Деньги и информация были теми двумя вещами, что неизменно её возбуждали. Впрочем, эти понятия как ничто другое взаимосвязаны.
И вот однажды ей случилось восседать в кабинете административного здания верфи «Харланд энд Вольф» бок о бок с четырьмя весьма влиятельными и богатыми джентльменами.
Джозефа Брюса Исмея мисс Джоанна Егер, надо сказать, как мужчину не воспринимала — такой типаж ей не нравился. Да и усы… На её вкус, мужчина должен быть либо гладковыбрит, либо с усами и бородой. Кроме того, он был весьма нелюдимого характера и всегда во всём подчинялся Джону Пирпонту Моргану.
Другое дело — лорд Уильям Джеймс Пирри! Он принимал заказы, зарабатывал на них, при этом никогда ни перед кем не лебезил. К тому же он был на десять лет младше мистера Моргана. И выглядел Уильям куда лучше Джея Пи — и в этом играла роль вовсе не разница в возрасте. Тут проявлялась его порода!
Которая была доведена до совершенства в его племяннике. Всё-таки верно утверждают британцы — кровь всегда сказывается!
Томас Эндрюс сразу привлёк её внимание, и отнюдь не из-за того, что другие мужчины были… достопочтеннее — нет. Высокий, статный, с медальным профилем и очаровательной улыбкой, он нигде не мог остаться незамеченным. А эти миндалевидные карие глаза под бровями вразлёт могли, казалось, заставить трепетать любую женщину.
Бывая на верфи, она довольно много общалась с ним. Томас явно относился к ней с симпатией, но из раза в раз Джоанна с досадой отмечала, что это была не та симпатия, какая возникает у мужчины к женщине. А затем он и вовсе отказался дать интервью, заявив: «ничего особенно интересного не могу вам рассказать».
Это было нонсенсом. И вызовом, который только подогрел интерес Джоанны. Тогда она и приняла решение: Эндрюсу от неё не убежать.
Она сказала ему об этом открытым текстом, но он явно не воспринял её заявление всерьёз. А мисс Егер никогда не бросала слова на ветер.
Она намеревалась плыть в Нью-Йорк на «Титанике», но получила телеграмму от Моргана и сошла в Шербуре. Сначала ей было досадно из-за неких упущенных возможностей, тем более, в Нью-Йорке её ждали кое-какие срочные дела, никак не связанные с империей Моргана, но вскоре она смогла оценить, что ей на самом деле чрезвычайно повезло…
Гибель «Титаника» стала для всех шоком и нанесла серьёзный удар по «Уайт Стар Лайн», а соответственно — и по Моргану. И Джоанна, следуя указаниям своего патрона, срочно отправилась в Америку в качестве его доверенного лица.
Двадцать второго апреля мисс Егер уже сошла с парохода в Нью-Йорке. Терять время даром она не привыкла, поэтому, ещё будучи на борту, оперативно разузнала, что Томасу Эндрюсу чудом удалось спастись и что его, как и часть других пассажиров «Титаника», разместили в отеле «Уолдорф-Астория». Джоанна намеревалась увидеться с ним — и чем раньше, тем лучше. Однако утром следующего дня, когда ей перед завтраком принесли свежую прессу, в глаза сразу бросились огромные скандальные заголовки, посвящённые «Титанику».
По содержанию газетных статей Джоанна сразу догадалась, откуда веет этот дурно пахнущий ветер. Сталь, заклёпки и голословные эмоциональные обвинения… Отчётливо засмердело духом вечно раздувающего всё и вся Марка Мюира, то есть — Маркуса Мэлоуна! Она какое-то время общалась с ним ближе, чем просто по-дружески, но длилось это очень недолго. Обладатель не только смазливой мордашки, но и запредельного самомнения, он оказался ещё и полным разочарованием в известном отношении, хотя считал себя в этом, как и во всём другом, королём. Мисс Егер быстро поняла его основную черту — стремление обвинять в своих неудачах кого угодно, кроме себя, что было для неё совершенно неприемлемым в людях. Ещё и эти недоусишки вкупе с пародией на бородёнку… фи!
Джоанна пренебрежительно фыркнула, вспомнив подробности. Да уж, Марк в своем репертуаре. И как его терпит бедняжка София? Если, конечно, ещё терпит — она, помнится, собиралась порвать с ним и заняться своей карьерой, не надеясь на помощь, которую он не раз обещал. Но обещать, как известно, не значит жениться! Впрочем, как раз жениться он, собственно, не обещал ей вовсе.
Но какая тропическая муха укусила Мюира? И почему до него не доходило, что он сам запросто может угодить в ту яму, которую усердно рыл другим? Было в высшей степени абсурдно, что главный
металлург верфи обвинял в якобы плохом качестве стали кого угодно, кроме себя. А уж то, что глава гарантийной группы, коим являлся Марк, покинул тонущее судно одним из первых, когда шлюпки уходили ещё полупустыми, вообще лежало за гранью понимания.
Прочитав все газетные пасквили, мисс Егер решила, что до встречи с Эндрюсом будет полезно переговорить с Марком и выяснить, какого эффекта он пытался добиться своей клеветой. Кроме всего прочего, здесь была и забота об интересах Моргана, поскольку Мюир своими бредовыми обвинениями бросал тень и на него. Разговор получился нервным, бестолковым и противоречивым, ведь Марк никогда не был силён в логике и понимании причинно-следственных связей, но она лично для себя уяснила гораздо больше, чем было сказано вслух. И сделанное открытие повергло её в шок — ей бы и в кошмаре не могло привидеться, что нескрываемый интерес Мюира к Эндрюсу носит отнюдь не профессиональный характер. Очевидным было и то, что Томас наотрез отказал Марку во взаимности — кто бы сомневался! На что, собственно, рассчитывал Мюир — непонятно; удивительно, что его вообще оставили работать на верфи после подобных поползновений. Что ж, вот и появилась ещё одна важная тема, которую можно будет затронуть в общении с Эндрюсом!
