Лилии — цветы первой любви

Ханахаки. Должно быть самая загадочная болезнь 21-го века, не имеющая лечения и по этой причине летальная. Она характеризуется прорастанием разных видов цветов в области лёгких. Первый выявленный ещё в далёком 1989 году на рентгене случай вызвал у врачей и пациента скорее восторг, чем ужас, ведь кто воспримет какое-то растение как угрозу жизни? Однако, стоило положить человека на операционный стол и попытаться изъять инородное тело, как показатели давления и сердцебиения начали стремительно падать. Цветы стали частью организма, новой системой органов, которая напрямую связывалась с сердцем через корни. В таких случаях можно без преувеличений сказать, что операцию провести невозможно, иначе пациент попросту умрёт. Лучшие умы мира на протяжении 10 лет пытались разгадать причины развития этой загадочной болезни, искали пути лечения, тестировали препараты на тех несчастных, кого поразила хворь. Но далеко исследования не продвинулись: удалось установить, что заболевание не передаётся от человека к человеку, не имеет эпидемического характера, а появляется внезапно и прямо в сердце, после чего разрастания заполняют лёгкие, затем переходя на все внутренние органы и сдавливают их. Оно своим развитием напоминает рак. Однако обстоятельства появления на первых этапах вызывали дикие споры меж учёными. Кто-то говорил о заразе, что переносится со спорами или семенами, однако эту теорию отвергли, поскольку цветы были абсолютно разными, а механизм развития ханахаки был схож во всех случаях и заканчивался одинаково. Больные проходили все возможные анализы, обследования и врачей, и только на психологе удалось выявить один общий критерий, после чего вся медицина развела руками, поскольку объяснить такое было невозможно: больные страдали от любви. Да, вот так просто. Причём от любви неразделённой и безнадёжной. *** Тэхён эту ночь спал просто отвратительно, ворочаясь на кровати и всё никак не находя удобного положения. Парня лихорадило и ломало, липкий пот пропитал постельное бельё. В общем чувствовал он себя убитым и слабым. Бросив попытки доспать своё, уже в рассвете утренней звезды, юноша рывком сел, спустив ноги на пушистый ковёр и стирая влагу с лица. Впереди был ещё один утомительный день. Когда кое-как переборов себя Тэхён спускается вниз, то застаёт ребят, выставляющих на стол множество тарелочек с едой. Радостные, о чём-то переговаривающиеся, они даже раздражают своими улыбками. — Утречко, соня.– мурлычет Чимин, подбегая к другу и, подхватив под локоть, тянет к столу,– А мы уже завтрак приготовили, давай покушаем.– и усаживает того на стул, плюхаясь рядом, пока остальные занимают излюбленные места. И вот вроде что может пойти не так? Наверняка парень мог бы сравниться по степени невезения с их монстром разрушений Намджуном, ведь напротив него приземляется Чонгук, что-то весело рассказывая Хосоку и смеясь громко, аж хочется закрыть уши. Кажется, что ещё пару дней назад Чон был самым настоящим ребёнком: отпускал сальные шуточки, чуть не дрался за право поиграть на приставке, ластился к своим хёнам, тем самым выбивая себе право взять из их гардероба понравившуюся вещь, пил банановое молоко и выглядел маленьким-маленьким, а также хвостиком крутился вокруг Тэхёна, беспардонно нарушая личные границы. Но теперь, смотря на него, старший видел совершенно другого человека. И объяснять тут, расписывая все перемены в поведении, даже не стоит, ведь тот просто повзрослел. Они и глазом моргнуть не успели, как их милый и нагловатый макнэ превратился из слабого крольчонка в здорового зайца на анаболиках. Один момент и тот стал каким-то слишком взрослым. Тэхён даже не пытался сравнивать себя с Гуком, потому как был совершенно точно ребёнком в душе. И не менялся годами. Может дело в характере, но Тэ явно не спешил взрослеть, закрываясь в своём уютном мирке. Однако было и ещё кое-что, тревожащее старшего: тёплые хрупкие чувства, которые осели где-то в грудной клетке, периодически сдавливая сердце и отнимая возможность сделать вдох. Эти приступы длились