***
Вечер пятницы я провожу в раздумьях, сидя в своём номере у окна. Наш первый долгий разговор с Шарлем проигрывается в голове снова и снова. Почему он производит на меня такое яркое впечатление, понять не могу, но ощущение от мурашек во время объятий с ним до сих пор со мной. Волнение. Трепет. Жар. Всё это. Уведомление, высветившееся на телефоне, заставляет трижды моргнуть. Зрение обычно меня не подводит. Шарль Леклер теперь подписан на Селин Тайфер. «Не могу уснуть. Не хочешь поговорить немного?». — Сообщение от него в директ. Не раздумывая соглашаюсь и отправляю свой номер телефона. Мы почти два часа общаемся по FaceTime, несмотря на то что находимся в одном отеле, но на разных этажах. Диалог с ним слишком комфортный, никакой неловкости и смущения. Шарль спустя полчаса признаётся, что чувствует, будто мы знакомы всю жизнь, и я соглашаюсь с его словами. Потому что лёгкость, с которой мы общаемся, — настоящая магия родственных душ. Мы теперь ближе друг к другу. Возможно, даже можем называться друзьями. Считается ли его предложение поужинать завтра началом нашей истории? Думаю, да. Решаю завершить звонок, глядя на уснувшего Шарля. Он выглядит милым и беззаботным. Делаю скрин на память, чтобы оставить себе воспоминание о нём.***
18 мая, суббота. Италия. Монца — Поул у Шарля Леклера! — кричит комментатор, и трибуны взрываются радостным весельем. Он дарит всем фанатам Феррари надежду на победу в домашней гонке. Команда в боксах отмечает успех, все поздравляют друг друга, признавая отлично проделанную работу. Квалификация радует результатами: поул и третья позиция на стартовой решётке. Стою с наушниками среди механиков, аплодирую Леклеру и Сайнсу, вернувшимся в гараж. Шарль находит мой взгляд, и я вижу, как он радостно движется в мою сторону, а затем обнимает. Снова. Снова эти руки на моей талии. Странно. Немного неловко, потому что все на нас смотрят, хорошо, что рядом нет включённых камер. — Новый план, — говорит он на ухо. — После брифинга я похищаю тебя. Не хочу ждать до вечера встречу с моим соулмейтом. Он убегает прочь, чтобы принять душ, переодеться и обсудить на рабочем совещании стратегию на завтрашнюю гонку. А я остаюсь неподвижно стоять, пытаюсь взять под контроль чувства, опасливо угрожающие моему равновесию. Слишком много думаю о том, чего нет и быть не может. С фантазией всё в порядке, но вместе с радостным предвкушением воображение вырисовывает и неприятные развития сюжета. Отношения с пилотами запрещены, об этом стоит почаще напоминать себе. Сама придумываю и расстраиваюсь от того, чего в принципе нет.***
Шарль вручает мне клубничный джелато, себе оставляет шоколадно-мятный, и мы идём вместе бок о бок, наслаждаясь прекрасными видами в десяти минутах от Монцы. В Вимеркате мы рассматриваем неоклассическую виллу Соттокаса, историческую резиденцию Барбароссы и Бернабо Висконти. Шутим о том, что арендуем её для вечеринки, когда Леклер станет чемпионом с Феррари. Его так смешит эта мысль, что он кажется невероятно счастливым в этот момент. Решаю снять его на видео то ли по профессиональной привычке, то ли по личным мотивам. Он удивительный мужчина с милыми ямочками на щеках. Веселье ему к лицу. Неудивительно, что миллионы людей поддались его очарованию. И я среди них. — Селин? — Да, Шарль. — Сразу отвечаешь согласием? — с улыбкой говорит он, подлавливая меня. — Будь осторожен в своих желаниях, — подмигнув, отвечаю и вижу его приподнятую в удивлении бровь. — Если я завтра выиграю… — Когда. — Что? — Когда ты выиграешь. Леклер