big beauty

Хенджин любил книги. Искренне, без притворства, как это обычно бывало у других подростков, которые до трясучки хотели доказать всем вокруг (а в особенности родителям), что они чего-то да стоят. Убивались, вызубривая учебники наизусть, а потом забывая спустя неделю после очередного промежуточного тестирования процентов восемьдесят информации. Хенджин смотрел на все это со стороны и не мог понять причины подобного позерства. Возможно, все из-за того, что его самого никогда ни к чему не принуждали и не ожидали, честно говоря, от него ничего. Так что да, он любил то, что любил. Пыльную библиотеку, пожелтевшие края старых книг, большинство экземпляров которых помимо него открывали в лучшем случае еще пару человек, тишину огромного помещения и громкое эхо от тяжелых вздохов на грани слышимости. Когда экзамены только заканчивались и превалирующее большинство одноклассников забывали о существовании этого места, Хенджин с улыбкой возвращался сюда, оккупируя мягкое кресло около огромного камина, не функционирующего уже столетие. Так было десяток раз до и планировалось еще очень много – после. Просто потому, что да – в этой жизни его главной любовью были книги. Ну, по крайней мере, он искренне так считал. До появления в его жизни Бини. Впервые они столкнулись в шумном коридоре во время перемены. Хенджин пытался найти спокойное место для уединения, потому что библиотека представляла из себя улей, собрав со всей округи бесчисленное множество школьников перед весенней сессией. Когда ему довелось увидеть местного хулигана с банкой пива на своем любимом кресле, Хенджин нервно поправил оправу очков и, оставив на переносице влажный след от вспотевшей ладошки, шустро направился к выходу. Подоконники в школе были высокими. Скорее всего, это было сделано для того, чтобы никто не мог спокойно на них запрыгнуть, а посидеть в коридорах любили многие. Скамейки почти всегда были заняты более смекалистыми счастливчиками или же самыми задиристыми учениками. Так что остальная серая масса протирала своими форменными пиджаками белую штукатурку стен, чтобы вечером выслушивать стенания уставших после рабочего дня матерей. Хенджину с ростом повезло. Он был не самым высоким в классе, но выше многих. Так что при желании забраться на подоконник мог без проблем. Вот только его излюбленное место в небольшом закутке оказалось занято. Первым, что увидел Хенджин, были ноги. Не то чтобы он являлся большим их поклонником, стоит прояснить сразу, Хенджин не являлся поклонником вообще ничего, кроме книг. Но на этот раз что-то определенно пошло не так. И винить в этом стоило вовсе не его. Если в их школе на что-то и закрывали глаза, то на форму. Если совсем уж не наглеть, то вполне можно было при желании адаптировать скучный цвет и крой под свои нужды. Главное, чтобы эмблему было видно за километр. Хенджин считал все это лишней тратой своего бесценного времени, которое он мог посвятить чему-то действительно важному. Но в тот самый момент понял – не все придерживались той же позиции. Девушка сидела на подоконнике в расслабленной позе. Не с той кокетливостью, которую давили из себя ровесницы Хенджина, закидывая ногу на ногу и для вида натягивая края юбки пониже, лишь сильнее притягивая к ним внимания. Нет, в том стиле, который обычно примеряли на себя парни. Ее бедра были расставлены в стороны. Не в пошлой, провокационной манере, скорее с намеком на какую-то усталость. Весь день держать лицо и свое тело в пространстве с достоинством было бы чертовски тяжело в подобном наряде. Ладонь одной руки удобно располагалась между ее ног, упираясь тылом в крошащуюся белую краску на подоконнике. Второй она держала телефон, отбивая что-то на экране своими короткими пальчиками с длиннющим маникюром. Хенджин завис на пару мгновений с приоткрытым ртом, разглядывая чужие ноги без намека на капрон или темную ткань школьных чулок до середины голени. Пиджак, на вид больше, чем на пару размеров, собирался волнами вокруг нее, растекаясь по поверхности подоконника, а заправленная с одной стороны рубашка оказалась наглухо застегнута на все пуговицы. Едва ли это могло скрыть то, что скрывалось под ней. До ее лица Хенджин добирался неприлично долго. По меркам этикета он проиграл еще когда решил затеять свое путешествие снизу. С другой стороны, возможно, если бы он начал с приемлемых для общества вещей, он бы лишь быстрее умер от открывшейся картины, так и не успев рассмотреть то, что ниже шеи. Два высоких хвостика неимоверно ей шли. Хенджин встречал не так много девушек, которые действительно умели бы носить подобное и оставаться все еще по-взрослому привлекательными, а не просто милыми. Ее волосы красиво завивались по всей длине, доходя до середины плеч. Они были угольно черными, но пара неоново-розовых прядей у самого лица заставили Хенджина залиться непонятно откуда взявшейся краской. Он настолько увлекся бесстыдным разглядыванием, что даже не заметил, как она перестала печатать в телефоне, отвлекаясь на него. Вздернутая бровь смутила его, а вязкая слюна никак не хотела сглатываться, так что Хенджин неловко закашлялся, краснея еще больше и выставляя себя в чужих глазах непроходимым ничтожеством. – Проблемы? – хрипло спросила она. И тогда Хенджин пропал окончательно. – Это мой подоконник, – вылетело из его рта прежде, чем он успел бы отфильтровать собственную речь. – В смысле, я обычно на нем сижу, а ты… Она громко цокнула языком, прерывая его спутанные объяснения, и потянулась к своему рюкзаку, стоящему справа. От этого движения ей пришлось перенести вес на одну ногу, и та податливо распласталась по подоконнику, привлекая к себе все внимание. Край эластичной юбки (хотя большинство девушек предпочитали кокетливый плиссированный крой) впился в ее мягкие даже на вид бедра, и Хенджин еще раз безуспешно попытался сглотнуть слюну. Пока она копалась в недрах рюкзака, практически выворачивая тот наизнанку, Хенджин сделал пару крошечных шагов поближе, надеясь на