недолго: максимум пару минут и не каждый день. Однако, чем больше времени проходило, тем чаще и интенсивнее они стали. Потому парень, как само собой разумеющееся, записался к врачу, визит к которому был назначен на сегодня. И сказать, что Ким переживал – не сказать ничего. Он даже не уловил, как поел, как ребята убирали со стола, о чём говорили между собой после. Словно выпал из реальности, приводя себя в порядок по инерции и в очередной раз переживая приступ кашля, который словно рвал лёгкие изнутри. Доктор-диагност оказался весьма улыбчивым пухлощёким мужчиной чуть за 40, что сразу предложил присесть и описать проблему, которую Тэхён обсуждал несколькими неделями ранее с терапевтом. Тот, видимо, был не слишком квалифицированным специалистом, так как не смог соориентироваться в симптомах, лечив изначально простуду, что не возымело эффекта. А далее были общие анализы, гемостазиограмма, биохимия, гормоны, рентгенограмма. Всё на автомате, результаты через несколько дней, однако, в какой-то момент, рассматривая ОГК, доктор удивлённо взглянул на пациента, что сидел на мягком кресле, вновь переводя глаза на снимок. Далее он попросил следовать за ним, отвёл к более опытному коллеге, ведь теперь юноша входил в список людей, которых не вылечить привычным способом. — Господин Ким,– мягко начал диагност, приподнимая очки за оправу и потирая левый глаз пухлыми пальцами. Тэ напрягся слегка, сжимая подлокотники пальцами. — У меня что-то с лёгкими? Типа пневмонии или туберкулёза?– предположил тёмноволосый, перебивая, наблюдая как врач берёт ручку и записывает что-то в индивидуальную карточку. — Постарайтесь не слишком удивляться и паниковать.– выдыхает тот, закидывая ногу на ногу,– Существует несколько эффективных препаратов, позволяющих облегчить симптомы и замедлить течение вашей болезни. Я даже не знаю, как вам правильнее сказать. — Пожалуйста, не тяните, это не помогает.– просит Тэ. — Лилии, господин Ким, лилии,– делает паузу,– они растут из вашего сердца, заполняя пространство лёгких на 30 процентов. Ещё совсем небольшие бутоны, но со временем они увеличатся в размерах и расцветут. Эта болезнь также известна как ханахаки или "болезнь неразделённой любви". Тэхён подвисает, тупо пялясь на свои пальцы. Среди всех возможных болячек подцепить ту, что встречается в каждом третьем романе о любви. Хочется рассмеяться от собственного ребячества. Надо же как сложилось, а ведь парень догадывался, что проблема будет никак не связана с постоянными репетициями и насыщенной на события жизнью. Быть во всём правым это тяжкое бремя, проверенное временем, непосильное для кого-то вроде Тэхёна. — Хорошо, как будет протекать заболевание? И какое лечение вы посоветуете?– сглотнув ком какой-то странной горечи, интересуется пациент. — Процесс разрастания у каждого индивидуален и время распространения разнится в зависимости от типа цветка, но общие характеристики есть: в первые месяцы организм пытается бороться с инородным телом, оттого температура больных в ночное время суток повышается, обильно выделяется пот, душит кашель, поскольку первая для поражения после сердца система органов — лёгкие, затем приступы прекращаются и с четвёртого по шестой месяц человек чувствует себя вполне неплохо, но сам момент как фактом даёт понять, что цветы начали распускаться. Эта фаза длиться около двух месяцев с небольшими погрешностями, а за ней следует одна из самых мучительных — кашель с кровью и лепестками цветов, который будет мешать не только спать, но и в дневное время, пока бутоны полностью не выйдут. От трёх до пяти месяцев. И вам ещё повезло, что внутри лилии: представьте какую адскую боль переживают люди с розами или чертополохом. — Да уж повезло.