Небо и слезы

      На небе Престанды не было звезд.       Сколько она себя помнила, у нее дома всегда были сплошные туманы. Их завеса была настолько плотной, что многие уже и подзабыли, как сияют солнце и луна, не говоря уже о том, как располагались звезды. Свет фонарей служил для жителей некогда могучей Империи ориентиром, чтобы не заплутать в неверном направлении. И все же даже немного удручает, что все, что ты видишь всю свою сознательную жизнь — это непроглядный туман и дорожку из теплых магических огоньков.       Да, на небе Престанды не было звезд. Однако ее отец знал, где их найти.       Она не понимала, как у него это так моментально получается. Сам он рассказывал, что все это — результат его развитого магического чутья и усердной работы по изучению местности и расположения космических объектов. Звездочеты Престанды, особенно такие, как ее отец, всегда знали, с какого положения можно читать небо и предсказывать по нему различные прогнозы, будь это предзнаменования судьбы или просто состояние погоды на завтра.       Неудивительно, что она решила пойти по его стопам и заниматься астрологией. Ведь тоже хочется увидеть что-то помимо этой нескончаемой дымовой завесы.       Нельзя сказать, что все получалось с первого раза, но информация о принципах движений звезд и небесных тел усваивалась достаточно быстро, а магия, данная силами космоса, давалась сравнительно легко. Вероятно, это было наследственное, и сами космические духи благословили ее семью на несколько поколений вперед, раз уже к нежному подростковому возрасту она показывала достойные результаты, претендующие даже на получение ГРИМУАРа.       Но, естественно, не только в магии было дело. Все таилось в звездах.       Со временем, не без помощи отца конечно же, она и сама научилась искать места, где можно было увидеть кусочек ясного неба. А с ним — и лоскутки большого звездного одеяла. Каждый такой лоскуток она собирала и фиксировала у себя, измеряя и зарисовывая, а после возвращалась домой и сверялась с обозначениями по книгам и записям.       Даже сейчас, сидя за столом в своей полутемной комнате, под светом свечи на столе она что-то вырисовывала на пергаменте, водила пальцем по большой книге и мерила линейкой. Но те ответы, что она получала, ее никак не устраивали, и она устало вздохнула, потирая глаза. И начала все сначала.       И так по кругу. За всем этим циклом она и не заметила, как кто-то вошел к ней и медленными тяжелыми шагами приблизился, встав прямо за спинкой стула, на котором она сидела.       — Опять говоришь со звездами, дитя мое?       Мягкий низкий голос этого человека не напугал ее. Она подняла свои глаза от записей и вздохнула.       — Пытаюсь, — тихо ответила она.       Она отложила перо и повернулась боком, чтобы посмотреть на того, кто к ней обратился. Даже в полумраке можно было разглядеть четкие, но расслабленные черты его лица, украшенные аккуратными черными усами, из под которых проглядывалась ласковая улыбка.       Естественно, она знала эти черты. Они принадлежали почетному астрологу Престандской Империи, члену совета магов и просто одному из самых умных людей во всей Небуле, господину Вилльгельмусу.       Ее отцу.       Он обошел стул и встал рядом, чтобы изучить рисунки, линии и вычисления, что были тщательно прописаны на пергаментах. Читал он их с таким видом, словно с первого раза понял, что там было написано.       — И что они говорят? — незатейливо спросил он.       Она, его дочь, юная госпожа Вилльгельмус, девушка лет 15-ти с уставшими от долгой усердной работы глазами положила локти на стол, уже сама просматривая то, что она только что прописывала. Однако, в отличие от Вилльгельмуса-старшего, на ее лице было полнейшее непонимание.       — Понятия не имею, — ответила она, перебирая листы пергамента. — То есть я нашла определенные значения, но не могу среди них найти нужный ответ. Они выглядят слишком... неопределенными! Неточными!       Девушка бросила листы обратно на стол и устало вздохнула.       — Может быть я задала им не тот вопрос? Или я их все еще не понимаю? — спросила она, глядя на отца с долей обреченности.       Отец задумался, пальцами потирая подбородок и промычав что-то себе под нос.       — А какой вопрос ты им задала? — поинтересовался уже он. — Ты же знаешь, что тут, как в предсказаниях, важно правильно его задать.       