Она условилась с Томасом о встрече на следующий день. В его номере, чем он был весьма озадачен, но Джоанна настояла на своём. И в назначенное время она во всеоружии постучалась в его дверь.
— Искренне рада, что вы спаслись, мистер Эндрюс, — с порога заявила она.
— Благодарю вас, мисс Егер, — он пропустил её внутрь. — В свою очередь, я рад, что ни вас, ни мистера Моргана не было на борту.
— Томас, — и он удивлённо поднял на неё тёмные глаза в оправе длинных чёрных ресниц. — Мне было бы приятно, если бы вы обращались ко мне по имени.
— Хорошо… — он, похоже, несколько растерялся, но не стал спорить. — Джоанна.
Она украдкой разглядывала его из-под полуприкрытых век. Он был бледен, ещё слегка покашливал, да и голос его звучал несколько устало. Но всё равно мистер Эндрюс даже после всего пережитого — абсолютно обворожителен! Мисс Егер не могла отвести взгляда… Он предложил ей сесть, и она, опустившись в кресло, поинтересовалась:
— Вы читали статьи Мюира?
— Да, имел сомнительное удовольствие ознакомиться, — Томас поморщился с мрачной брезгливостью.
— И вам известно, чем вызвано их появление? — она смотрела выжидающе, но он, опустив глаза, хранил молчание.
— Томас… для меня совершенно очевидно, что вам, вне всякого сомнения, нужны содействие и помощь в связи с этими обвинениями. А я всё-таки работаю в «Нью-Йорк Таймс». Вы хотите, чтобы общественность услышала и вас?
Эндрюс, вздохнув, провёл рукой по лбу. Джоанна тотчас вспомнила, что её буквально поразил вид его рук, когда она увидела их в первый раз — там, на верфи, когда он показывал рисунки будущих интерьеров «Титаника». Его тонкие длинные пальцы буквально ласкали бумагу, а она смотрела не отрываясь…
— Да, безусловно, Джоанна. Это было бы крайне желательно. Я, признаться, не ожидал от Мюира ничего подобного. А что касается его мотивов… я бы не хотел… — тут он запнулся.
— Томас, я знаю его мотивы, — твёрдым тоном заявила она.
Чуть вздрогнув, он поднялся с кресла и прошёлся по комнате.
— Вы уверены, что знаете? — уточнил он, отойдя к столу и сжав красное дерево.
— Безоговорочно. Как уверена и в том, что он никогда не получит желаемого, — Джоанна смотрела прямо ему в глаза.
— Верно. Не получит, — Томас, мотнув головой, хмуро усмехнулся.
— Тем не менее, вы в большой опасности. Мюиру верят, — Джоанна выдержала паузу, с удовольствием отмечая, что костяшки его побелели, когда Эндрюс сильнее сжал столешницу. — Но я в силах это изменить, не сомневайтесь. И можете рассчитывать на меня.
— Мы с лордом Пирри будем чрезвычайно признательны и не останемся в долгу. Как и мистер Исмей. Просто скажите, чем бы мы могли вас отблагодарить.
Надо же! Он сам заговорил о благодарности! Джоанна и не предполагала, что начало окажется столь… гладким. Отлично! Что ж, вот и подходящий момент.
— Томас, я хотела бы получить кое-что лично от вас.
— Что же? — он вопросительно приподнял брови и оттолкнулся от стола, тут же принявшись почти вальяжно расхаживать вперёд-назад.
— Помните, что я вам сказала ещё на верфи? Вы не сможете долго избегать меня.
— А-а, — протянул он, на мгновение остановившись. — Да, я помню. Вы хотите взять у меня интервью сейчас?
— Хочу взять. Но не интервью.
— Прошу прощения, но не могли бы вы выразиться поконкретнее? — Томас, до этого медленно меривший шагами комнату, остановился рядом с Джоанной и с недоумением смотрел на неё сверху вниз.
Она поднялась с кресла. Он был совсем близко — на расстоянии вытянутой руки. Наконец, решившись, она шагнула к нему и, обхватив его шею, на миг прижалась к его губам своими, затем её руки спустились на его грудь, скользнули по ткани жилета ещё ниже… Он шумно вдохнул.
— Погодите, — он, отвернувшись, перехватил её запястья. — Что вы делаете?
— В чём дело? Вы ведь сами спрашивали, чем отблагодарить меня. И заверяли, что в долгу не останетесь, — Джоанна лукаво усмехнулась.
— Боюсь, я вас сейчас неправильно понял…
— Вы всё поняли правильно, уверяю вас. Вам когда-нибудь говорили, что вы чертовски обольстительны?
— Нет, не говорили, — в его широко распахнутых глазах ясно читалось крайнее изумление.
Радужки переливались от медового ободка и дальше — градиентом — до совершенно чёрного.
— Выходит, я буду первой. Люблю быть во всём первой, а кое в чём и единственной… И всегда неповторимой. Знайте, Томас, вы чертовски обольстительны, я очень давно это заметила, — и Джоанна порывисто вцепилась в его плечи.
— Простите, но наша беседа приняла какой-то странный оборот, и мне кажется, её стоит завершить, — он, аккуратно расцепив её руки, отступил на несколько шагов.
Но вот мисс Егер уже решила, что отступления с её стороны не произойдёт. Тем более — капитуляции! Хотя… не капитулировала ли она перед этим мужчиной уже давным-давно? Даже если так — отступать Джоанна ни при каких условиях не собиралась.
— То есть, вам не нужна статья в «Нью-Йорк Таймс»? Вы хорошо подумали? — вкрадчиво и многозначительно поинтересовалась она.
— Нужна… но… — он осёкся.
