Один на один

– Ты сказал, что мы будем тренироваться! – возмущается Ден. На самом деле возмущения ноль, но ему нравится, как Мага постоянно спотыкается о вымышленное недовольство Дена, как зависает, как начинает теряться. Такой невыносимо милый, что его хочется срочно спасти. – Мы тренируемся. – Есть ощущение, что это немного… не то, нет? – Тебя что-то не устраивает? – Всё устраивает. Продолжай. А нет, не продолжай, дай я съеду немного пониже. Ден сползает с кровати совсем, устаивается задницей на полу и укладывается головой на покрывало. Складка неудобно давит на шею, потому что они взбили всю постель, пока суматошно катались и лапали друг друга, и приходится потратить ещё несколько секунд, чтобы стянуть покрывало на пол тоже. Выстуженная кондером простыня приятно холодит затылок, даже здравый смысл на секунду просыпается: приём, долбаеб, у тебя с утра пораньше соло-турик, чем ты занят – но перед глазами оказывается член Маги, большой и текущий, с открытой головкой. У здравого смысла нет ни шанса. Ден сглатывает слюну, скопившуюся над слюнными железами, и открывает рот, прикрывая веки, чтобы спастись от заливающего глаза пота. Воздух охлаждает пылающее лицо и десны, но продолжения нет; где-то над головой раздаётся звук выдвигаемого ящика и торопливое шебуршание. Ден разочаровано открывает глаза. Перед лицом всë ещё маячит член, но, чтобы забрать его в рот, нужно поднять руки с пола, а они такие уставшие, такие тяжёлые. Можно прихватить губами яйца, это тоже прикольно и нравится Маге, но Ден уже как-то настроился, что его отъебут в горло, и смена планов горьким разочарованием оседает на языке. – Ты чë там делаешь? – спрашивает он и легко дует на ствол. Мага вздрагивает, перетаптывается на месте, опускает смущённый взгляд, и Ден застывает с бестолково открытым ртом. Даже спустя всё, что они делали и пробовали в постели – с Мирой или без него, – Мага умудряется краснеть и смущаться, и Ден в такие моменты не умеет дышать и забывает заканчивать слова. – Смазку ищу, – сдавленно отвечает Мага, рефлекторно дёргает рукой вниз и осекается. Ден облизывает пересохшие губы и сжимает себя через штаны. Однажды Мира умудрился подбить Магу на то, чтобы тот подрочил и кончил ему на лицо. Мага был разнеженный, растраханный, слабо соображая, он шатался на коленях и водил кулаком по члену над растекшимся по простыням Мирой, пока Ден прижимался к нему со спины и массировал глубоко внутри пальцами. Предполагалось, что Ден потом дотрахает Магу, когда оба будут уже на пределе, но он не смог: пялился, как Мага краснеет и отворачивается, не в силах смотреть, на капли, ложащиеся на вытянутый язык Миры, и кончил сам от одного только открывшегося вида. С тех пор у Дена в архиве тайное знание, что Мага не умеет быть грязным нарочно, и позорный кинк на этот счёт. Мага вряд ли об этом знает, но даже дрочить у Дена перед лицом не решается. Смотрит неуверенно, блестит своими блядскими чернющими глазами, и Ден находит в себе силы, чтобы потянуться к нему: поднимает руки, цепляется за карманы спортивных штанов, подтягивает к себе поближе, трётся щекой о ствол. – Зачем нам смазка сейчас? – спрашивает и трогает губами нежные венки. – Хочешь, чтобы я себя параллельно растянул? – Не в этом дело, – взгляд у Маги становится совсем несчастным. – У тебя губы сухие пиздец. Будет не неприятно даже – будет больно. – Давай я пососу головку, обмажусь, и будет норм? – предлагает Ден. Член дёргается и крепчает под губами, но Мага не может ответить “давай”. В его лексиконе нет ответа, состоящего из слов “давай, я повожу тебе членом по губам, пока ты не станешь мокрым и грязным, а потом загоню до самой глотки”. Ден обкатывает эту мысль и сжимается весь, передёргивает плечами. Думает: надо будет подбить Магу на спор, а потом, когда выиграет, заставить его говорить самое грязное дерьмо, которое только можно найти на дне видеохостингов. Или связать и заставить слушать, растягивая, и чтобы кончил без рук, только от голоса и пальцев в заднице. Ден уверен: Мага охуеет, покраснеет до воспламенения, но справится. А если Ден проиграет… ну что ж, в худшем случае снова будет целый месяц звать Магу “мой господин” и ржать с того, как у Миры на это встаёт. В конце концов, это тоже было прикольно. Надо будет, да. Помогая себе руками, Ден отгибает член от живота Маги, притягивает и тычется губами в головку, собирает выступившую смазку так, чтобы она размазалась по рту и стекла на подбородок. Если бы Мага разрешал, Ден по серьёзке сосал бы ему каждый день. Но с того, чтобы загнать Дену член в горло больше тащится Мира, а Магу приходится уговаривать, уламывать, загонять в угол. Благослови господь оффлайны с их жаркими странами, от которых у Маги натурально плавятся мозги и отключается инстинкт самосохранения. Без этого Мага ни за что не схватил бы Дена вот так за подбородок, поджимая челюсти, чтобы не зацепил зубами. Взгляд из-под упавшей чёлки похож на пощёчину, и Ден стонет, беспомощный перед Магой, когда он такой. – Теперь я скользкий, – говорит Ден, преодолевая сопротивление пальцев. – Звучит отвратительно, – да кому ты врëшь, у тебя зрачки как две дыры в небе, огромные, дрожащие, жрущие радужку. Ден ухмыляется косо и укладывается затылком на кровать, разгружая шею и