Часть 1
14 февраля 2024 г. в 06:51
Илья с усталым вздохом откидывается на спинку стула и плывет взглядом по абсолютному беспорядку на столе. Обрезки бумаги, разлитый клей ПВА, безвозвратно испорченная кисточка и разбросанные карандаши. Последний раз такой хаос он наблюдал на своем столе в четвертом классе, когда пытался слепить какую-то открытку маме на восьмое марта. А сейчас ему восемнадцать лет, он взрослый человек и он просто пытался сделать что-то красивое для человека, с которым состоит в отношениях. Слова «парень» Илья избегает принципиально, оно кажется каким-то неуютным и опошленным, каким-то неправильным и заурядным, наверное. Просто язык не поворачивается даже в мыслях называть Юру своим парнем. Да и «любимый человек», на самом деле, тоже кажется не очень подходящим словосочетанием, но это уже гораздо лучше. Гораздо приятнее ложится на язык и не так сильно режет слух. Но в основном Илья предпочитает простое и лаконичное «дурак».
— Закончил? — усмехается сидящий на кровати Тихонова Рома, и Илья слышит, как тот поднимается на ноги и подходит ближе, заглядывая через плечо — Неплохо. Очень хорошо, я бы сказал.
— Ага, выглядит, как отрыжка купидона, — вздыхает Илья, беря открытку в руки и придирчиво осматривая со всех сторон. На самом деле, выглядит действительно хорошо, аккуратно и не слишком броско. Мило — Чтобы я еще хоть раз сел за эти гребаные аппликации.
— Ты сам уговорил его на домашнее свидание, — Рома мягко взъерошивает ладонью светлые пряди и возвращается на кровать, когда Илья оборачивается к нему на кресле, положив открытку на живот — Да и валентинку сам захотел сделать. Я почти уверен, что, если бы ты пришел с банкой сока и какими-нибудь забавными носками, он бы был счастлив.
— Может, и был бы, — на самом деле, Илья уверен, что Юра бы встретил его с пустыми руками так же тепло, как встретит с этой чертовой открыткой. Но причина в другом — Но этот дурак делает из меня какого-то подростка в пубертате. Не знаю, мне просто хочется дарить ему всякие бесполезные мелочи. Это хуйня какая-то, но мне нравится, почему-то.
Рома лишь улыбается и качает головой, прикрыв глаза, выглядя при этом, как любящая мама, которой любимая дочка рассказывает о своей первой любви. Он выглядит действительно счастливым и каким-то гордым, пока сидящий напротив Илья гипнотизирует эту бедную открытку почти раздраженным взглядом. Больше никогда, он клянется, он не возьмется за подобное кропотливое творчество.
Тем не менее, от этой клятвы он отказывается на следующее утро. А сейчас, когда на часах уже вот-вот будет пять часов вечера, он стоит в знакомом до каждой нецензурной надписи на стене подъезде и просто бездумно смотрит на темную входную дверь-сейф. Нервничает, как тот самый подросток перед первым свиданием. Хотя в этой квартире он бывал уже десятки раз, и негласных свиданий у них было около пяти точно. По крайней мере, эти ночные прогулки, походы в кино и парки Илья в своей голове называет именно так. Возможно, проблема в том, что именно эти посиделки в чертов праздник всех влюбленных они прямо и официально назвали свиданием. Черт, Илья никогда не думал, что будет когда-нибудь отмечать этот день. Да он до этого года даже не вспоминал о четырнадцатом февраля, пока Костя не начинал присылать какие-то странные блестящие валентинки в общий чат. Илья действительно становится влюбленной тряпкой.
Именно поэтому он собирает в кулак все свое мужество и жизненный опыт, собранный за восемнадцать лет, и уверенно заходит в квартиру. Юра, судя по звукам, возится на кухне, так что в прихожей встречает гостя только кошка, дружелюбно трется о ноги. И Илья улыбается, ставит маленький пакет с подарком на пол и садится на корточки, тут же поднимая животное и усаживая ее к себе на колени.