— Тогда будьте благоразумны. Мои желания вам, надеюсь, понятны. Вы согласны? — с этими словами она сняла с себя тёмно-синий жакет и осталась в тонкой белой блузке, под которую сегодня намеренно не надела ни корсета, ни чего-либо иного.
Томас, заметив это, оторопел ещё сильнее.
— Вы действительно требуете, чтобы я… чтобы мы с вами?..
— Да, именно так, Томас, вы не ошиблись. Не горячитесь, просто оцените трезво своё положение. Впрочем, у вас есть альтернатива, — с лёгкой, едва заметной иронией напомнила ему мисс Егер. — Вы можете пойти к Марку. Он встретит вас с распростёртыми объятиями, будьте уверены. Я так и вижу, как он…
— Перестаньте, прошу вас! Это отвратительно! — Томас, видимо, тоже представив себе эту картину, скривился от омерзения
— Не спорю, отвратительно. Значит, вы сделали выбор в мою пользу.
— Нет, я не… Я не собираюсь делать никакой выбор! — в его голосе, обычно таком мягком и бархатистом, сейчас сквозило возмущение.
— А придётся, поверьте. Так что лучше перестаньте упрямиться.
Он в замешательстве подвинулся назад и оказался прямо у стены. Джоанна схватила его за запястья и, заведя его руки за спину, бесцеремонно прижалась к нему всем телом. Её затвердевшие соски, натянув ткань блузки, упёрлись в его грудь. Томас дёрнулся в попытке вырваться, но она держала его крепко:
— Тихо, тихо… поберегите силы, они вам ещё понадобятся.
Он перестал сопротивляться.
— Прекрасно, Томас… Вот так… Я хочу тебя с того дня, как первый раз увидела, — она торопливо стягивала пиджак с его плеч.
Когда тот упал на пол, Джоанна перешла к пуговицам жилета, и тут Томас всё-таки попытался отстранить её, за что сразу поплатился — она резко рванула полы жилета в стороны; оторванные пуговицы запрыгали по полу. Та же участь немедленно постигла и рубашку.
— Не следовало этого делать, радость моя, — она схватилась за его галстук, притянула к себе и жадно впилась в его губы.
Он безуспешно пытался отвернуться, стискивал зубы. Джоанна сильно ущипнула его за шею, и он ахнул от неожиданности. Она тут же этим воспользовалась, бесстыдно ворвавшись языком ему в рот. Но Томас всё-таки смог высвободиться и буквально отпрыгнул от неё.
— Джоанна, что вы вытворяете?
— То, что давно хотела, — она снова оказалась совсем вплотную к нему. — А ведь я могу и поддержать инсинуации Марка, ты не задумывался об этом?
— Но зачем тебе я?
Он ещё спрашивает!..
— Затем, — она перевела дыхание. — Послушай, ты ведь знаешь, чего я добиваюсь. И я это получу. Сейчас. Или отправлюсь к Мюиру, и мы с ним будем действовать против тебя совместно. Итак, ты согласен на мои условия?
Кажется, Томас всё ещё надеялся отбиться. Напрасно, ни единого шанса увернуться у него нет. Она и так выжидала в засаде чересчур долго. И могла больше никогда не увидеть его…
— Но позволь…
Упрямый! Знает ведь, что деваться некуда, но всё равно противится. А её вожделение делалось всё сильнее…
— Да или нет? — пришло время жёстко поставить его перед выбором. Впрочем, она не сомневалась в результате.
— Да… я согласен, — в конце концов, обречённо выдохнул Томас.
— Рада это слышать! Я всегда знала, что ты очень умён.
Вот он и попался в её сети! И теперь расплатится с ней сполна — и за её долгое ожидание, и за отказы, и за упрямство.
В уме скользнул резонный вопрос: заставить его раздеться или самой раздеть? Она не могла сходу решить, что ей будет приятнее, и замешкалась.
— Сними жилет.
На красивом, породистом лице Томаса мелькнула гримаса негодования, но он молча повиновался.
Джоанна, подойдя к нему, отстегнула его подтяжки — они ей ещё наверняка понадобятся. Затем вытащила золотую булавку из его галстука, ослабила узел и расстегнула воротничок.
— Томас, радость моя, не стой как истукан… — она неторопливо распахнула на нём рубашку. Он поджал губы, и мисс Егер, заметив это, усмехнулась:
— На тебе ещё что-нибудь порвать?
— Не надо. На данный момент это — мой единственный костюм, знаешь ли.
— Тогда не делай такое лицо, будто тебя заставляют жабу целовать, — она провела пальцами по его губам, шее, груди… другой рукой погладила по ширинке.
Пускай он был явно зол и раздражён, но не смог совладать с собой — тело отреагировало моментально. Скорее всего, у него давно не было женщины — перед выходом в плавание было определённо не до того, на борту наверняка тоже, а уж потом — и подавно. Прекрасно, ей больше достанется. И Джоанна, ещё раз погладив бугорок, набухший под ширинкой, принялась расстёгивать его брюки.
— Подожди… — он попытался её остановить.
— Не собираюсь ничего ждать, — она потянула вниз брюки и нижнее бельё, оголяя его ниже пояса; Томас протестующе поднял руку, но она уже опустилась перед ним на колени…
Хорош! Что бы он там ни думал, его желание было очевидным. Джоанна взяла его плоть в руки и осторожно сжала, а потом провела ногтем — несильно, лишь слегка надавливая, но он издал глухой стон. Она принялась целовать его в самые чувствительные места, помогая себе языком, а он зарылся пальцами в её волосы.
— Ты больше не будешь упрямиться? — спросила она, на секунду оторвавшись от него.
— Не буду… — Томас, тяжело дыша, переступил ногами, словно стреноженный жеребец.
