. Ее он поднимает, внимательно вчитываясь. Непонятный почерк на удивление читается легко, а по контексту — это конец главы.       — Я сам решу как и к чему мне относиться, — мужчина разворачивается. — Отдайте же сюда! — разрывая наполовину и не давай дочитать, отбирает наконец лист. Теперь он порван и кусочки лежат на столе, слегка мешая писать. Жаль, что менять что-то нет желания.       Слышится чужой недовольный выдох. Понимать людей — свыше его сил. Их чувства многие годы кажутся странными. Возможно, сам Воланд влиял на некоторых. Ему нравилось показывать все настоящее. Оболочка слетала мигом, если предложить кому-то деньги. Или поговорить о отношении к другому человеку. Эта ненависть губила людей. Зависть, которую они не могут побороть. Слабаки, которых при возможности, убил бы Демон.       — Чего задумались? Может, Вы в обиде? — Мастеру не давало покоя чужое мельтешение по комнате.       — Все верно! Я слегка рассержен, так и запишите, — подошел ближе, пригрозив пальцем и отобрал ручку. Снизу справа листа, под наклоном, он так и написал, не забыв поставить подпись. — Довольны? — он повысил голос. На него тут же подняли щенячий взгляд. Казалось, мужчина сейчас заплачет. Но чего он боялся?       Воланд был слишком зол, чтобы отреагировать. Быстрым шагом он оказался на расстоянии пары метров. Стоял спиной и смотрел в стену. Обдумывать свои поступки он не спешил, ведь они были достаточно эксцентричны. Сейчас его что-то подтолкнуло на это и несколько минут он действительно активно размышлял. Наконец он понял, что злиться стоило вовсе не ему, а Мастеру. Тому он уже прилично надоел, не давая завершить роман. Возможно, его стоило поддержать и подсказать как было на самом деле.       Терзания прервались когда, перестав метать взгляд по комнате, он зацепился за ту самую статую Понтия Пилата. У нее Демон оказался слишком быстро, хватая с размахом и чуть задевая стену. Повернувшись к мужчине, он демонстративно поднял руку так, чтобы ему на стол упала тень. Чужая реакция не заставила себя долго ждать. Мастер не спеша обернулся, застывая в небольшом удивлении. Казалось, он сейчас останется без головы, в момент, когда тяжелый гипс упадет. И вовсе не на пол. Стоило вскочить, но мужчине не было страшно. Тщетность бытия.       — Чего ты хочешь?       — Насколько сильно тебе ценна эта, — Воланд поморщился, — скульптура?       — Она помогает мне писать роман!       — Похоже уже нет, — действительно улыбка Дьявола не напугала Мастера. Он незамедлительно вскочил со стула, вставая у его ножки. Возможно, хотел показать свою грозность.       Рост у них почти один, не считая обуви, и Мастеру удается перехватить чужую руку и опустить.       — Зачем этот цирк? Ты же не хотел ее бить, — незаметно они перешли на “ты”.       — Может, я хотел привлечь твое внимание?       — Зачем? Я недостаточно уделил его тем, что пригласил тебя сюда, мы выпили и все-все остальное?       — Я требователен, — твердый голос заставлял мужчину невольно подчиняться.       — Вы мне никто, — фыркнул.       — А я настаивал? — Демон был действительно удивлен такому ответу. И как не предвидел..       — Вовсе нет, я другое имел ввиду, — вины и желания объясниться в голосе не было.       — Оправдываться передо мной не стоит, — точка в их разговоре была поставлена, но кое-кто вспомнил важную деталь.       — Но все же Вам стоит отдать мне Понтия Пилата.       — Никак нет.       — Значит я сделаю это сам, — за счет того, что чужая рука уже была опущена, тянуться не пришлось. Бюст запросто выскользнул из чужих рук. Мастер чуть развернулся, волнуясь, чтобы не разбить. Сейчас он внимательно наблюдал за чужим лицом и был очень спокоен. Скульптура была цела, это главное условие. Сегодня действительно стоит отдохнуть. Выпроводить гостя и улечься, дабы забыться во сне. Набраться сил, чтобы снова быть готовым к приключениям по городу. Возможно, вновь повстречаются на пути новые люди и.. Маргарита. Она молчала несколько дней, совсем не забегая в гости, чем еще сильнее расстраивала мужчину. В ней он нашел временное спасение, чувство которого постепенно убывало.       Когда бюст оказался на столе, глаза в глаза они смотрели несколько секунд, пока Воланд не наклонился, приближаясь. Поцеловал. Легко, по-детски, сразу отстраняясь. В ответ он увидел удивление, но достаточно быстро его притянули за шею обратно. Началась настоящая битва, где проигрывать не хотел никто. Страстный поцелуй, каких у Мастера не было с Маргаритой.       Демон прикусил чужую нижнюю губу, слизал кровь и приподнял мужчину. Вскоре его посадили на стол, скидывая ручки и карандаши. Никто не прерывался, и Мастер запустил руки в волосы напротив. Его же талию обхватила одна рука Воланда, пока вторая гладила колено.       Кислорода хватило еще на несколько секунд, и пока мужчина старался отдышаться, его слабое место - шея, подверглась нападению чужих губ. Хорошему не суждено сбыться, и Мастер попросил остановиться. В другой раз, который наступит спустя пару дней.