Грехопадение

      Чимин вышел из чужого шатра и набрал полные легкие свежего воздуха. Голова все еще немного кружилась и сознание находилось словно бы в легкой туманной дымке, но в остальном парень чувствовал себя более чем хорошо. Ну и пусть, что руки немного подрагивают от усталости, а восполнение энергии займет несколько дней, зато он сегодня спас не одну жизнь. Несколько глубоких вдохов и выдохов позволили немного прийти в себя. Нужно собраться, еще много работы. Юнги ведь возложил на него ответственность за лагерь и…       — Верховные! — нимфа резко обернулся к генералам, не желавшим мешать Джуну и Сокджину и вышедшим за ним следом. — Верховные в порядке? Они живы?       — Конечно. Они были в шатре Его Темнейшества Юнги, когда мы видели их в последний раз, — ответил Тэмин, немного удивленный резкой сменой настроя юноши. — Увы, господин Юнги получил ранение, но…       — Он ранен? — еще больше встрепенулся целитель, срываясь с места на едва держащих ногах. — И вы все это время молчали?!       — Так ведь…       —…регенерация.       Но Чимин уже не слушал, стремясь поскорее добраться до одного из самых крупных шатров в лагере. Приходилось уворачиваться от попадающихся на пути демонов и вампиров, парень даже не извинялся, позабыв о манерах. Сейчас важно было далеко не это. Сколько прошло времени с тех пор, как войска вернулись? Сколько времени прошло с тех пор, как Юнги вернулся в лагерь? Когда ему нанесли ранение? Насколько оно серьезное? Если уж Намджун пострадал так сильно, то Верховный мог быть в еще более катастрофическом состоянии. И эти двое ящеров ни словом об этом не обмолвились!       Нимфа влетел в шатер, отбросив в сторону ткань, закрывавшую вход, и едва не упал, запутавшись в ней. К счастью, его удержали сильные, увитые венами руки. Уткнувшись носом чужую грудь на несколько секунд, Чимин поднял взгляд и встретился с темными беспокойными омутами глаз Юнги. Облегчение теплой волной затопило все внутри от одного только осознания, что старший здесь, рядом, живой и почти невредимый.       — Ты в порядке? — спросил парень, не дав демону и рта раскрыть. — Мне сказали, что ты ранен. Где, покажи мне. Я осмотрю, обработаю. Я смогу вылечить!       — Чимин, да ты самой Смерти белее, — нахмурился Юнги, крепко прижимая младшего к своей груди, а затем подхватил его, упирающегося, под коленями и понес к своей постели.       — Поставь! У тебя рана! Ты истечешь кровью! Я должен тебя вылечить!       — Моя рана уже давно затянулась, — отрезал демон и усадил мальчишку на топчан, накрытый мягкой периной. Обхватив его личико большими ладонями, Верховный всмотрелся в голубые глаза. — К твоему сведению, Чимин-а, у нас с Хосоком великолепно развита регенерация. Если мне не оторвало конечность, то полное заживление — дело пары часов… А ты потратил слишком много сил сегодня! Проклятье, Чимин! Да ты же сейчас отключишься на неделю, не меньше, если попытаешься излечить хотя бы царапину!       — Ты точно в порядке? — не унимался целитель, упрямо пытаясь воззвать к своему дару. — Дай мне осмотреть тебя, я должен…       Юнги закрыл Чимину рот поцелуем, не желая больше слушать сбивчивых вопросов и требований. Тот же, словно того и ждал, расслабился в чужих руках, отвечая на поцелуй. Губы были сухими, чуть потрескавшимися, и все еще имели привкус смерти, который демон принес с собой с поля боя, но Чимину было все равно. Ему было тепло и комфортно в объятьях Верховного, а его губы — именно то, что было ему нужно, чтобы отпустить тревоги этого бесконечно долгого дня.       — Со мной все хорошо, — чуть хрипло произнес Юнги, оторвавшись от мягких уст и заглянув в чужие глаза. — Я цел, я здесь. А тебе нужно отдохнуть, мне не нравится твое состояние.       — Но еще столько раненых…       — Спать! — приказал демон и глаза его на несколько секунд стали абсолютно белыми.       Парень успел лишь удивленно приоткрыть рот, а после веки по собственной воле сомкнулись и сам он обмяк в чужих руках, уплывая в царство Морфея.       