Она помогла ему снять туфли, затем, поднявшись на ноги — оставшуюся одежду: всю, кроме галстука. После чего, отступив на шаг назад, восхищённо оглядела его с ног до головы. Томас зарделся от смущения.
— Тебя никогда не рассматривали обнажённого? — красота его тела превзошла её самые смелые ожидания.
— Насколько мне известно, нет, — он отрицательно покачал головой.
— Получается, я и в этом первая, и сейчас в каком-то смысле лишаю тебя невинности, — Джоанну позабавило это умозаключение, и она даже засмеялась. — Иди ко мне, что ты там стоишь? Боишься?
Томас шагнул к ней, быстро развернул её спиной к себе и принялся расстегивать её блузку. Она, прижимаясь к нему, чувствовала, как усиливается его желание… У неё самой уже подгибались колени и сводило низ живота. Стянув с неё блузку, он попытался приподнять то, что посчитал было юбкой.
— Томас, так не получится. Это не юбка, — она сама расстегнула пуговицы и быстро скинула с себя широкие брюки, которые и правда можно было принять за юбку, а вместе с ними бельё и чулки.
Ей очень хотелось, чтобы всё произошло прямо здесь, в гостиной его номера, но всё-таки она решила, что лучше перейти в постель.
— Пойдём, — она ухватила его за галстук и потянула к той двери, за которой безошибочно угадала спальню. По дороге прихватила его подтяжки.
— Это зачем?
— Увидишь.
Они приблизились к широкой кровати под балдахином с витыми столбиками, и Джоанна притянула Томаса за галстук к себе, чтобы в следующий миг резко толкнуть его на покрывало. Он, не устояв на ногах, упал навзничь, и она тут же навалилась на него, увела его руки за голову и быстрыми, ловкими движениями обмотала запястья подтяжками.
— Что… что ты делаешь? — но он не успел воспрепятствовать ей, и его руки оказались привязаны к изголовью.
— Тшш… тебе понравится. Давно мечтала об этом…
— О чём?
— Проехаться на тебе верхом, — Джоанна вытащила заколки из прически, и темные, почти чёрные волосы рассыпались по спине.
Она хотела было ещё поласкать его естество, но почувствовала, что её лоно уже просто горит — так ей не терпелось ощутить его внутри себя. Она оказалась на Томасе сверху и стала медленно насаживаться на него, направляя его рукой. Это было удовольствие на грани боли — её мышцы были почти что в спазме. Наконец, он полностью оказался внутри неё… Она, застонав, откинула голову назад и начала приподниматься и опускаться. Он согнул колени и двигался то согласно с ней, то навстречу, увеличивая амплитуду движений, его руки натягивали путы, которыми были связаны, а она, выгибаясь, держалась руками за его бёдра позади себя.
— Развяжи меня.
Продолжая двигаться на нём, Джоанна наклонилась к его лицу.
— Развязать?
— Да. Пожалуйста… Я хочу прикасаться к тебе.
Она поцеловала его, неспешно приоткрывая его рот и проникая языком внутрь. Одновременно потянулась руками к его галстуку, развязала и отбросила на пол — он ей больше не нужен и будет только мешать; затем распутала узлы, освобождая его запястья. Её грудь тут же оказалась у него в ладонях: длинные сильные пальцы ласкали кожу, мягко сжимали нежную плоть, то невесомо, то остро прикасаясь к соскам. Он проследовал ниже по её телу — до бёдер и, крепко сжав их руками, стал управлять её движениями, заставляя Джоанну то замедляться, то ускоряться. Одна его рука вдруг оказалась в самом низу её живота — там, где они соприкасались друг с другом…
Джоанну как будто било током. Она металась на нём, всё её тело горело, она стонала и кричала пересохшим ртом. Томас, схватив её за плечи, резко перевернул её на спину и, оказавшись сверху и прижав её руки к покрывалу, стал буквально вонзаться в неё мощными толчками. У неё не было никаких мыслей, никаких других чувств — только его тело, только этот огонь внутри. Его напор всё усиливался, и она, подчиняясь, развела ноги ещё шире… Наконец, несколько особенно сильных движений — и они одновременно достигли пика. Джоанна, не сдерживаясь, закричала, а Томас с гортанным стоном — почти рычанием — последним толчком влил в неё своё семя.
Какое-то время он так и лежал на ней без движения, потом она, обхватив руками его голову и зарывшись пальцами в тёмные прямые и шелковистые волосы, нашла его губы своими. Он ответил на поцелуй, затем, выскользнув из неё, перекатился на спину.
Они умиротворённо лежали рядом, приходя в себя. Первым прервал молчание Томас:
— Спасибо тебе. Это было… умопомрачительно.
Джоанна довольно потянулась, словно кошка, повернулась на бок, устроилась у него на плече и стала медлительно водить пальцами по его шее и груди.
— Томас… ты великолепен. Я никогда ничего подобного не испытывала…
Это было правдой. Никогда раньше ей не было так хорошо с мужчиной, и никто не мог заставить её потерять голову.
— Отличный обмен любезностями, — Томас добродушно засмеялся.
— О, прекрасное название — «обмен любезностями». Возьму на вооружение, — Джоанна, уронив кисть на лоб, хихикнула. — Кстати, ты знаешь, для чего сейчас самое время?
— Для чего? — он посмотрел на неё в недоумении.
— Для обеда, конечно.
Томас, видимо, подумал, что на этом их встреча закончится. Однако Джоанна уходить так рано вовсе не планировала.
— Да, в ресторане как раз сейчас…
— Я не пойду в ресторан, Томас.
— Мне заказать еду прямо сюда? — он вопросительно посмотрел на неё.
— Именно! — она поднялась с кровати и надела лежавший на стуле бархатный халат.
По взгляду Томаса она поняла, что он собирался облачиться в него сам. Но возражать не стал, а, коротко пожав плечами, обвязался покрывалом вокруг пояса.