– хмыкает Ким, теребя рукава кашемирового свитера и кусая губу почти до крови. Доктор совершенно не умеет преподносить подобную скорбную новость безнадёжно больному. — Простите,– прокашливается мужчина, поправляя очки,– В общем, к моменту года с начала болезни процентов 70 находятся на грани смерти, ведь после первого цветения корни начинают распространяться на все внутренние органы. Появляются проблемы не только из-за осложнений дыхания, но и сам организм начинает зависеть от роста инородного тела. Также на весь процесс влияет эмоциональное состояние человека. Многие говорят, что лучшим способом прожить подольше будет уехать как можно дальше от объекта своей любви, ибо так он не сможет причинить боль и сердцу будет спокойнее. Другие утверждают, что чем вы ближе к человеку, в котором нуждается ваше тело, тем легче протекает болезнь, если тот к вам хорошо относится и не пытается намеренно навредить, вызвав ревность или дав ложную надежду например. — Если принимать лекарства, то большинство из симптомов станут безболезненными, я прав?– прерывает монолог диагноста Ким. — Первые две фазы с препаратами вы и не заметите, к тому же, в таком случае, рост лилий замедлится. Полностью убить растение без вреда для вашей нервной системы и внутренностей, к сожалению, нет возможности. Некоторые идут на операции и химиотерапию, однако выживают всего 3 процента из ста, оставаясь при этом неспособными больше испытывать эмоции и инвалидами из-за проблем с сердцем и лёгкими до конца своей жизни. Самый простой способ — постараться быть с человеком, которого любите. Этот вариант лучший. — Выпишите таблетки, я очень устал слушать всё это, хочу спать.— прерывает вновь юноша, уже жалея, что вообще узнал правду. — Ох, понимаю, простите, в первых фазах усталость это вполне обычный симптом. Сейчас всё сделаю. Однако, вам нужно каждый месяц приходить в клинику, а при плохом самочувствии немедленно ехать в больницу. Вы меня услышали? Тэхён уже час блуждал по улочкам Сеула с пакетом вонючих препаратов, запах которых очень хорошо чувствовался даже при наличии ветерка. Его мысли не скакали одна к другой: в голове вообще было пусто, а сам он был слишком уж спокоен. Словно бы принял болезнь как должное. Словно другой судьбы и быть не могло. Врач всё же уговорил пациента послушать побольше про болезнь с которой тот столкнулся, рассказал, что мало кто живёт больше года с момента появления первых симптомов. До второго цветения доживают ещё меньше, а переживают его единицы. Также поведал о случаях, когда человек проживал около пяти лет, растение умирало, забирая носителя вместе с собой. И только взаимная любовь могла излечить без последствий для организма. Смеяться хотелось всё больше и больше, и в какой-то момент Тэхён начал делать это вслух. Громко. Отчаянно. До боли в груди и сам не замечая, как увлажнились щёки, что дороги не видно за пеленой из слёз, как тяжело стало дышать и там внутри, глубоко, ломается что-то с треском. Какая ирония. Презабавно получилось. И продолжать жить с этим? Принять кажется довольно просто. А вот каждый раз вставать с кровати с чётким пониманием, что увидишь объект своей неразделённой любви внизу — вот это сложно. Непосильно. Парень делает глубокие вдохи и выдохи, собирает себя по крупицам и всё же решает вернуться в общежитие. *** Хосока долго рвёт кроваво-красными бархатцами, отчего горло нещадно болит, и внутри себя, кроме боли, парень не чувствует ничего. В отличие от Тэхёна, который совершенно не догадывался о волшебной болячке, Чон сразу знал, что его ждёт, влюбись он в Мин Юнги. Его хмурый и апатичный хён был самым последним, в кого стоило влипать даже на секунды. Своенравный. Прямолинейный. Он совершенно не заботился о чужих чувствах, как и сам не испытывал чего-либо светлого по отношению к окружающим. Музыка была его единственной любовью, ей он готов был целый мир подарить, ей был верен. И Хосок правда им восхищался, очень, даже слишком. Чон и сам был болен танцами, но одержимость Юнги музыкой была на ином уровне. Недосягаемом. Как и сам Мин. И если у того же Ким Тэхёна возникали противоречия и сомнения по поводу влюблённости в Чон Чонгука, то у Чон Хосока всё было довольно глупо, плоско и по-настоящему к Мин Юнги. Слишком искренне. Как-то Намджун сказал Хоупу, что стоит сделать хоть что-то, поговорить для начала, но тот лишь ярко улыбнулся, хлопая друга по плечу пару раз и попросив не переживать