Под прицелом

Холодное железо приятно отягощает ладонь. Рефлекторным, до предела отточенным движением откидываю барабан, провожу по нему пальцем. Странно: в нем нет ни одного патрона. Не могу вспомнить, когда успел их все расстрелять. В голове звучат воспоминания о выстрелах, но они произведены не моей рукой. Как наяву, вижу тонкие пальцы с удивительно аккуратными ногтями. Они крепко, с почти нехарактерной уверенностью обхватывают рукоятку старенького револьвера. Звучат выстрелы, хаотичные, отчаянные. Тогда я остановил ее, опустил ее руку. Рука была маленькая и горячая. Пожалуй, именно так можно было описать и всю девушку. Щелкает: я вставляю патроны в пустой барабан. Не знаю, сколько мне понадобится на этот раз. Может, все? Может, только один? А может, вообще не нужно будет патронов? Щелк. Щелк. Тогда я помогал ей освоить оружие. Было в ней что-то странное, что я не мог уловить. Конечно, я не ожидал, что любая леди в наше время будет уметь пользоваться револьвером, но она... будто бы даже не столько в оружии было дело. Старомодное платье, которое я увидел на ней во время первого знакомства, детский восторг и одновременно напряженная осторожность по отношению ко всему вокруг. Она словно была не из этих мест. Даже не из этого времени. Но все эти мысли отходили на задний план, когда она отвечала на мои шутки и смеялась. Когда наши руки соединились и действовали в унисон, чтобы прозвучал точный выстрел. Барабан револьвера заряжен полностью. Не знаю, предосторожность ли это, или я просто заплутал в своих мыслях. Уверенно делаю резкое движение рукой, возвращая барабан на прежнее место. С такой же уверенностью я ловил для нее мустанга. Откровенно говоря, я не был полностью уверен, что мне удастся это сделать. Но казалось, что ради этой девушки я мог бы сделать что угодно. Конь был красив. Она приняла его с таким трепетом, что я подумал, будто порыв поймать ей мустанга был не просто спонтанным решением, а чем-то предначертанным судьбой. Ее зеленые глаза смеялись, смотря на меня, руки осторожно гладили шею коня, а лучи заката играли в каштановых волосах. Тогда был один из редких моментов, в которые я не испытывал желания что-либо говорить. Вскидываю руку, делаю глубокий вдох. Затем выдох. Медленно, ритмично. Смотрю прямо перед собой, прямая линия между целью и мушкой револьвера. Тогда лодка покачивалась на волнах в собственном ритме, успокаивая и немного убаюкивая. Я отложил весло, чтобы нас несла спокойная река. Даже в такие моменты покоя эта девушка продолжала изучать окружающий ее мир, но сейчас она замерла, опустив ладонь в воду. В глазах читалось какое-то тяжелое чувство. Я никогда не был знатоком потаенных терзаний других людей, но сейчас даже мне было ясно: то была тоска. Но по чему? Я не знал. Все, что я мог ей предложить, была минута покоя и золотистая водная гладь. Быстрым движением пальца взвожу курок. С этого момента пути назад нет: или ты делаешь выстрел, или... ну, можешь больше никогда не выстрелить. Похоже на тот поцелуй под звездами. Я, разумеется, шутил, что мы можем сделать вид, будто бы ничего не было. Но на самом деле я этого не хотел. Хотела ли она? Я не знаю. Но звезды и ее мягкие губы навсегда останутся в моей памяти, даже если в ее мыслях для меня не будет места. Это было не похоже на то, как бездумно я кружил и целовал множество других девушек. Эту я никогда не хочу забывать. Спусковой крючок трещит под пальцем. Через долю мгновения все свершится. Наши мысли занимает настоящее и возможное будущее, но когда-нибудь мы оба впустим друг друга в свое прошлое, Джейн Хантер. Я стреляю.