— Привет, солнышко, — бурчит Илья, обоими руками зарываясь в светлую шерсть — Привет, доченька. Почему от тебя пахнет мясом?
— Потому что от всей кухни пахнет мясом, — звучит сверху, и Илья поднимает голову, улыбаясь уголками губ — В конце концов, у нас ужин. Как-то не принято на такие ужины есть Доширак или чай с печеньем.
— Да, я уже слышу запах, — Илья спускает кошку на пол и встает на ноги, уже привычно оставляя маленький поцелуй на Юрином лбу в качестве приветствия — Надеюсь, это французская или итальянская кухня?
— Надеюсь, что ты пойдешь нахуй из моей квартиры, — с той же маленькой улыбкой отвечает Юра и отходит на пару шагов, складывая руки на груди — Ты вовремя, вообще-то, я закончил минут десять назад, так что все горячее. Раздевайся и мой руки, я жду тебя на кухне.
Илья кивает и, снимая с себя пальто, взглядом провожает Юру до поворота в кухню. Кошка мяукает Илье о чем-то своем и убегает за хозяином, надеясь, видимо, что ей перепадет какой-то лакомый кусочек. Илья, оставив пакет в прихожей и уходя в ванную, надеется, что ему сегодня перепадет чуть больше этих маленьких теплых улыбок и мягких прикосновений. Весь легкий мандраж он смывает с кончиков пальцев прохладной водой, и внутри остается только безграничный комфорт и легкое предвкушение. Илья уже пару месяцев как разучился волноваться и нервничать рядом с Юрой, разучился быть в плохом настроении, когда этот дурак кончиками пальцев проводит по тыльной стороне шеи в простых объятиях. И уже будто бы не ненавидит состояние влюбленности и обыкновенное желание быть рядом.
Когда Илья, забрав из прихожей пакет и двигаясь по коридору к кухне, не видит включенного света, он начинает задаваться некоторыми вопросами. Но когда он заходит в небольшую комнату и видит несколько горящих на столе обычных высоких свечей и еще несколько ароматических — на столешнице, все вопросы испаряются из головы. Как и все мысли. Илья просто молча садится за стол напротив Юры, скользя взглядом по самому обычному картофельном пюре и мясу на тарелке, по двум большим бутылкам с соком, тарелке с салатом и этим чертовым свечкам. А вот Юра выглядит вполне спокойно, смотрит на Илью прямо и уверенно, с легкой веселой усмешкой.
— Закрываю детские гештальты, — пожимает плечами Юра, когда Илья, наконец, отвлекается от разглядывания стола — Лет в восемь я мечтал о романтическом ужине при свечах с хорошей, красивой и доброй девушкой. Но ты тоже неплохо подходишь.
— Ой, знаешь что? — возмущается Илья, но, на самом деле, никакого возмущения внутри нет. Только доброе, почти нежное веселье — Я тоже в детстве мечтал о прекрасной жене, собаке и кучке детей. А теперь у меня есть ты и кошка. Вообще-то, меня все устраивает, но раз уж мы делимся безнадежными детскими мечтами.
Юра лишь тихо посмеивается себе под нос, закатывая глаза, и Илье не остается больше ничего, кроме как улыбаться и просто смотреть. Смотреть на этого дурака и не жалеть ни о чем. Юра не наряжался, на нем однотонная серая футболка, которая когда-то принадлежала Илье, но стала в какой-то момент их общей, а волосы стянуты в немного небрежный полухвост на затылке. На его руках нет митенок, как отсутствует и пластырь, и Илья, на самом деле, дорожит каждым таким проявлением абсолютного доверия. В голубых глазах отражается свет от пламени свечей, мягкими теплыми бликами падает на волосы и светлую, почти бледную кожу. Запах горячего мяса со специями смешивается с запахом ароматических свеч с чем-то фруктовым, какой-то сладкий цитрус. Запах, который уже прочно ассоциируется с Юрой и этой квартирой. И сейчас Илье кажется, что он проваливается в этот маленький однокомнатной мир, в запах сладкого цитруса и дрожащий свет от свечей. И он не делает ничего, чтобы спасти себя от этого падения.
