Stay

      Временами найти еду бывало непросто. Это правда, что не у всех людей доброе сердце, пожалуй, у большинства его вовсе нет, но он не сдавался и всегда находил что-нибудь поесть, даже если для этого приходилось покопаться в мусорном ведре.       — Привет, малыш.       Ребёнок обернулся, услышав позади себя голос, позвавший его, и столкнулся лицом к лицу с высоким, очень бледным мужчиной в зелёной одежде. Когда тот улыбнулся, сверкнули его зубы, острые зубы, которые, казалось, могли разорвать все, что угодно, но мальчик совсем не испугался. Скорее у него появилось странно знакомое чувство близости.       — Где твоя мама?       — У меня нет мамы, — ответил ребёнок.       — А папа?       — Хм... — ребёнок немного подумал, но не смог ответить. – Я не знаю, где он сейчас, он пошёл попить...       — Ах, — человек в зелёном печально вздохнул, при этом совсем не выглядя грустным. Улыбка никуда не делась с его лица. — Тебе действительно не везёт, когда дело доходит до этого, не так ли?       Малыш не понял, что тот имел в виду.       — Ты сегодня ел? — спросил незнакомец, наклоняясь, чтобы находиться на одном уровне с ребёнком, который в ответ лишь застенчиво покачал головой. — Как насчёт того, чтобы я отвёл тебя куда-нибудь перекусить?       — Гэгэ мог бы? — с надеждой спросил мальчик. Всё-таки он был голоден, а его отец, похоже, вернётся не скоро, чтобы позаботиться об этом.       — Конечно, пойдём.       Мужчина встал и взял ребёнка за руку, чтобы увести его.

