Его луны

      1. Брок Рамлоу и Сэм Уилсон, еще четыре часа назад пытавшиеся прибить друг друга, а потом дружно рванувшие к вертолету, тем и спасшиеся, сидели в коридоре рядом с палатой Стива Роджерса и мрачно смотрели друг на друга. — Серьезно, — сказал Брок, — как я должен был понять, что ты из хороших? Нам психиатр ЩИТа честно сказал, что Роджерс головой поехал — давно и прочно, но маскировался под вменяемого. Придумал Гидру и воюет с ней. А мы не должны верить, что ли? Сам Роджерс, к слову, пока еще не отошел от наркоза, его из операционной привезли всего минут десять назад, а вот Зимнего Солдата, который поверх своей униформы нацепил еще и операционный костюм, Брок не забудет и на том свете, наверное. Так что сейчас главная пугалка Гидры, в которой Брок — конечно же! и это подтверждают все бумаги! — не состоял, ждала пробуждения своего Прекрасного Принца, а Брок сидел тут и караулил, чтобы это Чудовище не поубивало тут всех, ежели кто косо на Кэпа глянет. — Мы привели доказательства существования Гидры, а ты ускорил старт “Озарения”, — мрачно посмотрел на него Уилсон. Этот паренек вообще был переполнен мрачности. Брок оценил, ага. Как и то, что именно он первым понял, что Зимнему нужен кто-то, кто на его языке разговаривает, и его, Брока, притащил на берег, где метался Зимний, пытаясь одновременно помочь Кэпу и не пустить к нему… никого, в общем-то. Матерным словом и строгим “Агент” удалось доставить Кэпа в больницу, а после и в операционную, так что это была практически победа, что сказать? А к тому времени Зимний уже и прочухался и сам соображать начал. — Такие доказательства мой племянник за десять минут при помощи своего убитого телефона сляпает, — хмыкнул Брок и вздохнул: — Ладно, не хочешь — не верь. Я за кофе схожу пока. — А если Барнсу что-то понадобится? — нахмурился Уилсон. — О, так ты принесешь кофе? — широко ухмыльнулся Брок. — Мне с молоком. Послаще. Уилсон глянул так, что взглядом бы убил, но встал и пошел за кофе. Брок ему чуть вслед не сказал “хороший мальчик”, но сдержался, потому что да, прошло всего четыре часа с тех пор, как они пытались друг друга убить обо все твердые поверхности, Уилсон мог и не сдержаться от продолжения. Зимний за стеной устало вздохнул и потянулся Силой к Броку. Но слабее это было. Он словно сам себя терял сегодня. Наверное, Барнс на поверхность всплывает. Брок потер переносицу, но. — Человек, — открыл дверь Зимний. — Ты сейчас уснешь. Входи. Брок устало вздохнул, поднимаясь со стула и, зная, что напоминания не нужны, напомнил: — Брок. — Человек Брок, — с каменной физиономией отозвался Зимний. — Входи. Тебе нужен сон. Брок зыркнул на него, напоминая себе, что Зимний со злости на этот мир порой просто любит бесить всё, что мыслит, но в палату вошел, устроился в единственном кресле и вырубился почти мгновенно. В том, что Зимнему хватит соображалки на то, чтобы реагировать согласно ситуации, он был уверен. В конце концов, когда-то, давно, именно так они и познакомились. Броку было семнадцать. Первая командировка в горячую точку, засада, кровь, смерть, выстрелы, ночь, гроза, лихорадочные крики тех, кто еще сражался, и скуление тех, кому не повезло. А потом всё начало затихать. Добивающие выстрелы, тихие переговоры противников. И Брок, лежащий на земле и смотрящий в разрываемые молнией на части небеса, ждущий, что он станет следующим — упал он еще в начале, в груди было странно горячо и пусто, не больно, нет, но он знал, что не выживет. В семнадцать человек обычно верит в свое бессмертие и неуязвимость. Брок поверил в свою смерть. По щекам катились слезы — горячие, обжигающие. Молнии рвали небо на части. Брок ждал, когда его добьют. Но голоса начали отдаляться, кто-то завел двигатель, и… Они просто уехали. Оставили его тут. Умирать среди мертвых тел. Брок выдохнул. Гроза всё ещё бушевала. Брок попытался шевельнуться, и вот тут-то и пришла она — Боль. Ни вдохнуть, ни выдохнуть, только ослепнуть и почти оглохнуть. — Этот живой, — сказал кто-то рокочуще над головой. — Пей. Да, пою. Мой будет. Трижды на тридцать моих лун. Пей же! А рот наполнило что-то теплое, сладко-медное и… Брок рывком сел. — Рамлоу, — посмотрел на него сонно Кэп. — Вы тут откуда? — Я тут как переговорщик с Зимним, — откинулся на спинку кресла Брок, протирая ладонью лицо. — Он-то где? — Баки за врачом пошел, — вздохнул Кэп и попытался сесть. — Куда? — рванулся к нему Брок. — Роджерс, я понимаю, что ты себя не любишь, но если у тебя что-то внутри разойдется, Зимний же с врачей спросит! — Он не Зимний, — нахмурился Роджерс, позволяя всё же уложить себя. — Пока он может убить так же легко, как чихнуть, он — Зимний, — Брок повертел в руках пульт и нажал на кнопку, чуть приподнимая спинку кровати. — Наверное, тебе этого нельзя, но ты, вроде как, суперсолдат да не из простых. — Простите? — сморгнул Роджерс. Брок посмотрел на него, не понимая — издевается он, что ли? Шарашит своей силой во все стороны, клятвы такие берет, что удавишься, но не сможешь нарушить, но не понимает. — Так, — Брок сел в свое кресло. — Роджерс, что там в сыворотке было, а? Хотя Зимний — это не сыворотка. Он вполне осознанно… такой. Что будет, когда Барнс вернется, а? — Простите? — повторил Роджерс, помотал головой и посмотрел на Брока. — О чем вы вообще говорите? — Тебе послышалось, — сообщил невозмутимо Брок. — Сиди и жди доктора и Зимнего. А ему бы мозг включить и не болтать, что не нужно. Нет, словно себя в руках держать после заварушек типа “Озарения”, когда мечешься, не находя времени ни на что, пытаясь убедиться, что свои надежно запрятаны, а самому считать луны — сколько там осталось? Всего десять из девяноста тех, что он должен отслужить в благодарность за спасение? — Рамлоу, вы… вам плохо, что ли? — встревоженно позвал Роджерс. Брок хмыкнул, собираясь возразить, но дверь рывком распахнул Зимний Солдат, оглядел нечитаемым взглядом палату, шагнул решительно к Броку. — Попытаешься напоить кровью, убью нахрен, — сердито зыркнул на него снизу вверх Брок. — Не сможешь, человек Брок, — сложил руки на груди Зимний. — Умру, пытаясь, — отозвался Брок. — Даже не попытаешься, — твердо ответил Зимний. — Слабительное или успокоительное в чае я за попытку убийства не считаю. — А снотворное? — уточнил Брок. — Ты никак дозу не подберешь нормальную! — фыркнул Зимний, бесцеремонно подвигая ноги Роджерса и садясь на койку. — Я хочу знать, что тут происходит? — почти мирно уточнил тот. Брок посмотрел на него, думая, стоит ли на него вываливать всю их с Зимнем сложную историю, но Роджерс, вроде как, только-только прочухался после операции, а до того дрался за мир во всем мире с Гидрой, так что… — Мы потом тебе всё расскажем, — пообещал ему Зимний. — Не дави на Брока. Он щетинится и пытается убить всё дышащее, если его загнать в угол. — Ты меня с собой не перепутал? — фыркнул Брок. — Сам смотри, — сказал спокойно Зимний. — Тебя Гидра загнала в угол окончательно… и где она теперь? — Я официально на ЩИТ работаю, — напомнил Брок. — Он официально работает на ЩИТ, — сообщил Зимний Роджерсу. — Я запомнил, — кивнул тот. — Значит, в Гидре многие могут быть… заложниками ситуации. — Ситуацию зовут Мэй, — кивнул Зимний и улыбнулся почти мечтательно. — Она меня один раз прихватками по лицу отметелила. — А второй раз его ее муж попытался пристрелить, — хмыкнул Брок. Почему-то было хорошо и спокойно, словно он твердо знал, что Роджерс не попытается законопатить его в самую строгую тюрьму. Почему-то в это даже верилось. — Что странно, потому что в той бедной квартирке я мог покушаться только на пирог Мэй, — хмыкнул Зимний. — Бэн же, вроде, в твоем вкусе? — нахмурился Брок. — Ну должен же я был как-то ревность вызвать, — ответил спокойно Зимний. — Баки, господи, — выдохнул Роджерс странно-привычным тоном. — Так. Рамлоу, поправьте, если ошибаюсь. Этот обалдуй влип в Гидру, не смог выбраться, но втащил и вас, а вы тоже не смогли выбраться, потому что у вас есть близкие, жизнями которых можно вас прекрасно шантажировать, так? — Где-то в промежутках он упорно меня спасал, не менее упорно вливая в меня свою кровь, но так, — кивнул Брок. — Но вы работаете на ЩИТ, — продолжил Роджерс, — официально выполняли все приказы ЩИТа, а Баки вас слушается только потому что вы умеете обращаться с солдатами адекватно. Я запомнил. Баки, где доктор? — Придет минут через семь, — прикинул Зимний. — У него есть пациенты сложнее и важнее, чем Капитан Америка. Кстати. Я тебя не помню. И кто такой Баки — понятия не имею. Но вот что-то во мне говорит, что ты — мой. Не как Брок. Хуже. — Твой, — кивнул Роджерс. — Как и ты — мой. Так было. Что будет — разберемся. Потому что… Рамлоу, ревность? — Спасение, — поправил его Брок. — У меня удавка рабская, пока долг не отслужу. — Вот как, — помрачнел Роджерс и пробормотал чуть устало: — Действительно, что было-то в той сыворотке. Тридцать дней? — Он взял три раза по тридцать своих лун, — прищурился Брок. — Это что-то значит? — Это — старая сказка, — вздохнул Роджерс. — Но обо всем этом мы поговорим позже. Как и о том, что Баки, кажется, вас, Рамлоу, соблазнил. Не то, чтобы я