и не вмешиваться. Их лидер и знать не знал, как и все остальные, что Мин Юнги уже давно, до синеющих пятен по фарфоровой коже и с присущей лишь ему страстью любил Пак Чимина. И у них было что-то вроде отношений. По крайней мере пирожок-мо́чи выглядел смущённо-счастливым, стоило старшему, обычно хмурому хёну, появиться в поле зрения, в моменты тесной работы друг с другом. Эта химия ощущалась в воздухе, а тени улыбок при случайных касаниях озаряли их лица. Раньше Хосок не мог встать меж Юнги и музыкой. Зато смог Чимин. А между Мином и Паком для Чона места не находилось. Как и он сам на этом месте не собирался настаивать. Раньше Хосок верил в полную самоотдачу хёна музыке. Сейчас верит во всепоглощающую одержимость Юнги Чимином. Но разве это повод для грусти? Вон какие цветы красивые в итоге получились. Чону с самого начала было интересно, какого цвета они будут, ведь до первого цветения никак не узнаешь, не проверишь. И Хоуп улыбается губами, измазанными в собственной крови, голову наклоняя. Они красивые. Как и его любовь безответная. И даже на душе теплее, ведь цветок то живой, бутоном вышел аккуратным, со стебельком. И парень его обязательно в горшок с землёй посадит, глядишь и вырастет этот красавец вне его лёгких и будет ещё годы вперёд, даже после смерти хозяина, радовать домочадцев красивыми кроваво-красными нежными лепестками. *** — Тэхён-а, поиграй со мной в приставку, я Джин-хёна не застал в комнате, а значит он куда-то свалил. Стоило только старшему показаться в гостиной, так мелкий паршивец сразу его затянуть в свой мирок пытается. Ещё и голосок такой делает, словно правда просит, но знает ведь, чертяка, что ему мало кто из хёнов может отказать: всё же макнэ, ему потакать привыкли. — Айщ, свалился на голову как снег, даже моими планами не интересуется и ждёт, пока джойстик в руки возьму. Вот же наглый.– возмущается Ким по-доброму, бубня довольно громко, и усаживаясь рядом с донсэном. И пусть на душе кошки скребут, но знать об этом именно Гуку не обязательно. — Ты же к доктору ходил, да?– листая список игр и находя ту, в которую хотел сыграть, произносит парень, затем поправляя пучок волос на голове,– Не удивляйся, мне Чимин-хён говорил, что ты себя плохо чувствуешь в последнее время. Да я и сам заметил, что часто кашляешь, надеюсь тебе выписали хорошее лечение, а то вон Хосок-хён не может вылечиться уже полгода. Его иногда от кашля даже тошнит. Тэхён понимает, что младший хорошо осведомлён о происходящем в общежитии и жизни каждого мембера. И делает пометку в голове: быть осторожнее. Чонгук же покашливает пару раз в кулак и они начинают раунд. *** Хосок сидит у себя, время на часах почти половина первого, когда Тэхён стучит костяшками по двери, прежде чем войти. — Увидел, что свет горит, не спится?– интересуется темноволосый, а Хоуп похлопывает по месту на кровати рядом с собой, куда приземляется пятая точка друга. — Обдумывал новый бит,– указывает на экран планшета с программой,- Чего-то определённо не хватает, но не могу понять чего именно. — Гуки сказал, что ты уже довольно давно болеешь, может отдохнёшь от работы хоть ночью? Я не первый раз в это время вижу, что ты не спишь. Что на самом деле случилось? Чон вздыхает, откладывая девайс на прикроватную тумбочку и поворачивается к младшему, усаживаясь поудобнее. — А он у нас наблюдательный. Раньше ты тоже таким был.– подмечает Хосок, набираясь храбрости рассказать,– Да, я болен. Сразу хочу предупредить, чтобы ты не переживал, и не говорил об этом другим, ладно?– дождавшись кивка, продолжает,– Я словно герой мира фэнтэзи: сирены, гномы, эльфы и феи существуют в мире, во вселенной, где глупые названия болезней не на тарабарском языке, а вполне понятны. И из-за одного гнома я подхватил очень странную и загадочную хворь, которую зелья никак не вылечат, а лучшие маги только и могут, что пожимать плечами да разводить руками, мол здесь наши полномочия всё. — Ханахаки из-за Юнги-хёна.