***
— В каком смысле новый учитель? Чуя громко поставил свой портфель на стул, глупо моргнув на заполняющего какие-то бумаги Мори-сана. — В прямом, Накахара-сан. Разве это проблема? Дазай-сан никак вас не касается. Физик рыкнул сквозь зубы, слегка подаваясь вперёд. — Ну, немного касается. Почему мои ученики умоляют о передаче классного руководства этому новичку? Мори только сейчас поднимает на него взгляд и смотрит как на умалишённого, вскинув брови. — Кажется, тут проблема на вашей стороне, Накахара-сан. — Что вы имеете… — Мори-са-а-ан! 8а очень хочет ко мне, может быть, Накахара-сан не будет…о, доброе утречко, Накахара-сан. Кареглазый шатен в лёгкой чёрной жилетке поверх рубашки и тонких круглых очках на носу обворожительно улыбается, тряхнув кудрявой чёлкой. Его руки под закатанными рукавами и шея покрыты бинтами, но это будто бы…придаёт ему какого-то особого шарма, что ли? Раньше...неважно. Чуе искренне плевать, его гордость подбита этим ублюдком в очередной раз. — Доброе утро, Дазай-сан, мы с Накахарой-сенсеем как раз обсуждали классное руководство 8а. Если он не против… — Нет и нет, — отрезает Чуя, — этот класс мой и никак иначе. Отдайте Дазай-сану 6-й, раз Харуно-сан в декрет собралась, и даже не спрашивайте более. Мори вздыхает, бросая на Дазая красноречивый взгляд, мол, извини. Литератор понимающе кивает. — Конечно, я всё понимаю, Накахара-сан, наверное, вы очень их любите, — он снова белоснежно улыбается, — пойду огорчу детишек. До свидания, Мори-сенсей, Накахара-сан. Когда Дазай, присвистывая, вышел за дверь, Мори поглядел на слегка озадаченного Чую, кашлянул, обращая на себя его внимание. — Серьёзно, Чуя. Тебе безразличны эти дети, ты просто вредничаешь что ли? — Мори-сан, давайте честно, — Чуя выдохнул как-то слишком вяло и продолжил уже тише, — я благодарен вам за всё, что вы сделали для меня. Я не могу осуждать ваш выбор в отношении Дазая. Особенно в отношении Дазая. Но это что, челлендж какой-то? Вам так интересно, насколько быстро мы друг друга перегрызём? — Ну-у...— протянул Мори, невинно улыбаясь, — Чуя, оставь это. Вы уже не дети, в конце концов. Какое тебе дело, что он учудит? Чуя хмурится, поднимая портфель, смотрит прямо в глаза директора. — Это дело принципа, Мори-сан, ладно? Тот лишь махнул рукой. — Да, твоё дело. Элис, слава богу, ещё целый год учиться до тебя… — Спасибо, Мори-сан. Чуя деловито улыбнулся, игнорируя комментарий про дочку директора, покинул кабинет. Огай только покачал головой тому вслед, переглянувшись с Фукудзавой-доно за спиной. Это будет очень долгий год.***
— Ну-с, что тут у нас сегодня? Дазай ярко улыбается, обводя класс тёплым взглядом. Милые детки, которые искренне рады видеть его сегодня. Ну что за прелесть. Эти светлые глаза, блестящие при виде него…только ради этого стоило идти в педагогический. — Открываем учебник на странице 15, что я вам там задавал? Впрочем, неважно. Итак, новая тема… На самом деле, Дазай вовсе не считал себя хорошим учителем. Что греха таить, учителем он был очень средним. Пускай память у молодого литератора отменная и про каждого автора он может рассказать так, словно только вчера лично пил с ним чай, но все методики образования молодого поколения словно прошли мимо шатена. Он рассказывал захватывающе, почти заставляя проживать в основном трудные жизни писателей одну за другой, погружая в настоящий мини-спектакль. Вот только…это всё, конечно, замечательно, но школьная программа слегка так наступает уже на задницу, нужно проводить проверочные работы, контрольные тоже не помешало бы, но будем честны, Дазай реально этого всего не умеет. И да, графа оценок за домашние задания по литературе, особенно у 8а, чиста как душа Чехова.***
