Останься

Коридор и окружающие Ифе спутники начали расплываться перед глазами. В ушах зазвенело. Каменный пол накренился. Или это она падала? Девушка не успела понять прежде, чем её подхватили чьи-то руки. Мир утратил все краски и почернел. Голод, жажда, усталость, страх и прочие треволнения будто разом навалились на аментет. Тьма стремительно утягивала в бездну, однако слабыми отголосками сознания Ифе слышала знакомые голоса. Лишь обрывки фраз, смысл которых она не улавливала. Лишь интонации. Напряжённые, мрачные. Последним, что она почувствовала до того, как провалилась в пустоту, был холод нескольких колец и аромат можжевельника. Они дарили девушке спокойствие и защиту. Тепло. Именно его Ифе ощутила самым краешком сознания. И свет. Яркий даже сквозь закрытые веки. Или ей это только казалось? Он пульсировал и дрожал. Или это она дрожала? Аментет вновь провалилась в черноту. В этот момент Кейфл, который нёс Ифе на руках, бережно притянул её ближе, подсветив путь по лестнице слабой хека. Он замедлился лишь на один вдох и выдох, а затем вновь начал подъём по ступеням. Принц не позволил карателю переместить бессознательную девушку в комнату. Он пожелал сделать это сам. Совершенно обычным способом. Не прибегая к божественным уловкам. Это была лишь малая часть того, что он мог ей дать. Заботу. — Моя Ифе, — прошептал хекау, аккуратно укладывая аментет на постель некоторое время спустя. Осторожно, чтобы не разбудить, он коснулся кончиками пальцев её волос. Вдохнул аромат трав и прогретого на солнце песка, которые источала кожа девушки. Удивительно, но даже в Дуате она продолжала пахнуть летом. Жизнью. Которую у неё забрали. Кейфл шумно выдохнул и прикрыл глаза, стараясь не думать о том страшном моменте. Ему ещё никогда не было так остро больно. Он не знал сколько времени у них было, но теперь точно понимал, что его больше нельзя терять. И если Ифе позволит… — Кейфл… — на грани слышимости прошептала аментет, не позволяя закончить мысль, но в помещении было слишком тихо, и он услышал. Её веки по-прежнему были опущены, но губы изогнулись в едва заметной улыбке. Принц не знал, что снилось Ифе, но испытал давно позабытое чувство смущения и неловкости. Наверное, он не должен был становиться свидетелем столь личного момента. Но осознание произошедшего вселяло уверенность. В воспоминаниях снова замелькали картинки их встречи в Дуате. Её слезы. Её объятия. Она смотрела только на него. Быть важным, нужным было непривычно. Странно. Но именно это придавало ему сил, а за спиной будто вырастали крылья. Хекау задумчиво коснулся жёстких перьев дара Осириса на руках Ифе. Провёл по ним кончиками пальцев. Он уже касался их прежде. Не намеренно. Случайно. В той жизни, где он ещё не был беглым маа-херу, а Ифе была всего лишь инструментом в его руках. И он ненавидел себя за это. Но теперь перед ним была не просто аментет. Девушка, которая стала средоточием всего, к чему он стремился и ради чего боролся. Та, к ногам которой он готов был положить весь мир. Ифе снился Бат. Храм Бастет. Коты на улицах города. Улыбка принца. Лавка торговца платьями. Танцы во дворце богини, поцелуи Кейфла, в перерывах между которыми она шептала его имя… Его прикосновения… Он гладил её лицо и волосы. Касался губ кончиком пальца. Каждое касание казалось таким реальным, таким настоящим. Более, чем когда-либо прежде. Она почти дрожала. А когда принц провёл рукой по её крыльям, перебирая перья, точно струны, Ифе едва не задохнулась от переполнявших её эмоций. Она даже не задумалась о том откуда у неё крылья аментет в мире смертных. Но самым удивительным ощущением стал ритуальный напиток Бастет со вкусом бульона, которым её почему-то поил Кейфл. Измученная жаждой и голодом, она послушно прижималась губами к чаше, даже не подозревая насколько помогала принцу в Дуате. Сон и реальность причудливо переплетались между собой, но никто из них не догадывался об этом. И когда бессознательная Ифе прошептала в полубреду принцу из сна «останься», Кейфл остался, оберегая её покой до самого пробуждения и не прекращая гладить её лицо, волосы и крылья.