Лишь трусы в бой идут, о славе размышляя

Роксана нависла над смертельно раненным Кристианом как орлица, что охраняет свой выводок. Непонятное чувство близкое к горечи по-прежнему владело Сирано, но он сделал пару шагов навстречу. — Он зовет вас! — удивилась Роксана через какие-то мгновения, оборачиваясь. Де Бержерак подошел ближе, ничего не понимая. На него с почти такой же горечью смотрела пара глаз, внутри которых полыхал огонь. Как только Сирано подошел, то Кристиан мертвой хваткой вцепился в его ладонь одной рукой, а другой рукой — в ладонь Роксаны. — Я больше не могу молчать… — сдавленно начал Кристиан, стараясь пригвоздить к полу своенравного Сирано, но тот вздохнул и все равно прервал его. — Тебе не стоит разговаривать сейчас, ты теряешь… — Сирано! Я ничего не теряю! Я уже все потерял с тех пор, как встретил тебя. Я больше не буду молчать, Роксана должна знать правду. Это моя предсмертная воля. Замечание о предсмертной воле наложило печать на уста де Бержерака. — О чем ты, любимый? — спросила Роксана с трепетом. Кристиан скривился. — Не меня тебе надо так называть. Не я писал тебе письма, это все Сирано! Он влюблен в тебя и был настолько в отчаянии, что решил использовать меня в качестве лучшего претендента на твое сердце таким образом… Роксана широко раскрыла глаза и переводила взгляд с Кристиана на Сирано в попытках осознать, что только что сейчас услышала. — Ты бредишь, милый… — произнесла Роксана, но неуверенно. Сирано же краснел и опускал взгляд в землю. Кристиан дернулся и конвульсивно рассмеялся. — Нет, я говорю правду. Сирано? — строго позвал он и сжал его ладонь еще сильнее, почти до боли. — Сирано? — тут же обратилась к нему Роксана. — Увы, это правда… — сдавленно произнес де Бержерак нехотя, смотря куда угодно, только не на друзей. Роксана ахнула, а Кристиан, уже в агонии, свел их руки вместе и с этим действием испустил дух. Роксана всхлипнула, но при этом смотрела на де Бержерака. — Как вы могли? — без явного гнева, почти бесцветно спросила она. Сирано посмотрел на нее виновато и грустно улыбнулся. — Я урод и лишь по этой причине не мог вам признаться… — начал он, растеряв из-за прямоты и отваги покойного Кристиана все свое красноречие. Роксана рассматривала его долгую минуту, прежде чем посмотреть на их сведенные по-прежнему руки. — Вы невероятный… — нежно произнесла Роксана и потянула другую руку, чтобы развернуть его лицо к себе. Сирано задохнулся, когда увидел лик любви. Все, что он мог сделать, словно находясь под чарами, — это потянуться вперед и не быть отвергнутым.