Юнги мягко улыбнулся, укачивая несносного целителя в своих руках, а затем уложил его на подушку, стянув с ног сапоги. Окинув его взглядом с головы до ног, мужчина цокнул языком и отправился за теплой водой. Пусть нимфа и был аккуратным и чистоплотным, но военный лагерь — не то место, где можно остаться кристально чистым несмотря ни на что. Поэтому, набрав воду в небольшую лохань, Юнги вернулся к топчану и поставил ее рядом на пол. Несколько раз замирая в воздухе в нерешительности, длинные пальцы все же дотянулись до ряда пуговиц на чужой тунике. Демон легко расправился с небольшими петельками и осторожно, стараясь не потревожить чужой сон, снял с парня тунику, а за ней и брюки.       Не теряя времени, чтобы вода не успела слишком остыть, падший намочил полотенце в лохани и принялся обтирать молочную кожу на шее Чимина, а после ключицы и грудь, стараясь не отвлекаться на то, что юноша совсем обнажен и беззащитен перед ним. Он лишь должен проявить заботу о выбитом из сил младшем, не более. Он лишь оботрет с него пыль и пот, а после даст выспаться… Но как же сильно тянет наклониться и поцелуями покрыть только что очищенную кожу, поблескивающую от влаги… Верховный до боли прикусил губу, сдерживаясь и продолжая свое бесхитростное занятие. Нимфа - не игрушка, и нельзя поступать с ним так низко, когда он не может даже дать отпор.       Юнги думал, что станет легче, когда широкая белая рубаха окажется на младшем, но на деле стало только хуже. Она едва доходила до середины чужого бедра и, когда Чимин, так и не проснувшись, повернулся на бок, обнимая подушку и удобно сгибая ногу в колене, ткань беспощадно задралась и обнажила соблазнительные округлости. Демон сделал глубокий успокаивающий вдох и выдох, а затем накрыл парня легким одеялом, с трудом оторвав взгляд от его тела.       — Спи сладко, Мин-и, — прошептал он, наклонившись и невесомо коснувшись губами скулы, а затем выпрямился, подобрал испачканную одежду и вышел из шатра.       Наверно, из всех подвигов в своей жизни, сегодня он совершил самый большой — победу над собой.

***

      Чимин с трудом открыл глаза и удивился окружающей его темноте, лишь где-то в другом конце шатра тускло светили пара свечей, отбрасывая длинные тени. Лениво повернувшись на спину, парень потянулся, подняв руки над головой, а после уронил их на подушку и запустил пальцы в свои волосы. Они были чуть спутанные после сна и приятно цеплялись за фаланги. Приятная нега, разливающаяся обычно по телу от недолгого сна, делала из Чимина сонного и довольного кота. Ему всегда нравилось нежиться в постели и долго греться в уютном тепле одеял и подушек.       Воспоминания о том, что было до того, как он уснул, медленно проникали в затуманенное сознание. Ранение Намджуна, которое он вылечил с помощью остатков своей энергии, слова близнецов о том, что и Верховный пострадал, стремительный бег по лагерю, а после — крепкие объятья и вкус чужих губ на своих… Чимин так волновался о старшем, но тот был прав — потрать нимфа еще хоть крупицу сил и точно отключился бы на несколько дней.       — Ты уже проснулся? — раздался тихий голос из темноты, заставив парня едва заметно вздрогнуть. — Я думал, что проспишь до утра, а тут всего пара часов…       Чимин сел на топчане и огляделся по сторонам в поисках старшего. Пшеничные волосы рассыпались по плечам, так невинно и маняще обнаженным белым хлопком. Юнги, наблюдавший за ним из угла шатра, сглотнул ставшую вдруг густой слюну, заметив легкий румянец на нежных щеках юноши, когда до него дошло, что его полностью переодели. Видят Боги, демон очень старался сдерживаться, но сверкающие красноватые угольки в глазах ему уж никак не скрыть.       — Я… Мне пока больше не спится, — пробормотал нимфа, стягивая полы рубахи на груди и поднимая выше одеяло. — Я снова занял вашу постель, мне так неловко…       — Все в порядке, я не против, — отмахнулся Верховный, покачивая в руке кубок с плескавшимся в нем рубиновым вином.       — Но вы целый день провели в бою, вам нужно отдохнуть и…       — Почему ты всегда обращаешься ко мне на «вы», а в минуты отчаяния — на «ты»? — перебил Юнги.       — Что? — Ох, будь он трижды проклят, но удивленное трепетание чужих ресниц доводило демона до дрожи! — О, я не знаю… Просто так получается.       «Так получается»! Ну что за дитя?       — Мне не нравится, — нахмурился старший.       — Не нравится? — Снова это удивленное моргание! — Ну… хорошо, я постараюсь контролировать себя и обращаться к вам правильно…       — «К тебе». Обращайся ко мне на «ты», — произнес Верховный, допил остатки напитка в кубке и отставил его в сторону.       Чимин кивнул, опуская взгляд на одеяло. Он не мог не заметить алых отблесков в чужих глазах, но не знал, как определить, из-за каких эмоций они проявились. Демон зол на него? Но за что? За излишнюю жертвенность и отдачу? Вряд ли, хотя и возможно. Или все же… Догадка заставила щеки загореться румянцем.       Юнги — мужчина, воин. После сражения у него внутри может бурлить адреналин, разжигая не жажду крови, а уже совсем другой голод. И Юнги определенно испытывает влечение к нему, Чимину. А ему ведь прошлось переодевать его и укладывать в постель. Демон видел его обнаженным, какой стыд! Но… к собственному удивлению, нимфа не испытывал страха или неприязни от того, что это произошло. Ведь мужчина позаботился о нем, был ласков с ним… Внутри стало так тепло и приятно от этой мысли. Еще никому в своей жизни парень не доверял так безоговорочно.       Пожевав нерешительно губу в повисшей тишине, Чимин откинул в сторону одеяло, плавно поднялся на еще немного ватные ноги и неслышными шагами проскользнул к следящему за каждым его движением Верховному. Его взгляд запустил табун мурашек вниз по позвоночнику, пока медленно полз от лица нимфы ниже, к приоткрытым ключицам, узкой талии, красивым, соблазнительным бедрам, аккуратным коленям и тонким щиколоткам. Младший видел, как огонь в чужих глазах разгорелся ярче, когда мягкий хлопок задрался выше, стоило ему приподнять ногу, забираясь на чужие колени.

Talos - To Each His Own

      — Юнги… — шепнул юноша, оседлав чужие бедра.       Сердце в груди колотилось, словно безумное. Не от страха, нет. От волнения. Наклонившись чуть ближе, он поднял на старшего взгляд голубых глаз и нерешительно, на пробу, коснулся кончиками пальцев его лица. Пряди длинных волос щекотали щеки и шею демона, легким шелком спадая с плеч младшего. Чимин видел, что мужчина очень хочет коснуться его, но отчего-то сдерживается, лишь смотрит жадно и испытующе, словно ждет, что же он сделает. Но нимфа ничего не делал. Он так и завис над старшим, ни жив, ни мертв, зачарованно глядя в темные глаза напротив.       — За что ты так со мной? — прошептал Юнги спустя минуту «гляделок», не отрывая взгляда. — Я смирился, что мне нужно будет отпустить тебя. Смирился, что ты уйдешь и забудешь обо мне, как о страшном сне… А ты просто берешь и рушишь мою выдержку… За что, Чимин?.. Зачем это все?       — Кто тебе сказал, что я уйду? — таким же едва слышным шепотом ответил младший, запуская пальцы в распущенные волосы мужчины. — Мне некуда идти, некуда возвращаться — мой дом разрушен, все мои родные убиты…       — Так ты останешься от безысходности? — хмыкнул Верховный, стискивая пальцами подлокотники плетеного кресла, чтобы не сжать несносного мальчишку в объятьях.       — Кто знает, Ваше Темнейшество, кто знает, — в тон ответил Чимин, а затем все же преодолел последние миллиметры и приник к чужим губам своими.       Юнги пытался. Он честно пытался держать себя под контролем! Но этот мальчишка творит с ним невозможное! И сопротивляться этому не хочется уж совсем. Поэтому демон тут же ответил на поцелуй, лаская языком нежные, пухлые губки, цепляя кончиком ряд ровных верхних зубов. Руки, получив вольную, опустились на скрытую под рубашкой талию, крепко сжимая ее через тонкий хлопок. Тихий стон нимфы разрядом молнии прошелся по коже Верховного. Такой сладкий, мелодичный и невероятно прекрасный.       — Юнги… покажи мне, каково это… быть твоим… — попросил парень у самых губ, опаляя их сбитым дыханием.       Демон зарычал, почти до боли сдавливая Чимина в объятьях, и прикусил его нижнюю губу, чтобы тут же лизнуть место укуса.       — Ты не знаешь, о чем просишь…       — Так покажи мне, — уверенно произнес нимфа.       