Все совпадения случайны

       Майор Иван Шторм рычит, когда Чумной Врач прижимает его к высокой кирпичной трубе. Всё же гнаться по ночным крышам Города за народным мстителем было глупостью несусветной. И сейчас Шторм это осознает, пытается вырваться, но Чумной как-то до странности легко удерживает его руки над головой, склоняет клювастую маску, почти утыкаясь кончиком в плечо противника, говорит тихо искаженным модулятором голосом: — Вот вы и попались, Шторм. Есть что сказать? — Убьешь меня? — спрашивает Шторм. — Или покалечишь как своих жертв? — Ну что вы, — тянет Чумной. — Вы слишком умны, Шторм, чтобы просто так попрощаться с таким противником. — А ты безумен! — дергается вперед Шторм. И тут же отстраняется, потому что — внезапно — слишком близко, слишком… странно… просто слишком. Шторм выдыхает, вжимается спиной в грубый кирпич, а Чумной странно хмыкает и говорит: — Майор… Простите, мне на миг показалось… Свое колено между ног Шторма Чумной втискивает легко, а потом и бедром прижимается, вжимается в пах, выдыхает почти растерянно, но только сильней руки своего противника стискивает, говорит тягуче с хрипотцой, которая становится невозможно интимной из-за модулятора: — О, если бы я раньше узнал про ваш интерес… — Нет никакого интереса! — протестует Шторм и задыхается, когда бедро Чумного сильней вжимается в его пах, а потом и вовсе позорно выдает: — А-ах!.. И краснеет неудержимо. А Чумной вдруг хмыкает слишком довольно и мягко советует: — Расслабьтесь, майор Шторм… и получайте удовольствие. Шторм хнычет невнятно, головой мотает. Ему стыдно от всего от этого, от того, насколько внезапно он слаб в руках Чумного, от собственно желания получить разрядку, пусть так, странно, ужасно, будучи полностью во власти своего врага. Шторм запрокидывает голову, жмурится, губы кусает, стараясь молчать, а Чумной мягко просит: — Отпустите себя, Иван. Можно. И Шторм почему-то подчиняется, почувствовав необходимую разрядку. Чумной помогает ему сесть, проводит затянутой в перчатку рукой по скуле, едва-едва, просит тихо: — Отдохните, прошу вас. Мы продолжим нашу битву после. И уходит, оставив Шторма в смятении и непонимании самого себя. Это безумие просто. Абсолютное безумие. Что-то новое и сумасшедшее в их противостоянии. Шторм стонет глухо и бьется затылком о трубу. Одно он знает точно — у его безумия клювастая маска Чумного Врача. . Перед текстом написано жирным шрифтом: “Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны.⁠⁠” Майор Игорь Гром бы даже попытался поверить, если бы к этому самому тексту не был прикреплен рисунок, где подозрительно похожего на него мужика притискивает к стене кто-то в костюме того самого Чумного Доктора, за которым сам Гром гонялся уже который месяц. — Я научился вычислять маньяков, убийц, воров и мошенников, понимать их мотивы, стремления и ход мыслей, — говорит Игорь, пролистывая сотни восторженных комментариев в группе Vmeste, — но не могу понять, что в голове вот у этих людей? — У каких? — уточняет Ксюша и заглядывает в монитор. — Ого. Горячо. Глава уже вышла? — Вышла, — неодобрительно смотрит на нее Игорь. — Зайцева, ты реально это читать будешь, что ли? — Буду, — кивает Ксюша, — потому что умею разграничивать реальных людей и созданных по их подобию персонажей. Прости уж, Гром, но мне и в голову не придет, что тебя может у стенки Чумной Доктор зажать, потому что ты… обидишься. Сильно. А обидевшийся ты — это Чумной Доктор в изоляторе временного содержания. И мы все это понимаем. Особенно — Чумной Доктор. Наверное, поэтому он так старательно ждет тебя на всех местах преступления?.. Ну. Или ты его. Игорь смотрит на Ксюшу. Осуждающе. Она не реагирует, уже вчитываясь в выпущенную главу. Ругать ее вкусы Игорь даже не пытается, потому что она объясняла ему все термины, все эти “пейринг”, “шип”, “ОТП”, “ООС”, “PWP” и прочие странные штуки, а еще Ксюша дала ему почитать свои любимые истории. Жизнь одного конкретного майора прежней точно не будет, потому что он, конечно, знал, что все могут со всеми да по-всякому, но чтобы настолько… — То есть, ты думаешь, что Чумной Доктор специально задерживается на месте преступления? — хмурится Игорь. — Может быть, — соглашается Ксюша. — А еще есть неплохой такой шанс, что ты очень хорошо знаешь Чумного Доктора. Потому что ты трижды появлялся на месте его грядущего преступления ДО того, как там появлялся сам Врач… то есть Доктор. Игорь не осуждает ее за оговорку. Не осуждает, ясно! Ладно. Осуждает. — Ты же говорила, что отличаешь выдумку от реальности? — смотрит он на Ксюшу. — Конечно, отличаю, — улыбается она, — но иногда всё так странно переплетается… Привет, Димочка. И сбегает, подтолкнув в сторону Игоря Диму. Тот очки поправляет, хмурится, уточняет: — Чего это она? — Вышла новая глава ты-знаешь-чего, — хмурится Игорь. — А это нормально, что мы называем чье-то фанатское творчество почти как Волдеморта? — продолжает уточнять Дима. Игорь смотрит на него. Осуждающе. Дима кивает, снова как-то нервно поправляет очки, садится, достает телефон и довольно ухмыляется. Игорь комкает бумажку и бросает в него. — Что? — хмурится Дима. — Я не виноват в том, что этот артер слизал костюм Чумного Врача с моих первых набросков!.. — Но ты выглядишь слишком довольным из-за этого, — ворчит Игорь. — Слишком. Дима смотрит на него, кивает, стараясь не улыбаться, а потом взгляд его почти стекленеет. Он смотрит куда-то за спину Игоря. Только не снова. Нет. Нет. Не сегодня. — Нет, — просит Игорь, ложась на стол. — Цветков, иди ты в… парадную!.. — Ладно, — говорит Костя, — Гром, это значит только то, что сегодня над тобой интернет достаточно поиздевался. А я могу и до завтра подождать. И кладет рядом с Игорем распечатку того арта. Дима маскирует смех под кашель, но плохо у него выходит. Очень плохо. Игорь вот не верит ему, ясно?! — И вообще, это уже личное, — решительно встает Игорь. Он точно знает, к кому идти, чтобы остановить… всё это. Или хотя бы попытаться. . Олег ржет. Бессовестно. Потому что совесть у него еще в детдоме атрофировалась из-за несовпадения ее принципов с выживанием в условиях госучреждения с урезанным финансированием. — Ну что ты смеешься? — ворчит Сережа