был против. Брок сморгнул, потому что… Что? Он собрался было возразить, но в палату заглянул Уилсон, посмотрел на невозмутимого Зимнего, мрачно глянул на Рамлоу, кивнул Роджерсу. — Кофе остыл? — уточнил Брок. Уилсон напрягся, явно готовясь сказать что-то язвительное, а Зимний прищурился и уточнил: — Если спасать от недосыпа, это будет считаться спасением жизни? Роджерс фыркнул, потом ойкнул и попросил устало: — Баки, не смеши. Я, вроде, почти в норме, но смеяться больно. Сэм, ты когда спал в последний раз? Перед “Озарением”? — Должен же я был проследить, что эти двое тебя не прикончат, — вздохнул Уилсон. — Нет, сейчас я понимаю, что не прикончат, но… — Сэм, иди спать, — попросил Роджерс. — Или я попрошу Баки тебя спасти от недосыпа. — Три луны возьму за это, — кивнул Зимний. — Недорого совсем. Уилсон посмотрел на него недоуменно, вздохнул и сообщил Роджерсу: — Я зайду завтра. — Послезавтра, — поправил тот. — После подобного нужно хорошо выспаться и поесть. Брок очень внимательно на Роджерса посмотрел. Тот даже не попытался смутиться, только глянул чуть насмешливо, а потом прикрыл глаза и сказал: — Всем нужен отдых, Сэм. Уилсон посмотрел на Брока мрачно, но ушел. Зимний потянулся довольно и уточнил: — Когда врач скажет, что всё хорошо, я свалю поспать, а Брок посторожит? — А если не скажет? — уточнил Брок. — А если не скажет, я выясню, что сделать, чтобы было хорошо, сделаю, а потом свалю, — кивнул Зимний. — А в какой-то момент я подумал, что Рамлоу тебя контролирует, — посмотрел на него с интересом Роджерс. — Рамлоу? — Его под контролем только клятвы Гидры и держат, — вздохнул Брок. — А в их пределах он устроился с комфортом. Особо его и не мучали. Иногда память стереть пытались. — Пытались, — повторил Роджерс. — Во мне нет памяти человека, — посмотрел на него с каким-то странным предвкушением Зимний. — А до памяти, что живет в самой моей сути, в силе моей, в моей крови… им не добраться было глупыми человеческими машинками. Роджерс посмотрел на Зимнего чуть растерянно, перевел взгляд на Брока, и тот кивнул: — Он не человек. — Мы оба, — кивнул Зимний. — Но Капитана Америка ты человеком считаешь. — Не считаю с первой ему клятвы, — усмехнулся Брок. — Клятвы, данные мне, нарушить нельзя, — мягко даже как-то сказал Роджерс. — И я клятвопреступником стать не смогу. Я… замечал… но не верил. Думал, что… со смертью Баки его сила мне перешла. — То есть Барнс всегда Зимним был, — кивнул Брок. — Не место, — твердо сказал Роджерс. — И не время, — согласился Зимний, соскальзывая и подходя к двери. — Здравствуйте, доктор Фишенбаун. Что хорошего скажете? — Мне сначала нужно осмотреть пациента, а потом уже что-то говорить, — сообщил ему доктор Фишенбаун. — Вы или мистер Рамлоу можете остаться. Только один. Второй — на выход. Брок хмыкнул, встал и вышел — ему бы всё равно до уборной и автоматов с батончиками добраться, пока Зимний тут. Налички у него, правда, не было, но правильно встряхнутый автомат готов поделиться всем, что есть у него внутри, а из-за вечно-голодного суперсолдата правильно трясти автоматы Брок уже научился. К его возвращению Зимний стоял в дверях палаты и мрачно смотрел вслед уходящему доктору. — Всё плохо? — Прекрасно, но отпускать Роджерса пока не хотят, — вздохнул Зимний. — У тебя есть шоколад. — И я планирую его съесть, — кивнул Брок. — Может, к черту врачей? Роджерса на каталку — и уходим? Смерть ему же не грозит? — Не грозит, — вздохнул Зимний. — Я вас слышу, — сообщил Роджерс из палаты. — Рамлоу, зайдите. Зимний посторонился, а после плотно закрыл за ними дверь. Брок даже не знал, чего и ждать, честно говоря. Мало того, что Роджерс знал о… необычности Зимнего, так еще и принял Рамлоу на стороне Гидры весьма спокойно. Хотя, если он тоже нелюдь какой, может, на людское и смотрит проще? — Рамлоу, — снова позвал Роджерс. — Я точно знаю, что в палате нет жучков и камер. — Нет, — согласился Зимний, который эти самые жучки и камеры всегда умел вычислять и уничтожал их в рекордные сроки. — А у меня есть больничная карта-ключ, — мирно продолжил Роджерс. — И я не горю желанием оставаться в больнице, где обещают даже полицию вызвать, чтобы меня здесь удержать. — Ключ-карта, — повторил Брок. — Стащил у доктора, — кивнул Роджерс. — Капитан Америка с навыками карманника, — хмыкнул Брок. — Не ждал. — Голодное босоногое детство и вот этот идиот рядом, — пожал плечами Роджерс. — Так что? — Всегда мечтал организовать побег Капитану Америка, — усмехнулся Брок. А раздевалка, кстати, даже закрыта не была. Нет, наверное, ее должны были закрывать, но после “Озарения” было достаточно суматохи и пострадавших, чтобы проявить подобную халатность. Брок только хмыкнул и спокойно вошел в раздевалку. Вывести Кэпа заняло у них примерно семь минут. И то большая часть ушла на то, чтобы усадить Роджерса на заднем сидении чьей-то Тойоты. — Но мы оставим машину у полицейского участка и заплатим владельцу, — успокоил свою совесть Роджерс и, устроившись под боком у Зимнего Солдата, спокойно вырубился. Брок глянул в зеркало заднего вида, хмыкнул и уточнил: — Он же в курсе, что ты — смертельно опасный киллер, который при желании может убить всё живое, но по факту просто развлекается? — Ему, кажется, плевать, — вздохнул Зимний. — И я был заложником Гидры. — Ты сам это допустил, наверное, чтобы тебе руку починили, — хмыкнул Брок. — Может, — пожал плечами Зимний, — я не помню. Но уничтожать человечество скучно. Как и спасать его. — Да я не говорю, что тебе срочно нужно стать героем, — вздохнул Брок. — И… Куда мы? На квартиру, в подполье или к Уилсону? — А он тебе не понравился, — усмехнулся Зимний. — Он мне чуть зуб не выбил! — возмутился Брок. — Конечно, он мне не понравился! — А что там с твоей регенерацией? — уточнил Зимний. — Сам знаешь, я покрепче людей буду, — вздохнул Брок. — А всё твоя привычка кровью меня поить, чуть что случится. — Ну лень мне нормальное переливание крови устраивать, — вздохнул Зимний. — А моя… сила… или сыворотка… или обе они. В общем, через рот ты их тоже неплохо усваиваешь. Роджерс вдруг хрюкнул смешливо, потом охнул и боднул Зимнего головой: — Давайте не к Сэму. Я слишком часто к нему вваливался в последние дни. — Подполье, — согласился Зимний. — Там и душ есть, и запас продуктов был, и подобраться трудно. Дня три переждем, пока исцеляешься, поговорим, потом будем решать, куда идти и кому верить. — Согласен, — кивнул Роджерс. — А как же благо нации? — уточнил Брок. — А нация мне запрещала всю мою жизнь мною быть, так что ну их, — сонно вздохнул Стив. — Я им Гидру развалил — дальше сами. Бак, а ты точно ничего не помнишь? — Головой — нет, — уверенно ответил Зимний. — Нутром я тебя знаю, помню и никому не отдам. — Как Брока? — почти невнятно уточнил Роджерс. Зимний не ответил, задумался, а Брока это неожиданно… зацепило. Но… Об этом можно было подумать позже. Определенно позже. Сейчас они должны были добраться до точки входа в подполье — заброшенное и любовно переделанное под личные нужды ответвление в метро.       2. Роджерс, оказывается, умел готовить. Проспавший всё на свете Брок просто сидел за условно кухонным столом, подперев голову кулаком, и смотрел, как Роджерс переворачивает блинчики в воздухе, что-то под нос напевая. — Это же не гимн? — зачем-то уточнил Брок. — Колыбельная на гэльском, — посмотрел на него Роджерс. — Баки пошел еще за припасами. Суперсолдаты много едят. — Ты же понимаешь, что он не Баки? — уточнил Брок. — То, что он не помнит, каков был Баки, не делает его другим, — вернулся к блинам Роджерс. — Суть осталась прежней. Он мне рассказал про обнуление подробней. Там не только память стирали, но и с толку сбивали. Вот когда он сообразил, что к чему и немного устаканил в своей голове этот мир, он понял, что меня спасать надо, а не убивать. Потому что моя суть тоже осталась неизменной. Он меня любым узнавал. Всегда. И блинчик в воздухе подкинул. — Суть, — повторил Брок. — Магия. Роджерс, ты, вроде, сказал, что он всегда таким был, а? — Наши предки прибыли из Ирландии, — вздохнул Роджерс. — Матушка моя говорила, что в Барнсах кровь древняя поет, которая давно угаснуть бы должна, но девочкам меньше досталось, вся благодать и удача на Баки ушла. Надо б посмотреть на их потомков или на них самих, если живы. — Погоди, — нахмурился Брок, даже садясь удобней. — Это вы не одни такие? Я не про супермускулы. — Конечно, нет, — хмыкнул Роджерс. — Но ты и сам понял, что Баки и до сыворотки был необычным. На себя я думал, что он со мной силой делится, но, видно, и во мне что-то проснулось. Да и в тебе. Может, не проснулось, может, прижилось, но что-то есть. — И знать не хочу, — вздохнул Брок. — Ладно. Давай так. Что дальше будет? — Я приду в себя, свяжусь с Мстителями, поговорю с Тони, — вздохнул Роджерс. — Что-то да придумаем с тем, как определить, на кого давили, кто сунулся, куда не надо, а потом уже выбраться не смог, а кто верил всей душой. Да и по грехам всем воздастся. Кстати. В документах Гидры Страйк засветится? — Точно нет, — вздохнул Брок. — Там… сложно. Он замолчал, не зная, какие слова подобрать, а Роджерс, перевернув блин