heart to heart

Все всегда знали, что он принадлежит ей, а она ему. Эмиль ручной зверек Ады и он совсем не против такой участи, даже наоборот! Девушке было достаточно сладко и нежно промурчать имя возлюбленного и по телу юношу пробежит дрожь, а сердце колко ударит в грудь и остановится всего на мгновение. Он не издавал ни звука, когда она была рядом, но стоило возлюбленной пропасть всего на мгновение из его поля зрения, как он начинал тихо плакать и звать ее. Эмиль рвал на себе волосы, царапал свою кожу и не успокаивался, пока Ада не возьмет его за руку, не прижмет к себе и не успокоит нежным поглаживанием, что-то постоянно шепча ему на ухо. Она была его проводником, с трепетом и лаской рассказывала и показывала всё подробно, чтобы он не упустил ни одной крупицы ее любви. Однажды глубокой ночью они забылись в поцелуях и юноша очнулся лишь в тот момент, когда кровь забурлила в жилах с такой неестественной силой, что он испугался, будто ненамеренно навредит своей возлюбленной. Эмиль отстранился, борясь с отдышкой, и попытался сдержать незнакомое ему намерение сделать что-нибудь. — Что-то не так? — Произносит она, с беспокойством смотря на Эмиля. Она успокаивающе поглаживает его щеку своей рукой. Подобно маленькому котенку он прижимается к ее нежной руке своей щекой и вдыхает любимый запах ее тела. Эмиль любил запах ее духов и крема для рук, но больше всего любил запах ее тела. Ада улыбается ему, а он ей и между ними негласно что-то меняется: воздух становится более густым и тяжелым, а сердца бьются так громко и настойчиво, что, кажется, они оба слышали друг друга. Она целует его сладкими на вкус губами, пробует языком, выдыхая, и Эмиль просто не способен больше мыслить здраво, поддаваясь, подчиняясь, млея снова и снова. Юноша сжимает ее талию и прижимает к стене их комнаты. С каждым поцелуем становится все настойчивее, как будто желая слиться с ней в единое целое, забраться под кожу, куда-то глубоко и стать гораздо ближе. Но Эмиль пугается собственных мыслей и Ада, словно чувствуя это, разрывает поцелуй. — Все хорошо, — шепчет она, — ты можешь, если хочешь. И они снова прильнули друг к другу, их щёки немеют и горят огнём, заливаясь бордовыми пятнами, и с каждой секундой становится лишь жарче. Воздух между ними становится гуще, слаще и тяжелее. Ада проводит руками по его груди, пробирается под белую рубашку, а замечая, как нервничает юноша — совсем немного смеется. Она берет его за руку и усаживает на кровать. Эмиль зажмуривается, когда Ада оглаживает его ключицы и устраивает ладони на твёрдой груди. Девушка и раньше помогала ему одеваться, раздеваться и совершенно ни раз касалась оголенной кожи, но сейчас все было совершенно иначе. Он ловит её упругие бёдра, когда она присаживается к нему на колени. Пространство плывёт и плавится, а он не может произнести ни единого звука, буквы и звуки не собираются в единое слово, что уж там говорить о полноценных предложениях. Она проезжается бедрами по низу его живота, и он неожиданно даже для себя издаёт такой тихий стон, что пугается и вздрагивает хотя бы потому, что в этот момент казалось, будто время остановилось, а звуки перестали существовать. Он чувствует собственная кровь бурлит где-то там, как она наливается в конкретном месте, как там всё набухает и пульсирует, и ему отчего-то очень хочется сделать что-то неприличное, чтобы ослабить это ноющее, нарастающее чувство. Эмиль прикасается к Аде сам, не успев подумать, и в ладони идеально ложится её мягкая грудь. Он чувствует гладкость кожи через белую ткань ее платья, но легче почему-то не становится — хочется большего. Хочется ёрзать и метаться между желанием прикоснуться к себе, и к ней. — Ада, прости меня… — Всхлипывая произносит он, — я не знаю что это, но что-то внутри меня такое странное прямо сейчас. Тонкие пальчики его возлюбленной пробираются через складки ткани его штанов, и прикасаются так аккуратно, насколько это вообще было возможно. — Здесь? — Шепчет она, нащупывая эрекцию сквозь брючный шов. — Мгм… Девушка все также нежно очерчивает своей ладонью горячее место на теле возлюбленного, а тот в свою очередь сжимает кулаки и зубы, в попытках сдержать до ужаса, как ему казалось, неприличный звук. Ада Месмер, именуемая «Психологиней» в стенах Поместья и за ними, одним легким движением снимает с себя платья, откидывая его куда-то