– разрушая таинственность момента, перебивает Ким и его ожидает вымученная улыбка лишь уголками губ и почти незримый кивок головы,– Гуки сказал, что уже полгода. — Цветы Юнги — кроваво-красные бархатцы. Я только сегодня узнал. Один даже удалось посадить в почву. — Хён, но как же так? Почему ты не признаешься ему, может этот «злобный гном» не отвернётся от тебя и всё будет хорошо? — Эх, Тэхёни, кому нужны чужие чувства, если мы зацикливаемся лишь на своих ежедневно?– улыбается искреннее, притягивая донсэна к себе и вместе они ложатся на подушку, устраиваясь на кровати и обнимаясь по-детски,– Мы всегда ставим свои эмоции и ощущения выше, чем чувства других людей. Некоторые пытаются это отрицать, другие не замечают, а вот Юнги просто такой: точно знает чего хочет, берёт это, и честно признаёт свой эгоизм. Наверное этим его натура и подкупает. Честен до конца. — Ты ведь так просто не спасовал бы, разве я не прав? Есть какая-то причина. — У Мин Юнги есть много причин сказать "нет" и только две, что соблазнили ответить "да". Одна из них наша общая, важнейшая в жизни каждого музыканта, а другая имеет тонкий силуэт, пахнет чем-то по-домашнему уютным и греет вечерами. Я со своей жизнерадостностью и вечным оптимизмом даже в топ-20 не вошёл. Но понимаю причину и не расстраиваюсь. В конце концов, видеть его счастливым — уже счастье, и только я виноват, что не успел занять место в холодном сердце. У меня, по правде, изначально не было шансов стать кем-то особенным. Я понимал это ещё задолго до горьких чувств. Но ничего не поменялось бы при любом раскладе. Потому что выбор в его пользу — моё решение. Потому что я такой же эгоист, желающий урвать свой кусочек счастья, жалкий в этих порывах, но искренний. — Хоби, ты ведь знаешь, что мы тебя очень любим и ценим.– старается успокоить и поддержать Тэхён, заглядывая в глаза старшего, а тот мягко поглаживает парня по голове и улыбается. — Знаю, и тоже люблю вас безмерно, но этого недостаточно. Теперь уж точно. *** После их ночного разговора, всего за пару недель, ребята действительно стали очень близки: вдвоём выходили гулять, ели отдельно от ребят, спали в одной комнате и засиживались допоздна, что-то громко обсуждая и смеясь. Хоуп, наконец, доверил свою тайну, отчего стало легче дышать, а Тэхён поддерживал друга, оберегал, но, в то же время не просил выплакаться, не говорил, что "всё будет хорошо", потому что не будет. Он ворвался ураганчиком веселья, с абсурдными идеями и совершенно непонятным списком фильмов, что они должны были обязательно заценить, с кучей ненужной информации о пришельцах и желанием обниматься ночью. Пареньку тоже было тяжело от осознания, что дальше ничего не будет, но он не падал духом и старшему не велел падать. Вытягивал из тисков колючего одеяла одиночества, укутывая в кокон комфортного пледа обожания, водил на выставки, в кино, выгуливал по парку и знакомил с кучей интересных вещей, с которыми Чон бы даже не удосужился познакомиться, да и не знал о подобных вообще. Тэхён делал Хосока счастливым. Хосок отвечал тем же. Признание от Кима о своём недуге прилетело в одну из очень тёмных ночей, когда за окном разразилась ужасная буря и ветер выл, словно раненный волк. Хосоку было жаль. Тэхён пожал плечами, а затем поднёс большую ложку с горкой из мороженого к чужому рту и сказал: "А-а-а". — В моём случае уже ведь всё потеряно, первое цветение — и обратной дороги нет, Тэхёни, а у тебя ещё есть возможность на взаимность. Тем более вы с Чонгуком близки. — В последние месяцы он стал уделять больше времени своему внешнему виду, а также крутится теперь вокруг Намджун-хёна. Наверное повзрослел так и ума захотелось прибавить. У нашего лидера там знаний на библиотеку, да и подскажет всегда понятно и чётко. А со мной чего-то нового сложно ожидать. Будто я застрял в петле детства... Слушая донсэна, Хосок не переставал поражаться, насколько уникальным может быть кто-то и даже не осознавать своей особенности. И это печалило его. Как может быть человек одинок в своём неординарном мышлении: когда внутри тебя целая Вселенная, но азы её столь непонятны для обывателя, что проще прятать её, чем показывать и пробовать описать. У