в воздух, сказал вдруг: — Мы раз в неделю с Баки прогуливали школу, шли, где людей было побольше… и воровали. Мы оба были неплохими карманниками, но брать старались у тех, для кого это не будет ударом. Знаешь, словно чуяли — у кого можно, а к кому лучше не подступаться. Иногда мы покупали продукты, реже — сладости. Один раз — куклу. Уж и не помню кому из девочек. — Это ты мне сейчас так намекнул, что не только я грешен? — уточнил Брок. — Да, — просто кивнул Роджерс. — О прочих грехах потом расскажу, если повод придется. — Успокоил, — хмыкнул Брок и вздохнул: — Ладно. Мне семнадцать было, когда Зимний меня нашел, и… я попал к нему в должники. Долг он всегда определял по сложности спасения. Видимо, я был совсем плох, потому что трижды по тридцать лун он больше ни с кого не просил. — Или он в тебе что-то почувствовал, — кивнул Роджерс. — Или так, — кивнул Брок. — Но обо мне стало известно. А потом меня из армии — в академию ЩИТа, и в особый отряд, который группировали “совершенно случайно”. Да только не случайно. Все как один — должники Зимнего, все под личным присмотром Пирса, чтобы мы в уплату долга лишнего не творили. Кто уплатил долг, мог либо уйти, либо остаться. Так вот. Таких — должников — Пирс маскировал и от ЩИТа, и от Гидры, потому что мы были чем-то вроде личной гвардии лучшего — и негласно лишь Пирсу принадлежащего — оружия Гидры — всегда приглядим, чтобы был цел, прикроем, вытащим, накормим, отматерим. — Вот матерится он на меня, — вклинился вошедший с пакетами Зимний, — а у самого голос еще ломается. Смешно. Выглядел он совершенно обычным человеком — в толстовке, в кепке, с щетиной. На такого посмотришь и не поверишь, что это — Зимний Солдат. Впрочем, они тем и пользовались иногда. — Сходил на выставку Капитана Америка, — продолжил Зимний, разбирая покупки. — Рядом с ней оставил угнанную нами машину. Узнал, кто такой Баки Барнс. Посмотрел, как вы на видео смотритесь рядом. — Мы были любовниками, — спокойно сказал ему Роджерс. — Блины будешь? — Буду, — кивнул Зимний. — Ты планируешь быть моим любовником? — Еще не знаю, — честно ответил Роджерс. — Тут дело в том, чего ты хочешь. Мы с Баки друг друга из-за Грани уводили, кровь мешали меж друг другом и… другие жидкости. Делили кров и хлеб. Он взял один из блинов, разломил пополам, но протянул Броку. Зимний глянул странно, но спорить не стал. — Зачем? — не стал есть предложенное Брок. — Скажи мне единственную клятву, что ты мне дал, — попросил Роджерс. — “В спину не ударю”, — прищурился Брок. — Потому я делю с тобой хлеб, — просто ответил Роджерс. — В том, что буду делить с тобой кров, сомнений у меня нет. Зимний как вспомнит, что помнил Баки, начнет сомневаться. А я устал от сомнений, устал терять. Я вернул то, что считал потерянным, и хочу удержать это при себе. — А ты решил просто связать нас троих? — хмыкнул Брок. — Роджерс, такие вещи так просто не делаются. — Но мы с Баки сделали, — вздохнул тот. — И вы с Зимним — тоже. — Кто сказал, что просто? — прищурился Брок. — Когда я в восемнадцать, уже зная, куда вляпался, увидел Зимнего во второй в жизни раз, я убить его пытался. По-настоящему. Чуть удавку долга на горле не затянул. Нет, если бы его убил кто-то другой, думаю, выжил бы. Зимний — мудак порой, но не настолько, чтобы должников с собой в могилу тащить. — Не утащил бы, — кивнул Зимний. — Ты можешь не есть. — Но, — попытался возразить Роджерс. — Нет, Стив, — резко обернулся к нему Зимний. — Ты не знаешь. Он бы себя удавил, но меня убил. Он бы сделал это, потому что другого выхода не видел, пока я ему его не нашептал. Три раза по тридцать моих лун да с учетом, что не часто я эти луны встречаю… Это долгий срок, Стив. Я сам эту удавку кровью своей ослаблял. — Зачем ты мне вообще срок такой поставил? — хмыкнул Брок. — Потому что мне ждать было дольше, — взглянул на него Зимний. — И мне нужен был… — Якорь, — подсказал Стив, а потом протянул ладонь. — Не сейчас, Рамлоу. Потом, если сам решишь. Брок себя отчего-то дураком чувствовал, отдавая половину блина. Ну серьезно — дали, отобрали, а ты сиди и не понимай, что вообще творится. Зимний кивнул одобрительно, и мысли на него переключились. — Так ты меня еще и для этого кровью поил, — хмыкнул Брок. — Чтобы я успокоился и не убился об тебя. — А еще я так тебя чувствую всегда и всюду, — кивнул Зимний, оседлывая стул. — Ладно. СМИ шумят. Все считают, что Капитана Америка похитила коварная Гидра. — Мне посмеяться злодейски? — уточнил Брок. — Не стоит, — хмыкнул Роджерс. — Баки и Рамлоу… Брок. Мне бы хотелось знать, что вы оба собираетесь делать дальше. После того, как вас признают невиновными. И было сказано это так, что ясно становилось — Роджерс так решил, значит, так будет. Ну, если уж совсем мечтать... — Тренажерку открою, — хмыкнул Брок. — Мы с ребятами давно собирались. — А я..! — начал Зимний и осекся, хмурясь. — Не знаю. Убивать как прежде я не смогу, потому что средств, чтобы бороться со мной, люди накопили изрядно. — В прошлом ты в банду вступил, чтобы эту жажду в себе успокоить, — кивнул Роджерс. — В Мстители ты официально не попадешь. Но всегда можно стать линчевателем в маске. Не одобряется, да, но, думаю, ты сможешь не попасться. — И это говорит Капитан Америка, — поднимает брови Брок. — Это говорит Стив Роджерс, — поправил Роджерс. — Мы с Баки с этим учились еще в тридцатых справляться. Суть его такова, что кровь нужно проливать. Не мне с его сутью спорить. Ладно, с этим решили. А что… насчет просто жизни? — Готовить хочу научиться, — пожал плечами Зимний. — Блинчики, например. — Сложнее, — кивнул Роджерс. — Нужно время, место, оценка твоей вменяемости, доказать, что ты был всего-лишь бесправным орудием Гидры. Показать тебя жертвой. — Что не очень-то сочетается с тем, что мы украли тебя из больницы, — вздохнул Зимний. — Да нет, — покачал головой Брок. — Сочетается. Ты вспомнил Роджерса, ты сделал всё, чтобы Роджерса у тебя не отобрали — единственное знакомое тебе существо. А я… ну, так, просто рядом оказался в нужный момент и проконтролировал, чтобы ты Роджерса своим желанием быть рядом случайно не прикончил. А не остановил? Я ж не дурак с Зимним Солдатом тягаться. — Надо бы убедиться, что нас в больнице точно никто не подслушал, — нахмурился Роджерс. — Если кто-то что-то услышал и записал, будет сложно. О реальном положении Зимнего в Гидре кто знал? — Да только Брок, — пожал плечами Зимний. — Остальные думали, что у меня иногда в голове перемыкает, Пирс считал, что я и моргнуть без приказа не могу, а мыслей у меня завестись не может из-за обнуления. А то, что я иногда с радаров пропадал… возвращался же. Всё это списывали на то, что я не совсем человек. — Просто и ясно, — кивнул Роджерс. — Нечеловек пошел по своим нечеловеческим делам, а значит не людям его останавливать. — Именно, — кивнул Зимний. — Что придумал? — Жертвой мы тебя выставить попытаемся, — нахмурился Роджерс. — Сначала обелим Брока, потом щедро сообщим СМИ, что он дал мне сбежать и всячески стопорил поиски, пытаясь помочь хоть этим в борьбе с Гидрой, при этом я скажу это в запале, якобы, потом буду смущен. — Тебе оно надо? — прищурился Брок. — СМИ же начнут мусолить… А. Точно. Отвлечь внимание журналистов от Барнса. — Не особо получится, — вздохнул Роджерс, — потому что начнут рассматривать возможность того, что у меня с Баки был роман. Тайный. — И реальный, — кивнул Брок. — Этому можно найти подтверждения? — Официальные — нет, — покачал головой Роджерс. — Но сам знаешь, как многие работают — вырвать из контекста и получить громкий заголовок. Впрочем, тут проще перетерпеть, чем спорить и объяснять, тем более, что мы сознательно СМИ путать будем. Зимний выдохнул тихо и мягко. Он переводил взгляд с Брока на Роджерса и обратно, потом сказал: — Дом выберу я. Деньги за годы в Гидре я накопил. Тут немного, там немного… я знал, что они будут нужны. На Белтайн мы уже опоздали, но, если поторопимся, к Лите успеем въехать. — Это ему Бэт дала про кельтские праздники почитать, — вздохнул Брок. — Ладно, Роджерс, попробуем по-твоему. Сыграть-то сумеешь? — Сумею, но есть сложность, — кивнул Роджерс и посмотрел на Зимнего пристально: — Говард и Мария Старк. — Старик, что дал мне руку, и женщина, которую я убил быстро, потому что не было выбора, — кивнул Зимний. — Помню. Я помню их всех, чьи имена мне называли. Роджерс отвернулся, занес руку, сжал в кулак, медленно впечатал в холодильник — не ударив, едва надавив, но металл прогнулся. — Тебе нужен был Старк, — понял Брок. — Тони — это контроль СМИ, — кивнул Роджерс, выдыхая, облизнулся, повернулся медленно и посмотрел чуть грустно. — Еще — он мой друг. Язвительный, сумасбродный, но я уверен в нем, как не могу быть уверенным в большинстве тех, кто рядом со мной. — Отказать я не мог, — твердо сказал Зимний. — Не мог оставить никого в живых. Я даже случайных свидетелей должен был убить. Свидетелей я не допустил. Ни одного. А их… пришлось. Оба должны были умереть, чтобы Обадайя Стейн взял власть в свои руки и… О. Точно. А еще есть пять тех, кто создан сывороткой. Силы нашей, Стив, в них нет, но они сильны. Впятером меня могут убить. — Старик, что дал тебе руку, — повторил Брок. — Роджерс, это, кажется, внутренние разборки Гидры были. — Я это понял, — вздохнул Роджерс. — И меня ждет очень сложный разговор с Тони. — Сначала пусть раны затянутся, — хмыкнул Брок. — Думаешь, будет бить в костюме? — посмотрел на него Роджерс. — Тогда, сначала я поговорю с мисс Поттс. Потому что сердце Тони Старка она знает лучше многих. Ладно. Нужно поесть, потом распланируем, что будем делать. Это будет сложно. Брок в этом даже не сомневался.       