Они вышли в гостиную, где Томас снял трубку телефона и связался с портье, попросив обед на двоих в номер.
— Да, и про вино пусть не забудут!
— Не забудут. Ты хочешь выпить?
— Конечно, хочу! Мне надо восстановить силы. Да и тебе это не помешает, — она лукаво усмехнулась и облизнула губы.
— Ты так устала?
— Пока нет. Но мы с тобой ещё на сегодня не закончили.
— Значит, ты настаиваешь на продолжении?
— Да. Я ведь предупреждала, что тебе понадобятся силы. А до этого говорила, что ты не сможешь бегать от меня. Но ты почему-то предпочитаешь пропускать мои слова мимо ушей.
— Нет, я вовсе не… Я просто думал…
— Неправильно думал, — она заливисто рассмеялась, глядя прямо ему в глаза.
Пройдясь по гостиной, Томас поднял с пола их разбросанную одежду. Видимо, он намеревался пойти в спальню и там одеться. Зачем, спрашивается? Снова пропустил её слова мимо ушей? Она быстро выдернула у него из рук охапку вещей.
— Может, ты тогда отдашь мне халат? Сейчас принесут обед, а я всё-таки не могу открыть дверь, будучи завёрнутым в покрывало.
Да, ему впрямь необходимо во что-то одеться — пусть и ненадолго. Она отнесла вещи в спальню, потом вернулась и сбросила халат, оставшись совершенно обнажённой. Томас смотрел на неё во все глаза…
— Мне нравится, когда ты так смотришь. Я давно этого ждала, — Джоанна стояла перед ним, без всякого смущения позволяя себя разглядывать.
Затем потянула с него покрывало. Какое-то время они молча стояли полностью раздетые, глядя друг на друга, и очнулись только тогда, когда раздался стук из коридора. Томас быстро принялся одеваться, а Джоанна скрылась за дверью спальни.
Когда официант, привезший обед из ресторана, удалился, она вышла обратно в гостиную. Интересно, что он вообразил, видя растрёпанного и, мягко говоря, не совсем одетого Томаса и накрывая стол на двоих? Впрочем, это очевидно… и нисколько не важно.
— Может, ты всё-таки что-нибудь наденешь? — прищурился Эндрюс.
— Зачем? Тебя что-то смущает? Если я замёрзну, у тебя есть чем согреть меня.
— Должен признаться, я ни разу не обедал за одним столом с обнажённой женщиной, — усмехнулся он. — Как-то даже неловко.
— Хм… А вот меня смущает то, что ты при этом одет. Раздевайся! — шутливым тоном скомандовала Джоанна.
— Я, с твоего позволения, пока побуду в этом халате. Но потом сниму его, обещаю.
Отодвинув для неё стул, Томас сам уселся напротив и расправил на коленях белоснежную салфетку.
«Неловко было стараться соблюдать приличия в такой момент, укладывая салфетку прямо на халат!», — жаждала съязвить мисс Егер, но сдержалась.
— Ладно, убедил, — кивнула она с лёгким смешком. — Я начну писать статью сегодня вечером. Завтра закончу, послезавтра она пойдёт в номер. На первую полосу, можешь быть в этом уверенным.
— Спасибо тебе! Да, сюда скоро прибудет дядя Уильям… то есть лорд Пирри. Привезёт с собой разные документы с верфи.
— Отлично! Мне тоже надо будет с ними ознакомиться. Выпустим целую серию статей.
— Скажи… — Томас испытующе посмотрел на неё, — ты ведь дружила с Мюиром? Но сейчас действуешь против него. Почему? Только из-за меня?
— А ты считаешь себя недостаточной причиной? — она хмыкнула. — Но да, есть и другие. Я жалею, что представила его в своё время Моргану. Марк так упрашивал, чуть ли не заклинал… И как раз тогда он сменил фамилию на Мюир — странная фамилия, не знаю, где он вообще взял такую.
— Зато я знаю, — Томас развеселился. — «Мюир» — это «море» по-ирландски.
— Ох! Ну и самомнение у него! Но я почему-то нисколько не удивлена, — Джоанна тоже засмеялась и продолжила: — Честно говоря, я и не предполагала, что Джей Пи так легко согласится рекомендовать человека, которого видит первый раз в жизни.
— Значит, он полностью доверяет тебе, — констатировал Томас.
— Да, доверяет… Ты ведь знаешь, я была на верфи бесчисленное количество раз. Старалась вникнуть во всё. Но я никогда никого не пыталась учить, как правильно строить корабли! А вот как верфь вообще могла существовать и что-то строить до прихода Мюира — абсолютно необъяснимо, если его послушать. Причём, насколько я могу судить, Марк всем тыкал в нос, что он поставлен лично Морганом, никого другого не слушает и отчитывается только перед ним. Везде бравировал своей мнимой «приближённостью» к Моргану.
— Ты права. Всё так и было, — Эндрюс вздохнул, видимо, припоминая поведение Мюира на верфи.
— Так вот… Если ты помнишь, он везде хвастался, что был главным металлургом при постройке HMS «Dreadnought». Но! Тот был достроен в тысяча девятьсот шестом году. Марку в тот момент было двадцать три года. Как ты полагаешь, могли ли его слова быть правдой? К тому же, его тогда звали Маркус Мэлоун, а в рекомендации из Адмиралтейства наверняка было указано «Марк Мюир». Как и в его дипломе.
— Действительно… А я ведь совершенно не задумывался об этом, — взгляд Томаса стал каким-то режущим. — Да, раз Мюир сменил имя и фамилию уже в Америке, то… И как мы упустили это из виду! Я поручу проверить его личное дело.