Он оттолкнулся руками от чужих плеч, выпутываясь из объятий, а затем взял старшего за руку и потянул к постели, шагая спиной вперед и не отрывая взгляда от чужих глаз. Еще ни разу за время знакомства Юнги не видел в нем столько уверенности и решимости. Где только прятались до этих пор?       Уперевшись голенями в топчан, Чимин приподнялся на носочки, обнимая мужчину руками за шею, и приблизился губами к его уху.       — Я доверяю тебе, Падший, — прошептал младший, перебирая волосы на чужом затылке. — И я никуда не уйду от тебя, мне хорошо с тобой…       Верховный судорожно вздохнул, зарываясь в плечо Чимина носом и вдыхая нежный и приятный аромат его кожи. Большие ладони пробрались под рубашку на младшем и нежно огладили стройные бедра и подтянутые ягодицы, поднимаясь все выше, задирая легкую ткань. Тепло чужого тела так по-особенному ощущалось в объятьях, словно демон держал в руках не другое существо, а сгусток света, чистой, незамутненной энергии, пронизывающей каждую частицу организма. Никогда прежде ему не приходилось испытывать подобного.       — Ты измучен сегодняшним днем… — сделал последнюю попытку образумить юношу старший и прихватил губами серьгу в хрящике уха, касаясь языком чувствительной кожи.       — Юн… ги… — на выдохе пролепетал Чимин, закрыв глаза от пробежавшей по спине волны мурашек. — Пожалуйста…       Отстранившись и чудом не оторвав все пуговицы, Юнги сорвал с себя черную рубашку, а затем увлек парня в новый, куда более чувственный поцелуй, обхватив одной рукой его затылок, а другой сжимая талию под единственным предметом одежды. Нимфа, словно этого и ждал, опустил ладони на сильные широкие плечи, принимая ласку и даруя свою в ответ. Он и представить не мог, что так сильно будет нуждаться однажды в чужих прикосновениях и поцелуях. Но вот, он тает в чужих руках, словно воск, дышит чужими губами и боится очнуться ото сна. Сна, за пределами которого он снова будет один, напуган и брошен, разбит на сотни мелких осколков.       Дрожь прошлась по телу Чимина, когда Юнги медленно снял с него рубашку и прохладный воздух коснулся разгоряченной кожи. Нимфа такой потрясающе красивый, что у мужчины перехватывало дыхание от одного взгляда на него, освещенного слабым и трепещущим огнем свечей. Ему так хотелось зацеловать эти узкие плечи, ключицы, грудь, плоский живот… Чем он, не откладывая, и занялся, опустив парня на мягкую перину. Губы порхали по тонким и изящным линиям чужого тела, язык касался чувствительных мест, от чего юноша издавал тихие и слабые стоны, зажимая волосы демона в кулачках. Каждый судорожный вздох музыкой звучал для старшего и подталкивал к новым действиям.       — Погоди всего секунду, — шепнул Верховный, отстраняясь от младшего, захныкавшего от нехватки чужого тепла. Не удержавшись, мужчина наклонился и оставил нежный поцелуй на припухших розовых губах. — Я сейчас вернусь, лишь найду кое-что.       Торопясь, Юнги вскочил на ноги и, ощущая дикую тесноту в штанах, отправился к паре сундуков в едва освещаемом углу шатра. Распахнув оба, он принялся рыться в них, негромко бормоча под нос проклятья. Ладно, это заняло больше одной секунды, но это время стало лишним шансом Чимину, чтобы передумать. Но когда демон обернулся, тот смотрел на него все теми же потемневшими ярко-голубыми глазами, полными ожидания и томления. Сжимая в руке небольшой флакон ароматного масла, Юнги вернулся к топчану, забрался на него и навис над парнем, который стыдливо свел вместе колени.       — Последний шанс, Мин-и… — вымолвил Верховный демон, проворачивая в одной руке флакон, а другой поднимаясь вверх по стройному бедру младшего и мягко сжимая податливую плоть.       Нимфа гулко сглотнул, облизнул губы, переводя взгляд с масла на сверкающие в полутьме глаза мужчины, а после выдохнул развел ноги в стороны. Будь он проклят, но Чимин солгал бы, если сказал, что не хотел быть здесь и сейчас и ощущать все то, что мог ему дать старший.       Будь Юнги проклят, если это не лучшее зрелище, которое ему доводилось видеть. Прекраснейший из нимф, ворвавшийся в его жизнь всего пару месяцев назад и перевернувший ее вверх дном, лежит перед ним, открытый и ждущий… Юнги не хочет просыпаться, если это его сон.       