Чона всё проще, но он не считает это поверхностным или примитивным. Не завидует и не сравнивает себя с другими в негативном ключе. У каждого на этой планете свои ценности. Главное, что теперь они есть друг у друга, а вместе личное несчастье пережить проще. *** Ребята сидят на диване в гостиной, всей группой и смотрят фильм. Эта традиция собираться в вечер пятницы перед телеком сформировалась много лет назад. Таким образом они немного отвлекались от ежедневных изнурительных тренировок и могли повеселиться под какую-нибудь американскую комедию вместе. Хотя давно они не были вместе в такой обстановке. С прошлых таких посиделок минуло полгода. Хосок исподтишка поглядывает в сторону Юнги и Чимина, что сидят на кресле: первый, как царь, а второй на широком подлокотнике, ступни уперев в противоположный, и о чём-то своём переговариваются, невзначай друг друга интимно касаются, нежно, по-свойски. Эта картина по сердцу бьёт больно, но и облегчение в ней тот находит. Его друзья счастливы и бесповоротно влюблены, чего ещё желать? Тэхён взгляд старшего трактует по-своему, оттого и тянется к нему, обвивая конечностями, да так, что почти хрустят чужие позвонки. Внимание к себе привлекает, а старший лишь хмыкает добродушно, когда волосы на чужой макушке щекочат нос. И ни один из них не успевает понять, в какой момент их младшенький, Гуки, на колени Тэхёна голову укладывает и руку на бедре уверенно фиксирует, говоря, что хён тёплый, а он замёрз. Ким не понимает, смеётся нелепо, что донсэну внимания не хватает, и по голове поглаживает полюбовно, пока сердце тисками сжимает и от боли дышать становится трудно. Гук, сам того не понимая, очень жестоко играет. Но улыбка кроличья в нежности топит, вот Тэ и задвигает чувства подальше, наслаждаясь моментом, и пялится в экран. Чонгук неловко покашливает, прикрывая рот ладошкой, чем вызывает беспокойство у двух сидящих помимо него на диване. Тэхён говорит, что нужно попить горячего чая и уже хочет сорваться с места, ведь вспоминает: макнэ всегда перед серьёзной болезнью глухо кашляет, и запустить сейчас простуду никак нельзя. Хосок останавливает Кима, мягко погладив по плечу и идёт сам. *** Проходит неделя. Хоби собирается к родителям и уезжает быстро, даже не успев толком попрощаться с Тэ, оставляя того в полном одиночестве, в пустой комнате, где парню становится невыносимо душно, но он упрямо игнорирует это и ложится спать ещё днём. Впереди выходные и набраться сил перед рабочей неделей хочется. Как физических, так и моральных. И если раньше эмоциональное состояние за счёт Хоупа можно было хоть малость поднять-подлатать, то сейчас Киму казалось выше собственных сил бороться с одолевающей депрессией. Сквозь пелену сна, парень слышит скрип двери и тихий её хлопок. Да так и не двигается, лёжа всё в той же позе эмбриона лицом к стене, ловит посторонние шумы, пытаясь понять, оставил ли его внезапный посетитель или же находится в комнате. Сердце готово из груди выпрыгнуть, стоит только неизвестному сесть на чужую кровать, придавливая матрас своим весом ощутимо, из чего Тэ и понимает, что не один. Для паники причин нет: во-первых, воры воруют, а не сидят на кроватях, во-вторых, маньяки убивают, а не тихо себя ведут, и в-третьих, в общежитии, помимо самого хозяина комнаты, ещё трое ребят, но они свои, а значит бояться нечего. Но Тэхён ни звука не издаёт, да так и не двигается, притворяясь спящим. Возможно не хотелось узнавать, кто же реально находится сейчас с ним, давая волю фантазии о несбыточном. И радовало, что тот тоже молчал. Молчал и укладывался позади, неожиданно притягивая сонного принца к себе, по-свойски левой рукой обнимая поперёк живота, а правую просунув между подушкой и плечом Кима, чтобы как можно теснее прижаться. Дыхание гостя было горячим, оставаясь на макушке Тэхёна, что всё пытался понять, что же реально сейчас происходит. И почему так приятно? Он постарался идентифицировать, а кто именно из мемберов почтил своим присутствием. И, по стечению обстоятельств, сознание уже наперёд знало, кто нежно утыкается носом в его