снова улыбается, мне нравится видеть его таким. — Селин, ты так веришь в меня! Я очень это ценю! Он быстро касается губами моей щеки, так, что я почти не осознаю этого мгновения. Для него это, возможно, ничего не значащий жест, но со мной происходит необъяснимое. Краснею, как школьница, в двадцать два года всё ещё не умею сдерживать эмоции. — Так вот, — продолжает Шарль, — обещай, что придёшь на нашу вечеринку. Ты редкий гость шумных тусовок, не так ли? Никогда не встречал тебя на праздновании подиумов. — Потому что мне нечего делать среди пилотов, не так ли? Я просто контент-мейкер Феррари, у нас разные вечеринки. — Обещай, что придёшь. — Хорошо. Но тебе нужно победить завтра. — Это дело за мной! — с азартом отвечает Шарль и, хватая меня за руку, тянет обратно к машине. Останавливаемся на заправке. Он выходит, чтобы оплатить полный бак, в то время как я поправляю макияж, глядя во внутрисалонное зеркало. Закончив с помадой, прячу её в сумочку и осматриваюсь вокруг в поисках Шарля. Фанаты фотографируются с ним, обнимают любимого гонщика, смотрят на его красную Феррари, привлекающую внимание. Боже. Чувствую, как в груди поднимается паника. Люди снимают меня, сравниваю себя с рыбкой в аквариуме: никуда не уплыть, не спрятаться от внимания, только утонуть в собственной паранойе. Леклер спасает меня, садясь за руль, и мы покидаем заправочную станцию. Он привык к повышенному вниманию, но не я. Мне некомфортно, Шарль чувствует это и аккуратно сжимает мою ладонь свободной рукой. Следующие двадцать минут, пока мы едем, он переплетает наши пальцы Хорошо, что Леклер не умеет читать мысли, прямо сейчас внутри я кричу: «красный флаг, красный, мать его, флаг». — Ты в порядке? — Всё хорошо, — с нервной улыбкой отвечаю. — Просто я обеспокоена слухами, которые могут возникнуть из-за наших совместных фото. — Я не дам тебя в обиду, обещаю! Напишу фанатам, что Селин не любит меня! Для сплетен нет повода! Он знает, как разрядить момент, оба смеёмся с воображаемой битвы в сети, которую грозится начать Шарль. — Но, если любишь, скажи, чтобы я придумал новый аргумент для опровержения! — Ты спрашиваешь меня, люблю ли я тебя? — удивлённо интересуюсь, и он кивает с нахальной улыбкой. — Нет. Точно нет. Шарль драматично вздыхает, делая вид, что мои слова глубоко ранят его сердце. — Любовь с первого взгляда разве не про нас? На секунду Леклер отводит взгляд от дороги, чтобы подмигнуть мне. А я в этот момент чувствую, как лицо заливается краской. Под стать его красной Феррари. — Мы полгода работаем вместе. Знаешь, ни с первого, ни со второго взгляда ничего обычно не происходит. — А сейчас? — Что? — А сейчас что происходит? Клянусь, он сводит меня с ума. — Что ты хочешь услышать, Шарль? Он смеётся и громко заявляет: — Я уже пять минут жду, когда ты скажешь: «Шарль, я люблю тебя!». — Ну уж нет! Каков наглец! Смотрю на него с ошарашенным видом, пока он бесстыдно посмеивается надо мной. — Ох, хорошо, Селин. Я тоже тебя люблю. Для него это шутка? Шутка ведь? Не понимаю. Чувствую, что запуталась. Кто бы смог на моём месте здраво мыслить, ведя диалог о любви с Шарлем Леклером? Но он быстро и внезапно меняет тему, и я облегчённо вздыхаю, будто долгожданный сейфти кар появился на трассе. Мы много разговариваем обо всём, делимся мыслями о вещах, имеющих значение в наших жизнях, часто сходимся во мнениях, но иногда спорим. Время летит незаметно, на город опускается темнота, и после вкусного ужина в местном ресторане я предлагаю вернуться в отель. Ему нужен