3. Железный Человек ввалился в подполье через три часа, Роджерс оторвался от заметок, в которых они с Броком уже примерно расписали текущую ситуацию и прикинули будущую стратегию. Брок с Роджерсом с мест, конечно, повскакивали, за оружие схватились, но смысла в этом не было никакого. Старк даже репульсор наводить ни на кого не стал, просто вышагнул из открывшегося костюма и уточнил: — Роджерс, ну и чего ты сбежал? — Меня очень вежливо просили остаться и обещали прислать полисменов, чтобы убедиться, что я остался, — сообщил Роджерс, убирая пистолет за пояс брюк. — Ясно, — хмыкнул Старк, оглядываясь по сторонам. — Тут кофе нет нигде? — Растворимый, — хмыкнул Брок, по примеру Кэпа пряча пистолет. — Не сильно-то вкусный. — Я не спал трое суток, пытаясь разобраться, как убрать из человеческого организма вирус, который этот самый организм может взорвать, а потом узнал, что Роджерс нашел Гидру и повоевал с ней, мне плевать на вкус кофе, — сообщил Старк, уже открывая банку и щедро отсыпая гранулы в ближайшую чистую кружку на глаз. — Тони, — с непонятным умилением сообщил Роджерс. — Если что, тут можно отоспаться. — На том свете отосплюсь, — отмахнулся Старк и залил кофе кипятком. — Барнсу психотерапевты для реабилитации нужны? Тебе, кстати, они тоже не помешают. И… Рамлоу, да? Мы встречались? — Я однажды вас охранял, — кивнул Брок. — Вы тогда смылись от нас каким-то тайным ходом. — О, — посмотрел на него Старк. — Точно. Не собирался покушаться на ваш профессионализм. Просто я немного умирал тогда и плевал на все общественные нормы. — Как и всегда, — вздохнул Роджерс. — Психотерапевт тебе и Барнсу, — кивнул Старк, отпивая кофе и оглядываясь по сторонам. — И Рамлоу — как жертве твоего произвола. И кстати, Рамлоу, Гидра? Большинство не поверит, что вы даже не подозревали, на кого работаете. — Поверят, если мы скажем, что Брок, как и я, осознал всё после убийства Фьюри и саботировал мои поиски и сделал всё, чтобы я раз за разом сбегал, — прищурился Роджерс. — И зачем оно ему надо было? — уточнил Старк, добавляя в кофе штук пять кубиков сахара. — Рамлоу? Версии есть? Роджерс глянул и кивнул, подвигая листок с версией для СМИ, полной смущенных “оговорок”, негласно предлагая использовать ее. — О, вы даже договориться успели! — восхитился Старк. — Значит, Кэп, Рамлоу на твоей стороне играл, только предупредить об этом никого не мог. Так? — Не совсем на его, — вздохнул Брок. — И насчет этого, — перебил Роджерс. — Тони. Я должен кое-что тебе сказать. Он вздохнул, собираясь с силами, и именно в этот момент вышел из ванной Зимний — верхнюю часть своего костюма он сменил на майку-борцовку и сейчас вовсю щеголял рукой, на которую тут же уставился Старк. — О, — хмыкнул Зимний. — Я думал, что Старк доберется через пару часов. Тот бы добрался позже. — Тот? — повторил Старк. — Тот, кто мне эту руку дал, когда я к Гидре попал, — кивнул Зимний. — Я его убил, когда мне приказали. Старк напрягся, сжимая в руках кружку, шагнул назад, явно готовясь вернуться в костюм и банально Зимнего пристрелить. — Баки! — то ли шикнул, то ли рявкнул Роджерс. — Ты не мог бы хотя бы… мягче? — А как еще, Стив? — хмыкнул Зимний. — Серьезно? Как? Я убил твоих родителей, но я не мог сопротивляться. А, да, это произошло потому, что твой отец вез сыворотку, с помощью которой сотворили суперсолдат. Так? Роджерс молчал, и от него хотелось отодвинуться подальше — казалось, сейчас взорвется от того, что всё шло не по плану, не так, как ему придумалось. Брок бы отодвинулся, но шевелиться сейчас он опасался, зато смотрел на Зимнего сердито, потому что ведь явно он это всё специально выдал, заранее готовился, даже майку нацепил, чтобы сразу руку показать. Этот нелюдь вообще всяческих политесов и расшаркиваний не любил, редко вокруг да около ходил, зато упрощал он всё прямо одним ударом. Александр Македонский херов. — А еще Говард был из Гидры, — просто сказал Старк, вздохнул и усмехнулся: — Неплохое шоу. Даже не удивлюсь, если Говард действительно с Гидрой якшался. Суперсолдаты? — Существуют, я бы их пристрелил, — честно отрапортовал Зимний. — Координаты дам. — Не мог сопротивляться? — прищурился Старк. — Это как с клятвами Роджерса? Ты такой же… немного не от мира сего? О как. Броку прямо в лицо рассказали, какой Зимний нелюдь, но он и то верить отказывался долго, а тут Старк до всего своим умом дошел, еще и доказательную базу, наверное, под всё это подвел. Интересно, результаты его исследования почитать можно будет? А то вдруг есть лазейка и возможность навсегда отгородиться от силы нелюдской. Зимний посмотрел на Старка внимательно, а потом улыбнулся широко: — Я хуже. Старк окинул его оценивающим взглядом, хмыкнул и кивнул: — Ничуть не сомневаюсь. А потом отпил кофе и направился к столу с заметками, поднял одну, вчитываясь. Роджерс уточнил мягко: — Тони, ты в порядке? — Нет, — честно ответил Старк, опуская листок. — Нет, Стив, сейчас я хочу убить Барнса, но понимаю, что он мог быть под властью… клятвы. Но я не в порядке. Мне тоже нужен будет психотерапевт, пожалуй. Но не Брюс. Брюс меня слушать теперь отказывается. Ладно. Давайте по порядку. Что произошло? И как это должно выглядеть в глазах общественности? Роджерс выдохнул и стал… другим. Серьезно, Брок работал с ним почти год, а таким не видел. Роджерс считал Старка своим — не до конца, не со всеми потрохами, но ближе, чем ту же Романофф, рядом с которой хоть и работал хорошо, но всё же спину всегда держал напряженно. А вот сейчас сидит над бумагами, чуть ссутулившись, выглядя каким-то… — О, я это помню, — сказал тихо Зимний, обнимая Брока со спины и кладя подбородок на плечо, но руки положил так, чтобы Брок до пистолета в кобуре быстро добраться мог. — Только там была… дамочка. Но со Старком — один в один. И тот же Стив — домашний такой, считающий ее своим другом. — Дамочка, — повторил Брок, не зная, как реагировать на то, что к Зимнему воспоминания Барнса возвращаются. — Картер, что ли? Пэгги Картер? — Не знаю, — вздохнул Зимний. — Не помню. Помню их. — А ведь правда, — поднял вдруг голову Роджерс. — Тони, вы с Пэгги не родственники? — Насколько я знаю, нет, — хмыкнул Старк. — Роджерс, ты меня с отцом обычно сравнивал, не трогай тетю Пэгги, смотри сюда. Мы не можем сказать журналистам, что ты дрался с Барнсом. — Почему? — нахмурился Роджерс, и Старк закатил глаза. Зимний зафыркал, уткнувшись лицом в шею Брока. Это было тепло, щекотно… и спокойно от этого было, чего уж там. Не только Брок был якорем Зимнего, у самого Брока в мире только он да Мэй и были. — Он меня не узнавал, Тони, — продолжил Роджерс. — Разве это не будет лучшим подтверждением того, что он сам жертва? — Барнс, ты его не узнал? — уточнил Старк. Зимний невнятно что-то промычал, не торопясь отвечать, и Брок подергал его за волосы, чтобы хоть какой-то реакции добиться. Старк брови вскинул, глядя на это, а Роджерс улыбнулся — совсем уж мягко. — Сначала я понял, что он — сильный и дрался, потому что он сильный, — невнятно сообщил Зимний и поднял голову. — Это такой восторг был — найти кого-то столь же сильного. Я сначала растерялся, сбежал, потом вернулся в обход всех протоколов, попытался достать его. Он дрался, словно щитом со всех сторон закрытый от удара, а потом он узнал меня. — И ты узнал меня? — спросил Стив. — Ты опустил щиты, — хмыкнул Зимний. — Как сейчас. Ты опустил щиты, и тогда я понял, что ты мне… знаком. Но меня обнулили. И на геликарриере — мне твое имя назвали, я должен был остановить. Должен был. И ты в щиты закованный со всех сторон, пока тот щит не бросил. Тогда узнал. Не сразу, правда. Он замолчал, и Брок видел, как Роджерс смотрит на Зимнего — теперь, только теперь понимая, что это не его Баки, что это кто-то другой, кто-то без памяти, без понимания, кем они были друг для друга, кто-то, кто смог бы его убить, кто-то... — Кстати, о птичках, — прервал тишину Старк. — Щит я нашел. И нет, я не знаю, как объяснить это узнавание журналистам. — Я тоже… не знаю, — ответил тихо Роджерс. Он взгляд отвел, и спина его начала распрямляться. — Стив, нет! — дернулся к нему Зимний. Брок в его руку вцепился, не пуская. Зимний обернулся коротко, обжег яростным взглядом, но остался на месте, выдохнул, повернулся к Роджерсу, сказал очень выверенным голосом: — Не надо. Не поднимай щиты. Я с самого начала сказал, что я — не Барнс. Брок тебе это говорил. И сейчас, когда ты это понял, не закрывайся. Не надо. — Ты не спорил, когда я звал тебя “Баки”, — сказал Роджерс тихо. — Потому что тебе можно меня хоть валенком звать — отзовусь, — твердо ответил Зимний. — Ты сам сказал, что