волосы, чьи вдохи и выдохи он спиной ощущает, прижатый к чужой широкой груди, кому приспичило вообще зайти к нему, а после ещё и остаться. Страшно было, что всё происходящее лишь сон: тот, что не забывается годами-десятилетиями, что себя живым почувствовать заставляет, а ускользая причиняет боль реальную. В таких часто остаться желаешь, не просыпаться никогда больше, лишь бы этот момент проживать вновь и вновь. Парень любил подобные сны, ненавидя также, со всей душой, но иногда прокручивая их ленту на повторе часами и улыбаясь горько, что всё не правда, а лишь игра воображения. Вот и сейчас, скинув оковы оцепенения, как в бреду, он чужие ладони своими цепляет, по коже грубо проходясь ногтями, ими полумесяцы оставляя, и желая вот так умереть, лишь бы этот сон не ушёл, вновь не заставил столкнуться с реальностью горькой. — Не уходи, Гуки, останься со мной.– тихо шепчет старший, в голосе даже не стараясь спрятать нотки отчаяния. — Хён, ты в порядке?– слышит прямо над ухом, чувствует как его из объятий выпустить пытаются, чтобы к себе развернуть. — Не надо, прошу тебя. Пожалуйста,– прерывисто просит Тэхён,– Пожалуйста, оставь мне хоть каплю гордости, иначе я рассыплюсь. — Хён,– ёрзает донсэн, пытаясь успокоить друга,– Закрой глаза, если не хочешь видеть, и уши, если не хочешь слышать. Его тон, аккуратные поглаживания пальцами, а главное желание быть рядом не могут не убедить, не могут не заставить сдаться и довериться. И вот уже Тэхён на другом боку лежит, ощущает кожей горячее дыхание младшего на своём лице, жмурится, словно удара ожидая, и уши также закрывает ладонями. Боится. Теряется. Возможно, сейчас Чону поддержка нужна тактильная, может он пришёл к старшему, поскольку с ним одним шаблоны и рамки общения стёрты. Они ведь так близки. Чертовски. Тэ скучал, только сейчас понимая насколько. До боли под рёбрами, до сбитого дыхания, так как человек рядом заставляет сходить с ума, умолять пощадить своё кое-как склеенное сердце, что биться устало, ритм теряя. Словно панической атакой от Гука накрывает. Ресницы дрожат, как и губы, которые Ким изнутри кусает, не шевелится почти. И касания холодных пальцев на своей щеке ощущаются лёгкими, воздушными, но такими яркими, что румянец вот-вот готов проступить, выдавая смущение. Но голод сильнее: заставляет чуть ли не тереться слепым котёнком от поглаживаний. В брюнете слишком много чувств, избыток. И если Чонгук ведёт себя странно и не логично, то у Тэхёна просыпается вполне закономерное желание. Ближе. Уткнуться в изгиб шеи, вдохнуть наконец нормально, обхватить руками так крепко, чтобы не смог уйти, мёртвой хваткой, пообещать всегда быть рядом, закрыть собой от всех бед и невзгод, отдать себя без остатка. Только нужно ли подобное другу? Тэхён рассыпается с каждой секундой, пока его волосы заправляют за ухо, пока оглаживают скулу, перетекая на подбородок, как-то резко фиксируя его таким образом, чтобы обвести контур губ, задержавшись большим пальцем на маленькой родинке. Старший только жмурится сильнее, нервно пропускает воздух сквозь приоткрытый рот. Напряжение меж ними витает. Оно давит. По потокам тёплого воздуха, что становится ощутимее на лице, понятно, сколь близко теперь донсэн. А ещё касание кончика носа о нос говорит о том, что происходящее правда. Что младший осязаем. Тэ не успевает опомниться, как нежные губы Чонгука целуют уголок его собственных, затем отстраняются, после чего более уверенно движутся к центру, легко, непринуждённо, так, словно распробовать каждый миллиметр стремятся. Почему-то Ким был уверен, что поцелуй с Чоном будет отдавать горечью, станет невыносимым, но он... Переливается яркими вспышками нежности, взрывами-феерверками по телу расходится, без приторной сладости приятный. Он трепетом расходится по нервным окончаниям. Напряжением внизу живота отдаётся, хоть и целуют по-детски, совсем невинно. Хочется больше. Но Гук словно чувствует тонкую грань, отстраняясь, хоть и не слишком далеко. Оба дышат так, будто кросс по пересечённой местности сдавали, загнанно. Тэхёну так сильно не хочется