под клекот Птицы. — Я не могу даже вычислить этих умников! А они порочат имя Чумного Доктора, между прочим!.. — В каком месте? — уточняет очень довольным голосом Олег. — В том, где Чумной Грому… то есть Шторму, конечно, практически отдрочил? Сережа смотрит на него возмущенно и выдает яростно: — Тебе не кажется, что общество, которое позволяет использовать реальных людей для удовлетворения собственных низменных фантазий, не спросив у этих самых людей даже формального согласия, нужно… преобразить? Олег закусывает губу, а вот Птица откровенно ржет. Сережа обиженно дуется, потому что… ну чего они оба? — Не обижайся, славный мой, — улыбается Птица, обнимая его со спины, — но мы и без того лечим город от его болезней… жаль, что не так радикально, как мне хотелось бы. И смотрит на Олега не очень дружелюбно. Сережа вздыхает, позволяя себе немного расслабиться в руках Птицы и напоминает: — Убивать — плохо. — И за первый летальный исход я отправлю тебя в клинику в Швейцарии, — спокойно кивает Олег. Олег вернулся за неделю до первой прогулки Птицы по грешные души жителей Питера, в Неву он его тогда окунул с головой, потом выловил, наорал и начал разбираться, как выправить ситуацию. Пробудившаяся вторая личность Разумовского требовала крови, смертей и пожарищ, но сговориться удалось только на пожарища и кровь — все покалеченные выживали и могли спокойно садиться в тюрьму, когда Чумной Доктор обнародовывал очередной обличительный материал на предварительно покалеченного грешника. — Я помню, — вздыхает Птица. — Сережа, не нервничай. Ты всё равно ничего с этим не сделаешь. — И не трепи ты себе и Птице нервы, — почти в унисон ему говорит Олег, — Серег, сам говорил, что у людей должна быть свобода слова… это… как его… — Неотъемлемое право любого человека! — яростно отвечает Сережа. — Вот и не отнимай у них это право, — хмыкает Олег. — И… это. Чего ты так взбеленился-то? Вроде, когда все считали, что мы с тобой спим, ты спокоен был. — Так ведь я знаю, что ты точно ничего плохого не подумаешь, — хмурится Сережа, — мы друг другу… как братья, а тебе еще и девушки нравятся. И мы с тобой можем нормально обговорить этот вопрос без попытки сломать мне маску. — Мне, — уточняет Птица. — Гром пытался мне маску сломать. Еще когда ты только понял, куда гнет автор, а я решил этот вопрос с Громом обговорить. — Игорь просто не понял, что мы пытаемся обсудить этот досадный момент, — кивает Сережа. — Так вот. Что? Олег смотрит на него с насмешливым пониманием, а потом спрашивает: — Серег, вот с чего вы с Птицей вообще решили с Громом на эту тему поговорить? — Потому что он может подумать что-то не то, — смотрит на него Сережа. — То есть, Игорь, конечно, очень хороший следователь, из-за которого нам с Птицей приходится довольно радикально перекраивать все планы, потому что… он угадывает наши цели. Он просто понимает нас и знает, как мы думаем. И это… так странно. — Что нашелся еще один такой же фрик, который умеет думать, как ты? — поднимает брови Олег. — Игорь — не фрик! — решительно сообщает Сережа. — Игорь… он… он… И нет! Не шевели так бровями! Я знаю, куда ты клонишь! Я не хочу переспать с Игорем!.. — Я хочу, — пожимает плечами Птица. — Но кого это волнует? — Чумной Доктор тоже не будет спать с Игорем!.. — еще решительней продолжает Сережа. — Это вообще нереально!.. Они же по разные стороны закона. Они враги. И то, что какой-то артер рисует с ними восхитительное порно, не значит, что в реальности Игорь будет спать с Чумным Доктором!.. Олег кивает, но смотрит куда-то за спину Сережи. Довольно. И ухмыляется бессовестно. — Я рад, что хоть кто-то это понимает, — сообщает за его спиной Игорь. — Серый, слушай, а было порно? Вроде, пока нет… — Я, как создатель сети, имею доступ к постам, поставленным на таймер, — краснеет Сережа и оборачивается. — Игорь Гром. — Игорь Гром, — соглашается Игорь. — Хоть не Иван Шторм, а то тут с утра меня все с ним перепутать пытаются. Так я вот почему пришел… можно как-то… ну… чтобы не было порно с моим участием? — Так порно же с Иваном Штормом, — очень довольно улыбается Олег. Игорь смотрит на него. Осуждающе. Олег становится еще довольней. Птица подходит к нему и смотрит гневно. Сережа закрывает лицо ладонью, вздыхает, трет переносицу, говорит: — Нет, Игорь, совести у него с детства нет. Атрофировалась. Я проверял. И нет, я не могу заблокировать контент, создаваемый этими… людьми. Я даже не знаю, кто они, потому что данная версия сети абсолютно анонимна. Единственное, что я могу — примерно определить геолокации. Примерно!.. Точно не выходит. Я пытался. — А… — смотрит на него Игорь, сведя брови на переносице. — А чего пытался-то?.. — Он поймет, что мы — Чумной Доктор, — пошло ухмыляется Птица. — И тогда… я буду действовать так, как хочу. — Потому что это ты… — отводит взгляд Сережа. — Мы знакомы… и я… я подумал, что тебе будет… неприятно подобное внимание. — Наше внимание, — уточняет Птица, жарко шепча на ухо. — Он ведь тебе снился. У нас одни сны на двоих. Не лги ни мне, ни себе, ни ему. Сережа краснеет, делает крошечный шаг назад — от Птицы, от Игоря, от всего этого. — Так, — обрывает Олег, — Гром, ну серьезно, отстань от Сереги. Понимать должен. Или ты против? — Да я вообще только за, только времени ни на что нет нормально с этим Чумным Доктором, — вздыхает Игорь, — не суть. Значит, примерная геолокация у нас есть? Дашь? Я этих умников вычислю. — Дам, — соглашается Сережа, идя к столу. А Птица стоит и со сложным лицом смотрит на Игоря, крыльями ведет, хмурится, уточняет: — Слушай, мне показалось, или Гром не против с нами переспать? Ну, хотя бы с тобой? Я уже потом в процессе подключусь, и наш Гром и со мной согласен будет потрахаться. Нет, то, что ты ему дать не против, я тоже понял, но это совсем уж по умолчанию, нет? Сережа его мужественно игнорирует, потому что это чушь. Не может быть такого. Игорь же весь такой… сильный, умный, в кожанке своей, в кепке дурацкой, прямо классический супергерой на полставки. Не может он смотреть на Сережу заинтересованно. Нет. Нет. Это всё дурные игры Птицы. Не больше. — Я потом у Олега спрошу, — хмыкает Птица. Пернатая неугомонная хтоническая сущность. — Брось, я порожден