𓆩⟡𓆪

      Лан Цяньцю прибыл домой, и первым, кого он увидел, оказался ребёнок, сидящий за столом и терпеливо ожидающий, когда его покормят. Через несколько секунд в комнату вошёл Ци Жун с несколькими тарелками в руках. С широкой улыбкой он поставил их перед ребёнком, сел рядом с мальчиком и только после этого заметил присутствие бога.       — A-Цю! Ты вернулся! — не переставая улыбаться, поприветствовал мужчина.       — Ци Жун, что это? — спросил бог, переведя взгляд с ребёнка на призрака.       — Это он.       — Он – это...       — Гу Цзы, — перебил Ци Жун ещё до того, как другой мужчина смог закончить.       — Откуда гэгэ знает, как меня зовут? — с надутыми щеками спросил ребёнок.       — Ты же сам сказал мне, Гу Цзы, разве ты не помнишь?       Ци Жун, не отрываясь, следил за каждый движением мальчика своими большими зелёными глазами. Он наблюдал, как ребёнок ест, пока не почувствовал, как большая рука схватила его и потащила в другую комнату. Лан Цяньцю выглядел взволнованным.       — Ци Жун, какого чёрта?! — глаза бога были широко раскрыты. — Ты снова это сделал!       — «Какого чёрта»? Его отец снова оказался куском дерьма! — сказал призрак, высвобождаясь из хватки бога.       — Ты знаешь, что не сможешь делать это вечно.       Ци Жун на секунду замер. Он не знал, что на это ответить, поэтому просто вернулся за стол.       Лан Цяньцю почувствовал себя ужасно, собственная голова вдруг показалась ему невыносимо тяжёлой, и он осознал, насколько сильно устал. Желая оттянуть разговор с Ци Жуном, мужчина направился в свой кабинет, чтобы занять себя работой с документами, но как бы он не хотел отсрочить неизбежное, на бумаги ушло совсем немного времени.       Как только Лан Цяньцю вышел из кабинета, он заметил ребёнка, который закончил принимать ванну и уже оделся в ту же одежду, которую… носил всегда. Даже маленький плюшевый тигр был на своём месте — в его руках.       Мальчик зевнул, прежде чем потянуть Цяньцю за рукав халата:       — Спасибо, что позволил мне остаться здесь, гэгэ, — сказав это, Гу Цзы направился в спальню. В ту же спальню, что и всегда. Остановившись у двери, бог увидел, что Ци Жун уже внутри ждал мальчика, и как только малыш появился, уложил его в маленькую кроватку.       — Спокойной ночи, гэгэ!       — Спокойной ночи, Гу Цзы, — пожелал Ци Жун, ласково погладив мальчика по волосам, перед тем, как покинуть комнату и закрыть за собой дверь.       — Ци Жун, это неправильно, — попытался возразить Лан Цяньцю, следуя за мужчиной по пятам.       Призрак внезапно остановился:       — Мы снова все вместе, разве это не хорошо?       — Ты же знаешь, что он не останется навсегда, — вздохнул Бог.       Глаза призрака были широко открыты, когда он смотрел на бога, не произнося ни единого слова.       — Ты продолжаешь забирать Гу Цзы из его новой семьи, и ты делаешь это сотни лет раз за разом, — Лан Цяньцю нахмурил брови. — Тебе нужно позволить ему жить своей жизнью. Даже я не бессмертен...       — Заткнись.       — Я знаю, ты скучаешь по нему, я понимаю...       — НЕТ, ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! — оборвал его призрак. — ОН ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ, СО МНОЙ! С НАМИ! — Гу Цзы был с ним ещё до Лан Цяньцю. Он был его единственной компанией после более чем восьмисот лет одиночества. Как он мог оставить своего ребёнка где-то далеко или в семье, где к нему плохо относятся? Он убьёт любого, чтобы вернуть своего сына к себе, даже если придётся заниматься этим вечность.       — Не читай мне нотаций, Тайхуа! — Ци Жун показал зубы, но теперь это была не улыбка, а настоящий оскал. — Будь честен, ты тоже этого хочешь.       Лан Цяньцю сглотнул.       — Ты хочешь, чтобы этот ребёнок был здесь, так же сильно, как и я. У тебя просто кишка тонка сделать всё, что делаю я.       — Ци Жун! Ты должен понять, что этот ребёнок никогда не вознесётся на небеса и никогда не превратится в призрака! — крикнул Лан Цяньцю в ответ. — Просто перестань вмешиваться во все его жизни!       — … Мы снова все вместе, почему ты не можешь просто быть счастлив?       Внезапно в комнате повисла тишина, нарушаемая только неровным дыханием бога.       — Ну же, Ци Жун, не нужно плакать, — Лан Цяньцю подошёл к призраку и обнял его, положив подбородок на голову. Через несколько секунд Ци Жун медленно освободился из кольца рук и направился к выходу.       — Не ходи за мной, — сказал он перед уходом, дверь закрылась.       Лан Цяньцю потёр лицо ладонями. Он знал, насколько важен этот ребёнок для Ци Жуна. Для него он тоже был очень важен, но каждый раз забирать его из семьи казалось неправильным. Ци Жуну просто нужно смириться с тем, что люди иногда уходят…       — Гэгэ? — Из коридора донёсся тихий голос. Должно быть, их крики разбудили ребёнка.       — Гу Цзы, почему не спишь? — бог проводил мальчика в комнату и уложил его обратно в кровать.       — С другим гэгэ всё в порядке? — обеспокоенно спросил Гу Цзы.       — Да, не беспокойся.       — Ты уверен, что мне следует остаться? Я могу уйти, если...       — НЕТ! — ребёнок вздрогнул от внезапного крика, и Лан Цяньцю смягчил голос: — Прости, я...       Он ласково погладил мальчика по лицу, которое одновременно было таким чужим и в то же время таким знакомым. Он помнил, как много-много раз сидел здесь, на этой кровати, и разговаривал с Гу Цзы, уговаривая его уснуть, а потом наблюдал с Ци Жуном, как ребёнок разговаривает во сне.       Каждый раз, когда у Гу Цзы заканчивался цикл жизни, было больно. Первые несколько лет после его смерти они оставались разбиты, потом Ци Жун снова находил Гу Цзы, и всё начиналось по новой. Столетиями они наблюдали, как их мальчик сотни раз умирал и сотни раз начинал новую жизнь.       Возможно, Ци Жун всё-таки был прав.       Он хочет того же, что и призрак, но не видит себя убивающим невинных и ставящим своё желание превыше всего остального. Он не настолько смел.       В глубине души он очень благодарен Ци Жуну за то, что тот выполняет всю грязную работу, и ему не нужно никого убивать, но ещё больше он благодарен ему за маленького ребёнка, вернувшегося в его жизнь. За его Гу Цзы. Его сына.       — Почему гэгэ плачет?       Он надеялся, что Ци Жун продолжит убивать всех, кого нужно, чтобы их мальчик всегда оставался с ними.       — Это неважно, малыш, засыпай, — Лан Цяньцю провёл большим пальцем по щеке ребёнка, наблюдая, как тот снова проваливается в сон.       Даже если это продлится всего несколько десятков лет, он был счастлив, что Гу Цзы вернулся в его жизнь.       Потому что так и должно быть.