суть та же, — напомнил Брок. — Я знаю, — вздохнул Роджерс. — Знаю. Просто… Это тяжелее, чем я думал. — Он покачал головой. — Не обращайте внимания. — Щиты опусти, не буду, — хмыкнул как-то мрачно Зимний. — Ты сейчас словно со всем миром биться готов, хотя от всего мира тут только Старк, которому ты готов доверить свой последний вдох, я, который твой со всеми потрохами, и Брок, который… — Он посмотрел на Брока. — Который Брок. — Ну спасибо, — хмыкнул Брок. — Обращайся, — кивнул Зимний, ухмыляясь довольно. А Роджерс как-то незаметно чуть ссутулился. Старк кашлянул, головой покачал, едва заметно улыбаясь. — Зимнего регулярно обнуляли, стирая память, — напомнил Брок. — Используем это, — кивнул Старк. — Ладно, Стив. Что насчет вашей с Барнсом истории? Вы с Барнсом… Он неопределенно шевельнул рукой. — А ты правда на Пэгги сейчас походишь, — признал Роджерс. — Да, мы с Баки были. А после я думал, что он погиб, я не чувствовал его, поэтому, когда убедился, что Красного Черепа больше нет, не особо усердствовал в спасении себя. — Значит, вы были любовниками, — кивнул Старк и посмотрел на Рамлоу. — Так, а вы двое? У Зимнего стало очень интересное лицо. Он посмотрел на Брока задумчиво и отрешенно немного, явно пытаясь придумать, как объяснить, что между ними. — Есть такая грань, — сказал Брок, — когда готов убить бы, но вместо этого трахаешься. Вот что-то такое. — Но вы довольно тепло общались, — осторожно заметил Роджерс. — А как иначе, если мне всё равно от него никуда не деться? — пожал плечами Брок. — Я бы мог его ненавидеть, да, я и ненавидел, а потом… принял всё как данность — и нелюдя Зимнего, и то, что я ему просто нужен. Вот, общаться с ним научился. — Но уйдешь, как только минуют еще девять лун, — просто кивнул Зимний. Он просто констатировал это — спокойно, уверенно, зная, что так всё и будет. Суматоха еще улечься толком не успеет, а Брок уже исчезнет. — Так, вот это мы доносить до прессы не будем, — решил Старк и потер переносицу: — Как же у вас всё запутанно, парни. — Он вздохнул. — Ладно. С этим можно работать. — Как только ты поспишь? — уточнил Роджерс, снова выглядя каким-то... непривычно мягким. — Сон переоценен, — отмахнулся Старк. — Но мне действительно нужно больше… ресурсов. Мне нужен Джарвис. И Пеппер. Пеппер будет кричать, но она сможет помочь вам лучше, чем я. — Гениальный Старк признал, что не всесилен? — улыбнулся Роджерс. — Гениальный Старк настолько гениален, что умеет делегировать обязанности и знает, кому лучше доверить работу, чтобы все были в выигрыше, — ответил Старк и посмотрел на Зимнего: — И без обид, но вот тебя я тащить в Башню не хочу. А придется. Да и твоя рука… Это же проект “Вьюга”? Хотя, кажется, весь ты — это проект “Вьюга”. — Хочешь посмотреть? — уточнил Зимний, подавшись вперед. — Нет, — оборвал Брок. — Старк, ни на что не соглашайся. Зимний в должники загонит. Не клянись, не проси. — Да нет, — хмыкнул вдруг Старк. — Вот сейчас он заговорил для меня понятней. В сделках я хорош. Так что посмотрим. Но спасибо за предупреждение, Рамлоу. Ну, что, Зимний, садись. Будем договариваться. И усмехнулся предвкушающе. Зимний нахмурился, а потом сказал: — А. Понял. Ты как пирог без соды. Старк поднял брови. Брок фыркнул и сказал: — Мэй будет приятно, что ты Тони Старка с ее пирогом сравнил. — И пояснил, переводя: — В тебе чего-то не хватает, Старк. Думаю, если бы хватило, ты был бы как эти двое. — А пока он как ты, Брок, — кивнул Зимний. — Что-то есть, но мало и немного не то. Так что, Старк, давай договариваться. Стив, Брок, рядом есть кофейня. — Друг друга не убьем, — серьезно кивнул Старк. Брок посмотрел на него, вздохнул и предупредил: — Если предложит кровь, шли его нахер. Оно того не стоит. — Прости? — сморгнул Старк. — Просто запомни, — серьезно кивнул Брок и кивнул Роджерсу: — Кэп, нас отсылают за кофе. Пошли. Тебе проветриться не мешает. Мы потихоньку с тобой пройдемся. — О, кстати, — нахмурился Старк. — Стив, ты как? Тебя, вроде, оперировали? — Ну, — кашлянул Роджерс, — обычно я бы дольше провалялся, а тут… не знаю. Словно что-то подстегнуло. — Кровь тебе переливали мою, немного, но этого хватило, и я универсальный донор, — хмыкнул Зимний. — Так что, Старк, подумай, стоит ли оно того. Роджерс вдруг прыснул, рассмеялся, потом выдохнул довольно и сказал: — Нет, ты всё же Баки. Спорить с этим никто не стал. Роджерс был задумчив, но доволен, словно случилось что-то правильное. Брок шел рядом с ним по улице, пристроившись за правое плечо, а Роджерс обернулся, глянул на Брока и улыбнулся: — Говорят, за левым плечом у человека стоит Дьявол. Спасибо, что не занимаешь место Баки даже случайно. И энергичней пошел вперед. Брок, наоборот, на миг остановился, переваривая, а потом хмыкнул. В том, что Зимний порой еще тот бес, он не сомневался. А тот, оказывается, всегда таким был. Бывает.       4. Им выделили две комнаты на этаже Мстителей. Одна принадлежала Роджерсу, вторая — Тору, но тот бывал на Земле набегами и бегал в основном к своей девушке. — Бог и смертная, — сказал тогда Зимний и остался сидеть в комнате Тора на полу перед окном. Его не смущал Джарвис или огромные панорамные окна, а психотерапевт, приглашенный Старком, провел с ним ознакомительную беседу прямо там, перед этим окном. — Я за него берусь, — сказал доктор Офренштейн встревоженному Роджерсу. — Перед судом, если потребуется, буду свидетельствовать в его пользу. Он определенно не был добровольным участником Гидры. — Думаете, придется доказывать это в суде? — нахмурился Роджерс. — Конечно, придется доказывать это в суде! — хмыкнул Старк. — Не волнуйся, Кэп, для этого существует адвокаты. Так, доктор Офренштейн, что насчет вменяемости? Его можно оставлять наедине с обычными людьми? Нет, я общался с ним, но хотел бы услышать врачебное мнение. Брок, который при всём этом присутствовал, хмыкнул, думая, не поэтому ли Старк пока что допускал на этаж Мстителей только роботов. Зимний всё еще сидел у окна и смотрел на небо. — Я давно не видел облаков днем, — сказал он, когда Брок присел рядом — поставил одну ногу перед собой, вторую вытянул. Пол был теплым, нагретым солнечным светом. Зимний сидел так, будто хотел раствориться в нем, стать частью этого света, исчезнуть. — Не видел? — чуть рассеянно повторил Брок. — Не смотрел, — ответил Зимний. — Тебе не семнадцать. — Да ты что! — хмыкнул Брок, приваливаясь спиной к окну. — Как ты догадался? — Увидел, — просто ответил Зимний и посмотрел на него. Брока где-то внутри пробрало от этого спокойного взгляда. Зимний смотрел так, будто действительно вот-вот растворится в солнечном свете. — Что тебе там этот мозгоправ наговорил? — спросил Брок. Зимний отвернулся, не отвечая. Он всё еще смотрел на небо, и Броку отчего-то паршиво стало. — Джарвис, — позвал он. — Запись видео или аудио? — Отключена во всех спальнях, — отрапортовал искин Старка. — Доступ к текущему видео- и аудио-потоку имею только я. Веры ему было мало при всём, через что Старк прошел и выжил, тут паранойя должна была сама собой зародиться и вырасти в зубастое чудовище, но... но верить хотелось. — Лет в двадцать я ненавидел тебя, — сказал Брок. — Хотел, чтобы ты сгинул, чтобы не было больше Зимнего Солдата, который спас меня, отобрав полностью волю и право строить свою жизнь так, как хочется. Зимний не ответил. Они тогда впервые трахнулись, потому что Брок очень хотел кого-то убить или об кого-то убиться. В идеальном мире, наверное, он как Бэль влюбился бы в свое Чудовище, но… не случилось у них любви как в сказках. А было что-то искаженное, злобное, переродившееся в привычку и привязанность, в уверенность, что никто больше не знает все его, Брока, со всеми потрохами, никто не сможет так странно, но заботиться. И Зимний заботился. Как умел, но от всей души. Ухаживал даже странно, коряво. С родней знакомился. И Брок против не был в тот момент. В семнадцать он, выдай ему всю историю кто-то, он бы рассмеялся, сказав, что не нравятся ему мудаки, нравились такие хорошие парни как Роджерс. Правда, Роджерс, судя по двум дням тесного с ним общения, вполне мог мудаком считаться. Смешно. Наверное. — Я не мог уволиться и начать работать где-то еще, — продолжил Брок. — Пойти учиться. Построить семью с кем-то. Просто про всё это забыть. И я тебя за это ненавидел. Зимний не ответил, только глаза закрыл. Что же ему тот мозгоправ сказал-то, а? Сначала он увидел, что Брок давно не тот мальчишка, которого он в пустыне кровью поил, не давая на тот свет отойти, а сейчас услышал, что ли? Так получается? — Когда перестал, а? Зимний удивленно глаза распахнул, на Брока уставился, сказал осторожно: — Не ненавидишь? — Не-а, — хмыкнул Брок. — Надо бы… Но нет. Наверное, Старк прав, и мне тоже нужен психотерапевт. Зимний не ответил, просто Брока разглядывая. Насмотреться не мог, что ли? Брок хмыкнул, легко стукнулся затылком о стекло, закрыл глаза. А потом приоткрыл губы навстречу мягкому поцелую. Знал его Зимний. Отлично знал. Знал, что Брок изменился, вырос, стал другим, сам его таковым сделал, хоть и был рядом меньше трех месяцев. Просто, наверное, признаваться в этом даже самому