Демон наклонился к так полюбившимся губам и наградил юношу за смелость нежным поцелуем. Чимин тихонько заскулил от нетерпения и подался выше, отвечая и оплетая руками сильные плечи старшего. Звук открывшегося флакона остается неуслышанным среди мягких стонов и причмокиваний. Чуть терпкий аромат вербены разлился в воздухе, проникая в легкие, дурманя и без того замутненное сознание. Облитые ароматным маслом пальцы коснулись возбужденного естества и с губ нимфы сорвался рваный всхлип удовольствия. Удивленный собственной реакцией, Чимин попытался закрыть себе рот ладонью, но Верховный перехватил его запястье и пригвоздил к подушке.       — Я хочу тебя слышать, mea vita. — Мягкими поцелуями губы спустились по часто вздымающейся от сбитого дыхания груди и обхватили бусинку соска. Влажный язык принялся играть с ней, пока длинные пальцы скользили по налившейся желанием плоти. — Хочу слышать…       Чимин в ответ смог лишь сладко простонать и толкнуться в чужой кулак, ласкавший его так бесстыдно и так хорошо. Прежде он даже сам смущался коснуться себя, позволяя лишь легкие прикосновения во время купания в одиночестве, но сейчас ему было так невыносимо хорошо! Ноги разъезжались в стороны, пальцы стоп поджимались, а волна жара поднималась с каждым мгновением все выше и выше, угрожая накрыть огромным цунами.       — Юнги… — словно в бреду шептал парень, кусая губы, наслаждаясь и негромко вскрикивая от легких укусов демона, что продолжал играть с его сосками. — Юнги… Ах, я…       — Да, давай, мой светлый мальчик, — промурлыкал мужчина, ускоряя движения по чужому естеству. — Я знаю, ты можешь.       Нимфа выгнулся дугой и распахнул рот в немом крике, словно сгорая заживо в диком пламени удовольствия. Ему словно пустили раскаленное железо по венам, выжигая все внутри и тут же покрывая блаженной прохладой. Лишь спустя несколько секунд он смог сделать судорожный вдох, со стоном выдохнуть и расслабиться, опадая на такие горячие и чуть влажные простыни.       — Прекрасный, — раздался голос Юнги, севшего между чужих ног и наблюдавшего за экстазом младшего. — Красивее я ничего не видел за всю свою жизнь.       Чимин с трудом сосредоточил взгляд на нем и провел языком по пересохшим губам. Огонь демонских глаз грел душу, заставляя внутренности плавиться от нежности и трепета в чужом взгляде.       — Я хочу увидеть тебя… — младший и сам с трудом узнал свой хриплый голос, произнеся это и потянувшись к брюкам мужчины, пока тот стирал белесые следы с его живота и своих рук. — Увидеть, коснуться, как ты меня…       Усмехнувшись лукаво, демон кивнул, поднялся на постели и снял с себя брюки. У Чимина перехватило дыхание, когда он опустил взгляд на его возбуждение. Увитый венами, толстый и ровный… и такой большой, Боги!       — Ох…       — Передумал? — хмыкнул Юнги, внимательно изучая лицо парня.       — Нет, — уверенно качнул головой тот, приподнялся на локте и протянул чуть подрагивающие пальцы к органу старшего. Стоило им обхватить его, с чужих губ сорвался рваный вздох. — Больше… волнуюсь, что не подойду.       Верховный приподнял лицо Чимина за подбородок длинными пальцами и провел большим по пухлой нижней губе.       — Предоставь это мне, маленький.       Нимфа прикусил губу, все еще ощущая прикосновение к ней, и кивнул, укладываясь обратно на подушку. Любые сомнения вылетели у него из головы, когда он ощутил поцелуи, поднимающиеся вверх от колена по внутренней стороне бедра. Все выше и выше, заставляя вздрагивать от влажных прикосновений языка. Искусав все губы от легких волн удовольствия, пробегающихся по всему телу от каждого действия старшего, Чимин сжал ткань простыней, когда тот коснулся пальцами расслабленной плоти, которая тут же отозвалась на ласку.       Юнги неторопливо снова приводил юношу в состояние исступления до тех пор, пока его бедра не задрожали от напряжения. А после в уже таком густом воздухе вновь яркими нотками заиграл аромат вербены. Чуть прохладное масло, пролившееся на чувствительную кожу, заставило младшего вздрогнуть. Демон сразу же прижался губами к нежной ямочке у коленки, успокаивая и невесомыми прикосновениями растирая ароматную жидкость между бедер, медленно пробираясь между ягодиц.       