твоим разумом, — отмахивается Птица. — А почему Марго не предупредила о появлении Игоря? Сереж. Сережа, ты покраснел. Сереженька, что ты натворил, радость моя? Сережа молчит. Упорно. Потому что… ну. Не скажешь же Птице, что дал полный доступ к своим апартаментам их, вроде как, идеологическому врагу, который с удовольствием их посадит, да?.. Но Игорь так часто бывал у него из-за дела Чумного Доктора и того, что Птица с удовольствием публиковал все свои видео и результаты расследований Сережи в сети Vmeste, что сначала это казалось логичным, а потом… потом… — Вот, Игорь, — протягивает распечатки с данными геолокации Сережа, — точнее не получится. Фактически, тут только примерные локации, откуда чаще всего выходили в сеть эти два профиля. — Спасиб, Серый! — кивает Игорь. — Пойду разберусь хоть с этим. И уходит. Сережа смотрит ему вслед, а Птица тормошит: — Спроси-спроси-спроси. — Олег, — вздыхает Сережа, — что там должен понимать Игорь? — Ну, что ты влюблен в него до звездочек, — пожимает плечами Олег, — но там вас двое, так что… сами разбирайтесь. А я обед пойду готовить. И тоже уходит. Сережа нашаривает рукой стул, садится, смотрит на Птицу и уточняет: — Это ведь не так? — Так, — честно говорит ему Птица. — Но нас, правда, двое. Надо решить, как будем Грома делить. — Ой, иди ты! — отмахивается возмущенно Сережа. Птица смеется-клекочет и выглядит абсолютно довольным. И нет. Это не может быть правдой! И Сережи для этого даже есть целый список аргументов!.. Который он сейчас выведет на экран, чтобы спорить с Птицей аргументированно. Вот так. . Игорь вот вообще ничего не понимает. Геолокации были довольно хаотичными, разбросанными по всему Питеру, словно эти два человека решили просто не выходить в Vmeste из своих домов, предпочитая подключаться к социальной сети по дороге куда-то. — Они прям рядом со мной ходят, — говорит Игорь, рассматривая бумажную карту. — Вот, Димка, смотри, вот тут мы осматривали место взрыва, а этот, как его… Кверкомэн выходит в сеть буквально рядом — ближайшая вышка связи вот здесь. И она показывает, что… Не. Слушай, не мог же он за мной следить? — Почему нет? — смотрит на него Дима. — Ты — прототип его рисованного Шторма. А он, может, хочет посмотреть реальную пластику твоего тела? Сам знаешь, в сети на тебя много не найдешь, да и то с задержаний, в инсте ты не сидишь, видео с тобой из не-следственных будней найти нереально, а ему, может, важно посмотреть… ну… как ты голову наклоняешь, когда смеешься, словно сам своего смеха смущаешься. Игорь смотрит на Диму. Не осуждающе, а внимательно, потому что вертится почти на грани осознания какая-то важная мысль, очень важная, но Дима вдруг смущается, взгляд отводит, говорит чуть растерянно: — Не то, чтобы я одобряю сталкерство за тобой, но… Игорь. Ты ведь заметил бы за собой слежку?.. — Заметил, — соглашается Игорь. — Но вот этого Кверко… Кверко… Кверко… Знакомо что-то. — Погоди, — просит Дима, — я не об этом. Может, этот Кверко за тобой не следит? Просто… так совпало? — Так совпало, что он ходит туда же, куда я хожу, конечно, — кивает Игорь. — Нет уж. Случайности не случайны. Или как там говорил тот дедок с панцирем?.. Что? — Ты смотрел “Кунг-фу панду”, — шокированно говорит Дима. — Ты… Ты. — Да я с соседскими ребятишками сидел, — вдруг смущенно бормочет Игорь, — а их без пригляда оставить нельзя. Я вообще книжку читал! И чего ты меня-то допрашиваешь?! — Да я не допрашиваю, — улыбается широко Дима. — Просто, Игорь… Почему ты не хочешь показывать людям, что ты хороший? Что мультики любишь? Что… — Ой, отвали, — ворчит Игорь, — мы не об этом говорили. За мной кто-то следит. Кто-то, кто рисует с меня порно-комиксы. — Порно-комиксы? — смотрит на него почти с ужасом Дима. — А… а откуда ты узнал об этих комиксах? — Они на таймер выложены, мне Серый рассказал, — хмурится Игорь. — Посмотреть он может, но заблокировать или удалить… Свобода слова и всё такое. Сам знаешь, он на этом немного повернут. — Погоди, — просит Дима, — Серый — это Сергей Разумовский? Тот самый Сергей Разумовский? — Ну да, — соглашается Игорь. — Не моего уровня человек, знаю, но… Он улыбается. Мягко. Дима, кажется, собирается его перекрестить, потому что смотрит со священным почти ужасом. Игорь вздыхает и уточняет: — Ну чего? — Снег будет, — растерянно говорит Дима. — Июнь же, — хмурится Игорь. — Ты влюбился, — отвечает Дима, — снег будет. Игорь смотрит на него. Внимательно. Дима встряхивается и начинает оправдываться, что, мол, не прав, прощения-с просим, и всё в таком духе, но. Ну чего? Прав Димка. А ему бы за своей мимикой последить, потому что Чумной Доктор может попытаться и отомстить за нарушенные планы, а мстить через дорогих сердцу людей всегда легче. — Ладно. Не ко времени всё это, — говорит Игорь. — Нам нужно не вот эти вот чувства чувствовать, а Чумного Доктора поймать и посадить. И авторов этих. — Тоже посадить? — смотрит на него с интересом Дима. — Хотя бы поговорить, — вздыхает Игорь. А уж там дальше они сами не захотят его прототипом чего-то делать. В этом уж Игорь уверен. . Две вещи понимает Иван Шторм: это сон и за его спиной стоит Чумной Врач. — Что же вы, майор Шторм? — мягко спрашивает Чумной. — Совсем не подготовились к встрече со мной? Или, наоборот, подготовились?.. Чуть острые когти перчаток мягко проходятся по обнаженной спине, цепляют старые шрамы, ласкают их почти. Шторм стоит недвижный, не в силах отшатнуться, уйти от этого странного, тревожащего до самого нутра прикосновения. — Вы готовились ко встрече со мной, Шторм? — продолжает Чумной, а когти перчатки уже мягко касаются обнаженных ягодиц, но не лезут грубо меж них, нет, простая… ласка с когтями, от которой мурашки по спине бегут. — Иван… Не молчите. Вы желали встретить меня сегодня? — Нет, — с трудом отвечает Шторм. Чумной издает мягкий интимный смешок, а потом приникает со спины, клювастой маской трется о щеку Игоря, скользит когтями по груди, почти шепчет: — Но это же ваш сон. Шторм и спорить хочет, что, мол, это отголоски былого дня, и не может, потому что прав клювастый — это его сон, его фантазия о том, как он, недвижный, не могущий, а может и не желающий двигаться, стоит голышом рядом со