отдых перед важной гонкой, а мне — вся ночь, чтобы избавиться от предательского ощущения в груди. Нельзя влюбляться в пилота Феррари. Пункт пять, страница три. — Селин, спасибо, — говорит он после того, как глушит мотор. — Ты удивительная девушка. И очень красивая. — И тебе спасибо. Учащённое сердцебиение, испуг, оцепенение — непроизвольные реакции на его близость. Шарль наклоняется, запускает руку в мои волосы, а затем осторожно и очень нежно целует. Я закрываю глаза, понимая, что мой капитан Феб вскоре погубит меня. Леклер улыбается мне в губы, и мы медленно отстраняемся друг от друга. На всё не больше минуты, которая кажется вечностью. — Увидимся, — говорю я и почти сбегаю из машины. В спешке поднимаюсь по лестнице, ведущей ко входу в отель. Лёгкий ветер, развевая волосы, напоминает мне о его дорогом парфюме.***
19 мая, воскресенье. Италия. Монца В боксах все внимательно следят за экранами, затаив дыхание. Последние пять кругов слишком напряжённые, Феррари готовится взять дубль в домашней гонке, но Мерседес Хэмилтона навязывает борьбу. Нервы на пределе. — Шарль, сбавь темп, — говорит инженер Леклера по радио. — Зачем? — Хэмилтон в зоне DRS. Сбавь скорость. Карлосу нужен слипстрим, а нам дубль. — Боже мой! Это слишком рискованно! — эмоционально отвечает пилот Феррари, обгоняя круговых. — Сделай это. Три круга до финиша. Шарль позволяет Карлосу воспользоваться преимуществом от активации DRS, и оба, сохраняя одинаковый темп, мчатся к победе. Льюис Хэмилтон не сдаётся, атакует при каждой возможности, но Феррари до последней секунды защищают позиции. Финальный круг. После тяжёлой борьбы у Мерседеса «плывут» шины, о чём сообщает по радио сорок четвёртый. Из боксов Скудерии выбегают механики, цепляясь за сетку, чтобы отпраздновать победу. Джон Элканн размахивает клетчатым флагом, гордясь наследием Энцо. Величайший момент — две красные лошадки пересекают черту, занимая первую и вторую позиции. — Шарль Леклер — победитель Гран-при Италии! — кричит комментатор, и трибуны взрываются аплодисментами. — Il predestinato! — звучит в адрес монегаска. Невозможно не заразиться счастьем от экспрессивных тиффози. Вся Монца ликует, запуская фейерверки в честь Феррари, победивших в гонке. Я стою среди членов команды под подиумом, гордясь результатами наших пилотов. Мне кажется, что Шарль не сдерживает слёз, но в любом случае у него есть это право. Во всех смыслах грандиозный момент, который предстоит отпраздновать этим вечером. Пора достать из шкафа любимое красное платье.***
Смотрю на часы, опаздываю, час до полуночи, а это значит, что вечеринка в самом разгаре. Возможно, он меня уже не ждёт, но я собираюсь сдержать обещание. Громкая современная музыка в клубе качает танцпол, случайно сквозь свет софитов замечаю за диджейским пультом Ландо. Норрис вместе с Мартином Гарриксом задаёт настроение этой ночи, но моя цель где-то на втором этаже в випе. Пробираюсь через весь зал, минуя толпу веселящихся на танцполе людей, как вдруг кто-то хватает меня за руку. Собираюсь возмутиться, оборачиваюсь, готовая высказать пару не самых ласковых фраз, но вижу его… — Боже мой, Селин! Рад тебя видеть! Почему так долго? Шарль обнимает, крепко прижимая к себе, что совершенно обескураживает. От него пахнет дорогим парфюмом вперемешку с алкоголем, из чего делаю вывод, что Леклер празднует победу уже несколько часов. И всё ещё держится на ногах, значит, всё под контролем. — Прости, много работы, — говорю громче, чтобы он мог услышать, несмотря на шумную музыку. — Но