Когда один палец на пробу толкнулся внутрь лишь на фалангу, Чимин едва не задохнулся от прострелившего его непривычного ощущения. Не сказать, что ему было совсем уж неприятно, но комфортного точно мало. Если бы не ласковые поцелуи любовника и не его обжигающе-трепетные прикосновения, парень точно не смог бы вытерпеть, пока пальцы один за другим приникали в него. Ощущения жгли изнутри, доставляли дикий дискомфорт, несмотря на большое количество масла, и нимфа даже успел подумать, что зря на все это согласился… Но в следующий миг пальцы демона сместились совсем немного и задели точку, от прикосновения к которой Чимина едва не подбросило на постели.       — Ах, Юнги!.. — судорожно всхлипнул он, не заботясь о том, что кто-то может их услышать за пределами шатра.       Юнги приподнялся на одной руке, придвигаясь ближе, но не прекращая массировать такое чувствительное место внутри младшего. Он, словно зачарованный, наблюдал как тот едва не задыхался от таких новых и ярких волн, разносившихся по телу. Такой завораживающе прекрасный среди сбитых простыней, с крохотными бисеринками пота на шее и ключицах и рассыпанными по подушке золотистыми локонами.       — Юн… Юнги… — лепетал юноша и, когда демон наклонился ближе к нему, обхватил руками его шею, притягивая ближе к себе и едва не соприкасаясь с ним губами. — Прошу… Я больше не выдержу…       Вместо ответа мужчина захватил в плен искусанные губы, проникая в приоткрытый рот языком. Чимин сладкий, опьяняющий, пропитанный светом и теплом, до помешательства нежный и трепетный. Его хочется утопить в нежности, заставить захлебываться ею, дышать ею… Никогда еще за свою долгую жизнь Падший не жалел, что судьба не дала ему предназначенной пары. Сейчас — жалел. Но лишь потому, что так хотел бы, чтобы ею был этот маленький целитель. Но к черту эту судьбу! Он сам решит, кто создан для него!       Когда головка чужого естества, обильно смазанного маслом, погрузилась в него, Чимин стиснул зубы и зашипел сквозь них. Казалось, что все старания старшего ни к чему не привели и толку от них не было никакого, потому что парню было больно до ярких звезд под плотно зажмуренными веками. Одинокая слеза собралась в уголке глаза, а после скатилась по виску, теряясь в шелковистых волосах. Юнги старался быть как можно бережнее с нимфой, медленно входя в его тело и сам едва дыша от напряжения.       — Потерпи еще немного, малыш… — прошептал демон, заполняя любовника собой без остатка под судорожный всхлип. — Совсем чуть-чуть, хорошо? Скоро станет легче, только расслабься и доверься мне.       И Чимин поверил. Он опустил руки на рельефную спину старшего, оглаживая пальцами рваные края шрамов от обрезанных крыльев, и при каждом новом движении царапал кожу короткими ногтями. Ему было больно. И горячо. И до взрывающихся внутри него галактик прекрасно, когда мужчина снова и снова стал задевать ту самую точку, подобрав нужный угол толчков. Ему было плевать на то, как громко он стонет и лепечет чужое имя, плевать, что их могут слышать воины из ближайших палаток и шатров. Плевать. Потому что все для него сжалось до этого крохотного островка во вселенной, где Верховный демон вжимал его в мягкую перину, целовал его веки, щеки, кончик носа, и двигался в нем так восхитительно хорошо.       — Великие Боги!.. — слетело с языка нимфы, когда Юнги толкнулся особенно сильно.       Голубые глаза распахнулись от пронзающего раз за разом удовольствия и встретились с напряженным, но таким завороженным взглядом чужих, полыхающих алым пламенем. В эту секунду, в этот пронизанный чувственностью миг Чимин окончательно пропал в мужчине, который с такой нежностью ловил каждый его стон и вздох своими губами.       Тихое «ты мой» утонуло во вспышке сверхновой звезды где-то глубоко внутри распростертого на влажных от пота простынях Чимина. У него нет сил ни возразить, ни согласиться. Их хватает лишь на слабую улыбку и полсотни нежных поцелуев, прежде чем уснуть.