Красивый

Сынмин тяжело зевает, пытаясь сосредоточиться на материале, который рассказывает преподаватель. Но глаза немилосердно слипались и хотелось просто лечь, чтобы снова уснуть. Он опять разговаривал с Джуёном до утра. Вернее, это у Сынмина было «до утра». Чертовы часовые пояса. Соглашаясь на отношения на расстоянии, Сынмин и представить себе не мог, насколько это будет сложно. Да, он не хотел расставаться с Джуёном только из-за этого, но восемь часов разницы… Иногда они не общались неделями, просто потому что оба были слишком уставшими, чтобы пытаться подстроиться под ритм друг друга. Сынмин бесконечно устал отправлять сообщения и получать на них ответ только на следующий день. Но и сделать они ничего не мог. Джуён всегда мечтал стать футболистом, он трудился, не покладая рук (в его случае — ног) и мечтал, что когда-нибудь он будет играть в Европе. Когда-нибудь, о нем будут говорить также, как говорили о Сон Хынмине. Когда-нибудь, он получит Золотой Мяч. Когда-нибудь… Джуён в своих мечтах никогда не разменивался на мелочи, и, наверное, именно поэтому судьба была к нему благосклонна, раз на него вышли скауты из самой Италии. Ему предложили приехать, чтобы пройти просмотр в Аталанте, и Джуён был так счастлив, что расплакался. Сынмин, который в этот момент был рядом с ним, всеми силами старался понять его эмоции, но единственное, что он чувствовал — страх. Они только недавно начали встречаться. У них все было максимально неловким, они долго привыкали друг к другу, становясь ближе. И сейчас, когда Джуён уедет в Италию — в другой мир, другой часовой пояс. Вообще во все другое. Он мог очароваться там каким-нибудь одноклубником, да и просто все их общение могло сойти на «нет». Сынмин не хотел этого допускать, но ему казалось, что это было чем-то неизбежным. На практике оказалось, что Джуён, даже находясь за тысячи километров от Сынмина — все еще был такой же прилипчивой собакой. Сынмин любил Джуёна так сильно, что это было даже страшно. Джуёну непросто давалась адаптация в Италии. Базовые знания английского языка и наличие переводчика, конечно, облегчали задачу, но некоторые вещи все равно были тяжелы для его восприятия. Он приехал из другой культуры, со своим бэкграундом и… ему было непросто. Сынмин улыбался, когда Джуён рассказывал, как его восприняли в команде, как обидно, что в Италии так мало нормального рамена, и какой горький кофе наливают в их столовой. Джуён сблизился не со всеми одноклубниками, в силу языкового барьера, но был один, к которому он прикипел особенно сильно, и вот это уже немного нервировала Сынмина. Потому что в какой-то момент Джуён говорил о «Лёше-хёне» не затыкаясь. Лёша-хён взял его под свое крыло, помогая адаптироваться, и каким-то образом очаровал Джуёна настолько, что тот больше не мог о нем молчать. Ни один диалог больше не заканчивался без упоминания этого хёна. Джуён рассказывал, как он смеется, когда слышит это обращение. О том, что хён учит его русским словам. О том, что у хёна есть брат-близнец и как это круто, он тоже бы хотел иметь близнеца и играть с ним за одну команду. Джуён стал смелее, начал получать больше игровой практики, он даже смог выйти на поле (Сынмину приходится ставить будильники на немыслимые часы, лишь бы посмотреть матч с ним) и отдать голевую передачу. И вот тут наступает тот момент, когда ты рад за человека, но не от всего сердца. Потому что, да, Джуён отдал очень важный и нужный команде пас. Но то, как после этого обнял его Лёша-хён, который буквально оторвал его от земли — заставило Сынмина скрежетать зубами и материться. Каждый раз, когда он смотрел на их взаимодействие (а, как оказалось, инстаграмм-аккаунт Аталанты наснимал с этими двумя кучу контента) ему хотелось лично поехать в Италию и сожрать этого парня. Джуён еще смотрел на него с таким восторгом, словно этот русский — гребаное восьмое чудо света. Так что, если вы спросите Сынмина ревновал ли он — конечно. Но Джуён был достаточно наивный и невинный в этом плане, чтобы не задаваться подобными вопросами. И возможно, это было и к лучшему. Потому что Сынмин не хотел расстраивать Джуёна, не хотел, чтобы тот загонялся и это бы как-то повлияло на общение с единственным человеком, который открыт и помогает ему в новой команде. Сынмин много чего не хотел, но, боже помоги, как же сложно было это контролировать. *** «Лёша-хён познакомил меня со своими друзьями из России. Я увидел его брата, они реально так сильно похожи!» «А еще Лёша-хён сказал, что многие фанаты писали, что я красивый — это смешно» «Но Лёша-хён сказал, что я красивый. Но что он, что ты необъективны. Но фанаты реально смешные» Сынмин, читая эти сообщения, только вздыхал, потому что, да, вообще-то, Джуён очень красивый, и если его хён тоже это видел — то это можно было считать поводом для того, чтобы напрячься? Сынмин очень жалел, что не мог поехать в Италию, чтобы приклеить на лоб Джуёна свое имя, чтобы всякие хёны не отвешивали ему комплименты. Нет, конечно, Джуён стоил всех комплиментов мира, но ради Бога, он был хлопушкой, который иногда слишком доверял людям или воспринимал их слова буквально. Сынмин определенно не хотел, чтобы этот хён даже пытался смотреть на его парня, но что он мог сделать, не так ли? Тяжело вздохнув, Сынмин делал то, что делал всегда: отвечал, стараясь, чтобы тема этого хёна снова сошла на «нет». Он не хотел огрызаться на Джуёна и просить заткнуться. На часах просто было три утра, и, возможно поэтому он чувствовал себя особенно измученным. «Ты действительно красивый, Ён.» «))))) ладно, я пойду. Люблю тебя» «А я тебя» Сынмин откинулся на подушки, долго зевая, пытаясь представить, что сейчас делал Джуён. Может быть, отправился на вечернюю тренировку, ужин, или вовсе пошел гулять? Как бы он хотел быть рядом с ним и видеть все это своими глазами. Сынмин ужасно по нему скучал. Утром его ждало новое сообщение от Джуёна. Там, как всегда, было куча смайликов, пожелание хорошего дня и упоминание Лёши-хёна. Словно он стал третьим в их отношениях (иногда Сынмин так сильно накручивал себя, что в принципе сомневался в том, были ли у них отношения). Он уже собирался привычно прочитать все по диагонали, когда глаз зацепился за строчку, заставившую Сынмина улыбнуться. «А еще я показывал Лёше-хёну тебя. Он сказал, что ты очень красивый и что молодец, что со мной, несмотря на расстояние. И тут я с ним согласен. Ты действительно пиздец какой красивый» Сынмин прижал телефон к себе, чувствуя, как часто колотилось его сердце. Возможно, этот Лёша-хён и не самый плохой человек во всей Италии. По крайней мере, он знал о существовании Сынмина. С этим можно было работать.