я здесь! В следующую секунду вижу, как он хмурится, глядя мне в глаза, а затем берёт за руку и ведёт в сторону открытой террасы. На улице холодно, красное платье, что на мне, полностью обнажает спину, невольно обнимаю себя руками в попытке согреться. — Это платье… Ты в нём великолепна, — шепчет Шарль на ухо, обнимая сзади. — Я не дам тебе замёрзнуть, Селин. Улыбаюсь и благодарю вселенную за то, что он сейчас не видит моего лица, потому что его дыхание, руки на талии, запах… Всё это сводит с ума. Очень быстро становится невыносимо жарко. — Поздравляю, Шарль, это твой день. — А ночь? Растерявшись, молчу, не знаю, что сказать. И тогда он говорит то, что в дальнейшем разрушит мою карьеру… — Я хочу тебя этой ночью, Селин. Наши сердца стучат громче, чем басы в стерео. Оборачиваюсь, всё ещё оставаясь в его объятиях, смотрю в эти полные желания и страсти глаза. Правда в том, что мы оба хотим. Трёх дней достаточно для того, чтобы разжечь между нами пожар. Только я в нём точно сгорю до тла, а он останется невредимым. Три дня стоят того, чтобы рискнуть? — Ты пьян, — зачем-то говорю эти слова, хотя вижу, что он в полном порядке. — В тебе градусов больше, чем в любом алкоголе, ma chère. Наши глаза сканируют лица друг друга. Напряжение так высоко, что я готова сорваться с обрыва в манящий омут. И делаю это, в конце концов прикасаясь губами к его губам. Мы целуемся медленно, пробуя на вкус чувства, выросшие между нами всего за три дня. Теряем счёт времени, но вынужденно отстраняемся, когда слышим голоса на террасе. — Давай уйдём отсюда, — говорит Шарль и тянет меня за руку обратно в клуб. Дальше всё происходит так быстро, что едва успеваю давать оценку своим действиям. Такси. Нежные касания. Подмигивания и кокетливые улыбки. Возбуждение до точки невозврата. Отель. Лифт. Двадцать второй этаж. Украденные поцелуи в коридоре, пока он ищет ключ от своего номера. Состояние аффекта — целиком и полностью его вина. Он прижимает меня к стене, как только позади нас закрывается дверь, и страстно целует. Тянусь к пуговицам на рубашке, в спешке расстёгивая одну за одной, пока его руки стягивают с моих плеч длинные рукава платья. Шумно выдыхаю, когда Шарль припадает губами к шее, безошибочно определяя чувствительную точку на теле. Уверена, завтра там останется метка, как напоминание о том, что я люблю нарушать правила. Его тело идеально, но у меня нет времени полюбоваться произведением искусства. Шарль тянет нас к кровати, оставляя на полу рубашку и красное платье. Нас охватывает страсть, меня не заботит то, что я лежу перед ним абсолютно голая. Да, мой вечерний наряд не предполагает наличие белья. Леклер впервые, с тех пор как мы оказались в номере, замирает, жадно блуждая глазами по моему телу, и я отвечаю тем же. — Ты очень красивая, — шепчет он и наконец избавляется от брюк и белья, уравнивая наше положение. Вместо ответа я улыбаюсь, оценивающе глядя на идеального мужчину перед собой. Шарль абсолютно красив от и до, в какой-то степени это несправедливо. И мне впервые плевать на отсутствие баланса в жизни, потому что совершенство прямо сейчас заставляет плавиться каждый дюйм моего тела. Когда его губы обхватывают грудь, я закрываю глаза, затаив дыхание. Чёрт. Чёрт. Чёрт. — Oh, merde, vous êtes sexy. Не понимаю, о чём он. Французский для меня — просто язык любви, и Леклер так красиво на нём говорит, что хочется слушать бесконечно, даже если он просто вспоминает законы физики. Но Шарль предпочитает болтовне поцелуи. Наши губы снова соединяются, и на