— Вот и я об этом сначала не размышляла. А потом сложила два и два. Марк всегда готов напридумывать о себе — и не только — невесть что, если это служит его интересам. И его фантазиям можно даже поверить… на какое-то время. Он убеждает тем, что сам верит в свои домыслы. А плохого про себя он, конечно, отродясь не сочинял. Я однажды полностью доверилась ему — и была крайне разочарована. Этот, не побоюсь сказать, непризнанный гений во всех областях потерпел фиаско, — Джоанна, не удержавшись, снова разразилась смехом. — И угадай, кого он в этом обвинил!
— О чём ты? — лицо Томаса оставалось серьёзным, но в глазах заплясали озорные искорки.
— Я думаю, ты и сам догадался, — она подмигнула.
— Что, всё… эм… настолько плохо?
— Ну а как ещё может быть, когда имеешь дело с самовлюблённым всезнайкой? — она прыснула. — Но к чёрту Мюира. Нас с тобой ждут великие свершения — там, в постели. Мне кажется, тебе уже пора раздеваться…
Он не спорил — быстро разделся и галантно предложил даме руку, чтобы направиться в спальню, отчего им обоим вновь стало смешно. Да уж, давно ей не было так хорошо, так легко. Давно Джоанна так не смеялась…
В этот раз они неспешно наслаждались друг другом. Ей хотелось, чтобы подобное блаженство никогда не заканчивалось, и в то же время — чтобы скорее наступила кульминация… От такого противоречия удовольствие становилось ещё более насыщенным. В конце концов, не в силах больше терпеть, она оседлала его, стиснула бёдрами и принялась двигаться на нём резко и быстро. Томас полностью подчинился ей, но когда они оба уже были почти у вершины, вдруг попытался её остановить:
— Джоанна, подожди, выпусти меня… всё-таки нужно…
— Даже не пытайся, — она поняла, что он имеет в виду. — Я хочу тебя всего, — и, сжав его плечи, задвигалась ещё быстрее.
***
За окнами уже смеркалось, когда Джоанна отправилась домой. Томас принялся приводить себя в порядок, готовясь пойти ужинать в ресторан отеля, но спохватился, что его единственные жилет и рубашка теперь лишены пуговиц. Надо отдать их в починку, а завтра купить ещё какой-нибудь костюм. Ну а ужинать придётся у себя в номере.
Всё случившееся стало для него полной неожиданностью. Джоанну он знал уже три года, с самого начала постройки «Титаника», искренне восхищался ею — её незаурядным умом, проницательностью, силой характера, умением добиваться цели. И вдруг выяснилось, что он сам был одной из её целей.
И как теперь смотреть в глаза Нелли после того, что произошло? За всё время их брака он ни разу даже не помышлял о связях на стороне. Однако нужно честно признать нелицеприятный факт: сегодня он изменил ей. Был близок с другой женщиной, причём неоднократно. Да, его, можно сказать, взяли штурмом, но он действительно желал… этого. И забывал обо всём на свете, страстно занимаясь любовью с мисс Джоанной Егер. Безусловно, она красива и обольстительна — странно, что он раньше совершенно этого не замечал… И очень чувственна. А то, что она с ним проделывала, было настолько феерично, что он, даже сожалея о своей неверности, вспоминал свидание с ней с удовольствием…
Томас устало потёр ладонями виски. Да, он поддался… что сделано, то сделано. Но сейчас любые его личные переживания второстепенны, куда более срочные и важные задачи буквально ломятся в дверь, требуя безотлагательных решений.
Изменения в «Гигантике»… хорошо, что успели сделать относительно немного. А ведь буквально все считали, что сохранения плавучести при двух затопленных отсеках достаточно даже для военных кораблей. Но вдруг оказалось мало и четырёх, почему, ну почему такое фатальное невезение… Судьба?.. Наказание за прегрешения? Какие, чьи?.. За безмерную гордыню, как сейчас повсюду вещают проповедники? Исходя из таких измышлений, стремление создавать более совершенные корабли — есть гордыня? Соответственно, надо было проявить смирение и не стараться, что ли? Форменный бред…
Стоп. Довольно уже этих бесполезных гаданий, ответа всё равно никакой оракул не даст… Поднять все главные переборки — до какой палубы? Более того, добавить ещё одну. И ещё двойной борт, тем более, «Гигантик» изначально шире, чем «Олимпик» и…
Зажмурившись от мучительных воспоминаний, Томас сжал кулак. Снова к нему подступило это знакомое ощущение парализующей беспомощности…
Так. Нужно собраться с духом и ни при каких обстоятельствах не допускать ни единого шанса, чтобы с кем бы то ни было в будущем повторился подобный кошмар. Но возможно ли полностью… или вообще… Чёрт! Чёрт! Чёрт тебя побери, Эндрюс, придумывай что-нибудь, соображай, сосредоточься! Всем плевать, что ты чувствуешь, важно, что ты сделаешь! Да, ты не всесилен, но это же не значит, что надо опускать руки…
К делу. Установить индикаторы положения водонепроницаемых дверей на обоих мостиках! Рассчитать таблицы непотопляемости, как предлагает… никак не запомнить фамилию. Крылов, точно! Таких ещё даже у военных нет.
«А у нас пусть будут», — поймал Томас решительную мысль.
Правда, придётся ещё и обучать команду ими пользоваться… Следовательно, не забыть поговорить об этом с Брюсом! Раз уж всё равно внесётся множество изменений, то, может, стоит добавить успокоительные цистерны, как у немцев на их «Императоре»? Надо будет ещё раз проанализировать результаты их опытов, потом провести свои… Да, они же собрались ставить на него этот новейший гирокомпас… это тоже будет полезно, да и сделать несложно.