то, что это не будет слишком уж заметно. В итоге, когда ее кудряшки подпрыгнули, стоило только вернуться в прежнее устойчивое положение, в ее руках Хенджин обнаружил простой маркер. Он с интересом уставился на него, походя подвисая на черном лаке на ногтях, поэтому почти пропустил момент, когда на чистом полотне подоконника ровным почерком оказалось выведено имя. – Теперь он мой, – уголком губ усмехнулась она. Бини, с замершим сердцем прочитал Хенджин. – Очень красиво, – тихонько прошептал он в ответ. – А? – Имя твое, – кивнул он на надпись. – Красивое. И ты тоже. Последнее просочилось само собой, против его воли. Хенджин неловко замер от собственной наглости и потупил взгляд. Его пальцы по привычке начали заламываться, переплетаясь в морских узлах, однако звук соприкосновения каблуков со старой коридорной плиткой заставил его настороженно вскинуть голову. Вот сейчас ему точно пропишут по яйцам – он уже видел, как девчонки отходили парочку таких же как и он идиотов. Бини прошла мимо него так близко, что задела кончиками своих хвостиков его пиджак. Она выглядела настолько крошечной на фоне Хенджина, что даже ее высоченные каблуки, которые на вид казались длиннее ее мини-юбки, не помогли ей достичь хотя бы его плеча. Его сердце сбилось с ритма, а яркий запах какого-то незнакомого парфюма вынудил его поглубже втянуть в себя воздух. Слишком шумно. – На урок опоздаешь, – фыркнула Бини, оглядываясь на него через плечо. И стоило ей только выйти из камерного тупичка, оставляя за спиной шокированного всем произошедшим Хенджина, как под потолком зашелся воплем звонок, напоминая о том, что вокруг вообще-то течет привычная жизнь, которая обычно устраивала его полностью. Без лишнего стресса, потрясений и ненужных влюбленностей. В жизни Хенджина всегда была одна единственная и самая сильная любовь – книги. Возможно, именно сегодня эта базовая установка ощутимо пошатнулась. /// Физкультурой Хенджин никогда не наслаждался. Даже нудная геометрия и та вызывала в нем больший восторг, нежели бессмысленное наматывание кругов на улице под палящим солнцем. Спортивки на нем по-обыкновению болтались, а если бы он решился взять что-то на пару размеров меньше, по фигуре, то штаны бы едва прикрывали его щиколотки. Так что он в очередной раз потуже затянул шнурок на талии и уныло выполз из раздевалки вслед за остальными парнями. По периметру стадиона, прилежащего к школе, прямо в потрескавшемся асфальте были натыканы решетки, прикрывающие водосток, потому что дожди в их городе всегда выходили бурными и затяжными. Каждый раз наступая на них и слыша в ответ протяжный скрип, Хенджин думал, что вот сейчас он точно провалится вниз и сломает ногу. Он бы никому никогда не признался в том, что в тайне мечтал об этом, потому что это гарантировало бы ему законное освобождение от физкультуры на долгие месяцы. Так что когда он добрался до решеток и заметил там одиноко стоящую на одном месте Бини, Хенджин оперативно оглядел себя, стряхивая со спортивок несуществующие пылинки, и решил пройти мимо, чтобы не опозориться в очередной раз. Он так упрямо смотрел вперед, отказываясь снова пялиться на мягкие формы Бини, что почти споткнулся о торчащий из земли камень. Какое же позорище. – Эй! – внезапно окликнула она его сама. – Иди сюда. Хенджин удивленно оглянулся вокруг, надеясь на то, что рядом с ним есть кто-то еще, кому могла быть адресована просьба. Но, конечно же, он был один. И, конечно же, ей нужно было увидеть его именно таким – несуразным дылдой в дурацкой спортивной форме, которая висела на нем мешком, и в уже заляпанных очках, когда он нервно поправил их на переносице мокрыми от переживаний пальцами. – Привет, – помахал Хенджин рукой, подходя поближе. Он отчаянно строил из себя обычного парня, хотя все в школе были в курсе его задротства и уже наверняка успели посвятить такую красивую и экстравертную новенькую в его статус. Если конечно Бини вообще про него спрашивала. Имя вот точно не узнавала. Хотя эй тоже подойдет, если она в таком случае будет обращать на него хоть какое-то внимание. На улице стояло адское пекло, так что Хенджин почти не удивился шортам на ее ногах. Они не вязались с излюбленным кроем всех остальных девчонок, как и та мини-юбка при их первой встрече. Строгая черная ткань собиралась волнами вокруг ее бедер, а высокая посадка открывала вид на тонкую талию. Хенджин видел пару раз, как его худые одноклассницы пытались надевать что-то похожее. На их ногах шорты висели невнятной тряпкой, не всегда даже было видно оборки. Подобные вещи были созданы для таких прекрасных бедер, как у Бини, потому что могли показать миру каждый мягкий перекат ткани и разлетаться бабочкой, демонстрируя медовую кожу. – У меня каблук застрял в ваших идиотских решетках, – кивнула на свою обувь Бини. – Поможешь? Хенджин моргнул раз, другой. Нервно оглянулся по сторонам и кинул взгляд на тренера. Тот же словно их не замечал, сосредоточившись на более перспективных учениках. С одной стороны это было благословением, с другой же… От одной мысли о том, чтобы опуститься на колени перед Бини, у него кружилась голова. – Мне очень жарко. Я стою тут уже вечность, – с намеком протянула она. – Ох, прости, конечно, сейчас. Хенджин подошел к ней вплотную, снова отмечая ее хрупкую комплекцию. Он был уверен в том, что она весила столько же, сколько и остальные девчонки в его классе, но из-за невысокого роста ее формы казались намного более вкусными и сочными. Такие никому из его знакомых и не снились. А вот ему они снились каждую ночь с момента их первой встречи. Пыльный асфальт мгновенно испачкал его спортивки, когда он неуклюже приземлился перед Бини. Ее туфли все еще поражали высотой каблука, при этом Хенджин отметил краем сознания, что даже в такой позе его лицо находилось практически на уровне ее груди, все еще закрытой школьной рубашкой на все пуговицы. Он так крепко задумался о происходящем с ним безумии, что когда указательный палец с аккуратным маникюром