В свои руки

       Всё начинается странно. Сатана, взяв власть над телом бессознательного Данилы и раскидав врагов, смотрит с неодобрением на Шмыга и уточняет: — Он у тебя хотя бы спит, а? — У меня? — поражается собирающий демонический песок Шмыг. — Это ты тут в его тело влезаешь как в перчатку заношенную. — В том-то и дело, что заношенную, — продолжает ворчать экс-Владыка Преисподней, разглядывая занимаемое тело. — Бесобой, врагов моих, конечно, уничтожает, но не должен человек так быстро выдыхаться. Людишки... они ж хрупкие. Им надо есть, спать... и что там еще они делают? — О, что только они не делают, — хмыкает Шмыг, — общаются, трахаются, покупают что-то милое сердцу, работают как проклятые да без всякого проклятия. — Ну, работа у Бесобоя уже есть… и проклятие тоже, — хмурится Сатана. — А вот с остальным... надо бы что-то придумать. Сначала — сон, а то душа моего сосуда отправится на встречу со мной скорей, чем я того желаю. Шмыг на это только хмыкает. Вот уж и не думал он, что аж сам Сатана будет беспокоиться о смертном. А иногда судьба всё так вывернет, что иначе-то и не получается. Бывает. Не то, чтобы Шмыг надеется на продолжение, но он почти ждет этого, хорошо? Сатана появляется через пару суток в районе трех часов ночи, когда Данила только спать завалился. — Со сном проблему так и не решили? — ворчит Сатана. — А с едой что? — Я его кормлю, — почти гордо отвечает Шмыг. — Это где? — уточняет нечистый, пытаясь найти жирок на торсе Бесобоя. — Это на кухне, — фыркает Шмыг. — А ничего не откладывается, потому что носится наш Данила по городу как очумелый, всё демонов ловит и убивает. — Это он молодец, — кивает Сатана, — но надо ж время и на отдых находить. Даже в адских условиях работы это предусмотрено. — Я передам, — обещает Шмыг. И. Ну. Передает. — Чего? — смотрит на него Данила недоверчиво за кухонным столом. Овсянка, сэр, конечно, но хоть что-то ж жрет. А то вечно берегом, вечно некогда, вечно перекусы и бутерброды странного вида. — Гневается Его Темнейшество, как есть гневается! — склабится в улыбке Шмыг. — Мол, ты себя загонишь в гроб скоро такими-то темпами. А надо ж время находить, чтобы поспать да пожрать. А на тебе и жирочка-то нету. — Есть, у меня и время, и жирочек, — ворчит Данила. — Нету, — сообщает уверенно Шмыг. — Сатана тебя всего общупал, чтобы убедиться. Данила давится кашей своей полезной. Шмыг его по спине хлопает, но так, легонечко, а то вдруг еще Нечистый придет, надо успеть в сторону отлететь, чтобы все крылышки ему с хвостом не оборвали, да-с. — Погоди, — просит Данила. — Ты сейчас сказал, что Сатана меня всюду… потрогал? — От тебя это как-то неприлично звучит, — почти жалуется Шмыг. — Не думаю, что у него есть на тебя какие-то… планы. Он же Сатана. Его человеческие мослы привлекать не должны. — И на том спасибо, — ворчит Данила. — Ты чего? — уточняет Шмыг. — Обиделся, что ли? Ну, потрогал тебя Сатана. И что? Впервой, что ли? Он вообще тебя регулярно трогает, когда ты сам себя… ну… трогаешь. Все ж его кровь в твоих тату. — Не трогаю я себя! — мрачно обрубает Данила. А потом стандартно натягивает капюшон и идет ловить демонов. Аж зверствует сегодня. Видать, не нравится ему мысль, что о его сохранности и благополучии целый Сатана думает. Но то уж не Шмыга дело. — Опять целый день не жрал? — почти грустно спрашивает Сатана под утро. — Овсянку ел, — начинает перечислять Шмыг, — суп я его загнал поесть. Мне он три шаурмы покупал, так я ему одну скормил. Кофе был — в ларечке. Большой стакан с какой-то маракуей, от которой Данила почти плевался, но всё выпил, потому что дубак ночью был, а кофе всё греет. Ну и… — Ну хоть что-то, — вздыхает Сатана. — И спать лег опять под утро. — Так тут специфика профессии, — разводит руками Шмыг. Сатана вздыхает и требует: — Наладь его сон и быт!.. И испаряется. Шмыг только головой качает — легко ему, на минутку за сутки заявившись, требовать, чтоб всё было сделано, Данила накормлен да напоен, а поди этого Данилу еще переубеди — легче беса ангелом обратить. А через трое суток голодный полусонный Данила, который пытается что-то в сети искать, вдруг поднимается в адском сиянии и… плывет в сторону кухни. Шмыг витает рядом и ржет: — А я говорил тебе кашу съесть, а? — Это чего происходит? — спрашивает Данила сдавленно, когда оказывается уже за столом. — Похоже, тебя будут кормить, — хмыкает Шмыг, ставя перед Бесобоем кастрюлю с холодной уже гречкой. И правда — поднимаются сатанинской волей руки Данилы, берутся за ложку… и начинают Данилу кормить. Шмыг витает рядом и довольно хихикает. Ну, предупреждал же он, что Владыка недоволен, надо было реагировать сразу, а сейчас-то чего дергаться? Сейчас только