в сторону. Юноша знал и видел это тело не в первый раз, но именно сейчас краснеет и смущается больше обычного. Он и раньше помогал своей спасительнице снять или наоборот застегнуть замудренную ткань, на ее груди, но сейчас все иначе. Руки сами потянулись к спине девушки, а расстегнув бюстгальтер, кровь прильнула новой волной. Девушка берет Эмиля за руку и прижимает его ладонь к своей груди. Она немного наклоняет свою голову на бок, а уголки ее губ дернулись в легкой улыбке, наблюдая за тем, как сосредоточено и завороженно ее возлюбленный сжимает и разжимает свою руку. — Могу ли я сделать кое-что очень неприличное, но если тебе станет неприятно, ты меня остановишь? — Можешь. Он немедленно погружает один из сосков себе в рот, обводя орелу языком на пробу.рука девушки цепляется и путается пальцами в его локонах. Юноша зажимает второй сосок пальцами, рассудив, что так будет приятнее. Слушает её шумные вздохи и всхлипы и наслаждается всем этим чувством и мыслью о том, что его возлюбленной нравится то, что он делает прямо сейчас. Он наконец прикусывает затвердевшую и наливший сосок и оттягивает на себя. Юноша зализывает укус, а Ада вдруг громко стонет и этот звук заставляет пах Эмиля сладко заныть такой пульсацией, что искры из его глаз сыплются тлеющим углём, звеня до гула в ушах. Девушка немедленно привстаёт, снимая с себя последнюю ткань, что на ней вообще была и опускаясь на колени, точно также стягивает белье своего возлюбленного. Она обхватывает его плоть горячей ладонью, мягко ведя по коже вверх-вниз, и Эмиль давится воздухом, непроизвольно толкаясь навстречу прикосновению. Какой-то особенный разряд проходит по всему его телу. В этот раз он не пытается сдержать вырывающееся из него неприличные звук. Её горячий язык обводит набухшую головку по кругу, прежде чем она погружает усыпанный венами член глубже в рот, и Эмиль не знает, за что схватиться и как замолчать, потому что сопротивляться таким сильным ощущениям его никто не учил. Он закатывает глаза и скулит в кулак, сжимая пальцами ткань одеяла под ними, вторую же руку он положил на макушку Ады, как будто невольно прижимая ее к себе. И вот когда из глаз уже почти стреляют искры, а разряд приближается все ближе и ближе — Ада отстраняется. Эмиль судорожно хватает ртом воздух, а рука невольно тянется к члену, но девушка перехватывает его ладонь и приближается ближе. Снова устроившись на коленях возлюбленного она учит его «подготавливать ее» к чему-то гораздо более приятному. И Эмиль беспрекословно делает все то, о чем она его просит. Он сгибает фаланги и круговыми движениями ласкает свою спасительницу, наблюдая за реакцией ее тела, за тем, как она прикусывает свою губу и дрожит. Хочется больше, снова и снова. Казалось, что юноша становится уже одержим странным желанием и ускоряет свои движение, немного надавливая на точку, о которой говорила Ада, но в один момент она соскальзывает с его движений и толкает спиной на кровать, нависая над ним. Немного отдышавшись, она оккупирует его бёдра быстрым, изящным движением ног, и направляет головку члена ко входу и седлает его одним глубоким, влажным толчком. Он судорожно подрывается и цепляется сильными пальцами о ее ягодицы. Эмиль разучивается дышать за одну секунду, а внутри все сжимается и дрожит. Внутри неё так горячо и узко. Ада двигается и он в какой-то момент начинает толкаться навстречу, сильно и размашисто. Их тела соединяются воедино, а новая волна удовольствия накрывает снова и снова. Воздух уже не просто горячий, нет, он приятно обжигающий. Тело Эмиля снова подступает к своей пульсации, как это было тогда, когда Ада игралась с ним до этого, он пытается подняться, сделать хоть что-нибудь, но продолжает сладко хвататься за воздух, которого так не хватает. Ада чувствует тоже самое и, выгибая спину, находит в себе силы подняться, беря горячую руку Эмиля в свою. Кончиками фаланги он касается того самого места на теле своей возлюбленной, которого он касался ранее, но в этот раз круговые движения становятся гораздо более грубыми и быстрыми, в темп собственных толчков. Юношу сводят с ума ее стоны и когда она насаживается особенно глубоко, сжимая свои ноги как можно сильнее, их тела почти в унисон чувствуют особую «вспышку» внизу живота. Эмиль делает последние два толчка и Ада падает ему на грудь, прижимаясь своей, сердце к сердцу.