коснулся его макушки и с намеком надавил вниз, Хенджин поперхнулся собственным вздохом. – Мой каблук ниже. Когда его дрожащие пальцы обхватили лакированную поверхность туфли, оставляя за собой быстро высыхающий на солнце мокрый отпечаток, Бини позабавленно хмыкнула. – Тебе будет удобнее, если ты возьмешься за мою щиколотку. Очки поехали по переносице Хенджина, скатываясь на самый кончик носа и тут же запотевая от его частого горячего дыхания. Ремешок, обхватывающий щиколотку Бини чуть выше выступающей косточки, перекрутился. И хотя его об этом совершенно точно не просили, он все равно осторожно прикоснулся к нему, старательно избегая контакта кожи к коже, и аккуратно поправил. – Ты милый, – весело ответила на его крохотный жест Бини. В момент, когда ее пальцы прочесали растрепанные волосы Хенджина, он почувствовал, как в его животе взрывается сверхновая, а удобные и мешковатые прежде штаны становятся подозрительно тесными. Он вскинул голову и с необъяснимой преданностью уставился на Бини, прикрывая глаза на очередное мягкое поглаживание. – И все же было бы неплохо, если бы ты помог мне освободить каблук, – продолжила она. – Конечно, прости. Хенджин с трепетом обхватил ее тонкую щиколотку своей ладонью, ощущая гладкость загорелой кожи, а второй рукой потянул застрявший в решетке тонкий каблук. Бини решительно приподняла ногу в попытке помочь ему и тихонько зашипела, когда стопа выгнулась под неестественным углом. Хенджин крепко сжал ее лодыжку, фиксируя в одном положении, и, сам не ожидая от себя подобной наглости, легонько огладил большим пальцем натянувшуюся от боли мышцу. – Я сам все сделаю, не переживай. Обопрись на мое плечо и просто стой. И вопреки всем возможным сценариям, которые обязательно должны были последовать за подобным неуважительным отношением и явным моветоном, Бини лишь молча устроила свою ладонь на его плече и перенесла весь свой вес на другую ногу. Хенджин, шалея от внезапной вседозволенности, еще раз прошелся лаской по нежной коже, словно одаривая похвалой, и, осмотрев застрявший каблук под другим углом, понял, как лучше и без потерь его освободить. Когда Бини почувствовала, что снова может двигаться, она уже была готова сделать спасительный шаг в сторону ровного асфальта, но уставшую от статичного положения ногу свело судорогой, и только вовремя подхвативший ее за талию Хенджин не допустил того, чтобы она еще раз оказалась заложницей решетки. Ее туфли оторвались от земли с пугающей легкостью, а его тонкие цепкие пальцы впились в мягкую кожу через ткань шорт. Руки Бини сами собой обвили длинную шею, в неловком движении сбивая с носа балансирующие на грани падения очки. Хенджин тут же потерял ориентацию в пространстве, но несмотря на это умудрился аккуратно поставить Бини на асфальт и даже вполне оперативно отыскать потерявшееся сокровище. – Ты в порядке? – с придыханием спросила Бини. – Да, порядок, – кивнул он. – С лодыжкой как дела? Не болит? – Все нормально, забей. Они синхронно отвели глаза, смотря на что угодно, кроме друг друга. И хотя подобное поведение было типично для Хенджина, такой девушке, как Бини, оно было чуждо. Молчание становилось все более и более неловким с каждой секундой промедления, так что Хенджин не стал затягивать неизбежное, прекрасно понимая, что на что-то еще, кроме благодарности, не стоит и надеяться. Он тусовался совсем в другой лиге, нежели она. – Будь осторожна, – пробормотал он и развернулся в сторону стадиона. – Нуна, – прилетело ему вслед, и Хенджин мгновенно обернулся. – Что? – Можешь звать меня нуной, я ведь старше тебя, Хенджин, – с хитринкой в глазах ответила она и, взмахнув распущенными сегодня волосами, упорхнула. До Хенджина долетел аромат ее духов спустя пару мгновений, а он все еще не мог поверить в то, что такая девушка не только знала его имя, но еще и была в курсе их разницы в возрасте. Сердце в груди продолжало биться с глупой надеждой, и сколько бы он ни пытался зарубить на корню свои фантазии, выходило у него это с огромным трудом. /// Хенджин, несмотря на свою не сильно выдающуюся репутацию, никогда не считал себя маньяком. Он был слегка странным и готов был это признать, но сходить с ума по книгам – это одно. А вляпаться в реального живого человека с такой же силой – качественно другое. Если бы у него был хотя бы один друг, он бы точно сказал, что Хенджин потихоньку стирает границы дозволенного, плавно превращаясь в сталкера, но, так или иначе, грань все еще не была пересечена, поэтому он продолжал. Узнал расписание Бини, имена ее подружек и номер шкафчика. Разнюхал про ее дополнительные занятия и уже записался на следующий месяц на историю музыки, хотя, откровенно говоря, совершенно не понимал практической ценности данного предмета. Так что ничего удивительного в том, что он торчал на длинной перемене в главном коридоре с рядами шкафчиков, а не в излюбленной библиотеке, не было. Хенджин подпирал собой разрисованную граффити стену около фонтанчика с водой и пялился в телефон, краем глаза наблюдая за происходящим вокруг. Бини была чертовски громкой. Где бы ни появлялась, она всегда несла за собой заливистый смех, забавные танцы и необидные подначивания. Она умудрилась за пару месяцев очаровать элиту школы, так что парни бегали за ней пачками, а девчонки заглядывали в рот и мечтали быть хотя бы немного на нее похожей. У Хенджина не было ни единого шанса на то, чтобы продолжать строить из себя немое дерево, когда Бини появилась в поле его зрения. Ее мягкие щечки оказались тронуты розовым румянцем от долгого смеха, а косички растрепались, потому что она постоянно мотала головой от одной своей подруги к другой, с улыбкой выслушивая каждую. Она выглядела невероятно очаровательной, именно поэтому Хенджин не смог вовремя отвести от нее взгляд. – Ты куда это смотришь, чмошник? – грубо хохотнули ему на ухо, пихая локтем в спину. Хенджина повело вперед, и он запнулся о собственные ноги, врезаясь в край фонтанчика. Противный гогот в