заставляя Магу придвинуться ближе. – Зато ощущается охуенно, проверь. Охуенно в обе стороны, потому что, когда Мага нависает сверху и вталкивается осторожно, но сразу глубоко, Ден едва сдерживается, чтобы не застонать. У Маги член короче, чем у Миры, но намного толще, наглухо распирает горло, так, что даже не сглотнуть. Ден обожает, когда Мага позволяет себе расслабиться и просто оттрахать его в рот, но случается такое очень нечасто. Вот и сейчас: Мага вздыхает удовлетворённо, закусывает губу, но не разрешает себе сорваться, толкается медленно, размеренно, монотонно. Сбивается, когда Ден стискивает горло вокруг головки, и отстраняется, стоит только намекнуть. – Что? – спрашивает шёпотом, отекшими искусанными губами. – Ничего, – отвечает Ден, собирает пряные густые капли языком и сплевывает себе на ладонь, слушая, как Мага выдыхает запалëнно. Ещё ничего не началось толком, а Ден уже взведён до взмокшей насквозь поясницы. И когда Мага снова проталкивает член между губ, приходится лезть ладонью в штаны, потому что возбуждение невыносимо. Ден трогает собственный член, но это тоже не вариант: удовольствие вспыхивает под веками цветным бензиновым пятном, острым и конечным. Поэтому ладонь сдвигается ниже, под яйца, пальцы растирают смазку по сжатым мышцам – Ден прислушивается к себе, расслабляется и загоняет сразу два. Невовремя вспоминается, как неделю назад это делал Мира: осторожно, чудовищно медленно, потому что Ден был наказан за то, что лез к Маге, пока Миры не было рядом, а обещал так не делать (охуеть, сам бы попробовал не распускать руки, когда Мага в самолёте перевернул на себя стакан с водой и решил переодеться). Пальцы раскрывали до растяжения, но не до чувства наполненности, Мира всем весом вжимал в постель, не давая Дену вертеться, и шептал, что он узкий, как девственник. Ден орал и сходил с ума. Отголоски той ночи прокатываются воспоминанием по нервам, пальцы входят дальше, Мага толкается так глубоко, что лобком упирается в нос – и Ден стонет, запаянный в эти ощущения. Кислорода нет, вместо него – запах Маги, его кожа, влажная от пота, его вкус на языке; Ден дышит им и чувствует, как начинает уплывать. Собственный член истекает смазкой на живот, пачкая футболку. – Ты как? Ден приоткрывает глаза. Мага, пожалуйста, ты можешь не быть таким хорошим? Я хотел просить, чтобы ты вжал меня лицом в постель и отъебал, когда я насосусь, а теперь как? А теперь только растягивать себя, расставив пошире колени, и пропускать Магу глубоко в горло, чувствуя, как от его смазки тянет корень языка. Сморгнуть слезы к вискам и удержать Магу, когда он это заметит и попытается отстраниться. – Тебе нормально? Ден жмурится и подбрасывает бёдра, чтобы насадиться поглубже; сам не разбирает, провоцирует или нет, но Мага всё замечает и сдавленно, беззвучно стонет, раскрыв рот. Заполняет Дена собой до упора и смотрит такими глазами, что это невозможно вытерпеть: любовь и жажда, похоть и нежность; когда Мира предупреждал, что Мага его похоронит, Ден и представить себе не мог, что именно это имелось в виду. Ещё и ржал, как дурак. Сейчас ржать не хочется. Воздуха хватает только на то, чтобы жадно хватать его носом, а дальше всё – Мага, Мага, Мага. Ден выгибается, всаживая в себя три пальца по костяшки, получает в горло вязкую тягучую струю, мычит, думает о том, как жалко он выглядит и как будет стыдно, зайди кто в комнату сейчас (они сто процентов опять не закрыли дверь) – и с этой мыслью кончает, сжимаясь и захлебываясь стонами. Пятки скользят по полу, когда он пытается упереться, чтобы получить опору для толчков, но это и неважно: его торкает от одной только мысли, что Мага очень быстро придёт в себя, а Ден тут, вот он, расслабленный, мокрый и готовый для него. Только поясницу слегка забило от позы и сводит усталостью скулы. Об этом даже не нужно говорить вслух: Мага почти сразу затаскивает Дена на кровать, укладывается рядом, мнет пальцами под челюстями, и Ден скулит от удовольствия, перебирает ногами одеяло. Пытается поцеловать благодарно эти волшебные пальцы, но Мага смеётся и не позволяет, утыкается лицом в шею. – Люблю тебя, – признается Ден, неожиданно даже для самого себя. Замирает, потому что не собирался брякать это во время секса, но чего уж теперь. – Я знаю, – отвечает Мага, и Ден чувствует, что он улыбается. Не вздрагивает, не отстраняется, не шевелится вообще, просто лежит и слушает, как у Дена из-за него сердце сходит с рельсов. – Я думал, ты скажешь, что тоже меня любишь. – Ну думай, – фыркает Мага и затихает ненадолго. Я тебя тоже, – читает Ден по губам, касающимся его кожи, и выдыхает, продолжая перебирать в пальцах мягкие пряди. * – Ну и что это было? – спрашивает Диман за обедом. По интонации не понять, разочарован он, злится или просто козлит. Ден на всякий случай делает виноватое лицо и утыкается в свою миску с поке. – Ты про что? – уточняет Илья. – Да я всë про Денчика, про Денчика. Никуда не пошёл, рассказывал всем, что будет тренироваться к турниру всю ночь и Мага ему в этом поможет. – А мне кажется, – говорит Мира таким тоном, что сразу понятно: дальше не стоит ждать ничего хорошего, – что они с Магой ночью натренировали, то он в итоге и показал. Ну конечно. Мага смущённо округляет глаза и давится салатом.