своим врагом, который может сотворить с ним всё, что душе угодно, но боли не причинит, и это было странной константой этого сна — боли нет, не будет, будет только удовольствие и страсть, понимание, что он… желанен. Нужен. — Иван, — почти мурлычет на ухо Чумной, — позволите сделать вам приятно? Это не обяжет вас ничем. Это же… просто сон. Прекрасная греза, где я могу прикоснуться к вам и подарить вам то наслаждение, которого вы заслуживаете. Позволите? — Нельзя, — пытается возразить Шторм, а сам опирается спиной на Чумного, который поддерживает его так легко, так правильно, — мы враги. Это не… это помешает нам. — Вам, — мягко поправляет Чумной, берется за клюв маски, тянет, вкладывает ее в руки Шторма. — А мне? И он вцепляется зубами в шею Шторма, того выгибает от этого, с губ срывается стон… и он просыпается. Дыша тяжело, садится в кровати, дрожащей рукой стирает с лица пот, выдыхает шумно, приподнимает одеяло, смотрит на предательски вставший член и сообщает: — Нет. Не будет этого. Я не буду дрочить на Чумного Врача. Шторм дрочит на Чумного Врача через пять минут в уборной и кончает. Ноги подкашиваются. Шторм, при падении приложившийся коленом об унитаз, думает, как объяснить завтра свою хромоту коллегам и… признает, что он сошел с ума. У его сумасшествия всё еще клювастая маска. . Сереже спится примерно… никак. Воображение буянит и выдает одну развратную картинку за другой, хочется чего-то невнятного и правильного, сильного и грешного, и всё отдает пеплом, разочарованием отдает, и заснуть нормально не получается, а Птица смеется мягко и довольно: — А не надо было порнушку на ночь читать, Сереженька. Ты, кстати, вероятно, тоже заметил, потому тебе и чудится… подобное. — Что? — хмурится Сережа, садясь в кровати. — О чем ты? — Не скажу, не скажу, — радуется Птица, садится на кровать, подается к Сереже, скалясь в усмешке и предлагает: — Догадайся!.. Он доволен — перья распушил, ухмыляется, на кровати валяется и смотрит из-под рыжих ресниц ехидными желтыми глазами. Сережа машинально тянется к телефону и отслеживает, как довольно жмурится Птица. Пост, в принципе, от завтрашнего числа, но ему это не помеха. Да, Сережа не может вычислить автора, но прочитать то, что написал этот несчастный, он в состоянии. К посту прикреплен арт — Иван Шторм, до неприличия и пары шрамов похожий на Игоря Грома, обнажен, голову склонил, держит на уровне паха маску Чумного Врача, которая, опять же, слишком смахивает на маску Чумного Доктора, а за спиной тьма странно очерчена, словно стоит к нему спиной сам Чумной Врач. Порнушка, про которую Сережа сегодня Игорю говорил, вообще только через неделю будет — Птице она не нравится, кстати, потому что сперма на кожаной перчатке “смотрится неэстетично”, но перед сном Сережа этот пост читал, прикидывая, не снятся ли Игорю такие сны… или это слишком… слишком… слишком. — Игорь, — говорит сипло Сережа, хватается за телефон, вызывает знакомый номер и почти кричит в трубку: — Он тебя знает! — Не, — сонно бормочет Игорь, — Серый, ну я рад, что кто-то там меня знает, но можно он меня узнает утром, а не… сколько щас? — Два часа, — говорит Сережа, бросая взгляд на часы на прикроватной тумбе и договаривает: — ночи. Два часа ночи. Игорь. Я… Я тебя разбудил. Прости. — Ниче, — хмыкает Игорь. — Ты чего не спишь? — Я пост завтрашний по Шторму читаю, — честно признается Сережа. — И… там в одном абзаце явная описка. И. — Ну? — хмыкает Игорь. — Чего молчишь? Это ж важно, нет? — Важно, — соглашается Сережа. — Игорь. Автор тебя знает. Биудар знает тебя. — А потом зачитывает: — “Чумной издает мягкий интимный смешок, а потом приникает со спины, клювастой маской трется о щеку Игоря, скользит когтями по груди…” — Ты же понимаешь, что читаешь Игорю порнушку, написанную про нас и него? — почти одновременно уточняет Птица крайне довольным тоном. И Сережа замолкает. Он сглатывает, откашливается. Игорь чуть сонно вздыхает и уточняет: — Так чего? Шторму таки перепало? — Нет, это был только сон, — честно говорит Сережа. — А… а хотелось бы?.. — Шторму? — хмыкает Игорь. — Ну, наверное, да. Мне с Чумным?.. Не. Я чего понежнее люблю. Чего я там в жесткаче и БДСМ не видел, ну?.. — И он душераздирающе зевает. — Серый, а давай завтра договорим, м?.. — Ага, — соглашается ошарашенный Сережа, — давай. Доброй ночи, Игорь. — Доброй, — соглашается Игорь и отключается. Сережа падает на спину, смотрит в потолок, а Птица склоняется над ним и уточняет: — Ну, видимо, в постели в основном зажигать будешь ты?.. Сережа закрывает глаза. Ему надо всё это… осмыслить. И принять. И понять. И… — БДСМ?! — смотрит на Птицу Сережа. — Мы уточним, — обещает Птица. — Ну. Я точно уточню. Сережа кивает и снова закрывает глаза. Ему надо попытаться уснуть и не увидеть во сне Игоря в БДСМ-шмотках. . Игорь смотрит на историю звонков и честно пытается вспомнить, чего он Серому со сна наболтал. Вроде, ничего неприличного, нет? А если было? Если проболтался о том, что Шторму завидует немного, потому что ему хотя бы злодей дрочит, коряво, но дрочит, ну, а сам Игорь до сих пор времени найти не может, чтобы Серого хотя бы попытаться на свиданку позвать, тем более тот же Волков очень даже за, даже советовал, куда лучше звать. — Игорь? — осторожно зовет Юля. — Игорь? Ты со мной? — Не совсем, — признается Игорь. — Чего ты меня в такую рань вытащила в кафе-то? — Пей кофе, — смотрит на него Юля, — а я повторю, что хочу сама снять появление Чумного Доктора на месте преступления. Ты несколько раз оказывался на месте преступления до него. Есть шанс, что мы можем заснять его появление на месте грядущего преступления? Нет, его видео-манифесты и тщательно подобранный ракурс — это прекрасно для массового обывателя, но… чтобы поймать его, нужны… детали. Те детали, которые я могу дать тебе после одной съемки. Она говорит уверенно и логично, обоснованно так, но при этом чуть напряжена, словно Игорь пошлет ее в одного Чумного Доктора ловить. Не, он бы не стал, но и тащить гражданскую в засаду на Чумного? Он и Димку-то с неохотой на такие дела пускает, парень, конечно, сообразительный, но больно уж зеленый. — Слушай, — говорит Игорь, — со съемкой ты, конечно, хорошо придумала, но