ответ на его косолапость заставил раздраженно поморщиться. Попасться на глаза Сончолю было самой большой его ошибкой. – Че, на нашу красотку смотришь? – мерзко протянул тот. – Придется заплатить. Все-таки почти музейный экспонат. Сиськи-то какие, видал? От хихиканья Сончоля и его компании Хенджин почувствовал подступающую к горлу тошноту. Глаза заволокло красным от ярости, которая клокотала в нем от того, что кого-то настолько прекрасного, как Бини, смели даже упоминать в подобном контексте. Она была слишком хороша для их грязных языков, поэтому он без раздумий обернулся на Сончоля и толкнул его в грудь. Это был первый раз, когда Хенджин решился на что-то подобное. Раньше он терпеливо сносил каждое подначивание, терпел и тычки от них и даже знакомое уже полоскание в туалете. Хенджин был ботаном и додиком, он это усвоил уже давно. Но честь Бини готов был защищать, даже если это значило еще одно внеочередное избиение. – Не смей так о ней говорить, – поправив очки, рявкнул Хенджин. Сончоль, не ожидавший такого ответа и врезавшийся в стену, злобно сощурил глаза и, сжав кулаки, направился в его сторону. Хенджин уже приготовился к боли в выбитой челюсти и мысленно придумывал отговорки для родителей, когда его окутал резкий знакомый запах. – Ты что тут устроил, говна кусок? – хрипло спросила Бини, встав перед ним со скрещенными на груди руками. – Детка, отойди с дороги, иначе перепадет не только ему, – отмахнулся от нее Сончоль и попытался положить руку на ее плечо, чтобы отодвинуть. Бини сочла это за атаку. Ее маленький кулачок с правильно сложенными для удара пальцами впечатался в переломанный уже сотню раз нос Сончоля с внезапным хрустом. Полившаяся после этого кровь испачкала белоснежную манжету ее рубашки, а Хенджин побыстрее отодвинул Бини за спину, уверенный в том, что теперь этому идиоту уже все равно на то, парень перед ним или хрупкая девушка. – Вот же сучка! – заорал взбесившийся Сончоль и попер вперед, зажимая одной рукой нос. – Я тебе яйца твои в глотку запихаю, уебок, – спокойно ответила Бини, выглядывая из-за плеча Хенджина. – Нуна, пожалуйста, – снова заведя ее за свою спину прошептал Хенджин. – Подержишь мои очки? – Какие-то проблемы? Хенджин удивленно моргнул и с интересом перевел взгляд на подошедших незнакомых парней. Тот, который задал вопрос, оказался невысоким, но накаченным парнем явно старше их всех. Его рубашка была закатана до локтей, демонстрируя предплечья с татуировками, а кольца на пальцах намекали на то, что от одного удара можно задохнуться от неизбежной боли. – Че, Бин-а, кого отпиздить? Это спросил другой уже парень, подвижный, подпрыгивающий на месте и отдаленно похожий на хомяка. Его внешность никак не намекала на то, что он может кого-либо ударить, но глаза выдавали вполне себе очевидный настрой. Так что Хенджин определенно решил, что в драке он больше опасался бы второго. – У Чана КМС по боксу, – усмехнулась Бини. – А Джисон просто отбитый, так что вали отсюда. Ее ладошка, только недавно сломавшая Сончолю нос, приятной теплотой устроилась у Хенджина на пояснице, словно успокаивая. Джисон (нетрудно было догадаться, кто из этих двоих именно он) угрожающе начал наступать на дернувшегося Сончоля и в итоге добился того, что вся их печально известная компашка растворилась в воздухе в считанные мгновения. – Как твой кулак, Бини? – устало потерев переносицу, спросил Чан. – Не волнуйся, оппа, я правильно сложила пальцы. Хенджин подтвердит. На приподнятую в вопросе бровь Хенджин утвердительно кивнул. Бини вышла из-за его спины, и он почувствовал, как сразу стало холодно до неприятных мурашек. А может это было просто от того, что он видел, как неотвратимо она отдаляется от него. – Расскажете, что случилось? – поинтересовался Чан. – Отпускал сомнительные комментарии о моей внешности, а Хенджин заступился, – пожала плечами Бини, вставая рядом с ним. – О твоих типа, ну, – Джисон кривовато очертил вокруг своей груди что-то отдаленно напоминающее женский бюст, и на весь коридор раздался шлепок ладони Бини о его лоб. – Тебе никто никогда не даст, ты в курсе? – Отвали, нуна! – Спасибо, что не дал ее в обиду, – протянул Хенджину руку Чан. – Она бывает слегка… агрессивной. – Да она ненормальная! Постоянно меня по голове бьет, чувак, беги отсюда, – громко зашептал Джисон, словно Бини не могла его услышать. – Все мозги уже вышибла из меня. – Как будто они у тебя в базовой комплектации имелись, – закатила глаза Бини. – Она в своей эмо-эре вообще с катушек слетела, – продолжил Джисон. – Это с тобой никто мутить не захочет, понятно? – У меня хотя бы есть мои типа, ну, – передразнила его Бини, и Хенджин машинально опустил взгляд на ее грудь, тут же краснея ушами под понимающим взглядом Чана. – Пошли, Джисон, – фыркнул Чан, оттаскивая его за шкирку от Бини, и бросил той напоследок: – Домой будешь собираться, напиши мне, я сегодня на машине. – Хорошо, оппа. Забитый до отказа школьниками коридор наблюдал за происходящим с открытым ртом, но как раз в этот момент раздался звонок и толпа хлынула по кабинетам, оставляя Хенджина наедине с Бини. И пока та с отвращением на лице разглядывала перепачканную красным манжету, он достал из рюкзака влажные салфетки и протянул ей одну. – Этих идиотов надо почаще на место ставить, – в пустоту бросила Бини, оттирая рубашку. – Лучше не надо, – осторожно предупредил Хенджин. – А то подкараулят еще за школой. Они же придурки. – Значит, со мной ходить будешь, – на мгновение задумавшись, ответила она. – На лопатки их уложишь, а я нашпигую их яйцами свои каблуки. Спасибо за салфетки. И упорхнула. Как обычно. Оставляя за собой еще более влюбленного Хенджина. /// История музыки оказалась невероятно скучным уроком. Бессмысленнее и зануднее всего, за что когда-либо брался Хенджин. И если раньше он с уверенностью мог сказать, что любой в мире предмет ему под силу изучить и углубиться в него, то сейчас он готов был признать, что ошибался как никогда. Преподаватель отводил