— Я вот что думаю… Женская раздевалка сегодня особенно тихая. — Что думаешь, Кёка-чан? — Ая Кода кое-как попыталась собрать короткие кудряшки в хвост, но быстро бросила эту затею и уже стояла у двери с дневником. — Накахара-сан, на самом деле, не такой плохой, — она пожала плечами на фырканье подруги. — Ну да. Ты в нашем классе единственная отличница, для справки. — Может и так, но у многих пятёрки по физике. И четвёрки тем более. А значит, как учитель он хорош. Кёка упрямо склоняет голову. — Мне кажется, нам стоит дать ему шанс. — Шанс? — Ая раздражённо фыркает, демонстрируя размашисто написанное замечание в своём дневнике за несобранные волосы и красноречиво потянула себя за пыльно-рыжий локон. — И что он хотел, чтобы я сделала? У тебя волос много, плети на здоровье розы у себя на голове, а мне что прикажешь делать, м? Только кусты репейника… — Ая, ты преувеличиваешь. — Ну конечно. Изуми обречённо покачала головой, вздохнув, все же молча вышла за дверь.***
— Накахара-сенсей, постойте! — Даже не думай. Дазай слетел по лестнице вслед за физиком, слегка задыхаясь, наконец поровнялся с ним. — Чуя, ну не бегай от меня, как маленький! Я же просто хотел продолжить вместе выпить кофе или… — Дазай, — Чуя резко останавливается, из-за чего притормозивший литератор чуть не врезается ему в спину. — Ты можешь оставить меня в покое, м? Я не прикован к инвалидному креслу, сам в состоянии кофе выпить. Отвали, не? Мы зареклись, помнишь? Никогда. Всё, нет. — Чу-чу-чан, ну не будь такой врединой, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Дазай захныкал, хватая Накахару за дорогой, между прочим, пиджак. Тот на подобную наглость вскинул брови, отдёргивая ткань, прорычал: — Не будь ребёнком, чёрт возьми! — Ребёнком? Дазай застыл, поморгав, склонил голову, пока Чуя тщательно выравнивал ткань пиджака. — Чуя, согласись встретиться со мной. Я обещаю, если тебе не понравится наша сугубо деловая встреча, я отстану от тебя, честное Мандельштамское. И больше никогда не попытаюсь. Чуя мученечески выдыхает, наконец сдаваясь. В конце концов, разве может случится что-то плохое от одной невинной прогулки с коллегой? Нет. Даже если этот коллега знатно так в душу подписал в свое время. Так Чуя думал. На урок, кстати, безбожно опоздали.***
Вечерело. Честно сказать, Чуя устал. У него не было ни малейшего желания куда-то переться в пятницу вечером. Он был, конечно, оторвой. Лет 10 назад и не один. А сейчас ему бы посидеть дома, с бутылочкой вина и хорошим сериалом…идиллия, не иначе, но нет. Один мерзкий тип, который, судя по-всему, поспорил сам с собой на Чуино время и терпение, решил предложить невинно прогуляться, выпить – хорошо бы – и… — Опаздываешь. Как обычно. Как всегда. Накахара тактичный до абсурдного, чего не скажешь о Дазае, который едва ли успевает к звонку. Сначала Чуя списывал это на непривычность нового графика или то, что литератор далеко живёт, но, как выяснилось, он просто не обучен этикету и элементарной вежливости. Хотя чего он ожидал? Что что-то поменялось за 7 лет разлуки? Не-а, нет. Он всё такой же. На самом деле, от этой мысли Чуя выдохнул почти что облегчённо. — Прекрасным дамам всегда нужно больше времени. Осаму забавно хлопает по-женски длинными ресницами. Он сейчас без очков(раньше он их не носил и теперь выглядит еще более похожим на себя прошлого), в