Проблема вагонетки

Последние несколько лет жизни отпечатаны в памяти Фрэнка неравномерными эпизодами. Какие-то моменты полностью затерты, будто кто-то поработал над ними ластиком; но некоторые из них словно выжжены на подкорке, и он подозревает, что, как бы ни хотелось, забыть их у него не выйдет даже на смертном одре. Что, впрочем, не должно означать так уж долго, учитывая его образ жизни. Воспоминания про его отношения с Сильвером - именно такие; хочешь выбросить из головы, а не получается. Конечно, в определенных вопросах мнение Фрэнка не особо учитывалось - его просто ставили перед фактом. Это не было поводом для самодовольства, но в тот период ему в целом не раз приходилось делать то, чем сложно гордиться. Была в этом определенная логика. Если ты - часть мафии, то особой избирательностью в заданиях не повыделываешься. Фрэнк, гуманист хренов, оказался абсолютно бесполезным во всём, что касается охоты на элементалей. Малолетняя коза, имя которой он никак не мог запомнить, но у которой была исключительная способность портить любую технику в радиусе километра, могла дать ему в этом деле сто очков вперёд. Так что если он хотел оставаться в организации, приходилось включать фантазию и применять свои таланты в других сферах. Например, работать механиком: в гараже у мафии было полно барахла старого поколения, которому требовался уход, а такое Фрэнк ещё будучи подростком мог разобрать и собрать обратно забавы ради за один вечер и пару банок пива. Участвовать в облавах, где пришлись так кстати все те навыки, которых он нахватался в программе (уши у Фрэнка до сих пор горели от стыда, стоило ему вспомнить, что он единственный из всей группы провалился). Или - согревать босса, который со своей силой промерз настолько, что уже давно ничего не чувствовал. На фоне остальных поручений последнее казалось ему безобидным. По крайней мере, тут не требовалось никого убивать или калечить, а Сильвер ему тогда нравился – хотя бы чисто по-человечески. А потом… Ну, случилось то, что случилось. Тогда он психанул, покидал в рюкзак свои немногочисленные пожитки, захватил кое-что, не принадлежавшее ему: немного денег, пару-тройку капсул с элементальными силами. И свалил. Второй раз за два года, но первый - с твёрдой целью никогда больше не переступать порог штаб-квартиры мафии. Прекрасное было время - не принадлежать никому. Даже опасность быть пойманным тогда не пугала, а будоражила. Это потом он присоединится к Тайлеру и Дженни, переосмыслит последние несколько месяцев своей жизни, никому об этом не скажет, но внутренне ужаснется. Ах да, Тайлер. С Тайлером дела обстоят иначе. В первую очередь хотя бы потому, что с ним всё точно добровольно. За него не приходится оправдываться перед самим собой, мучительно подбирать слова, пытаясь выставить всё лучше, чем есть на самом деле. Потому что Тайлер правда очень хорош - и как лидер их маленькой группы, и… в другом смысле. На удивление осторожный, внимательный, никогда не переступающий ту хрупкую грань, которую они негласно установили. Элементаль Тайлера - титан, но об этом легко забыть: хотя кожа у него прохладная, да и сам он на ощупь жёсткий, его прикосновения и близко не напоминают резкие касания Сильвера. Есть, впрочем, между ними нечто схожее. Что тут, что там речи и в помине не идёт о любви, о каких-то глубоких чувствах. Но это и не нужно. Если их отношения с Сильвером под конец сплелись в такой тесный ком из ненависти, привязанности и, чего врать, влечения, что Фрэнк сам уже ничего не понимал, то здесь ему вполне хорошо и спокойно. Формат дружбы с привилегиями его более чем устраивает, тем более, что, как он справедливо полагает, и Тайлеру хочется того же. У Тайлера красивые губы. Тонко очерченные, фигурные, чуть припухлые, как у девушки. На другом лице, возможно, они смотрелись бы гротескно и неуместно, но Тайлеру это подходит - контрастирует с его общей мужественностью. Фрэнку нравится в них абсолютно все: исподтишка бросать на них взгляды, целовать, бездумно выгибаться навстречу, когда они скользят по внутренней поверхности бедра. Преступление - скрывать такую красоту под шлемом, но Фрэнк лишь собственнически усмехается при мысли, что видит её только он. А ещё Тайлер и близко не пытается сделать ему больно. В этом, собственно, и сложность. Потому что Фрэнку куда привычнее грубость и приказной тон, жесткая рука на загривке и пробирающий до костей холод, а не вот эти вот телячьи нежности. Нет, в излишние сантименты Тайлер тоже не скатывается - в конце концов, они двое взрослых мужчин, к тому же агенты, было бы совсем странно, начни Слейт трястись над ним, как над юной девственницей. Но в его действиях нет и намека на принуждение - даже напротив, с легким уколом совести вспоминает Фрэнк, просыпаясь однажды поздним утром с гудящим похмельем (на тумбочке заботливо оставлены аспирин и бутылка воды), если кто и настаивает на бурном пьяном сексе, так это он. На трезвый же рассудок шестеренки в голове у Фрэнка вращаются с таким скрипом, что, кажется, их слышно в соседнем номере, а от напряжения в теле можно зарядить небольшой спорткар. Как правильно отвечать на чужие ласки? Всё ли он делает