Агония

      «Его не стало».       Эта мысль ножом врезалась в сердце, оставив в нем глубокий, сочащийся рубиновой кровью порез. Рану, что никогда не затянется до конца. Боль, что уже никогда ее не покинет.       «Его больше нет в этом мире. Люцериса больше нигде нет».       Она согнулась, словно от удара в живот. Дышать стало тяжело – горло сжала твердая и сильная рука горя. Без своего любимого сына Рейнира будто бы забыла, как дышать и жить. Вздохи были короткими и резкими рывками, грудь вздымалась и опускалась, как при судороге.       Люцерис… Люк… Ее дорогой, нежный мальчик. Ее второй сын. Она больше никогда не услышит его голоса, никогда не заглянет в его чудесные серо-голубые глаза, не запутается пальцами в непослушных темных кудрях. Не обнимет, не поцелует в лоб.       Ее мальчика убили. Отняли у нее навсегда. Зеленая Королева сделала свой первый ход, предварительно пустив пыль Рейнире в глаза своими красочными, но пустыми обещаниями.       Соленые, как морская вода, слезы текли по лицу безутешной Черной Королевы. В голове, заглушая ее собственный внутренний голос, громко шумел прибой, слышимый практически в любой части замка.       Ее муж, принц-консорт, не расслаблялся и не забывал об опасности ни на минуту – не так давно он улетел на Караксесе в Речные земли. Мейстеры, верные лорды и рыцари решили действовать по предложенному им плану. А их королеве в связи с потерей была позволена небольшая передышка. Рейнира ею воспользовалась, и не надеясь прийти в себя – горе было столь велико, что практически ее убило.       Однако…       Первая своего имени, королева андалов, ройнаров и Первых людей не могла позволить себе дать слабину при мужчинах – и при всех тех людях, что посвятили и доверили бывшей принцессе свои жизни, принеся присягу. У нее и без того было не так много союзников, чтобы позволить имевшимся начать в ней сомневаться. А потому она удалилась от них, высоко держа голову. Ушла из зала Совета, сдерживая слезы и застрявший меж зубов крик.       Рейнира не помнила, как, но она вернулась в свою опочивальню и позволила себе оплакать сына – в первый и последний раз. Рейнира рвала на себе платье, металась по кровати, пока не кончились силы. Хрипела сквозь зубы, держа при себе крик, который не остался бы незамеченным. Душа Рейниры горела вместе с ней, запертая в холодных и мрачных чертогах древнего замка.       В своих теперь уже королевских покоях на Драконьем Камне она была одна.       Наедине с горьким чувством вины, материнской тоской по ребенку, которого она сама же отправила навстречу смерти. И страхами о том, что еще может случиться в будущем.       Смерть… ее в последнее время было так много вокруг. И вскоре будет еще больше.       Беспокойство подначивало Рейниру отправить письмо в Винтерфелл, к старшему сыну Джейсу, с требованием его немедленного возвращения домой. Черная Королева испытывала почти болезненную необходимость увидеть его, убедиться, что хотя бы с ним все хорошо и он находится в добром здравии. Она боялась, что Старки предадут ее мальчика, как Хайтауэры предали ее. Ведь убийства одного ее сына Зеленым будет мало. Наследники – вот самая главная цель враждебной партии, а также самая большая уязвимость женщины, чей трон они нагло узурпировали в ее отсутствие.       Ее несчастные, любимые дети…       Что же она наделала? Зачем послушала и поддержала идею своего наследного принца?       «Потому что вспомнила себя в его годы. Тогда, когда ныне покойный король Визерис, мой почтенный отец, на глазах у всего королевского Совета отверг мое предложение помощи. Тогда я была обижена, не понимала почему… Теперь понимаю и разделяю его мудрость. Правда, Люка уже не вернуть».       Горестная ошибка, неумелое допущение…       Рейнира не помнила, как оказалась в покоях Люцериса. Она немного опомнилась, лишь когда по комнате рассеялись серые сумерки, в которых вся мебель начала терять свои очертания и исчезать, поглощенная темнотой. Спальня убитого мальчика теперь не обслуживалась – слуги не пришли разжечь камин и отопить ее, не подожгли свечей. Здесь было темно, сыро и холодно, точно в могиле… Или как в беспокойных и гневливых водах у побережья Штормовых земель, поглотивших останки темноволосого принца.       Когда покои Люцериса окончательно погрузились во тьму, Рейниру нашел другой ее сын, Джоффри. Он слабо понимал, что произошло – смерть в силу возраста была ему милостью богов пока незнакома. Его теплые объятья Черную Королеву точно оживили. Вернули в мир из того Пекла, в котором она хоронила свою душу. На звук его голоса она потянулась, словно растение, давно не знавшее света.       Но взгляд на Джоффри, на его овальное личико, на копну спутанных кудрей, лишь вогнал ненавистный кинжал еще глубже в ее и без того израненное сердце.       