у меня к тебе другой вопрос. Существует же у вашего люда… как его… авторский стиль? — Существует, — соглашается Юля. — А что? — А можно по нему вычислить автора? — уточняет Игорь. — То есть… у тебя есть рассказик. И можешь ли ты сказать, кто его написал. Юля смотрит на него, откидывается на спинку стула, смотрит неверяще, умудряясь мешать восхищение и возмущение во взгляде, головой качает и говорит: — Игорек, ты хочешь поймать ту милую девочку, которая пишет про тебя и Чумного? — Милая девочка как-то внезапно знает, где у меня шрамы, — ворчит Игорь, — а еще в неопубликованном посте вместо “Иван” написала “Игорь”. Так что у меня к этой милой девочке претензии. Особенно, если она окажется сорокалетним ментом. — И откуда у тебя доступ к неопубликованным частям? — поднимает брови Юля. — Ты всё же… — Да куда там? — ворчит Игорь. — Ну, Юль, нету у меня времени! То Чумной! То рассказики эти! И Цветков уже достал, я ему скоро его распечатки запихаю туда, где солнце не светит. А Серый вообще говорит, что в будущих постах порно. А я не хочу порно, пока у меня личной жизни нет, чтобы на это порно не обращать внимания. — Игорь, я, конечно, могу организовать тебе свидание с твоим “Серым”, — улыбается тонко Юля, — которого я не одобряю!.. И не спорь. Ты слишком хороший для его темных делишек. Так вот. Я могу. Но ты точно хочешь этого? — Я сам хочу, — вздыхает Игорь, — но в спокойствии, а не чтобы думать то о Чумном, то об этом криминально-творческом дуэте. — Я поняла, — усмехается Юля. — Вот что я вам точно скажу, майор Гром, ни один мент так не напишет. У вас профдеформация и канцелярщина вместо нормального языка. Так что… ищи не среди ментов. И что там тетя Лена преподает?.. — Тетя Лена не будет писать порнушку обо мне! — возмущается Игорь. Юля с ним не спорит, только фырчит довольно и пытается его уломать на совместную засаду на Чумного. Прокопенко не одобрит, конечно, да и гражданская всё же, но… все остальные способы Игорь уже перепробовал. . На самом деле это планировалась почти стандартной акцией устрашения — Гром отвлечен, Сережа загружен, Олег ржет над всеми и по новому рецепту готовит такой плов, что душу продать можно… раза три. Но вместо того, чтобы есть вкусный плов, Птица собирается на вылазку. Ну, серьезно, что может пойти не так? Богатенький мажор, все дела, можно только руку сломать, а он уже на камеру завоет и признается, что отладил сбыт легких наркотиков среди детдомовцев, подсаживал детей на эту дрянь, делал их курьерами, а совсем сторчавшихся снимал в снаффе. Но его прикрывал некий богатый властный дядя, а на этого дядю Сереженька компромат пока копал, так что Птица взялся за его подопечного — вдруг дядя обозлится, вспылит и натворит чего неправомерного? Простая вылазка с гарантированным переломом. Всё. Когда всё пошло не так? — Майор Игорь Гром, полиция! Вы задержаны! Ну серьезно, это даже не смешно было. Птица-то свою жертву только три дня назад себе определили. Компромата на уродов у Сереженьки было много — бери да выбирай. Вот. Выбрал. А Гром-то, а… — Почуял! — делает подсечку Грому Птица. Ни одним из оптимальных путей отступления воспользоваться не удалось, потому что Гром, ищейка ментовская, словно чуял, куда его поведет, а еще его не пугали ни огнеметы, ни чертовы дымовые гранаты, ни телескопическая дубинка, которая в руках Птицы, спасибо Олегу, становилась действительно опасным оружием. Но нет, Гром бросается на него, словно бешеный, оружия он не носит, зато чует наперед все движения Птицы, дубинку умудряется вырвать, в сторону отшвырнуть, и они катятся по крыше, вцепившись друг в друга, подняться пытаются, получить хоть какое-то преимущество! — Да ты охренел! — искренне негодует Гром. — Ты чего клюешься?! — А как с вами еще, майор?! — пыхтит Птица за маской, пытаясь еще и пинаться. Ну должен же он победить, а? Этому городу нужно очищение через кровь и боль. Хотелось бы еще и через пожарища, смерти и бунт, но Олег тогда точно обидится, потому что он просил не делать этого… и эчпочмаки не приготовит. И да, Птица на миг отвлекается, потому что Гром радостно орет и оказывается на Птице… верхом. Сидит, руки его к крыше прижимает, скалится довольно: — Чего? Попался, а? Добегался? Ну, правда, Птица машинально бедрами дергает, поверяя, на какой именно части его анатомии умостилась задница Грома, а то через костюм толком и не почувствуешь. А вот что там чувствует бравый майор полиции — тот еще вопрос, но он вдруг скалиться перестает, кашлянул, уточнил: — Ты это чего?.. — Поменяемся? — уточняет Птица почти счастливо и стараясь не ржать. — По сценарию не так было. — По какому сценарию?! — искренне возмущается Гром. И оказывается на месте Птицы. Ну. Почти. Метрах в полутора, потому что перекатиться приходится и всем весом и костюмом устроиться на животе Грома, руки его пытаясь к крыше прижать. Пытаясь. Потому что пихается. Сердитый такой, отпихивает Птицу, но не дерется пока. Это даже обнадеживает. — Ты обалдел?! — продолжает возмущаться Гром. — Ты чего удумал?! Это вообще чей-то идиотский бред!.. Птица устает от мельтешения рук и заряжает огнемет. Гром замирает. Птица кивает, устраивается удобней на Громе и уточняет: — Так мне не стоит предлагать вам интим? — Не стоит, — соглашается Гром, глядя на огнемет. — Ты… это… жечь меня будешь?.. — Я б с вами зажег, — честно признается Птица, чуть назад подаваясь, — но вы же против. А я не насильник. Я насильников, убийц, воров наказываю. Даже не убиваю никого. Так… вы точно против?.. — Точно, — заверяет Гром, но выдыхает странно, когда Птица продолжает на нем чуть покачиваться. — Чумной. Ты охренел. — Да, — не спорит Птица, надеясь, что задом через эту чертову броню он всё же член чувствует, а не фонарик в кармане. — Но простите мне мою слабость, майор. Вы крайне… хороши. А сейчас не двигайтесь, прошу. Я просто уйду. — И снова покалечишь кого, — смотрит на него темнеющими глазами Гром. — За дело, — заверяет Птица. — Не двигайтесь. Я не хочу терять… человека, который меня понимает. Чуть подается вперед и поднимается медленно, не сводя огнемет с Грома. Тот на локтях приподнимается, и выглядит… потрясающе. Надо Сережу уговорить Грома трахнуть, ну. Птица