себе не хотел. Они целовались, и глаза Брока были закрыты — так было проще отчего-то. А потом дверь открылась, Зимний уткнулся лбом в шею Брока и остался так сидеть, позволяя перебирать свои волосы. Сам Брок посмотрел на застывшего на пороге комната Роджерса, усмехнулся чуть криво. — Я не хотел помешать, — тихо сказал Роджерс. На нем был костюм, который ему очень шел. — Просто… У меня интервью через полчаса. И надо бы еще раз все обговорить. — Значит, обговорим, — кивнул Брок. — Зимний? — Пошли, — согласился тот, но, как и сам Брок, шевелиться не спешил. — Не стоит, — сказал вдруг Роджерс. — Я уверен, что мы обсудили максимум, который могли. Ничего нового уже сказано не будет. Так что… останьтесь. Брок хотел бы понять, что такого увидел сейчас Роджерс, что проняло его, почему он не тащит их обсуждать всё в сотый раз, он хотел бы увидеть сейчас себя и Зимнего глазами Роджерса. — Останься, — выдохнул едва слышно Барнс, вцепляясь в Брока, но говоря это точно не ему. — Не могу, — выдохнул с силой Роджерс. — Нужно решить это сейчас, чтобы потом нас не беспокоили. Я хотел бы остаться. — Но ты не останешься, — хмыкнул Зимний, расслабляясь под рукой Брока, перестав сжимать так, будто сейчас потеряется в этом мире. — Не останусь, — просто кивнул Роджерс и попросил: — Останьтесь тут. Не смотрите интервью. Не надо. — Не могу пообещать, — честно сказал Брок. Роджерс посмотрел на него. Он всё еще стоял у двери, а там была тень. Брок мог бы позвать его сюда, в солнечный свет, но он не стал. Не сейчас. Не к нему. Роджерс останется со своим Барнсом, когда Зимний исчезнет, когда закончатся все клятвы, когда придет время уходить. А сейчас у него был свет, был Зимний, было что-то привычное, за что он годами держался. Ему просто нужно было еще немного времени. Совсем чуть-чуть. Роджерс шагнул назад и закрыл за собой дверь, оставляя их наедине с солнечным светом и тишиной. Барнс напрягся всем телом, а потом спросил устало: — Почему так сложно с вами, людьми? — Потому что простота часто скучна? — уточнил Брок, перебирая его волосы. — Почему? — отстраняясь, сел Барнс. — Почему не может быть просто? Я — его. Ты — мой. Мы — вместе. Почему нет? — Потому что вам еще понять надо, кто вы друг для друга, — выдохнул Брок. — Потом понять — кто я вам. Для Зимнего я якорь. — Не только, — нахмурился Барнс. — И не только, — кивнул Брок. — Для Зимнего я — часть мира. Для меня Зимний — основа, вокруг которой строился мой мир. У Роджерса есть Барнс, Зимний, вы оба. Но и что-то свое, что-то, что только его. Понимаешь? Барнс кивнул, выдохнул. Брок коснулся его щеки, и Зимний рассмеялся, показывая зубы: — У меня еще есть мои восемь лун. И жарко поцеловал Брока в ладонь. Хотелось закричать на него, оттолкнуть… и прижать к себе, не отпускать. — Джарвис, — сказал Брок. — Мы как-то можем увидеть интервью? — В комнате есть экран, — сообщил искин. — Он голографический, но качество изображения отличное. — Включи, когда Роджерса показывать начнут, — кивнул Брок. Зимний свернулся у него под боком, но больше никаких поползновений не делал — просто грелся на солнце и в тепле Брока. И всё было тихо, тепло и хорошо. Всё было. Брок бы хотел задержать этот миг еще немного, но… Голографический экран вспыхнул в воздухе. Он немного мерцал и через него можно было смутно увидеть дурацкую картину на стене. Роджерс улыбался всем, прошелся по сцене, занял свободное место за столом. Рядом уже расположился Старк, видимо, решивший лично проконтролировать ситуацию. — Мы ждем кого-то еще? — уточнил Роджерс, потом понял, что невольно — невольно ли? — сказал это в микрофон, немного и довольно натурально смутился, потом сказал: — О. Простите. — Всё хорошо, Кэп, — похлопал его по плечу Старк. — Нет, к сожалению, Романофф не смогла прибыть. Мы начинаем. — С Наташей всё хорошо? — чуть отстранился от микрофона Роджерс. — Нам тоже интересно! — выкрикнул кто-то из зала. — Для всех, — наклонился к своему микрофону Старк. — Наташа Романофф, известная так же как Черная Вдова, вполне успешно прооперирована, но так как она не обладает живучестью Кэпа, а еще не любит переносить сильную боль на ногах, сейчас находится в клинике СтаркИн. Да, я предоставил ей место в своей клинике, потому что в местной охране я уверен, а мисс Романофф только что разоблачила Гидру. Вопросы? Да, вы. — Майкл Сандерс, “Факел”. Гидра существует? — спросил журналист с заднего ряда. — Увы, — развел руками Старк. — К сожалению, — вздохнул Роджерс. — Во время войны я довольно беспечно поверил, что Шмидт — это вся Гидра, что нам известна. К сожалению, Шмидт был лишь той Головой Гидры, что решила открыто явить себя миру. Когда мы вступили с ним в противостояние, прочие ее Головы даже не подумали поддержать его. Но всё это стало известно только сейчас. — Вы, мисс, — кивнул Старк. — Эшли Саммерс, “Вестник”, — представилась милая девушка на первом ряду. — Почему вы пропали из госпиталя? Вас кто-то похитил? — О, — сказал Роджерс и смущенно кашлянул. — Дело в том, что я, вроде как, сам себя похитил. Пока я был без сознания, Баки был со мной — даже в операционной. Когда я очнулся, доктор меня осмотрел и пообещал вызвать полицию, если я попытаюсь выписаться самостоятельно. Я… немного запаниковал. — Но сейчас вы в порядке? — продолжила мисс Саммерс. — Не совсем, но мне значительно лучше, — вздохнул Роджерс. — Кэп просто умеет терпеть боль, — хмыкнул Старк. — Честно, на его месте я бы потребовал лучшую палату и не трогать меня сорок часов. Брок хмыкнул, оценив, как журналистам подается не столько быстрое исцеление Роджерса, сколько то, что он, превозмогая, но понимая, что люди жаждут ответов, вышел к этим самым людям. — И за это время ты бы изобрел костыли с искусственным интеллектом, — кивнул Роджерс. — Возможно, — после паузы согласился Старк. — Мистер, да, вы. — Эдвин Гарнер, “Открытие”. С вами были замечены двое людей, которые считаются агентами Гидры, насколько я знаю. Так ли это? Зимний напрягся. Брок же сел поудобней, готовясь выслушать, что же о них соврет Роджерс. Впрочем, судя по тому, как подобрался Старк, ждал не он один. — Я бы не назвал их агентами Гидры, — очень осторожно ответил Роджерс. — Один из них был долгие годы бесправным оружием Гидры только потому, что однажды на нем испытали сыворотку. Ему полностью стерли память. Или они на это надеялись. Второй же… когда он понял, что работает не на ЩИТ… хотя официально получал команды только от ЩИТа… когда он понял, что Гидра существует, он остался в ней, да, но при этом сделал всё, чтобы я и моя команда, которые реально могли дать отпор Гидре, остались непойманными. Это было довольно туманно. Не открытая ложь, не чистая правда. А Роджерс был неплох. — То есть, — продолжил мистер Гарнер, — вы считаете их непричастными к делам Гидры? — Проблема сейчас в том, — вздохнул Роджерс, — что даже я могу быть причастным к делам Гидры. Она была частью ЩИТа. Никто до конца не знает, кто именно был ее агентом. Да даже те, кто не знал о ее существовании, вполне мог работать для ее процветания. Сейчас это довольно сложная для обсуждения тема. — Но вы считаете этих двоих невиновными, — хмыкнул мистер Гарнер. — Не мне судить виновен человек или нет, — твердо ответил Роджерс. — Я знаю одно: Баки Барнс, мой друг, который упал в ущелье в Альпах, жив. И он меня не узнал, потому что ему знатно прочистили мозги. И зал просто взорвался гомоном. — О тебе говорят, — хмыкнул Брок. — Я привыкну, — пообещал Зимний, прижимаясь к нему крепче. — Тише! — вскинул руку Старк. — Или мы заканчиваем? Гомон стал тише, люди перестали перекрикивать друг друга, сели на свои места. Роджерс смотрел на свои переплетенные пальцы. Старк вздохнул, посмотрел на него, хмыкнул и сказал: — Ты взбаламутил общественность, Роджерс. Так. Сейчас я поясню, чтобы не было недоразумений или странных толкований. В сорок третьем мистер Барнс был жертвой экспериментов Гидры по созданию суперсолдата. Эксперимент посчитали провальным, Барнса освободил Капитан Америка, Барнс стал частью Ревущей команды и на одной из миссий упал в ущелье. Упал он удачно — прямо в ледяную воду, которая, как мы знаем на примере Кэпа, может ввести суперсолдат в продолжительный сон. Он перевел дыхание, явно готовясь продолжить, но не успел. — Потом Баки нашла Гидра, — глухо продолжил Роджерс. — Во время падения он потерял руку. Они дали ему новую. Облучили… определенными лучами. Стерли память. Получили послушного суперсолдата на своей службе. Оружие. Они выставили его против меня, и я сначала поверить не мог, хотя узнал. Не хотел верить, наверное. Потому что он меня не узнал. — К сожалению, — продолжил Старк, — все ранения, которые получил Капитан, были нанесены непосредственно Барнсом, которому поставили задачу уничтожить Стива Роджерса. Вот только я смотрел записи с камер. Стив, он тебя вообще пытался убить? Журналисты молчали несколько потрясенно. — Он со мной сражался, — продолжил смотреть на свои пальцы Роджерс. — Но драться он начал уже когда я стал давить, заставляя себя вспомнить. Потом, правда, немного вспомнил, поэтому доставил меня в больницу. — Простите, — выдохнула мисс