ветровке, в обычных джинсах с молодёжной цепочкой и кедах. Чуя усмехнулся, рассматривая коллегу и отдалённо заметив, что тот реально словно старшеклассник в таком прикиде. Сам он, впрочем, недалеко ушёл. На улице сейчас днем тепло, но к вечеру холодает. Чуя никогда не был мерзлявым, но худи всё-таки надел, о чём ещё ни разу не пожалел. Неприятный ветер трепал волосы, но Накахара терпеливо шагал за Дазаем, который улыбнулся и повёл его неизвестно куда... Он просто надеется, что это хороший бар. — Куда идём? В "Люпин"? Тут недалеко. Или в "Утконоса"? — М-м-м... Дазай наигранно задумался, уводя Чую в противоположную от названных заведений сторону. — Увидишь. Чуя ждал какого-то продолжения, однако того не последовало. Не сказать, что Дазай выглядел отрешенно. Он улыбался, мурлыкая себе под нос какой-то незатейливый мотивчик, время от времени бросал на коллегу то ли насмешливые, то ли просто заинтересованные взгляды. Ничего такого, гуляют, воздухом дышат. Но Чую почему-то не устраивало. Дазай держит дистанцию? Да, определённо. Он сам его об этом попросил, чего теперь хочет? Чуя не в курсе. — Дазай, ты... — Пришли. Шатен остановился и Чуя тут же замотал головой, но не заметил рядом никакого бара или хотя бы кафешки. Зато...было кладбище. Чуя дважды моргнул, переводя взгляд с него на Дазая, который смотрел вперёд. Обыденно, но как-то внимательно. — Мгм...хочешь предложить выпить на какой-нибудь из могил или выкопать нам собутыльника? Накахара мрачно усмехнулся, но Дазай лишь пожал плечами. — Я не обещал тебе алкоголь. Только то, что ты встретишься со мной. — Сугубо по-деловому. — Ну не нагнетай. Литератор тихонько вздохнул, ступая по рыхлой земле. Чуе ничего не оставалось, кроме как отправиться следом за ним. Они не поддерживали связь всё это время. Чуя потерял номер Дазая после вынужденной смены телефона, весь дом обрыл в поисках хотя бы чего-нибудь, но безуспешно. Он ждал. Ждал, что Осаму сам ему напишет, заявит о себе...чёрт возьми, хотя бы одно слово! Теперь этот знакомый незнакомец ведёт его через десятки надгробий к одному двойному, чистому. — Это... Чуя вгляделся в надпись и обомлел, в ту же секунду практически перестав злиться. — Дазай, твои родители..но как...что? — Долгая история, — он грустно улыбнулся, — они отправили меня на учёбу заграницу, я говорил...— Чуя кивнул, он помнит. Дазай продолжил, — я, как видишь, в порядке. А вот они...я говорил, что не стоит меня провожать, чувствовал... но что сделаешь, ты знаешь мою маму.. Он грустно улыбнулся, как и прежде, он держит всё в себе. Если раньше Чуя был тем, кому он мог рассказать всё-всё, то теперь...он ему никто. Нет смысла демонстрировать лишнее. Конечно, Чуя всё понимает, но его сердце, казалось бы, давно забывшее это чувство, вдруг закололо где-то в груди. Он тяжело сглотнул, но Чуя не вынуждал его продолжать, лишь подошёл ближе, в поддерживающем жесте положил руку тому на плечо... И ушёл. ...Шансов вернуть былое уже нет Подул противный ветер. Дазай смотрел в удаляющуюся спину то ли разочарованно, то ли просто безразлично, присел на корточки. Этого стоило ожидать. Они, Чуя и Осаму, заклятые друзья и лучшие враги, которые всегда и везде, но давно в прошлом. Искать черты того Чуи в этом взрослом, солидном мужчине, не было никакого смысла. Их тех уже не было.***