Что ещё? Планы палуб. Повесить в разных местах планы палуб, с указанием номеров кают и текущего местоположения. Очень дёшево и крайне удобно. Странно, что раньше никому не приходило в голову… А Министерство Торговли теперь-то уж точно согласится пересмотреть правила по оснащению шлюпками. Где их размещать? Хотя было бы желание, а место найдётся. Но и как попало нельзя — если шлюпку не спустить быстро, то её, считай, всё равно что нет… Да, на «Олимпике» тоже, и на всех остальных судах. Ещё и столько шлюпок надо будет где-то взять, сейчас они всем срочно понадобятся.
Одна из палуб «Гигантика» пусть будет водонепроницаемой. Надо подумать, какая именно. Или сразу несколько? Хотя зачем несколько… Или, может, уступами? Ладно, это всё можно рассчитать на верфи.
Добавить ещё продольные переборки, как на «Лузитании» и «Мавритании»?.. Стой, придержи коней, Эндрюс, малый ход, а то разогнался! Кренящий момент ты куда собрался девать, спрашивается?.. Видимо, совсем вымотался, раз подобные идеи лезут в голову, сто раз ведь обсуждали ещё на стадии проектирования… Надо хоть чуть-чуть отдышаться. Ещё сенатская комиссия… и тошнотворный Мюир — или как его там? — пропади он пропадом, даже вспоминать его омерзительно. Мало того, что сначала домогался, сейчас пытается шантажировать своей грязной клеветой, так ещё и самозванец, оказывается. Интересно, он только подделал документы или вообще не работал в Адмиралтействе? И те его отчёты о стали — насколько им теперь вообще можно доверять? Да, кстати, тех, кто претендует на работу на верфи, придётся проверять тщательнее.
Ничего, скоро приедет дядя Уильям, да и Джоанна напишет свою статью. Томас внезапно обнаружил, что неподдельно благодарен ей. Она, пусть и не совсем добровольно с его стороны, хоть немного отвлекла его от этого мириада мыслей, из-за которых мозг, казалось, временами был готов взорваться…
***
До его отъезда она побывала у него ещё несколько раз. Томас беспрекословно давал ей всё, чего она так жаждала. А ей хотелось наслаждаться — его телом, его силой, его близостью. Хотелось чувствовать его в себе, обладать им полностью, брать его снова и снова… Это было какое-то наваждение. Думать о чём-либо другом она просто не могла.
Ночь перед его отплытием в Ирландию Джоанна провела с Томасом. Конечно, это могло быть замечено работниками и постояльцами отеля, но ей было всё равно. Посторонних людей никоим образом не должно касаться, с кем и где она проводит ночи. Да и неизвестно, когда они с Эндрюсом увидятся в следующий раз. Более того, она проводила его до самого трапа. Лорд Пирри был, судя по всему, весьма удивлён, когда его племянник вышел в холл отеля под руку с мисс Егер, а особенно потом, когда она поехала с ними в порт, но, разумеется, вслух ничего не сказал и вёл себя по-джентльменски, как и всегда.
Через пару недель Морган вызвал Джоанну в Европу, и она взяла билет на пароход. Океан всю дорогу был не слишком спокойным, так что приступы морской болезни — к счастью, лёгкие — стали, увы, привычным явлением. Наконец, она высадилась в Саутгемптоне, чтобы пересесть на пакетбот, идущий в Ирландию.
Джоанна получила то, о чём давно грезила, но боялась признаться даже себе самой, что на самом деле ей нужно гораздо больше. Тем не менее, эти несколько недель жизнь казалась настолько сладкой, что это даже вызвало некую тревогу. Вроде как Эндрюс сдался под её напором, но в самом деле всё было наоборот. Это именно она уже давно сдалась перед красотой и обаянием талантливого ольстерского инженера. И — к чему обманывать себя? — осознание того, что скоро она опять встретится с ним, окрыляло.
Немного беспокоили мысли о брате, однако, мисс Егер уже приняла решение — больше вытаскивать его из неприятностей она не будет. Хватит! Сколько можно служить нянькой взрослому мужчине! Пусть справляется сам — как умеет, а если не умеет — пришло время научиться. Секретные документы, вручённые ей в Белфасте, она никому не передала, сославшись на то, что забыла их на «Титанике», когда ей пришлось срочно высадиться в Шербуре. Возможно, эти бумаги когда-нибудь пригодятся ей самой… а пока что они были надёжно спрятаны в Нью-Йорке.
На следующее утро после прибытия в Белфаст Джоанна отметила, что морская болезнь как будто ещё не совсем прошла, но понадеялась, что через несколько дней всё придёт в норму. Приехав на верфь, она сразу отправилась в кабинет лорда Пирри, где встретила и Томаса, который приветствовал её весьма радушно. Чуть позже, идя с ним от здания дирекции к плазу, она уточнила:
— Томас, твой кабинет ведь запирается?
— Да. Ты намекаешь…
— Я не намекаю, я высказываюсь напрямик.
— По моему мнению, нам всё-таки не следует…
— Нам следует тщательно проверить замки, — Джоанна недвусмысленно дала ему понять, что перечить бесполезно.
Через час она уже нетерпеливо срывала с него одежду в его кабинете. Её грудь почти болезненно набухала под его пальцами, она упивалась его запахом, легонько покусывала его губы. Он посадил её в своё кресло и, встав перед ней на колени, направил себя в неё. Джоанна громко вскрикнула — наслаждение было таким ярким, что у неё перехватило дыхание. Томас проникал в неё всё глубже, а она крепко обхватила его ногами и стала подталкивать, управляя ритмом его движений. Он старался сдерживать стоны, но Джоанна и не думала последовать его примеру.
— Потише… нас ведь услышат…
— Мне плевать, пусть хоть увидят, — ей и правда не было до этого никакого дела.
А если бы кто-то действительно увидел — так было бы, пожалуй, и лучше…
Когда они уже были близки к финалу, Томас, как обычно, вознамерился было выскользнуть из неё, а она в очередной раз не позволила, обвив его руками и ногами. Последний рывок его сильного тела, казалось, лишил её дыхания…
Потом они отдышались, привели себя в порядок, выпили принесённый его секретаршей чай.