Саммерс, — но вы сейчас говорите, что Баки Барнс — тот самый Баки Барнс — жив, что он лишился памяти, что он пытался вас убить? И был именно тем человеком, который был с вами в больнице? Зимний дернулся, и Брок погладил его по спине. — Да, — кивнул Роджерс. — Да. Это довольно… сложно. — Сейчас Барнс проходит реабилитацию, — вздохнул Старк. — С ним уже работают доктора. На самом деле, это довольно неприятный прецедент. Фактически, его превратили из человека в бесправное существо, способное исключительно на подчинение приказам. То, что он смог из-за Стива сломать приказ, почти чудо. Иначе бы, боюсь, эта схватка с Гидрой стоила нам Капитана Америка. — Я пристрастен, — сказал Роджерс. — Поэтому и говорю, что не мне судить. Если бы был выбор между моей смертью и его смертью от моей руки, я бы умер. И он сказал это так, что даже у Брока, который смотрел на это по голоэкрану, мурашки по спине пробежали. — Стив, ты думаешь, что сейчас время? — наклонился к Роджерсу Старк. — Тони, они всё равно узнают, — посмотрел в ответ открыто Роджерс, — какая разница, когда? Старк покачал головой, потому что цену своевременности слов он знал прекрасно, а еще он прекрасно понимал, что эти слова должны прозвучать сейчас. — Я не знаю, что будет сейчас, — посмотрел на журналистов Роджерс открыто. — Баки сейчас сам себя не узнает, но я приложу все силы, чтобы он понял, кто он, чтобы сам решил, что теперь делать со своей жизнью. Но в прошлом мы состояли в отношениях. Я любил и люблю Баки Барнса. Ответом ему была тишина. — Так, на сегодня хватит! — сказал Старк. — Всем спасибо. Спасибо за вопросы. Как-нибудь повторим. Журналисты всё еще молчали. Голоэкран погас. — Неплохо сработали, — хмыкнул Брок. — Что скажешь? — Я не знаю, — ответил Барнс. Брок вздохнул и снова погладил его по спине. Большего он сейчас сделать не мог. А потом пришел Роджерс. — Вы всё еще здесь, — на ходу развязывая галстук, сказал он, словно правда боялся, что они просто сбегут. И, сбросив пиджак, сел рядом с Броком — спиной к стеклу, плечом к плечу и вытянув ноги. Он вырубился через мгновенье и немного навалился в своем сне на Брока, но Брок не был против. Отчего-то.       5. Спать на полу Брок не любил, но еще странней было просыпаться от того, что тебя легко поднимают на руки и куда-то несут. — Аккуратней, Стив, — попросил то ли Зимний, то ли Барнс. — И может я?.. — Не раньше, чем сделаешь рентген, — ответствовал Роджерс. — Я не уверен, что тебе тогда ничего не переломало. — Сам-то уже исцелился, — хмыкнул всё же Зимний. — Брось, я не слабей тебя буду. А в чем-то и сильней. — В игнорировании чужих желаний? — уточнил Роджерс, осторожно опуская Брока на кровать. — Сними с него ботинки. И скажи, почему он считает луны. Почему вы с ним считаете луны. Словно он заканчивает отбывать наказание за то, что ты его спас. — Я не… — начал Зимний, фыркнул и ответил твердо: — Это мое право. Я мог сделать его своим должником, я сделал. — Увеличив стандартный срок в три раза, Баки! — шикнул Роджерс. — Сними чертовы ботинки. — Почему ты зол? — даже как-то растерянно спросил Зимний. — Потому что он — часть тебя, — голос Роджерса был довольно тих. — Он — часть тебя. Ты привязался к нему. Ты позволил ему влезть к тебе под кожу. А его ты изменил, переплавил под себя, сделал кем-то удобным себе. — Брок не… — попытался возразить Зимний. — Брок годами ждал, когда кончатся его луны, — опасно понизил голос Роджерс. — И Брок уйдет отсюда, Баки. Как только кончится следующая неделя, он уйдет. И останавливать его никто не будет. Я договорился — всем твоим должникам дадут возможность просто уйти, потому что они не виноваты в том, что ты втянул их в Гидру. Это была твоя вина. — Стив, не надо, — попросил Зимний. — Нет уж, послушай, — не согласился Роджерс. — Ты изломал его жизнь. И сейчас касаться его жизни права не имеешь. — Он мой, — хрипло сказал Зимний. — Он был твоим, — жестко оборвал Роджерс. — И если бы срок его лун кончился, а он сам бы остался с тобой, выбрав тебя — сознательно выбрав, Бак, тогда бы я сделал всё, чтобы быть с вами, чтобы мы трое стали одним. Но сейчас я вижу тебя с удавкой на его горле. — Это просто долг, — выдохнул Зимний, но Роджерс и слушать не стал: — Я сразу не понял, сейчас разобрался. Не мне судить, Баки. Я всё равно — твой со всеми потрохами, а ты — мой. Но если ты сейчас попытаешься силой затянуть удавку на горле Брока, не дав ему и мига на выбор, я тебя остановлю. В комнате повисла тишина — тяжелая, гневная, звенящая. Было странно понимать, что Стив Роджерс только что пошел против своего Баки Барнса ради него, Брока Рамлоу, человека, главным достижением которого было то, что в семнадцать он дышал достаточно долго, чтобы его нашел Зимний Солдат. — Завтра он подпишет документы, — продолжил Стив. — А остальное тебя не касается. Выйди из комнаты. Сейчас. Исчезновение Зимнего Брок скорей почувствовал, чем услышал. Стив выдохнул устало, сел на край кровати, и Брок открыл глаза, глядя в темноте комнаты на его сгорбленную фигуру. — Кэп, я ботинки сам сниму, — сказал со сна хриплым голосом Брок. — И… спасибо, что ли? Стив посмотрел на него устало, отвернулся, вздохнул, а потом сказал тихо: — Я мог бы поступить иначе — недели мне бы хватило, чтобы ты в меня влюбился. И ты бы остался с нами. Баки тебя любит… как умеет, правда, но любит. — А тебе-то я на кой сдался? — хмыкнул Брок. — И не смей говорить, что всегда меня любил. Я, конечно, тот еще красавчик, но Барнсу не конкурент. Долгое мгновение Стив не отвечал, а потом усмехнулися и признал: — Баки всегда умел выбирать людей, которым можно доверять. Ревущих собрал на самом деле он — нашел их, привел ко мне. А у меня в этом мире мало тех, кому можно доверить спину, Брок. Слишком мало. Он встал, добрел до двери, потом обернулся и сказал: — Доброй ночи. На девять утра назначена встреча с юристами. Баки больше тебя не побеспокоит. Ты можешь уйти сразу после подписания документов. — Мои луны, — начал Брок. — Он отпустит, — качнул головой Стив. — Он может, просто не хочет, до последнего цепляясь за тебя. — Он всегда мог просто отпустить меня, — сел на кровати Брок. — Мог. — И кому бы тогда он подставил спину? — спросил Стив и вышел. Брок долго сидел, глядя в темноту. А потом словно струна разорвалась. Где-то рядом, близко-близко, у самого уха. Зимний его отпустил. Брок вскочил на ноги. Снова сел. Вскочил. — Мистер Рамлоу, — мягко произнес Джарвис, — если позволите, я сообщу вам расположение спортивного зала. Там есть груша и новая форма. Почему в этом мире искины иногда человечней людей, а? Утро застало Брока в спортзале. Он вымотался, выложился по полной, но сна не было. Внутри где-то было пусто, словно из него кусок выдрали, а рядом ныло от этой пустоты сердце. Надо сваливать отсюда. — Мистер Рамлоу, — всё так же мягко позвал Джарвис. — Юристы прибудут через полчаса. У вас есть время на душ и завтрак. Завтрак прибудет через двадцать минут. — Спасибо, Джарвис, — хмыкнул Брок, направляясь в сторону раздевалок. — Ты крут. — Благодарю за оценку моих способностей, — вежливо ответил Джарвис. — Я могу передать их моему создателю? — Да, конечно, — кивнул Брок, прикидывая время. — А Роджерс по утрам не тренируется? — Мистер Роджерс пропустил утренние тренировки, когда узнал о том, что вы занимаете спортзал, — довольно осторожно сообщил Джарвис. — Полагаю, он не хотел… беспокоить вас своим присутствием. Капитан Вежливость, мать его. А через час Брок уже подписал все документы и прощался со Старком. — Мы не назвали твоего имени СМИ, — напутствовал его Старк, — но было бы неплохо, если ты будешь придерживаться нашей версии, если кто-то на тебя выйдет. — Само собой, — кивнул Брок. — Не совсем же я дурак. — Хорошо, — вздохнул Старк, который явно сомневался в умственных способностях любого, кто им не являлся. — Если не сложится с тренажерным залом… или чем ты там собирался заниматься?.. СтаркИн набирает бывших агентов ЩИТа. Тебя примут даже без проверки на детекторе лжи. — Детекторы не работают, — хмыкнул Брок. — Только не мои, — заверил его Старк. — И да, они ушли сегодня утром. Я не знаю, куда. Брок напрягся, а потом кивнул, сам для себя признавая, что просто тянул время этим разговором, подсознательно надеясь на… что? Увидеть их? Поговорить? Кого-то одного или их обоих? Врезать Зимнему? Сказать спасибо Стиву? — Для всех, кто работал с Зимним, я готов оплатить психотерапевта, — спокойно сказал Старк. — Джарвис сообщит тебе контакты. И… Удачи?.. — Спасибо, — спокойно ответил Брок. И ушел. Брок открыл бар. Да, хотел тренажерку, почти открыл, даже здание присмотрел, а потом просто решил пройтись до ближайшей кофейни, каких в Вильямсбурге было предостаточно, он шел и шел, а потом его взгляд сам собой уткнулся в магазинчик на углу — следы недавнего пожара, потрескавшиеся окна, закопченные стены. И дверь — внешне вполне крепкая, но очень скрипучая и обгорелая изнутри полностью. Внутри всё было еще хуже — пусто, поломано, пыльно и заброшено. Брок постоял там ровно минуту, потом хмыкнул, отзвонился своим, сказав, что его планы меняются. Кто-то с ним? С ним пошли Джек