смотреть, как Данила начинает кашу есть уже своей волей — не всё ж ему демоническим песком жить, а? Вот с тех пор и повелось, что Данила начал хоть что-то есть. Со сном, конечно, всё не так радужно складывалось, но тоже складывалось. — Сатана оценил, — кивает Шмыг, снимая передничек, потому что он готовил, да. Данила почему-то снова давится — на этот раз супом. Ну ничего-ничего, со временем он смирится, что его тело беспокоит Сата… тьфу! Вот уж, нахватался пошлости человечьей. А люди-то на всё горазды. Это Шмыг усвоил крепко. — Вот и пободрее! — радостно сообщает Сатана, перехватывая власть. — Ранен, конечно, а иначе б я власть не взял бы, но пободрее!.. Откормил мне Бесобоя, а? — Откормил, — соглашается Шмыг почти гордо. — Со сном тоже налаживаю. Общением ему с людьми устраиваю. — А что еще там людям нужно? — уточняет Сатана бодренько шагая в сторону квартиры Данилы. — Что ты там говорил тогда? Сон, еда, общение, секс, покупки, работа. Работа есть. Еда — тоже. Сон… — Налаживаю, — с нажимом повторяет Шмыг. — Общаться заставляю. Покупать он себе точно ничего не станет. — Покупки — это новомодное “захотел и взял”, — ворчит Сатана. — Но у Данилы с этим проблем нет. Он берет то, что хочет. А хочет он обычно уничтожать демонов… А с сексом что? Шмыг даже в столб чуть не врезался. Сатана смотрит на него требовательно, а чего отвечать-то ему, а? — Данила… не очень всё это любит, — осторожно говорит Шмыг. — Да и живут же как-то монахи… — Да я ни одного монаха не знаю, что не рукоблудил хотя бы, — ворчит Сатана. — Ладно. С этим мне самому, видно, разобраться придется. — Это как самому? — почти ужасается Шмыг. — Эй, что значит “самому”?! Но Темнейшество не отвечает, входит в квартиру, ботинки сбрасывает, устраивает Бесобоя на кровати и отпускает контроль над телом. Шмыг до самого утра сидит над другом, не зная, как до него донести скорбную весть… а надо ли доносить? Ведь Даниле-то полегче стало жить на сытый желудок и не в одиночку, а? Шмыг помучался мыслями, помучался, потом вздохнул и полетел готовить Даниле завтрак — после ранения тот всегда активней и больше ел. Не появлялся Сатана еще с неделю — именно столько, сколько Бесобой умудрялся не ухайдакивать себя до полутрупа. А… А потом ухайдакивает. — Данила, ты ванну прими, расслабься, я пока мясцо тебе пожарю, — кружит рядом Шмыг. — Ты только не отрубайся, а? А то бессознательный ты — это вот совсем не то, что нам всем сейчас надо. — Не буду, — обещает Данила, набирая воды. — И ванна — это хорошо. В душе я не выстою. И Шмыгу бы обратить внимания на его слова, но он слишком думает о том, что мясо размораживать магией придется, да, иначе-то как? В ванную он заглядывает почти на удачу, а там Данила… стонет. Голову назад откинул, а руки у него сатанинской волей такое творят, что Шмыг аж теряется. — Ты… ты чего творишь? — хрипло проговаривает Шмыг. — Убеждаюсь, что у моего сосуда все потребности восполнены, — хмыкает Сатана. — А отзывчив Бесобой… И не ждал от него… такого. И да. Я предупреждал. А раз меня не послушали… Что же… Я сам. И выбивает из тела звучный стон одним правильным движением руки. Шмыг висит над ванной, смотрит на Данилу-Сатану и… Не. К чертям. Он сейчас отправится на кухню, приготовит мясо. И расскажет обо всём Даниле. Пусть уж сам решает, что со всем этим делать. Шмыг умывает руки. — Прости, — говорит Данила через пару часов. — Заснул в горячей воде. Он заходит на кухню спокойно, плечи расправлены, энергичный такой, довольный. — И как поспал? — уточняет Шмыг осторожно. — Да на удивление хорошо! — радостно отзывается Данила, наливая чай. — Видно, давно надо было в горячей водичке поспать. — И потрахаться, — говорит Шмыг. — Что? — смотрит на него Данила. — Я не… Я… И тут он понимает. Он вслепую стул нашаривает за спиной, к себе его подтаскивает, садится. Шмыг осторожно отлетает подальше, потому что, ну казнят гонцов, какой бы век ни был, казнят. — Потрахаться, — повторяет Данила. — А… ты видел?.. — Я мельком, — честно говорит Шмыг. — И… видно, секс входит в базовую комплектацию человека, потому что ты… вполне доволен. — Доволен, — повторяет Данила. — Что… что Сатана со мной сделал? — Понятия не имею, — мотает головой Шмыг, — но, видно, тебе понравилось… и… я нашел номера профессионалок… чтобы Сатана потом снова… не взял всё в свои руки. Данила растерянно кивает и смотрит на свои руки, которые Шмыг почти сразу занимает кружкой с чаем. Чтобы пил, а не рефлексировал, ага. А с Сатаной они найдут, как поквитаться. Обязательно найдут. Было б время и силы. …вот только… — Опять?! — Ну, говорю ж… отзывчив Бесобой… А мне — какое-никакое — развлечение. Вот только любит Сатана взять всё в свои руки.       

8 апреля 2022