Девушка не торопилась с ответом, словно не зная, как правильно его сформулировать. С этим могли закрасться мысли, что именно в этом и кроется причина того, что она не могла правильно прочитать звезды: у нее не было конкретного вопроса.       Но так ли все это было?       Не получив ответа от дочери, Вилльгельмус подошел к кровати и сел на нее, расположившись напротив девушки.       — Что тебя беспокоит, Карен? — мягко спросил он.       Карен, как его близкий человек, знала, что этот почетный астролог мог хорошо читать не только звезды, но и тех, с кем он говорил. Это было словно очередное его магическое искусство так хорошо ощущать настроения окружавших его существ и с первого раза понять, что он чувствует сейчас. Особенно хорошо он понимал Карен. Она так поражалась его способности, что сама хотела этому научиться, да и сейчас хочет.       Так что да, ее действительно что-то терзало настолько, что за советами она обратилась к звездам. Странно, что не к отцу. Видимо, потому что он часто бывает занят, и беспокоить лишний раз не хотелось.       Но, раз он первый пошел на контакт и проявил желание разобраться в ее чувствах...       Тяжело вздохнув, Карен опустила голову на руки, что сейчас лежали на коленях. Сейчас она ощущала себя словно беззащитный комочек, хотя казалось бы, кого бояться? Перед ней же папа, самый надежный в мире человек. Он поймет все, абсолютно все!       Но поймет ли он... это?       — В последнее время... мне снятся странные сны, — неуверенно начала Карен.       Вилльгельмус проявил еще большую заинтересованность.       — Тааак? — протянул он, наклоняясь поближе. — И что же в этих снах было?       — Ну, они не страшные! Наверное... В общем...       Девушка взяла сначала размеренный вдох, потом так же медленно выдохнула, после чего постепенно стала начинать свой рассказ:       — Мне снятся странные образы и сюжеты, в центре которых оказываюсь я. Но они мне вообще не знакомы, я словно проживаю чужую жизнь. И эта жизнь... она грустная и непонятная.       Карен сложила руки в замок, но не решалась поднять свои глаза на отца.       — Сначала я оказываюсь на какой-то крыше, где я могла видеть небо со звездами. Но небо там было очень чистое, без тумана, и на нем было очень-очень много звезд! Так много, что это казалось немыслимым и невероятно красивым! Но... я была не одна. Рядом со мной был человек. Я не помню, как он выглядел, но я запомнила, что у него были золотые глаза, что сверкали так же ярко, как те звезды на небе. И он был очень грустным. И он... плакал. А потом я стала ощущать, что сама начала плакать, глядя на него.        Девушка расправила свои ладони и стала поглаживать ими свою голубую юбку. В груди будто что-то сжимало, не давая освободить все то, что скопилось там.       — А потом... я упала. Упала в самую тьму, где приземлилась на какое-то поле. Я подняла свои глаза, чтобы увидеть... ну, другие глаза. Большие, широкие и такие же грустные. И они тоже начали плакать. Они так громко рыдали, и еще лили столько слез... И эти слезы стали скапливаться вокруг меня, и я начала тонуть. Я провалилась в эти воды, меня начало тянуть вниз, я задыхалась, и вдруг...       Карен остановилась, прикрыв лицо ладонями. Очевидно, что ей приснился какой-то кошмар, причем с нехорошим концом, раз она теперь выглядела напуганной. Это понял и Вилльгельмус, оттого не стал спрашивать, чем закончился данный эпизод. Он наклонил голову и стал легонько кивать, как бы обдумывая то, что ему только что рассказали.       — Получается, ты пытаешься узнать, что эти сны значат? — спросил он.       Карен подняла на отца недоуменный взгляд.       — Нет же! — бросила она. — Кто будет спрашивать об этом звезды, если есть отдельная наука о толковании снов? Ты же сам это знаешь!       Вилльгельмус добродушно усмехнулся, глядя на забавное надутое лицо своей дочери. И правда, что он об этом забыл? Случайно ли?       — Тогда о чем ты спрашивала их? — поинтересовался отец.       Девушка не торопилась с ответом. Она повернулась обратно к столу и задумчиво осмотрела на сделанные записи.       — Я спрашивала... о будущем, — ответила она. — О том, сколько печалей и трудностей меня будет ждать? Мне казалось, что эти сны мне говорят о том, что меня ждет много слез, а значит мне будет очень грустно! Я хотела узнать у неба, так ли это? Может, сами космические духи мне присылают эти сны? Может... значит ли это...       