возвращения в реальность. Он сыт по горло поиском причин поступков. Каждый раз чувство, будто черепная коробка вот-вот лопнет, расколется, а взамен правды всё равно не узнаешь. Сойти с ума в объятиях: тело к телу, нос к носу, оплетаясь конечностями, ароматом родным пропахнуть, напитаться, внутрь кожи втереть, чтобы больше ни грусти, ни одиночества. В одно целое превратиться, этакое антропоморфное существо, пусть даже оно в итоге снесёт всё живое на своём пути, сгорая от эмоций и страсти, но слиться, даже если это их личности полностью уничтожит, зато рядом, ближе возможного, интимнее реального. Чтобы в сердце, в душу и мысли, заполнять друг друга равноценно, без возможности разделиться. — Хён, я болею тобой.– тихо произносит Чонгук, не выпуская из рук чужих хрупких плеч. Тэхён глаза открывает в секунду, пытаясь разглядеть очертания в этой кромешной тьме. — Я... Мне очень жаль, только не отталкивай, прошу.– продолжает Чон, в то время как старший пытается что-то сказать в ответ, даже рот открывает, но слова словно застряли в горле,– Эти лилии, чёртовы белые лилии, не дают мне спать. Они так тяжело выходят... Но, стоит лишь снова побыть рядом с тобой, ощутить тепло, как спазмы прекращаются, кровавый кашель уходит, и я могу дышать. Могу дышать только тобой, только с тобой, так, словно до этого кислород был угарным газом. Я не хочу просить о многом, не боюсь того, что в будущем, но оставить группу и тебя, в первую очередь, не могу. Потому побудь со мной... — Значит уже полгода.– шепчет Тэхён. — Чуть больше, но откуда ты знаешь? — Потому что у меня внутри тоже растут цветы. Повисает молчание, а младший принимает сидячее положение, отворачиваясь спиной и свесив ноги с кровати. — Только скажи, кого ты так любишь, и я подарю этого человека тебе. Я куплю его, заставлю, буду шантажировать, но он будет с тобой.– спокойно обещает Гук, а сам пальцы теребит от гнева, обиды и злобы. Ведь почему хён должен страдать? Почему его должна ждать участь такая же, как и у Чона? Нет, парень не допустит этого, ни в коем случае не даст любимому уйти из этого мира, не успев познать все прелести жизни. Он не отступит: в лепёшку расшибётся, а сделает всё ради этого невероятного человека. — Ха-ха-ха-ха,– мысли перебивает тихий смех собеседника, отдающийся эхом от стен тёмной комнаты, а тёплые руки окольцовывают шею, пока чужое тело прижимается со спины,– В таком случае, какие же мы глупцы. Мягкий поцелуй остаётся за ухом, пока Чонгук вообще не понимает, что Тэхён имеет в виду. — Мне было интересно, какого цвета будут лилии, когда придёт время цветения. Так, говоришь, они белые? Что же, нам подходит. У Кима уже гора с плеч упасть успела. И с каждым словом казалось, что оба были слишком слепы, чтобы заметить реальность, в которой парней давно тянуло друг к другу. — Лилии?- удивлённо переспрашивает Чон. — Угум,– кивает головой Тэ,– Наверное это связано с первой любовью. Как символ. — Так ты?– голос парня дрожит. — Кого же, кроме тебя, я мог бы полюбить так сильно. Это ты, Чонгуки, первый и единственный, в кого я когда-либо влюблялся. Наступает молчание, разбавляемое лишь мерным дыханием двух людей. Один обнимает другого, а второй оставляет поцелуи на нежных ладонях первого. *** Тэхён открывает глаза, слыша песни птиц за окном. Это утро встречает без боли в груди и желания выплюнуть печень вместе с кашлем, поскольку позывов нет. А рядом, сопя и причмокнув губами, спит Чонгук, руки которого до сих пор, словно из цемента сделаны, прочно прижимают хёна к себе. Такой спокойный, тихий, любимый от макушки до кончиков пальцев, сейчас кажется таким маленьким и беззащитным, что сердце в груди трепещет. — Чонгук~и,– растягивая гласную в конце, полушёпотом произносит Ким, а парень морщит нос, что выглядит ещё более мило,– Гуки, пора вставать, уже утро. — Тэхён~а,– отзывается младший в похожей манере,– Давай ещё поспим, я впервые за долгое время могу не волноваться о приступах. Тэ лишь хихикает, укладываясь обратно, придвигается близко, нос к носу, улыбается и прикрывает глаза. В душе царит покой.