им не больше получаса своего драгоценного времени, оставляя оставшиеся сорок минут под самообучение. Его скучающая физиономия, пока он начинал новую партию в шахматы на своем древнем компьютере, вводила в состояние транса и заставляла глаза смыкаться от бесконечно сильного желания заснуть. Одно было прекрасно – Бини на соседнем ряду, сосредоточенно конспектирующая что-то в толстую тетрадь, исписанную больше, чем на половину. Место рядом с ней грустно пустовало. Как впрочем и большинство других парт. Этот предмет был востребован в основном у энтузиастов вроде Бини или у заядлых прогульщиков, которые умело пользовались безразличием учителя. Многие спали, оставшаяся горстка сидела на передних партах и рубилась в карты прямо перед преподавательским столом, словно испытывая его терпение. Хенджину стоило бы сказать спасибо им всем сразу и каждому по отдельности, потому что настолько удачное стечение обстоятельств оказалось невероятной редкостью. Бини его не замечала. Оно и было понятно – она усердно готовилась к поступлению в какой-то престижный колледж, где было хорошо развито музыкальное отделение. Отвлечь ее от горячо обожаемого дела было практически невозможно, да Хенджин и не стремился. Ему было достаточно искоса наблюдать за ее профилем с мягкими щечками и сосредоточенно закушенной губой. На вид еще более нежной, чем ее прекрасные… – Дыру во мне прожжешь. Тяжелый рюкзак бесшумно приземлился на пол у его парты, а сама Бини элегантно скользнула на стул рядом, задевая своим локтем его. Хенджин поперхнулся слюной, закашливаясь на всю аудиторию, но не получая в ответ ни одного замечания или хотя бы косого взгляда. – Тебе правда нравится предмет или ты просто сталкеришь меня? – без лишних преамбул перешла она к тому, что действительно ее интересовало. Ее пальцы с привычно длинным черным маникюром были испачканы чернилами, и она непроизвольно пыталась их оттереть, лишь сильнее размазывая синеву по коже. Хенджин немного подвис на этом, пропуская мимо ушей ее вопрос. – Прости? – хриплым от долгого молчания голосом переспросил он. Бини приподняла бровь и позабавленно фыркнула, откидываясь на спинку стула. Большой для ее узких плеч форменный пиджак постоянно норовил сползти вниз, и это отвлекало. Когда Бини закинула ногу на ногу, устраиваясь поудобнее, носок ее туфли задел голень Хенджина, вызывая в том неконтролируемую дрожь. Он мгновенно свел бедра вместе и выпрямился на своем месте, как будто к его спине привязали палку. – Чан-оппа про тебя постоянно спрашивает, – наконец, смог он уловить ее слова. – Он же лучший друг моего брата, поэтому бегает за мной, словно я могу рассыпаться от сильного дуновения ветра. Я ему сказала, что теперь ты за мной приглядываешь, поэтому он вроде успокоился. Так что если он вдруг тебя подловит, будь добр, повтори мои слова. Хенджин молча кивнул, не доверяя собственному голосу, и неловко опустил руки на ноги, прикрываясь краем пиджака. Бини покрутила головой из стороны в стороны, высматривая что-то в соседнем ряду, из-за чего ее волосы кудрявой волной подпрыгнули вверх-вниз, принося с собой аромат шампуня. Часы на ее руке блестели в ярком люминесцентном освещении и привлекали внимание к тонким запястьям. У Хенджина закружилась голова от духоты. Или от нее, что было намного вероятнее. Он осторожно скосил глаза вниз и тут же снова уткнулся взглядом в пустое полотно доски, на котором не было выведено даже сегодняшней даты. Его щеки покраснели, выдавая его, однако он все еще надеялся на то, что Бини ничего не заметит. Она что-то мурлыкала себе под нос, крутя в пальцах карандаш, и покачивала ногой в такт собственным мыслям. И если бы Хенджин был хотя бы чуточку более внимательным, он бы понял, что ее напускная расслабленность лишь иллюзия. Карандаш приземлился на пол с негромким стуком, отскакивая стеркой на кончике от дырявого линолеума. Бини приглушенно ойкнула и уже потянулась было вниз, но Хенджин ее опередил. В тот момент он мог думать лишь о том, что если она нагнется еще хотя бы на дюйм, его уши точно сгорят и ни один даже самый лучший в мире врач не сможет их спасти. Парты в старом крыле школы были наглухо закрытыми со всех сторон. Хенджин даже приблизительно не представлял, сколько они могли весить, и всегда сочувствовал тем, кого заставляли таскать их из сырого подвала. Однако в этот день он благодарил каждое малейшее стечение обстоятельств, которое привело его в этот момент, этот класс и под эту парту. Снизу было темно, несмотря на то, что их ряд находился у самого окна. Белые лодочки Бини были единственным светлым пятном и его маяком. Так что неудивительно, что он сразу заметил карандаш – тот каким-то чудесным образом закатился прямо под каблук Бини. Хенджин двигался осторожно, опасаясь случайно задеть чужую ногу. На улице стояла жаркая весна, так что никто из девчонок уже не носил колготки. От одной только мысли о том, чтобы дотронуться до кожи Бини, он с трудом сглотнул вязкую слюну. Она любила демонстрировать свои ноги. Хенджин вполне мог вытерпеть это сейчас, потому что вроде как уже слегка привык к этому невыносимому по первости виду. Бини попеременно носила шорты и юбки, играясь с кроем и чаще отдавая предпочтение облегающим силуэтам. Плавные изгибы ее бедер кружили голову сильнее пятерки по ненавистной геометрии, а это уже очень многое говорило о степени его фиксации. Взгляд Хенджина споткнулся о край плиссированной юбки, и он изо всех сил попытался заставить себя перестать так откровенно пялиться. Он потянулся вперед, собираясь лишь забрать несчастный карандаш из-под ее туфли, но немного не рассчитал свою ориентацию в пространстве и поставил на то, что именно сегодня неуклюжесть милосердно покинула его тело. Просчитался. Лицо оказалось непозволительно близко к ее колену, обдавая горячим влажным дыханием загорелую кожу. Бини едва заметно дернулась от этого, но, вопреки его страхам, не зарядила ему по носу и даже не вскочила, чтобы прилюдно его отчитать. Напротив, одним