усмехается, разворачивается и исчезает в ночных тенях. Путь отступления с крыши он тоже продумал заранее. . Игорь ненавидит этот мир, идиотов, которые фантазируют, используя его за прототип, наивных злодеев, считающих, что вполне можно повторить придуманный сюжет в реальности, и собственный член, потому что тот оценил ерзанья Чумного прям хорошо, прям от души оценил!.. — Игореш, не терзайся, — просит Юля. — Зацени лучше, какой кадр! И телефон под нос Игорю сует. На кадре он лежит на крыше, чуть приподнявшись на локтях, этакий изрядно потрепанный, но непобежденный, а над ним возвышается Чумной Доктор, направляющий на него огнемет. — Надо было подсечку сделать, — говорит Игорь. Они сидят в круглосуточном кафе, кофе пьют, ждут рабочего утра криминалистов, потому что заснуть сейчас нереально. Дима к ним присоединился буквально полчаса как — сидит, зевает в кружку, проснуться пытается. — И погибнуть? — уточняет Юля. — Нет. Лучше не геройствуй и будь живым, окей? Она смотрит очень требовательно, а Игорь только плечами пожимает, потому что обычно не он приключения на задницу ищет, они сами его находят, вроде как. Юля чуть наклоняет голову, вздыхает и кивает, словно смирившись. Она смотрит на Диму: — Он неисправим, да? — Мы работаем в этом направлении, и положительная динамика видна, — сообщает Дима. — Покажешь? Юля садится уже рядом с ним, хвастается откровенно полученными кадрами, жалеет, что видео не смогла снять, потому что: — Ну серьезно, я до них добежать еле успела, вроде, еще секунду назад по крыше катались, а уже Игорек остался лежать, а Чумной скрылся в ночи. Но смотри, смотри, какие, а? Дима кивает, с интересом разглядывая фотографии, потом хмурится, уточняет: — А… а почему у Чумного положение тела поменялось? Игорь встает резко, потому что ему кажется, что в комнате как-то… душно стало. Душно, да, определенно. Юля смотрит на него снизу вверх очень насмешливо и довольно, а потом уточняет: — Ну, и что я получу, чтобы дальше Димы не ушло, что Чумной решил действовать… по сценарию? Более или менее. — Мое огромное человеческое спасибо, — смотрит на нее серьезно Игорь. — Юль, а что будет, если расскажешь? Юля коварно ухмыляется, явно готовясь ответить что-то колкое и насмешливое, а Дима вдруг выдыхает ошарашенно. Он вскакивает. Садится. Нервно пальцы переплетает. И как смотрит-то, а! Как смотрит! Виновато так. Игорь аж обратно садится, чуть вперед подается и приказывает: — Дубин, рассказывай. — Мы не думали!... — выдыхает Дима. Юля бьет его локтем в бок и продолжает улыбаться миленько. Игорь смотрит на нее, переводит взгляд на Диму, и его тоже того… озаряет. — Ха, — говорит он. — Вот, значит, как!.. Вы же… прямо тут были. И смеялись, да? Майор Гром не понял ничего!.. Так выходит?! — Не так, — склоняет голову Дима. — Я… я не знал, что Шторм… какой он. Я прочитал… там предыстория большая есть. Но люди налетели на эту новую историю, а предысторию и не читают. Я уже год про Шторма читаю. Он крутой. Защищает свой Город, не носит оружие и готов спасать и защищать, всё такое… Я его встретил раньше тебя, Игорь. — Первые наброски Шторма он мне месяцев восемь назад прислал, — кивает Юля, — я сказала поправить, а потом он вдруг так точно попал в образ, что я… я не поняла сначала. Потом наброски костюма Чумного Доктора у тебя увидела, и сообразила. — Погодите, — просит Игорь. — А как вы до порнухи-то дошли?.. — Ну, — переглядывается Дима с Юлей, и кивает ей. — Ты тогда сказал, что Чумной тебя затрахал совсем своей активностью, — говорит Юля. — А я подумала — почему нет? Лучше всего продается порнушка и фурри, но писать тебя фурри как-то… ну. Это не мое. Остается порнушка. Тем более Чумной Доктор довольно… интересный персонаж. Весь такой загадочный линчеватель, который действительно тебя заинтересовал. Дима сначала сопротивлялся, но… — Я даже фурри рисовал, — чуть краснеет Дима. — Немного странно было понимать, что за основу мы берем тебя, но ты же… не симпатизируешь Чумному Доктору?.. — Я вам не симпатизирую, — сообщает Игорь. — Обоим!.. И встает решительно. Ему остыть надо, вот что. Дима дергается было — остановить, сказать, но Юля его перехватывает, она его дольше знает, щурится, но молчит, потому что виновата, да, а Игорь предысторию эту почитает еще, вот. Только сначала к Серому зайдет и объяснит, что не надо больше идиотов этих искать. А так у него выходной, между прочим. . Сережа сидит на диване и пытается не заснуть, обняв кружку с кофе и откровенно не понимая, зачем он нанимал столько менеджеров, если ему приходится соблюдать стандартное рабочее расписание, он всё работает лучше по ночам — привычка еще со студенческих лет сохранилась, а может, не привычка. — Может, ты просто сова, — гладит его по волосам Птица, — и ты перепутал расписание. Совещание с отделами будет через неделю, пойдем баиньки?.. — Как через неделю? — смотрит на него Сережа. — Ты серьезно? Но там же… правки. — Он стонет глухо, кружку отставляет. — Дизайнеры просили перенести. Да. Точно. Почему я… почему я забыл?.. — Потому что ты заработался, я разбираюсь с миром Чумным Доктором, а про нас и Грома пишут порнушку, — усмехается Птица. — Ты идешь спать, Сереженька?.. И где Олег?.. — У Олега сегодня разборки со службой безопасности, — хмурится Сережа, встает, потягивается, — а я… Игорь?.. — Ты не Игорь, — заверяет Птица и смотрит с интересом в сторону дверей. — А вот он очень даже обиженный Игорь. — И почти мурчит: — Майор Гром, а что это вы к нам с утра пораньше? Сереженька, может, ему кофе? А то ведь он тоже ночь не спал, а. — Игорь, доброго утра, — не обращает на него внимания Сережа. — Хочешь кофе? У меня там целый кофейник сварен, а я только понял, что позавчера перенес сегодняшнее совещание. — Я помешал? — хмурится Игорь. — Я могу… уйти. — Нет, — улыбается ему Сережа. — Игорь, попьешь со мной кофе? — Да, — говорит Игорь так, будто ничего иного просто не может сказать. Птица смеется довольно, крутится рядом с Игорем. Сережа берет кружку с недопитым кофе и идет на кухню. Кухня изначально была откровенно-пустая, но Олег ее обжил и научил, как готовить кофе, а большего и не надо. Сережа выбирает Игорю кружку, наливает кофе, спрашивает: — Что-то