Роллинз, Джон Таузиг, Бэт Джейджер и Эшли Алсо. Выкупить бывший магазинчик было проще и дешевле, чем Брок ожидал. Ремонт прошел быстро и почти приятно. С дизайном заморачивалась поначалу Эшли, но Бэт ласково отправила ее возиться с документами и бумагами, а сама оторвалась от души, сотворив из кирпичных стен и темного дерева что-то, что отзывалось в Броке словом “хорошо”. Ему было просто хорошо в этом баре, да и не ему одному, кажется. — Мы это сделали, командир, — положил ему руку на плечо Джек. — Серьезно, я не думал, что справимся, что вырвемся, а нас и Зимний отпустил, и Кэп с бумагами подсуетился. И замолчал, потому что об обоих суперсолдатах они не говорили. Капитан Америка мелькал в новостях, продолжая спасать мир. Зимний Солдат не показывался как Зимний, зато щедро, хоть и немного грустно улыбался с экрана Баки Барнс — он даже на какое-то ток-шоу пришел, честно предупредив, что на большинство вопросов ответов у него либо нет, либо они засекречены. Брок после этого ток-шоу позвонил психотерапевту Старка и начал прорабатывать свои чувства к Зимнему. Помогало. Ненавидеть он его не перестал, как ни странно, но всё же любить, правда, всё это словно пеплом посыпало и ушло куда-то в глубину — несущественно, неважно, уже нет. Зато Брок нежданно понял, что может быть собой. Два месяца прошло, а он только понял — не нужно ждать, что за каждую его ошибку кто-то может пострадать, не нужно придумывать, где б достать для Мэй и его парней поддельные документы, чтобы услать их подальше, где не найдут, не надо прикидывать, когда в очередной раз разморозят Зимнего, вокруг которого строилась практически вся жизнь Брока. Нет. Всё закончилось. Брок был свободен и только-только начал привыкать к этому. И возможность быть собой… пьянила. Они открыли бар в среду — посреди рабочей недели, на той ее грани, когда многие уже начинают подумывать, как дожить до пятницы. Цены особо не задирали, делали скидки военным и копам, и как-то странно у них начали собираться люди, которые хотели просто… отдохнуть? — Тут хорошо, — улыбнулся Броку Эрик — смешливый рыжий парень с огромной родинкой на левой щеке. — Барменов не набираете? Эрик вписался идеально — сначала в коллектив, а потом — в постель Брока. Съехались они через три месяца, как раз в новую квартиру сразу вдвоем. Эрик много смеялся, уча смеяться Брока, целовался прекрасно, смотрел так, что хотелось жить вечно, вот только. — Это нормально, Брок, — целовал его Эрик, — я понимаю, что ты меня не любишь. Это нормально — не любить. — Но я влюблен, — хмурился Брок. — Вот только... — Не любишь, — заканчивал за него Эрик, улыбаясь чуть грустно. — Так бывает, Брок. Но нам хорошо вместе. Когда мы перерастем нас, двинемся дальше. Брок не спорил, но надеялся всё же, что однажды он проснется и поймет — любит. Он же однажды любил, так? Любил, ненавидя, и ненавидел, любя. Только, кажется, с Зимним оно только и работало. А… а потом Эрик встретился в баре взглядом с забредшим к ним под вечер каким-то копом с знаком детектива на поясе. Детектив сел устало за столик, потом собрался, встал, добрался до барной стойки, попросил глухо: — Виски. И Эрик весь словно изнутри вспыхнул в ответ на этот тусклый голос. Стало на миг больно. Но не так, когда Зимний отпустил или, наоборот, делал всё, чтобы не отпускать. — Нам надо поговорить, — вечером сказал Эрик. — Кто из нас съедет? — уточнил Брок. Эрик глянул удивленно, качнул головой неуверенно, а потом вцепился в него крепко и шепнул: — Спасибо. И всё. Они остались друзьями, как ни странно. Эрик крутил роман со своим копом, и оба казались в этой новой любви неуверенными, неловкими и какими-то болезненно-правильными. — А они неплохо смотрятся вместе, — сказала Бэт, которую со спины Джек обнимал. — Без обид, командир, но… — Завались, — хмыкнул в ответ Брок. — Всё я знаю. Не всё. Он не знал, что еще через месяц в его бар зайдут, смеясь и о чем-то живо переговариваясь Романофф и Барнс. Брок тогда за барной стойкой был, протирал стаканы, а они сели за стойку. Внутри всё потянуло — словно мышцы, которые начали только разрабатывать снова после сросшегося перелома. — Можно Наташе водку, потому что это Наташа, а мне — ликер, — сказал Барнс, глядя на Брока как-то немного жадно. — Я, знаете ли, люблю сладкое… Но сейчас подумываю, что острота бы не помешала. ...не узнал… Барнс его просто и бесцеремонно не узнал. Внутри Брока что-то перевернулось, закричало от боли, но внешне… о, он прошел прекрасную подготовку от Зимнего Солдата. Говорить не то, что думаешь, просто, чтобы выжить. Так почти просто и привычно. — И можешь цену в три раза завысить, — продолжил Барнс. И замолчал, глядя на Брока странно — тепло, хорошо, так, что внутри разжималось то, сжатое до боли. Романофф на соседнем стуле взглядом не одобряла их обоих, но этому она, видимо, у Роджерса научилась — он в своем амплуа Капитана Америка такие взгляды раздавал направо и налево. — В три раза? — переспросил Брок. — Почему в три? — Чтобы дольше отдавать долг, — просто ответил Барнс. — Или прогони, Брок. Прогони, потому что сам я вернусь. Приду снова, снова и снова. — Стив… — начал Брок. — Не в курсе, — покачал головой Барнс. — Он считает, что никакого права быть рядом с тобой у меня нет. А я сам держался подальше, пока ты был… занят. Ты горел чем-то, Брок, и я не приближался. Сейчас у тебя есть… время. — Горел, — повторил Брок. — Ты у меня под кожей, я тебя чувствую, — кивнул Барнс. — Когда я… вернулся, когда вспомнил всё, я хотел броситься к тебе и молить на коленях, но у тебя кто-то был, кто-то, кого ты почти любил. Сначала я подумал, что это — человек. Стив рассказал, что — бар. Ты был поглощен его восстановлением, словно не его отстраивал после страшного пожара, а… ...себя самого… Но это Барнс не сказал, просто продолжил смотреть — так тепло и горько, что внутри всё переворачивалось. — Стив рассказал? — вместо этого повторил Брок. — Ты не заметил? — удивленно посмотрел на него Барнс. — Нано-сеть, — вклинилась Романофф, глядя с интересом на обоих. — Стив у меня нано-сеть одолжил. — О, — ответил Барнс и рассмеялся тихо: — Я-то думал, что ты его целенаправленно не замечаешь. Всё еще злишься, может. А Стив сам себя перехитрил. Ходит сюда два раза в неделю, но ни разу не появился в своем облике, оказывается. — Понял, о ком ты, — кивнул Брок. — Теперь я знаю любимый сорт пива Капитана Америка. Барнс просто покивал, хмыкнул и спросил: — Что теперь? — Понятия не имею, — признался Брок. — Прогони, — ответил Барнс спокойно. — Или позволь остаться. — Остаться? — эхом откликнулся Брок. — Хотя бы на семь лун, — кивнул Барнс. Броку бы прогнать его. Серьезно — просто указать на дверь и забыть о том, что этот разговор вообще был. Надо бы. — Стив будет в ярости, — хмыкнула Романофф и добавила почти довольно: — Я хочу на это посмотреть. Он должен прийти минут… через двадцать? — Где-то так, — согласился Барнс. — Рамлоу, попкорн есть? — уточнила Романофф. — Будет, — хмыкнул Брок. — Что хотите видеть, мэм? — Романтическую комедию с нотками драмы, пожалуйста, — несколько чопорно попросила Романофф. Брок фыркнул, Барнс рассмеялся. А да, ругался Стив знатно — и в зале, позабыв и про свое ненастоящее лицо, и в подсобке, где с него это лицо уже стащили, и в поцелуе, которым зачем-то решил заткнуть его Барнс. Впрочем, поцелуй сработал. Поцелуи в исполнении Зимнего — Барнса теперь — работали всегда. — Просто не будет, — оторвался от Барнса Стив. — С чистого листа нам уже не начать, всё равно прошлое потащится за нами. Так что… Брок. Решать тебе и только тебе. — Я могу вас прогнать, — кивнул Брок. — Слышал уже. Еще варианты есть? Стив растерялся, словно об этих самых вариантах думать себе запрещал. Он смотрел растерянно, но так восторженно-удивленно, что захотелось понять, почему он так удивлен, почему смотрит так, почему он… такой. Захотелось узнать его. И этого Зимнего-Барнса, который был сейчас несколько человечней. Да и себя рядом с ними узнать хотелось, что уж скрывать. Так что. — Вы сначала между собой договоритесь, — хмыкнул Брок. — У меня еще смена сегодня. Не оставишь же Романофф на весь вечер за бармена, а выйти больше некому. Я буду ждать за барной стойкой. И в зал вышел. Они вышли из подсобки через полчаса. — Будет сложно, — вздохнул Стив. — Но ты можешь попытаться нас прогнать, — честно сказал Барнс. — Попытаться? — уточнил Брок. — Попытаться, — кивнул Барнс. В общем, не соврали. Было сложно. И горячо. И больно иногда. И тепло. И… правильно, что ли? А всё потому, что однажды Зимний Солдат не смог пройти мимо умирающего в пустыне паренька. Бывает.       + 1. — Стив? Ты с пробежки? — Ага. Не думал, что ты так рано встанешь. — Джей еще дрыхнет, кстати. — Даже не сомневался. Я в душ. — Погоди. Держи. — Спасибо. А зачем мне в душе блин? — Половина блина. Вторую я съел. Или надо испечь нормальный хлеб и поделить его? Стив? Стив, ты чего застыл? — Да так. Чувствую себя дураком, но дураком счастливым. — Бывает. Когда из душа пойдешь, растолкай Джея. А я посмотрю, как там кофе. Прощенные, но не забытые луны кончились полгода назад, а всё остальное только начиналось.