слитным плавным движением опустила расслабленно висящую в воздухе стопу на пол, перестав категорично скрещивать свои ноги. Под столом все еще было слишком темно. Хенджин в моменте благодарил за это всех возможных богов, потому что в противном случае рисковал получить премию Дарвина. Он неподвижно замер, выдыхая маленькие порции стремительно заканчивающегося воздуха. Хенджин все еще был слишком близко к бедрам Бини, а она все еще откровенно игнорировала этот факт. По крайней мере, он уверял себя именно в этом. Надеяться на то, что ей, как и Хенджину, могла быть привлекательна мысль о том, чтобы… Зашуршала тонкая ткань юбки, когда Бини сдвинулась немного ниже. Ее колени от этого слегка раздвинулись, а Хенджин понял, что теперь, если повернет голову в сторону, вполне может прижаться щекой к внутренней поверхности ее бедра. У него задрожали губы, а очки мгновенно запотели, как это всегда происходило рядом с Бини. Ее небольшая ладошка мягко опустилась на его челюсть и, подхватив пальцами подбородок, потянула на себя. Хенджин проехался только недавно постиранными и выглаженными мамой брюками по пыльному линолеуму и в отчаянной попытке сохранить равновесие положил свои руки на щиколотки Бини. Ответное поглаживание острых ноготков по скуле едва не заставило его позорно всхлипнуть от удовольствия. Второй рукой Бини дотронулась до своего подола и, спустя бесконечно долгое колебание, потянула его вверх по бедру, открывая все больше и больше кожи. Хенджин мгновенно зажмурился, потому что новая для его сознания картинка заставляла голову идти кругом. И хотя под партой все еще было темным-темно, сама идея того, что он мог бы увидеть, сотрясала все его тело. Бини не сразу поняла, что он статуей застыл на месте, перемалывая себя изнутри и желая раствориться в моменте, оставаясь в конце сухим остатком под ее ногами. Но когда его раскрыли, а до ушей донесся приглушенный смешок, ее туфля приподнялась над полом и удобно устроилась на его бедре, так высоко, что Хенджина прошило волной желания. Тонкий каблук вдавился в его мышцы, совершенно точно оставляя на коже отпечаток даже сквозь ткань форменных брюк. Но почему-то от этой боли, смешанной с удовольствием от того, насколько близко находился мысок обуви от его паха, Хенджин согнулся пополам, сдавленно всхлипывая. У него никогда в жизни не вставало так стремительно без какой-либо внешней стимуляции. Неустойчивое положение вынудило Бини немного съехать по стулу. Не к месту Хенджин подумал о том, что если бы она была в колготках, на них бы уже образовалась парочка затяжек. Он изо всех сил постарался не раскручивать дальше свою мысль, не представлять, как приятно было бы порвать тонкий капрон и ловить своими руками дрожь ее бедер, но провалился, не успев начать. Его пальцы все еще сжимали тонкие лодыжки Бини, поэтому при желании он мог бы остановить ее или наоборот попытаться форсировать события, но больше всего ему хотелось преданно оставаться на коленях перед ней и жадно хватать все, что только готова бы была она ему предложить. Бини плавным движением прижала его щеку к внутренней поверхности своего бедра и невесомо погладила, поощряя на инициативу. Хенджин никогда не был идиотом, но в подобных вещах, к сожалению, все еще оставался полным профаном. И несмотря на все это, он почему-то точно знал, что делать. По крайней мере, верил в то, что его желания должны совпадать с ее, раз она так явно демонстрирует согласие. Губы Хенджина были сухими от частого дыхания, а язык едва шевелился, когда он приоткрыл рот. Казалось кощунством дотрагиваться до нее грубой истерзанной зубами кожей, но остатки самоконтроля и обычно стоящая на первом месте неловкость куда-то стремительно улетучились. Осталось немного – бешеная пульсация крови в паху и раскрытые в приглашении бедра Бини. От первого же прикосновения он крупно вздрогнул, сжимая пальцы на ее щиколотках с такой силой, что вскоре на их месте точно появятся синяки. Бини молчала, не доносилось даже спутанных вздохов. Хенджин вскинул голову, грубо проезжаясь по нежной коже едва заметной щетиной, и понял, что она специально затаила дыхание. В ослабевших пальцах Бини край юбки продолжал поднимать все выше и выше. Хенджин двигался с той же минимальной скоростью вверх, оставляя между ними расстояние и давая ей шанс остановить все происходящее в любой момент. Бини пахла одуряющее хорошо. Отдушкой какого-то мыла на разогретой до красноты коже и собой. Так вкусно, что слюна во рту Хенджина начала копиться невероятно быстро, а он мог лишь нервно провести кончиком носа в миллиметре от ее пальцев в попытке успокоиться. Нога Бини очевидно устала от долгого статичного положения на его неустойчивом бедре, поэтому повинуясь животному инстинкту, совершенно точно не принадлежащему ему самому, Хенджин аккуратно приподнял ее за напряженную голень и закинул себе на плечо. Подколенная ямка удобно устроилась на самом изгибе, а Бини рефлекторно съехала еще ниже. Хенджин судорожно втянул в себя воздух, дурея от намного более яркого сейчас запаха, а глаза даже в этих сумерках под партой разглядели черное кружево ее нижнего белья. Он не успел остановить себя. Не смог бы, даже если бы к его виску приставили пистолет. Это оказалось просто выше его сил. Губы скользнули по самой кромке трусиков, вырывая, наконец, из горла Бини сдавленный высокий звук, а каблук ощутимо впился ему в спину, наверняка продырявливая пиджак. На языке осел терпкий вкус, когда он позволил себе провести им по собственным губам, отстраняясь в каком-то смущенном порыве. Мыслей было одновременно слишком много и категорично ни одной связной. Хенджин оттолкнулся коленями и, заботливо возвращая на место задранную юбку, выбрался из-под парты, с бесстрастным лицом приземляясь на свой стул. Разметавшиеся по плечам кудри Бини и искусанные губы чертовски ей шли. И если бы Хенджин не был слишком сильно на них помешан, он бы успел заметить ярость в чужих глазах. Однако первым о ее состоянии