этот раз я дерзко прикусываю в уголке его рта. Он усмехается, проводит большим пальцем по моей щеке, восторженно глядя в глаза. — Это заводит, — говорит он, ещё раз целуя, на этот раз быстро и коротко. — Тогда стоит продолжить, — подмигиваю, а затем ловким движением ускользаю из объятий, усаживаясь сверху. — Laisse moi te sentir dans les veines. Мистер совершенство держит меня за талию, прижимая к себе, и я чувствую его эрекцию, но всё ещё контролирую ситуацию. — Кто-то слишком нетерпелив? — с ухмылкой спрашиваю, закусив нижнюю губу. Шарль резко садится, крепко обнимает, заставляя обхватить его ногами, а затем переворачивает меня на спину. Вот и всё. Я в крепких мужских руках, сдаюсь, почти умоляя закончить с прелюдией. Глаза говорят о многом, мне нужно больше. — Ну и кто сейчас нетерпелив? — спрашивает с нахальным видом, сжимая пальцами мои затвердевшие соски. — Хватит разговоров, Шарль. Закрываю глаза, чувствуя, как головка члена проскальзывает внутрь. Он не торопится, медленно толкается глубже, позволяя привыкнуть к ощущению его во мне. Чаще дышу, хватая руками скомканное одеяло, наши тела сливаются воедино, и одна мысль об этом возбуждает ещё сильнее. Подаюсь бедрами вперёд, показывая, что готова продолжить, и Леклер медленно начинает двигаться, припадая губами к шее. Огонь внутри меня разгорается всё сильнее, обхватываю ладонями его лицо, требуя поцелуев. Шарль даёт то, в чём я так невыносимо нуждаюсь, и увеличивает темп. Сдерживать стоны практически невозможно, дыхание становится сбивчивым. Секс с ним заставляет пульсировать все нервные окончания в каждом миллиметре тела. Он останавливается, чтобы устроиться на боку за спиной, обхватывает рукой мою грудь и снова врывается внутрь. Сейчас Шарль не медлит, его движения грубые, быстрые, новая поза заставляет чувствовать всё острее и ярче. Тяжелое дыхание на моей шее усиливает дрожь, а когда его пальцы дотрагиваются до клитора, я забываюсь в наслаждении. Мы близки к кульминации. Громкие шлепки соприкосновения тел вперемешку с нашими стонами — мелодия безумной страсти, звучащая в номере отеля. Волны наслаждения заставляют меня сильнее сжимать его внутри, и вскоре головокружительный оргазм возносит нас до небес, даря ощущение эйфории. Шарль делает ещё несколько резких толчков, а затем вытаскивает член, чтобы кончить. Постель испачкана. Неловко утром оставлять номер в таком виде, но кого сейчас это заботит? Леклер сбрасывает одеяло на пол, затем притягивает меня к себе, и мы снова целуемся, на этот раз лениво и нежно. Потным телам необходим душ, но нам нужно немного больше энергии для второго раунда.***
Ухожу до того, как проснётся Шарль, чтобы пробраться в свой номер и собрать вещи. У меня билет на утренний рейс. Возможно, только первые несколько часов мне жаль за свой побег и отсутствие записки с объяснением причин. Перерыв между Гран-при Италии и Монако расставляет всё по своим местам.***
24 мая, пятница Монако После той ночи мы не видимся. Мы не ищем друг друга. После трёх потрясающих дней всё заканчивается тоскливым молчанием. Ни звонков, ни сообщений, ни встреч. Разные страны и работа отдаляют нас, возможно, так даже лучше. Возможно, ему всё равно. Завтра квалификация и его домашний Гран-при, но я больше не являюсь частью команды. Кажется, что надо мной подшучивают, сообщая по телефону, что пятница — мой последний рабочий день. Но, открыв инстаграм, вижу наши с Шарлем фото из клуба в Монце. Какой-то фанат публикует снимки, которые стоят мне места в Феррари. Условия контракта мною не выполнены из-за связи с пилотом. Я ухожу, оставляя с собой самые лучшие воспоминания. И самый лучший секс.***