Отношения их были весьма странными. Началось всё с откровенной вражды, которая, спустя мучительно длительное время перетекла в несмелые попытки дружить. Чуя всегда был вспыльчивый и легко поддающийся эмоциям, а Дазай всем своим существом просто не мог не злить. Вот так они рыпались до сломанных носов и синяков долгие детские годы. В средней школе ситуация стала потихоньку налаживаться. Чуя стал поспокойнее, срывал непрошенные эмоции в спорте и учёбе, Дазай же с головой ушёл во второе, ибо под натиском родителей пришлось взять себя в руки и прекратить поясничать. По итогу затишье между ними продлилось до лета того же года. Казалось бы, школы нет, можно не пересекаться вовсе. Но не тут-то было. Рыжая тварь и здесь достала. Короче говоря, Чуя, для себя определивший их отношения своеобразной дружбой, припёрся за бедным задротом домой и потащил гулять. Вот так прошло их лето и весь следующий год, в конце которого они все же окрестили себя друзьями официально. Но тут началась старшая школа и понятие дружбы пошатнулось в принципе. Для начала, отбоя от девушек не было у обоих. Дазай, несмотря на бинты по всему телу, внешность имел весьма и весьма привлекательную. Что же до Чуи... Право, у девушек просто глаза разбегались. Один высок, умён, отлично сложен, пускай и слегка худощав. Волосы цвета шоколада, немного вьющиеся, глаза тёмные-тёмные, отливающие янтарем на солнце. Второй ничуть не хуже. Пускай ростом не вышел, его это совершенно не портит! Фигура спортивная, совсем не хрупкая, волосы ярко-рыжие от природы, кудрявые, в старших классах достаточно длинные, чтобы собирать их в хвост. А глаза – синие. Словно ночное небо без звёзд и вода в океане. И эти два красавца дерутся явно не за внимание девушек. Скорее за внимание друг друга. Это был апрель. Потеплело на улице рано, солнце слепило с самого утра. Гулять бы и гулять, но нет. Школа. Ощущения непривычные. Казалось бы, всё как всегда, новый учебный год, но...это их последний год. — Чуя, мне нужно кое-что тебе сказать. — М? Чего? Рыжий парень рядом с ним невероятно красив. Дазай прекрасно понимает, почему девчонки за ним бегают. Он бы и сам с радостью... — В общем, — он выдыхает, Чуя же поворачивается к нему, вопросительно качнув головой. — Родители отправляют меня учиться в Германию. Я сам только-только узнал. Дазай виновато сжимает губы, пока Накахара смотрит на него немигающим взглядом, переваривая услышанное. — Так значит ты...уезжаешь. Он хмыкнул, реагируя почти что безразлично. — Ясно. — Это всё, что ты скажешь? — Что я ещё должен сказать? — Чуя мягко улыбается, успокаивающе поглаживая Осаму по щеке. Конечно, он расстроен. Его глаза выглядят так, словно он вот-вот заплачет. Или так только кажется в закатном солнце..? — Что будет с нами..? — А что будет с нами? — Накахара снисходительно прищуривается, нежно накрывая чужие губы своими. Сладко, тягуче, с привкусом вишнёвой кнопки и с запахом тёплого апреля. Страх, что этот поцелуй последний накрывает с головой, Дазай прижимается близко-близко, впитывая в себя этот запах, эти руки, обнимающие его, оставившие на нём бесчисленное количество синяков, но самые любимые. Самые лучшие. Его руки. А ещё его волосы, глаза, едва заметные веснушки. Весь его Чуя. — Ты будешь писать мне. — Ты мне тоже. Постоянно, ясно? Каждый день! Я хочу знать, как там в твоей Германии. Они заулыбались, замолкнув. Конечно, они знают, что этого не будет. — Чуя? — Да? — Обещай, что ты не забудешь меня. — Обещай, что мы ещё увидимся. Они дали клятвы на мизинцах, как и положено. Они смотрели друг на друга влюблёнными подростковыми глазами и действительно любили друг друга в то апрельское мгновение.***