сообщил знакомый уже каблук, впившийся в ткань его кроссовок с такой дури, что стало больно до слез. Острые ноготки исчертили тыльную сторону его ладони кровоточащими царапинами, а горячее дыхание всколыхнуло волосы у уха Хенджина. – Ну и что по-твоему ты творишь? – с придыханием спросила Бини. – Прости. Я не должен был, – с сожалением в голосе ответил Хенджин. Звонкое цоканье с ее стороны врезалось в сознание ржавой иглой, застревая там без возможности на освобождение. – Забавно. Что же тогда было бы, если бы ты всерьез решил постараться без этих твоих идиотских извинений? – Нуна… – Если тебе интересно – подо мной даже юбка слегка промокла. Так что я была совсем не против продолжения. Хенджин невидящим взглядом уставился на доску за спиной у учителя, а его руки неконтролируемо сжались в кулаки, пытаясь ухватиться за фантомный подол чужой юбки. – Ты кажешься мне милым, Хенджин, правда, – с ноткой сожаления пробормотала Бини. – Но сегодня я впервые так сильно была… впечатлена рядом с кем-то. Научись ловить момент. Она грациозно поднялась с места, подхватывая свою тетрадь. Легким пинком ноги пустила в полет позабытый на полу карандаш и, развернувшись к нему спиной, медленно пригладила сбитую ткань юбки. Хенджин готов был поклясться, что уловил едва заметный влажный блеск на задней поверхности ее бедер, но спустя мгновение наваждение испарилось. Как и Бини, без лишних слов исчезнувшая за дверью под вой школьного звонка. /// Хенджин был помешан на книгах. Это знали все. О том, что теперь он был помешан не только на них, знали лишь двое. Библиотека пустовала в самый знойный час, пока большинство школьников отдыхали на лужайке во дворе, скрываясь в тени деревьев. Никому не было интересно проводить самые лучшие деньки в пыльном помещении, в котором не было ни капли вдохновения. Сухие пыльные экземпляры скучных учебников едва ли могли кого-то привлечь. Кроме Хенджина. Ну, по крайней мере, его изначальный порыв был именно таким – жажда знаний. Оказавшаяся на соседнем кресле Бини была охарактеризована им как приятное дополнение, на которое он не имел права отвлекаться. Так или иначе, обманывать себя долго у него не получилось. Подоконники в библиотеке были высокими, под стать потолкам. И когда Хенджин, отвлеченный поиском нужной статьи, маршировал между стеллажами, он даже не сразу заметил сидящую у окна Бини. Он вообще старался не упускать ее из виду, однако она успела каким-то образом прошмыгнуть мимо него и притаиться в тихом тупичке. Хенджин замер на месте, облизывая ее ноги жадным взглядом. Со временем у него исчезла стыдливость, подстраиваясь под игривость Бини. Она медленно учила его проговаривать вслух свои желания и не убегать всякий раз, когда начиналось шевеление в штанах. И хотя прошло уже пару недель их слишком явных заигрываний, ничего более интимного, чем тот раз на истории музыки, у них не было. Хенджин мельком оглянулся по сторонам, убеждаясь в том, что людей вокруг не было, и приблизился к Бини, сразу занимая место между ее бедер. Это казалось уже знакомым до чертиков – теплота ее тела вокруг него. Ее ноги под руками привычно задрожали, а пальцы промяли мягкую кожу до белых следов. – Если ты не прекратишь так явно выделять своего фаворита, я могу решить, что ты тут только из-за моих ног, – приподняла брови Бини, позабавленно откликаясь на его прикосновения. – Они просто такие… Нежные, сочные, бесконечно приятные на ощупь, отзывчивые на каждое малейшее движение, чувственные и, наверняка, на вкус как самое лучшее в мире… – Сейчас слюнями меня закапаешь, – фыркнула Бини. – Ты очень красивая, – благоговейно прошептал Хенджин, стирая любой намек на улыбку с ее лица. Она закусила губу, отводя взгляд в сторону, и нервно взялась за низ своей выправленной из-под юбки рубашки. Хенджин так еще ни разу и не видел ее расстегнутой хотя бы на одну пуговицу, но так и не смог понять причину. Бини любила акцентировать внимание на своих ногах, начисто игнорируя бюст. И все же, несмотря на это, любому было понятно, что стесняться ей там было нечего. Хенджин никогда не спрашивал об этом, уважая ее решение, так что когда она без лишних слов высвободила первую пуговицу и показалась тень ее яремной ямки, он лишь мягко провел кончиком своего носа по ее, улавливая тихую улыбку в ответ. Бини не стала останавливаться, но и нервозности в ее действиях стало намного меньше. Поддержка Хенджина оказалась лучшим из возможных мотиваторов. Ее пышная грудь повторяла такие же плавные изгибы бедер, формируя излюбленную фигуру песочные часы. Тронутая загаром кожа играла множеством оттенков в тусклом освещении библиотеки, а светлое тонкое бра не скрывало практически ничего. Бини была прекрасна. – Нуна, – позвал ее Хенджин. – Ты будешь со мной встречаться? Бини закатила глаза, но, не выдержав дольше пары секунд, уткнулась лбом в его плечо и сотряслась смехом. – Как легко тебя впечатлить. – Это не из-за нее! – громко возмутился Хенджин. – Ох, Хенджин, кого нее? – Твоей, ну, груди, – краснея ушами, шепотом закончил он. – Мне же ты нравишься. Очень сильно. И давно. Бини медленно отстранилась от него и внимательно заглянула в глаза. Смешинки все еще танцевали на ее радужке, но вот атмосфера между ними стремительно менялась. Хенджин почувствовал это сразу же, настроившись на волну Бини. Он обнял ее нежные щеки ладонями и бережно огладил кожу, двигаясь ближе. Ее губы блестели и пахли каким-то фруктовым бальзамом, но когда он, наконец, решился ее поцеловать, все, что почувствовал в тот момент – ее собственный неповторимый вкус. Хенджин подозревал, что был полнейшим идиотом в поцелуях, даже если уже замучал все помидоры в доме. В реальности же все оказалось намного проще. Поначалу Бини вела, ненавязчиво показывая, как нравится ей самой. А затем, что ж, Хенджин все-таки был лучшим учеником в школе – его обучаемость новому всегда бежала со скоростью света. Направлять Бини, сминая ее пухлые губы и на пробу касаясь их кончиком языка, оказалось