случилось? — Я вычислил… авторов, — вздыхает Игорь, принимая кружку. — У Шторма, говорят, какая-то предыстория есть?.. — Предыстория? — смотрит на него чуть рассеянно Сережа, потому что взгляд сам пытается остановиться на длинных ногах Игоря, устроившегося на барном стуле за стойкой. — Устарело, — передразнивает Птица дизайнера, — а как бы мы еще такой ракурс на эти ноги получили?.. Сережа чуть головой мотает, пытаясь отвлечься, говорит: — Прости. Я сонный. — Вижу, — кривовато улыбается ему Игорь. — Предыстория, — кивает Сережа, — да. Была. На другом ресурсе и под другим ником, так что я не сразу связал. Думал даже, что БиУдар просто взяла персонажа… со всей этой предысторией… — Он смотрит на нахохлившегося Игоря и уточняет: — Твоей предысторией?.. Ты… Игорь, ты знаешь, кто писал всё это про тебя?.. — Про Ивана Шторма, — кривится Игорь. — Потому что… ну… он же другой. Не во всем. Мои шрамы на нем есть, но… Он лучше. Не такой ломаный. Игорь головой качает, больной взгляд поднимает, а Сережа хочет сделать… хоть что-то. — Эти авторы, — сглатывает он, — они тобой восхищаются, ты знаешь?.. — Ну да, — кивает Игорь. — Да! — кивает Сережа. — Они заметили тебя!.. И показали тебя людям так, что тебя просто невозможно не полюбить!.. Ты — герой, который нужен этому городу!.. И ты есть у этого города. Может, остальные тоже это поймут?.. — Какой из меня герой? — качает головой Игорь. — Незаметный и незаменимый, — твердо сообщает Сережа. Игорь усмехается, едва заметно улыбается, и его легкое смущение идет ему невероятно. Засмотреться можно. Впрочем, Сережа и засматривается. А Игорь вдруг просит: — Погоди. Достает свой убогий телефон из кармана, читает что-то… и перестает улыбаться. Поднимает на Сережу тяжелый мрачный взгляд, от которого восхищенно подбирается Птица, и говорит: — Герой, значит. А ты у нас кто? Злодей? Сережа хмурится, застыв на месте. Но. КАК?! Видимо, вопрос так и читается на его лице, потому что Игорь сообщает: — Ну ясно, зачем маска. А вообще ты дубинку на крыше забыл. Он прикрывает глаза и нервно смеется, головой качая. Птица подходит к нему осторожно и уточняет: — Он как?.. Новости не из приятных, думаю. А еще он теперь попытается нас посадить, конечно… Сережа смотрит на него осуждающе, прикидывая, что делать-то? Точно Олега надо звать, а то все решения Птицы в подобных вопросах обычно довольно… радикальны. — Подруга пишет с меня Шторма, заставляя и в книжных мирах за Чумным Доктором гоняться, — вдруг говорит Игорь, — напарник порнушку рисует со мной и этим самым Чумным, а я умудрился впервые лет так за пять влюбиться в человека, который оказался Чумным. Серый, ну какого хрена?! И смотрит возмущенно. Сережа замирает, а потом смотрит на Игоря недоверчиво: — Ты в меня влюбился? — Да, — соглашается Игорь, — но какая разница теперь? Ты нахера в костюме Чумного по городу мотаешься? Не мог просто все эти досье в полицию передать? — Чтобы коррумпированные чиновники всё это замяли?! — вспыхивает Сережа. — Тогда сразу в сеть и с журналюгами договориться, чтобы раздули, — продолжает давить Игорь. — Зачем Бэтменом по крышам мотаться-то? — Ну, — хмурится Сережа, — справедливости ради, это всё начал не я, а Птица. Он особо меня не спрашивает, что можно, а что нельзя, да я и не всё помню, что он творит, но… мы пока еще никого не убили. — У тебя подельники есть? — смотрит на него недоверчиво Игорь. — Я покажу, — усмехается Птица, — Сереженька, можешь посмотреть. И Сережа полностью теряет контроль над ситуацией. . Птица усмехается хищно, волосы назад отбрасывает, чуть подается вперед, глядя пристально на Грома, а тот смаргивает и уточняет: — Это у тебя щас глаза сами цвет поменяли или придумали такие умные линзы? — Глаза у меня желтые, майор, — почти мурчит Птица, делая крохотный, осторожный такой шаг вперед, к Грому. — Меня зовут Птица. Сережа рядом вздыхает, но не мешает, обходит Грома со спины, смотрит грустно и чуть виновато. Милый, милый, ну, что ты? Думаешь, обидели нашего майора? Но если и обидели, нужно выправлять, да?.. — Диссоциативное расстройство идентичности? — спокойно так проговаривает Гром и добавляет: — Ну, раздвоение личности, если так не понимаешь. — С чего вы взяли, что не понимаю? — поднимает бровь Птица. — Глазами ты на меня уж больно выразительно хлопаешь, — качает головой Гром, — так это ты Серого подбил людей бить? — О, майор, — улыбается Птица, еще делая шаг к стойке и опирается на нее локтями, — я бы не ограничился избиением. Гораздо эффективней убивать, вы не находите? — Так, — выпрямляет спину Гром, смотрит чуть сверху вниз. — И почему же не убиваешь? — Сереженька умудрился завести друга, — сообщает Птица, почти распластавшись по стойке, — который убедил меня, что не против народных мстителей до тех пор, пока это всё обосновано, доказано и не переходит границу между жизнью и смертью. А еще он потрясающе готовит и грозится отлучить меня от довольства и отправить в клинику в Швейцарии. — Не думал, что Волков готовит настолько потрясающе, — говорит Гром тяжело. — А еще вам, майор, тоже не нравятся убийства, да? — смотрит на него снизу вверх Птица. — Когда я понял, то был рад условию Олега… Я бы хотел не убивать ради вас… если вы позволите. Гром краснеет. Едва заметно. Смотрит сверху вниз. Сглатывает шумно. — Я понимаю, — продолжает Птица, — что это довольно… внезапно. Но… вы точно против моего внимания?.. — Серый… — начинает Гром. Сережа выдыхает шумно, но обращать на него внимания нельзя, нет, нет, контроль ему передать сейчас — упустить их сладкую небритую грезу, а этого допустить он не может, так что Птица обрывает: — Искренне влюблен в вас! — И тут же продолжает мягко:. — Но вы же его знаете, да? За эти месяцы вы достаточно хорошо его узнали, чтобы сознавать, что он никогда не сделает первого шага, ведь… вы так невероятны. Восхитительны. Герой без страха и упрека. — Меня есть, в чем упрекнуть, — говорит твердо Гром. — И бояться я тоже умею. — О, это делает вас только прекрасней, — заверяет довольно Птица, — но… меня вы не боитесь?.. Не боитесь ни меня, ни Сережи, ни Чумного Доктора… но боитесь ли вы самого себя? Своей реакции? Своих желаний? И того, что же вы ответите на мое предложение?.. — Ты