Карен поворачивает свой взгляд на отца.       — Значит ли это, что моя дальнейшая жизнь будет полна слез?       Вилльгельмус, полностью выслушав девушку, поджал губы и посмотрел куда-то вверх, словно теперь он уже пытался поинтересоваться у звезд. Хотя на самом деле, как знала его дочь, это не так.       И стоит начать хотя бы с того, что наверху был потолок.       Задумчиво хмыкнув, Вилльгельмус встал с кровати и вздохнул, глядя на Карен сверху с обнадеживающей улыбкой.       — Я, конечно, не могу рассуждать с полной точностью, но... — начал он. — Я думаю, что твои сны — это больше мысленное проявление твоих собственных переживаний, чем загадочные послания, что тебе присылают Космические Духи.       От таких выводов отца Карен удивленно расширила глаза и неловко отвернулась, переваривая полученную информацию.       — И в целом я могу понять, почему, — продолжал Вильгелльмус. — Когда впереди у тебя важные экзамены на получение ГРИМУАРа, а затем — и путешествие в столицу, то это и правда очень волнительно. Неизвестность и незнание будущего всегда пугали всех живых существ, и тебя они пугают тоже, дитя мое.       — Н-но я ничего не боюсь! — возразила Карен. — Я очень хорошо подготовилась, все повторила! И, более того, я более, чем уверена, что все сдам и со всем справлюсь!       Увидев по-детски решительный настрой дочери, Вилльгельмус ласково улыбнулся.       — Твой оптимизм и твоя решительность не поддаются сомнению, звезда моя, — сказал он. — И все же нет ничего страшного в том, что какие-то потенциальные аспекты в будущем тебя могут пугать. И нет ничего плохого в том, чтобы пролить несколько слез, если в твоей душе поселились печаль и сомнения. Об этом еще твоя мама говорила, помнишь?       Отец положил свою ладонь на спинку стула, в то время, как Карен подняла на его свои большие глаза, которые, даже несмотря на их тревожный вид, были все такими же теплыми.       — А-а что, если я останусь совсем одна в незнакомом месте? — спросила она. — Кто мне поможет?       Тот снова добродушно улыбнулся.       — Я более, чем уверен, что ты не останешься одна. — уверил он. — Ты хорошо чувствуешь окружение и способна завести дружбу с кем угодно. В конце концов, если очень постараться, каждый в этом мире может стать твоим другом. Ну а в случае чего...       Вилльгельмус положил свою ладонь на плечо Карен.       — За тобой будут наблюдать звезды. Они тебя не оставят.       Слова отца успокаивали девушку, также как и его большая ладонь, что поглаживала его плечо. Невольно улыбнувшись, Карен сама положила свою руку на его сверху.       — Главное правильно задать им вопросы, — тихо сказала она.       Вилльгельмус, услышав ее, усмехнулся.       — Все-то ты знаешь.       Он наклонился и поцеловал ее в макушку, после чего отдалился. Далеко не каждый знал такую часть его, да и делал он это нечасто. Но, когда он так делает, это ощущается также особенно, как и космические благословления.       — Отдыхай, дитя мое, — мягко наставил Вилльегльмус. — Впереди будут непростые дни, и тебе надо поберечь силы.       Карен с яркой улыбкой кивнула ему, и тот, довольный ее ответом, направился к выходу, тихо закрыв за собой дверь.       Девушка еще какое-то время смотрела вслед за отцом, даже когда тот ушел еще несколько минут назад. Его слова теперь были новой темой для внутренних размышлений. Может быть эти сны и правда воплощение ее внутреннего страха неизвестного? Может она и правда боится чего-то настолько, что может быстро расплакаться? Безусловно, она отличалась излишней эмоциональностью и чрезмерной реакцией ко многим вещам, но не уж-то это и правда она может настолько преувеличивать?       Со вздохом Карен повернулась к столу и повалилась на нем, положив голову на сложенные руки и глядя на собственные записи. Теперь они уже не имели никакого значения.       Кажется...       Все же стоит их оставить. Кто знает, может эти подсказки пригодятся для другого вопроса?       Невольно глаза перевелись на окно напротив, за которым виднелось ночное небо, все такое же туманное и беззвездное. Картина выглядела угнетающей, однако юная госпожа Вилльгельмус, как и многие уважаемые астрологи ее родного дома, всегда знали одну вещь:       Даже если на небе Престанды не было звезд, звезды все равно видели Престанду.