Ее старшие дети между собой были так похожи. И Джофф был точной копией Люка, когда тому было шесть лет.       Люцерис… Ее бедный Люцерис!       Скорбящая мать сидела на краю сыновьей кровати и сжимала в руках черно-красный кафтан с бархатными узорами змеящегося дракона. Кажется, тот еще хранил тепло его тела, запах волос… А в углах стен небольшой опочивальни будто бы до сих пор звучал отзвук нежного и мягкого голоса Люцериса.       Рейнира точно сходила с ума без него. Ее плечи подрагивали в такт приглушенным рыданиям, пальцы сжимались и разжимались на узоре кафтана, губы нашептывали его имя, словно то было заклинанием, способным вернуть королеве ее мальчика. А Джоффри все говорил и говорил о чем-то, маленькой ладошкой поглаживая мать по лицу. Он баюкал ее, точно это Рейнира была ребенком, а не он сам.       Ей было так жаль, так жаль! Джофф не должен был видеть ее такой сломленной! Ради него и ради самых младших сыновей Рейнира должна была держаться с таким мужеством, которое недоступно даже самым прожженным мужам. С мужеством матери, вставшей на защиту своей семьи.       Теперь ей необходимо любыми способами уничтожить своих врагов. Сжечь в пепел всех тех, кто плетет против них свои заговоры, злословит и клевещет. Без какой-либо жалости, без оглядки на прошлое. В ней больше не было милосердия и любви ни к кому из Зеленых – они истекли кровью из ее сердца.       «Только так мои дети будут жить. Сделай все необходимое», — так она сказала своему мужу и защитнику, провожая его в путь.       «Такое преступление не может остаться безнаказанным. Люцерис будет отомщен», — ответил Деймон, даже не взглянув ей в глаза. Голос его был низок и перекатывался на гневливых интонациях, точно звериное рычание. Иногда в нем проскальзывали жесткие железные нотки, но не было ни того горя, что снедало саму Рейниру, ни прежней любви.       Смерть Люцериса Рейнира воспринимала как потерю – для Деймона, в свою очередь, это было лишь смертельным оскорблением, которое он не мог оставить без соразмерного по жестокости ответа.       Он, как и она, изменился окончательно и бесповоротно. Супруги больше не были людьми, но были драконами.       «Деймон меня не понимает и никогда не поймет. Харвин разделил бы эту боль со мной, но его и самого уже давно нет».       Но вслух Черная Королева ничего не сказала. Ей было достаточно и знания, что Деймон обязательно отомстит за ее драгоценного сына. Не ради Люцериса, ради нее. А еще для того, чтобы указать всем их врагам, что подобного преступления Драконы не простят – и не страшен им ни Эймонд, ни его крылатая старуха Вхагар.       Как там Алисента говорила? «Глаз за глаз»? А что полагается взять в ответ за сына?       Ответ вряд ли заставит себя долго ждать.       Рейнира не знала, на кого нацелится Деймон, но в Королевской Гавани у того оставались связи, которыми он обещал воспользоваться.       Пусть так. Пусть делает свое дело, проливает кровь, разжигает огонь!       Люцерис будет отомщен огнем и кровью!       — Матушка? — сквозь шум в голове продрался голос Джоффри.       Рейнира зажмурила глаза, прогнала из них последние слезы – Джофф стер их с ее щек своими маленькими пальчиками. Королева перехватила его руку, поцеловала теплую ладонь и заглянула в лицо, скрытое за полумраком, как за похоронной вуалью.       Она не совсем понимала, сколько времени они вдвоем здесь просидели, но теперь точно просыпалась от затянувшегося кошмара. Не ради себя, ради мальчика, сидящего рядом, и всех остальных своих детей.       Джоффри… Джейс, Эйгон и Визерис. Вот они – причины, чтобы жить, сражаться и огнем прочищать себе путь к трону. Железному седалищу из тысяч мечей, тому единственному атрибуту власти, что сможет защитить ее семью.       И Рейнира будет воевать – теперь уже до конца, до своего последнего вздоха. За будущее и счастье каждого из своих мальчиков.       А если нет, то их обидчиков Черная Королева утащит за собой в Пекло. Пусть и валирийские боги, и Семеро будут ей свидетелями!       — Идем, мой милый Джоффри, — чуть ли не пропела Рейнира дрожащим голосом, одухотворенная мечтами о мести, но все еще сотрясаемая отголосками плача. — Проведаем твоих младших братьев.       Она встала с кровати, покрепче сжала руку мальчика и потянула его за собой.       Вдвоем они вышли из спальни Люцериса, и Рейнира наглухо закрыла за собой дверь. Пускай стоит пустая и нетронутая, и пусть все вещи лежат в ней так, как их оставил Люцерис. Когда-нибудь Рейнира зайдет в них вновь, но только, чтобы оставить на каминной полке голову его убийцы.       И тогда ее сын обретет свой покой, как обретет его и сама Черная Королева.