— Хватит пялиться, — беззлобно вздыхает Юра, просто чтобы лишний раз показать свою вредность, но Илья лишь моргает в ответ, сжимая вилку в пальцах — Ешь уже. Мне нужна твоя независимая оценка этого мяса. Рецепт твоей мамы, вообще-то, но я внес некоторые корректировки.
— Черт, чуть не забыл, — Илья не знает, почему слова про мясо и маму вдруг освежили ему память, но думать об этом не хочет. Поэтому просто передает Юре пакет и, отломав кусок мяса, пока Юра изучает содержимое, спешит занять рот — Да, очень вкусное. Чувствуется что-то новенькое. Мне нравится.
— Валентинка? Серьезно? — перебивает Юра, усмехаясь, но Илья просто смотрит в тарелку, делая вид, что никогда не видел ничего интереснее этого куска мяса — Ладно, дай мне минуту, я посмотрю.
Илья зачем-то кивает, видя боковым зрением, как Юра достает телефон из кармана домашних штанов и включает фонарик. Конечно, при свете трех свечей, пусть он и достаточно яркий, не очень удобно рассматривать что-то подобное. Поэтому Илья терпеливо ждет, глядя на то, как Юра про себя читает кривой текст этой открытки и изучает все бумажные механизмы и мелкие детали. Его едва заметная улыбка в уголках губ светит в несколько раз ярче и теплее, чем эти дурацкие свечи, и Илья, ожидая вердикта, забывает про это мясо к чертовой матери.
Но никакого вердикта он не получает, Юра молча отставляет пакет под стол и поднимается на ноги. И, честно сказать, Илья даже не удивится, если Исаковский сейчас просто выбросит эту открытку и забудет про нее, как страшный сон. Обидится немного, но сильно не удивится. Но Юра проходит мимо раковины, под которой стоит мусорное ведро, замирает на пару секунд перед холодильником в какой-то задумчивости, после чего одним из своих магнитиков вешает открытку на металлическую дверцу и отходит на пару шагов, оценивая композицию. А Илья просто смотрит на резко контрастирующую с белой поверхностью холодильника темно-розовую открытку и не знает, стоит ли ему нервно рассмеяться, или это будет явно лишним. Но и от этого тяжелого выбора Юра его спасает, когда возвращается за стол и берет в руки бутылку сока, разливая его по стаканам.
— Это очень мило, спасибо. Остальное я потом посмотрю, — тихим спокойным голосом говорит Юра, когда ставит бутылку обратно на стол и садится на свое место — Считай этот ужин моим подарком.
— Да ты сам как подарок, — выдыхает Илья, не контролируя собственный язык, но у него все еще есть некоторая репутация, которую нужно сохранить — А дареному коню в зубы не смотрят.
— Не выебывайся, — Юра все еще абсолютно спокоен, вилкой зачерпывает немного картофельного пюре и лишь приподнимает руку, глядя Илье прямо в глаза — Тебе нравится этот подарок. И ужин, и я.
— Нравится, — кивает Илья, потому что спорить здесь не о чем — Даже с твоим характером и этим чертовым манговым соком.
Юра важно кивает и заводит разговор о том, что изменил в рецепте мяса. Илья, если честно, мало что смыслит в этом и не знает точно, каким рецепт был изначально, но ему и не важно. Он просто молча ест действительно вкусный ужин и уже в который раз за несколько месяцев ловит себя на мысли, что эти бессмысленные, порой даже скучные разговоры готов слушать сутками, только если говорить будет именно этот дурак.