26 мая, пятница Монако Смотрю на итоговую таблицу гонки в Монако из своей квартиры в Ницце. Какая неудача для монегаска, мне действительно очень жаль. DNF для шестнадцатого номера на его домашней трассе. «Мы оба вне игры, Шарль». Три часа после финиша. Знаю точно, что брифинг окончен, и Леклер, наверное, в одиночестве ненавидит себя за неудачи. Хотя его вины в технических неполадках нет. Думаю написать ему в директ, что мне жаль, но всё же бросаю эту идею. Глупо. Неважно. Всё в прошлом. Блокирую телефон, хмуро смотрю на белую стену, размышляя о том, что в общем-то не такая и плохая идея просидеть так на диване весь день. А потом уснуть, чтобы во снах вспомнить всё, проснуться среди ночи и разрыдаться. Знаю, что не имею права чего-то требовать у Вселенной. Знаю, что мы остались там, в Монце. Но что делать, если он в мыслях каждую проклятую минуту? Чувствую себя идиоткой и обещаю завтра же выйти из дома, чтобы найти занятие поинтереснее, чем разглядывание стен. Звонок телефона выводит из забвения, неизвестный номер настойчиво требует разговора. — Слушаю. — Ты уходишь, и я проигрываю. Думаешь, есть связь? — Что, прости? — Вот что происходит, когда ты игнорируешь Гран-при Монако, — говорит Шарль, и я даже через телефон слышу разочарование в его голосе. — Ну, ты, наверное, уже знаешь, что я уволена. — Знаю. Придурки. — Надеюсь, Фредерик не слышит тебя, — усмехаюсь я, но он некоторое время молчит. — Шарль? — Просыпаться в одиночестве после потрясающей ночи — отстой. Я так плох? Мой пульс учащается, мы впервые говорим об этом. Стоит ли делать воспоминания ещё больнее? — Нет. Нет! Ты… — нервно заправляю прядь волос, прежде чем продолжить. — Ты — лучшее, что случилось со мной впервые за долгое время. — Разве от лучшего отказываются? Селин, мне не хватает тебя. Трёх дней оказалось достаточно для того, чтобы понять, что между нами что-то происходит. Что-то большее, чем одноразовое влечение, — тихо проговаривает Шарль последнюю фразу, заставляя моё сердце пропустить удар. Не могу ничего ответить, ком в горле от невысказанных чувств. «Ты не нужна ему, — повторяю я себе с той самой ночи. — Он не ищет тебя. Он слишком занят гонками». А теперь Леклер уверен, что это я не хочу продолжения нашей истории. Но правда в том, что мне нужен четвёртый и пятый день наших встреч, и все последующие… — Селин, прости за этот звонок. Я слишком эмоционален после гонки, и напряжение сказывается. Не хочу навязывать тебе… — Нет, стоп, — прерываю я. — Шарль, я в Ницце, до Монако полчаса максимум. — Да, знаю, — слышу его растерянный голос. — Не хочешь приехать? Или я могу… — Буду через двадцать две минуты. Засекай! Улыбаюсь, пытаясь поверить в то, что наша история не заканчивается. Мы продолжаем с того места, на котором остановились. И теперь, когда я официально не числюсь сотрудником Феррари, между нами нет никаких ограничивающих условий. — Я очень жду тебя, Шарль, но будь осторожен на дорогах. — Селин? — М? — Ты всё ещё думаешь, что любовь с первого взгляда — это не про нас? — с весельем в голосе спрашивает он. — Нет. Ни с первого, ни со второго, — отвечаю так же, как и в прошлый раз. — Хорошо. А сейчас? — Что сейчас? — Сейчас это о нас? — Не заставляй меня говорить! — А мне кажется, что всё-таки да. После этих слов Леклер завершает звонок, оставляя меня в состоянии шока. Что это? Завуалированное признание в любви? Боже мой. Вдох-выдох.