головокружительным опытом. Ее теплое дыхание ненавязчиво отдавало жвачкой, которую она стащила из его сумки еще утром, и от этого Хенджина повело лишь сильнее. Руки сами собой прошлись костяшками по краю кружевного бра, вырывая изо рта Бини всхлипы. Хенджин повторил свой путь от ключицы вглубь по линии декольте, но так и не решился на то, чтобы зайти дальше. Они все еще были в библиотеке. Пустой, но сути это не меняло. Если Хенджин решил делать все правильно, он не станет раздевать свою девушку… – Нуна. – Господи, Хенджин. Сейчас не время для разговоров. – Так ты будешь моей девушкой? Бини обманчиво ласково вплела свои пальцы в его растрепанные на затылке волосы и выдохнула в его губы: – Если только ты найдешь уже более интересное применение своему языку. Каждая часть тела Бини на вкус была разной, но неизменно приятной. Шея горчила парфюмом, то же Хенджин ощутил, когда спустился немного ниже. Он не стал отодвигать ткань в сторону, желая почувствовать шелковистость кожи груди Бини в других обстоятельствах, когда он сможет сполна насладиться ею и не торопиться. Подарить ей самые лучшие в жизни воспоминания. Он потер подушечкой большого пальца ее сосок, легонько задевая ногтем, и заглушил ответный стон новым поцелуем. Вторая рука мягко поглаживала ее талию и иногда опускалась ниже, лаская небольшой животик прямо поверх ткани. Бини выгнулась в спине, крепче сжимая его своими бедрами. От их движений юбка волнами собралась у пояса, и только Хенджин оказался единственной преградой, которая могла защитить Бини от нежелательного внимания. – Я хочу, – дрогнула ресницами она. Переплела их пальцы и с намеком повела вниз. Хенджин благоговейно задержался на бедрах, понимая, насколько сильно уже возбужден. Ему было больно не двигаться, но он был настолько сосредоточен на Бини, что не возникало даже мысли о том, чтобы помочь себе хоть чем-то. Хенджин впервые почувствовал ее на своих пальцах. Кружево уже было влажным, как и в прошлый раз, и он зажмурился до кругов перед глазами, переживая мощную волну удовлетворения от этого факта. Бини продолжала направлять его. Выпрямила его пальцы и плотно прижала к себе, одновременная двигаясь напротив. Ее рука слабела с каждой секундой, пока она становилась все громче. Волосы пребывали в полнейшем беспорядке, а кипельно белая рубашка съехала по покатым плечам к сгибам локтей. Хенджин наклонился ниже и прихватил зубами ее ключицу, наслаждаясь хныканьем, раздавшимся в ответ. – Ты можешь… Джинни, пожалуйста, – голос сорвался на последнем слоге. Хенджин отодвинул в сторону ее трусики, лишь делая вид, что смыслит в происходящем безумии. Он абсолютно точно не знал, куда ему двигаться, чтобы доставить ей удовольствие. Надеялся, что ей нравятся его поцелуи и то, как он притирается к ее языку своим. Может, ему просто стоит опуститься на колени, как тогда? Он почти успел. Разнеженная Бини не сразу поняла его намерений, позволив отстраниться. Но когда она осознала, что он собирается сделать, ее щиколотки крепко сцепились вокруг его пояса, вжимая в себя. Хенджин сдавленно зашипел, ощущая давление на член, и едва не кончил от этого позорно в трусы. – В нагрудном кармане, – кивнула Бини на свою рубашку. Хенджин с удивлением достал упаковку с презервативом и покачал головой, собираясь вернуть ту на место. – Я хочу сделать все правильно, нуна. Бини дернула уголком губ, но нежность, затопившая ее глаза, не смогла позволить ему обмануться. – Все и так правильно. – Хочу поцеловать каждый сантиметр твоего тела. Снять с тебя одежду, чтобы ничто не мешало мне подарить тебе удовольствие. Ты такая прекрасная. Ты заслуживаешь намного большего. – Джинни, – позвала его Бини. – Да? – Я буду твоей девушкой. Хенджин с трудом запомнил все, что произошло потом. Короткие пальчики Бини на его ширинке и чувство освобождения, когда она, наконец, ее расстегнула. Ее белые ровные зубы на квадратике презерватива, разрывающие упаковку одним слитным движением. Поцелуи, заглушающие его удивленные стоны, пока она раскатывала латекс по члену. И ее влажная теснота, охватившая Хенджина со всех сторон и выбивающая из него позорные звуки. Бини не давала ему сорваться на смущающе быстрый темп, двигалась сама, так плавно и изящно. Ее поясница выгибалась под его ладонями красивой дугой, а грудь так призывно покачивалась перед лицом, что у него не было ни единого шанса сдержаться. Тонкая ткань бра мгновенно намокла от его слюны, холодя кожу и заставляя и так напряженные соски затвердеть еще сильнее. Хенджин вылизывал их в том же ритме, что задавала Бини, – ровном и неотвратимом. Ее длинные ногти провокационно задевали его член всякий раз, когда он входил на всю длину, пока она гладила себя, откинув голову назад. Хенджин не был готов продержаться долго. Он не был готов даже к пяти минутам, если рядом находилась Бини. Но, к его удивлению, она вздрогнула первой, сжав его бедрами так крепко, что наверняка останутся синяки. Она замерла на бесконечно долгое мгновение и с безмолвно открытым ртом и зажмуренными глазами кончила, плотно обхватывая его член сладким спазмом мышц. Хенджин крепко сжал зубы и с рычанием кончил следом, не выдержав вида такой Бини. Тишина библиотеки убаюкивала. Разнеженная и расслабленная Бини в его объятиях виделась Хенджину самым дорогим в мире сокровищем, пока он заботливо застегивал все пуговицы на ее рубашке и накидывал на нее сверху свой пиджак. Ее юбка была безнадежно измята, так что Бини повязала собственный пиджак вокруг талии под его негромкий смешок. – На улице плюс двадцать пять. – Знаю, умник, – закатила глаза Бини. – Но твоими стараниями я похожа на потрепанную собакой игрушку. – Нуна, – подергал ее за рукав Хенджин. – Ну, что такое, Джинни? Ты все пуговицы перепутал, придется заново застегивать. – Скажешь, что носишь пиджак своего парня? – с надеждой спросил он. Нежная улыбка на лице Бини и ее короткий кивок помогли ему понять – у него получилось заполучить себе самую лучшую на свете девушку.