Прошёл год, потом следующий, и ещё... Они потерялись. И оба, конечно, понимали вероятность подобного исхода. Но время никого не щадит, а пронести сквозь него такую хрупкую школьную любовь почти невозможно. Но теперь...не настало ли время для новой школьной любви? Касание к холодной ткани на плече вызвало желание спрятаться и противоположное – подставиться под прикосновение, спрятавшись в нём. В этой всегда тёплой и загорелой коже. — Чуя..? Второй учитель присел рядом с ним, не убирая руки с плеча, мягко улыбнулся, словно и не прошло этих семи лет. — Ты же не думал, что я действительно уйду? Небольшой, но очень душистый аккуратный букет белоснежных хризантем, что так любила мать Дазая, приземлился на гладкий камень надгробной плиты, идеально вписываясь. Дазай издал неуверенный смешок: — Ты действительно помнишь такую мело-... Чуя прервал его, взяв холодное лицо в свои почти горячие ладони, заглядывая в глаза, поблёскивающие янтарём в свете солнца и тёмные-тёмные вечером. Он ответил тихо, но так уверенно, что у Дазая не оставалось сомнений: вот он, его Чуя. — Всё, что связано с тобой – не мелочь. И ты привёл меня сюда, потому что это важно для тебя. Чуя слегка прищурился, пытаясь высмотреть в знакомом лице признаки фальши, но Осаму улыбнулся совершенно искренне. — Для меня важен ты.***
— Вы мне сейчас не поверите, — Дазай неловко улыбнулся, пролистывая учебник до нужной страницы, — но у нас проверочная работа по прошлой теме. 8а мгновенно притих, переваривая информацию. Дазай с совершенно виноватым лицом вручил дежурному из класса стопку тетрадей для контрольных работ, обречённо рухнув на стул. — Честное слово, работа элементарная. Лишь бы Мори-сан от меня отъе...кхс...отстал. Ну не делайте такие лица, это не я! Дазай обречённо застонал в свои ладони, но класс, кажется, отнёсся с пониманием. Литератор продиктовал несколько вопросов одного варианта на всех, всерьёз задумавшись о том, что учитель из его поганый. Стоит обсудить этот вопрос с Чуей. С того вечера незримая стена между ними сильно пошатнулась, но не исчезла полностью. Всё ещё были эти почти 8 лет порознь, за которые изменилось действительно многое. Дазай, например, теперь носит очки. — Дазай-сан, там Накахара-сан за дверью! Он совсем ушёл в свои мысли, когда наконец заприметил за дверью рыжую макушку. До конца урока ещё 15 минут. — Вы пишите, я быстро. Наверное, это важно. Литератор ободряюще улыбнулся, выскальзывая за дверь, тут же встречаясь с прямым тёмно-синим взглядом. Чуя поманил его рукой за собой. Дазай лишь раз оглянулся на своих учеников, удивительно мирно продолжающих работать. Накахара завёл его в соседний кабинет, обычно пустой на первом уроке. — Ты хотел о чём-то поговорить? — Дазай показательно беззаботно залез на парту, обаятельно улыбнувшись, но физика это не особо впечатлило. Он слабо улыбнулся, покачав головой, приблизился к литератору и взял его бледные узкие ладони в свои, не отводя взгляда с его глаз. — Могу я задать два вопроса? — Ответ на твой первый вопрос, скорее всего, да. — Я могу тебя поцеловать? — Да. — У нас есть шанс..? — Поцелуй меня. Дазай не удосужился слезть с парты, лишь притянул Чую к себе, зарываясь пальцами в любимые кудри, так правильно растекающиеся в пальцах. Его губы – нежно обхватившие тонкие и сухие – мягкие и тёплые, с привкусом вишнёвых сигарет(хотя таких как были раньше больше не делают) и кофе. Чёрного кофе без молока с двумя ложками сахара и щепоткой корицы, потому что Чую всегда вело от этого запаха. От апрельского утра. От Дазая. От любви к нему. У них есть все шансы мира. После стольких лет – всегда.