мне ничего не предлагал, — говорит Гром, а голос у него… о. — О, — улыбается Птица. — Искренне надеюсь, что вы от него не откажетесь. И оказывается под барной стойкой. Гром дергается, когда понимает, что именно ему предлагают, возмущается: — Ну ты чего в штаны ко мне лезешь без свидания даже?.. — И на моей кухне, — добавляют тяжело за спиной. Птица оборачивается, улыбается Олегу виновато, тот оценивает желтые глаза, ошарашенного Грома, скребет ногтями затылок и уточняет: — Арестовывать будешь? — За домогательства? — уточняет Гром, отбиваясь от рук Птицы. — Пернатый, вылазь оттуда!.. Сказал, что без свидания не дам, значит, отвали!.. — Ну, по свиданиям у нас Сережа, — вздыхает Птица, — но я запомню. И выбирается из-под стойки. Олег смотрит на него неодобрительно и просит: — Не трахайтесь на кухне. — Да мы не собирались, — теряется Гром. — Ты — не собирался, — соглашается Олег, — а у Птицы тормозов нет. Приходится искусственные создавать, так что учись ставить границы, Гром. Серьезно, учись. Так. Ладно. Кто тут голодный? И идет к холодильнику. — Мы его не заслужили, — сообщает Сережа. — И ты серьезно пытался отсосать Игорю на кухне?!.. Птица ухмыляется и… уступает место. Сережа смаргивает, смотрит на Игоря, краснеет просто невероятно, откашливается, а потом говорит чуть напряженным голосом: — Так… у меня есть идеи, куда сходить на свидание. Сегодня? Гром смотрит на него, хмыкает и соглашается: — Сегодня. Я, наверное, чокнулся, но… чеб нет-то?.. Птица одобрительно клекочет и радуется. Ему кажется, что сейчас будет всё намного… интересней. . Игорь пьет дрянной кофе с настолько довольным лицом, что Дима даже теряется. Нет, потерянный он примерно с утра, когда понял, что сообщение — не шутка и пришло с… официального аккаунта, так сказать. Дима стоит рядом со столом, неловко пытается руки занять, соображает, как к себе внимание привлечь и… рассказать?.. да?.. надо же рассказать?.. — Дим, да ты садись, — хмыкает Игорь, — ты почти прощен. Косяк за тобой есть, конечно, но… ну. У каждого свои тараканы. Игорь настолько непривычно благосклонный, что Дима даже спорить с ним опасается, честно говоря. Он садится осторожно, не зная, как уточнять, видел ли Игорь сегодняшний пост или нет, может, вообще всё удалить, потому что да, они с Юлей несколько перешли границы, и надо бы… — Гром! — ухмыляется Цветков, помахивая распечатками сегодняшнего поста — вот свое-то творение Дима узнает сходу и по одному кусочку кадра, где у Шторма голова подставлена под укусы-поцелуи от Чумного. — А ты чего такой счастливый?.. — Да вот, — ухмыляется Игорь, — думаю, что всем воздастся по делам его. Кому-то еще при жизни. Цветков замирает, щурится и уточняет: — Это угроза?.. — Распечатал?! — налетает на него Зайцева. — Дай, ну, ты чего? У меня телефон сдох, а с рабочего Vmeste не открывается!.. Костя, не будь уродом, дай посмотреть!.. — Ну, вот, например, — кивает Игорь. — И ведь ни у кого не заходит с рабочего. Значит, ты зашел с телефона или с домашнего, всё скопировал, скачал и распечатал. Потратил на это личное время и личный трафик. Зайцева отжимает распечатки, подмигивает почему-то Диме и исчезает почти. Цветков остается стоять и смотреть ей вслед, переводит взгляд на Игоря и уточняет: — Всё? Больше не бесишься? — Вообще, — соглашается Игорь. — Всё? — Ага, — соглашается Цветков. — Всего-то двадцать два дня понадобилось, чтобы ты успокоился. Всё слышали? Двадцать два дня!.. Кто там у нас ближе угадал?.. И уходит, крайне довольный собой. Игорь хмыкает ему вслед. Дима понимает, что пропустил тотализатор, вздыхает и уточняет: — Так… что там с отпечатками с дубинки?.. — Дим, — смотрит на него почти благостно Игорь, — не лезь ты в это. — В то, с кем ты потрахался? — уточняет подошедшая Юля, смотрит на чуть ошарашенного Диму и советует: — Запоминай, как выглядит напарник, у которого в кровати кто-то ночует. Это почти редкость. И… — Она смотрит на Игоря. — Гром. Ну серьезно. Ты на водолазки с таким кусачим любовником переходи, что ли. — Да и вовсе незаметно, — как-то довольно ворчит Игорь, подтягивая ворот футболки. Дима смотрит на Юлю, на Игоря, переводит беспомощный взгляд с одной на другого, а потом говорит: — Слушайте, я, конечно, всё понимаю, но… мне тут Чумной Доктор написал. Поблагодарил за устроенную личную жизнь. Игорь… Он замолкает, глядя на Игоря, у которого лицо стало таким… крайне-интересным. То ли возмущенным, то ли смущенным, то ли чего еще. А вот Юля подбирается хищно, фыркает и уточняет: — Ну и как там твой Серый? Ногу не подвернул, пока вы на крыше кувыркались?.. — У него броня, ему не страшно, — вздыхает Игорь. — Ну и чего?.. — Ну и ничего, — сообщает Юля, — теперь, думаю, Шторма с Чумным, ждут крайне интересные… позы. — Погодите, — просит Дима. — Чумной… — Он замолкает и продолжает беспомощно чуть: — Рыжий?.. — Рыжий, наглый линчеватель, который встречается с Штормом, — уверенно кивает Юля. — Моя совесть спокойна. Еще одну засаду предлагать не буду. Чао. И уходит. Игорь качает головой ей вслед и с совершенно довольным лицом отпивает дрянной кофе. Дима смотрит на него, смотрит, потом достает телефон и пишет: “Не за что. Я в пропорциях Чумного Врача не ошибся?”. И нажимает “отправить”. . Ксюша Зайцева смотрит на Чумного Доктора, который зажал в переулке скупо, невнятно, почти неслышно, но вполне довольного постанывающего Игоря Грома, вздыхает и громко сообщает: — Да никого тут нет! Пошли, Кость. Смотрит прямо в маску обернувшегося к ней Чумного, хмыкает и уходит. Ну, нет, конечно, она никогда не путала Чумного Врача с Чумным Доктором, а Ивана Шторма с Игорем Громом, но шипперить совершенно независимо Чумного Доктора с Игорем Громом, а Чумного Врача с Иваном Штормом ей это совершенно не мешало. А вот каким боком тут еще и Сергей Разумовский… ладно. Против тройничков она тоже ничего не имеет. Да и Игорь положительно на Чумного влияет, вон, он в этот раз даже не особо покалечил, так, напугал урода, и досье раньше времени слил. И Грома своего в переулке зажал. А утром тот опять будет ворчать на водолазку, определенно, зато всем остальным миром будет очень доволен. И с этими мыслями Ксюша идет дальше.       

12 июля 2022 г.