То же самое происходило и в последующие дни — мисс Егер приезжала на верфь, общалась с лордом Пирри, с директорами и начальниками отделов и неизменно уводила мистера Эндрюса в его кабинет. Понимали ли его подчинённые, что происходило за закрытыми дверями — наверняка да, но этот вопрос её не слишком занимал. А вот что ей было и правда крайне любопытно, так это догадывается ли о чём-то его жена, чувствует ли посторонний запах на нём, когда он возвращается домой по вечерам. А если не догадывается, то, наверное, стоит оказать ей посильную помощь?.. Правда, думать об этом было сложно, так как в мыслях безраздельно царил Томас, к тому же на Джоанну напала какая-то сонливость — она очень рано засыпала по вечерам, а вот просыпалась поздно и с трудом. В воскресенье, когда на верфи был выходной, она вообще проспала почти весь день. По утрам её иногда всё ещё слегка подташнивало, но после чашки чая сразу становилось лучше, и она, спеша на верфь, моментально об этом забывала.
В конце второй недели пребывания Джоанны в Белфасте, к её досаде, пришла телеграмма от Моргана, требовавшая её возвращения в Америку. Через десять дней она уже смотрела с борта парохода на Статую Свободы.
***
Когда мисс Егер уехала в Нью-Йорк, Томас, откровенно говоря, вздохнул с облегчением. Эти две недели он жил как в лихорадке — на верфи были завалы работы, рядом почти всё время находилась Джоанна, выматывавшая его и физически, и, руку на сердце положа, морально. Он осознавал, что поступает не слишком порядочно по отношению к Нелли, да и к самой Джоанне тоже, но, отбивая её постоянные атаки, каждый раз терпел поражение… Но Эндрюс не лукавил, по крайней мере, перед самим собой: такого наслаждения, какое дарила ему эта женщина, он доселе не испытывал. Когда по вечерам он, предельно уставший, возвращался домой, сил его хватало только на то, чтобы перекинуться несколькими фразами с Нелли, поцеловать спящую Эльбу и, кое-как поужинав, рухнуть в кровать. И теперь он с трудом приходил в себя.
Как же всё это было неосторожно! Прямо на работе… Хорошо хоть, что никто ничего не подозревает.
Он шёл к зданию дирекции от замороженной пока что стройки «Гигантика» на стапеле номер два. На верфи как раз был обеденный перерыв, и по случаю тёплой солнечной погоды несколько сотрудниц расчётного отдела решили отобедать на свежем воздухе и устроились прямо на груде досок, позади которой и пролегал маршрут Томаса.
Он был погружён в свои размышления, но, поравнявшись с расчётчицами, вдруг уловил удивлённо-восторженный возглас:
— Что, прямо у него в кабинете?
Эндрюс замер как вкопанный и весь обратился в слух.
— Ну да, ты что, вчера на свет родилась? Вся верфь знает!
— Да ладно! Не может быть!
— Точно вам говорю! Каждый день!
— Так вот почему он такой умотанный…
— Ну так… Тебя бы каждый день так гоняли в хвост и в гриву, как его — эта журналистка!
— Ха! Как будто я была бы против… если бы это делал он, конечно.
— Никто не был бы против! А повезло почему-то именно этой американке!
— Да, вечно они уводят у нас лучших мужчин.
— Я бы тоже его погоняла как следует, попадись он мне в руки!
— Эй, куда, тут уже и так очередь желающих!
— А ведь он часто допоздна на верфи. Так и тянет подстеречь его в тёмном углу и…
Томас не верил своим ушам. «Вся верфь знает…»… Боже! Выходит, все вокруг осведомлены о том, что происходило между ним и Джоанной?.. А вдруг это какими-то путями дойдет до Нелли? И с какой беззастенчивой откровенностью рассуждали о нём все эти девушки… Он почувствовал, что краснеет до корней волос. Тем временем импровизированная конференция продолжалась:
— Жена у него всё-таки ни рыба ни мясо. Непонятно, что он в ней вообще нашёл.
— Да, странно это… но любовь зла.
— Ой, неужели думаете, что он её любит? Или она его?
— А ты думаешь, нет?
— Слушайте, ну сами сообразите, она сколько раз за всё это время на верфи побывала? А он здесь постоянно. С кем она там целыми днями? Будь я его женой, то я, а не какая-то американка, каждый день бы с ним развлекалась у него в кабинете.
— Вот именно!
Как лучше поступить — потихоньку уйти или, наоборот, подойти ближе и пресечь эту непристойную болтовню? Но… раз «вся верфь знает», выходит, таких обсуждений было уже превеликое множество, и прекратить их не получится, как ни старайся.
— Кейти рассказала, что она подслушивала под дверью, когда они там… Ох, видать, сладко им обоим было, судя по звукам!
Чёрт знает что! За ним ещё и шпионят, оказывается! Томас готов был сквозь землю провалиться. Возможно, о нём и раньше судачили на верфи, но ему не было до этого никакого дела, да и сам он твёрдо знал, что не давал поводов для пикантных сплетен. А теперь вот — дал. И ещё какие…
— Да уж, вот, наверное, извивалась она под ним!
— Скорее, он под ней. Она явно дама с характером, своего не упустит!
Так, хватит с него. Томас, стиснув зубы, почти бегом направился в сторону дирекции. На ходу обернулся — девушки смотрели ему вслед.
И как теперь со всем этим бороться? Хотя исправить уже всё равно ничего нельзя. Придётся только ждать, когда скандальные толки сами собой прекратятся. Ведь прекратятся же?
И Хелен… Нельзя, чтобы она узнала, иначе… А что, собственно, произойдёт?