правильно? Что он, блядь, вообще чувствует в этот момент? Слишком много белых пятен. Слишком много вопросов без ответа. Право слово, алкоголь бы смазал неловкость, но именно сегодня он до отвращения трезв - и к тому же физически очень вымотан после миссии. Чужие прикосновения, тем не менее, успевают заинтриговать его с первой же секунды. Это ощущается ужасно противоречиво, и оттого-то Фрэнк заводится с пол-оборота, позволяя столкнуть себя на широкую и безликую мотельную кровать, подрагивающими от нетерпения пальцами расстегивая молнию на фиолетовой куртке, ответно подставляясь под прохладные ладони. Тихо выдыхает, когда шеи касаются губы - те самые, красивые, на которые он так залипает каждый раз. В носу почему-то щекочет. Фрэнк жмурится, прогоняя от себя образы, непрошенно возникшие в голове, старается сосредоточиться на том, как стремительно согреваются руки Тайлера от жара его тела. И всё же… Кадры из прошлого вспыхивают перед закрытыми глазами раньше, чем он успевает себя осадить - в ушах гулким эхом стучит собственное сердце, и он жмурится ещё сильнее, лишь бы не выдать себя. Всё хорошо, всё в порядке, надо просто сконцентрироваться, можно даже открыть глаза, вот, смотри, какой он стал теплый, и вовсе ничего общего с… - Тебе плохо? - Тайлер меняется в лице, замирая. Фрэнк глупо моргает, не понимая вопроса. Нет, ему не плохо, ему должно быть очень хорошо. Они только что вернулись с задания, завершившегося столь успешно, наскоро приняли душ, и, хоть он устал как пёс цепной, отказать Тайлеру не смог и не захотел. В конце концов, это первый раз, когда инициатива исходит не от Фрэнка - а ещё это их первый раз, когда в нем не плещется пол-литра чего-нибудь высокоградусного, отрубая поток мыслей и притупляя половину ощущений. - Мы можем остановиться, - продолжает Слейт, глядя на него сверху вниз - голос ровный, но во взгляде сквозит подобие тревоги. До Фрэнка доходит вся серьезность положения лишь тогда, когда тот порывается отодвинуться. - Я убью тебя, если остановишься, - шипит Фрэнк, утягивая его обратно. Вот уж нет, он уже настроился, и никакие обстоятельства не смогут сбить его на полпути к оргазму. - Ты уверен? Вместо ответа Фрэнк лишь прижимается теснее. Слейт выжидающе смотрит, потом усмехается. – Хорошо. Но скажи, если захочешь прекратить. Сквозь опущенные ресницы Фрэнк наблюдает, как из прикроватного шкафчика извлекаются презервативы и флакон со смазкой. Запрятаны туда, конечно же, не им - хорошо, рассеянно отмечает он про себя, что хоть один из них предусмотрительный, не теряет головы в любых ситуациях, а ведь такое уже не впервые. Лубрикант холодит кожу, и Фрэнк втягивает воздух сквозь сжатые зубы. Глаза всё-таки приходится прикрыть снова. Не только оттого, что смотреть на подготовку невыносимо мучительно в своём ожидании, а полагаться на тактильные ощущения - проще. Но и потому, что их снова начинает щипать. Думать ясно в равной степени мешают как пальцы Тайлера, так и неизвестно откуда взявшийся ком в горле. Не сразу, но определенно к своему удивлению Фрэнк обнаруживает текущие из-под век слёзы. Конечно, Тайлера это вряд ли сильно шокирует - его вообще мало что удивляет, но у него самого вызывает едва ли не ужас вперемешку с отвращением. Чёртово слабое тело, чёртовы реакции, чёртово всё. Интересно, если прикрыть лицо локтем, будет сильно заметно? Как назло, Тайлер не торопится, не жалеет на растяжку ни времени, ни смазки. Два пальца нащупывают ту самую точку, медленно массируют, и Фрэнк едва не впивается зубами в предплечье, давясь хриплым стоном. Зато на посторонние мысли и рефлексию в моменте он больше не способен. Только тогда Слейт позволяет себе войти - без резких движений, давая ему привыкнуть к ощущениям. Отодвигает его руку от глаз, пытается перехватить его взгляд; видимо, хочет оценить, всё ли хорошо, но Фрэнк едва заметно морщится и прячет мокрое лицо за его плечом. Только бы не посмотрел, только бы не посмотрел, только бы не… – Ты точно в порядке? Чёрт, всё равно заметил. Отвечать не хочется, и Фрэнк просто отворачивается, не желая смотреть ни на чье лицо, даже такое красивое, сквозь пелену слез. – Всё отлично, серьезно. Тайлер внимательно разглядывает его. Проводит кончиками пальцев по мокрой щеке, вопросительно вскидывает бровь. Фрэнк наконец находит в себе силы, чтобы не моргая уставиться в стальные глаза. Пусть он и не в состоянии произнести это вслух, но, к счастью, тут Слейт понимает его без слов. И никак не комментирует, лишь предлагает: – Давай попробуем по-другому. Он помогает Фрэнку перевернуться на живот. Тайлер прав - без зрительного контакта расслабиться ему будет проще. Между сведенными лопатками оседает поцелуй - от него перехватывает дыхание, а по коже разбегаются мурашки. Тайлер снова толкается в него, следя за его реакцией, так медленно, что Фрэнк чувствует каждый миллиметр. И благодарен, что лицо в этот момент спрятано в подушку. Он понятия не имеет, откуда эти слезы вообще взялись. Но остановить их не выходит, и Фрэнк просто позволяет им стекать по щекам, пропитывая ткань наволочки. Будь он проклят, если обратит на них внимание. Тело Тайлера прижимает его сзади, широкое, тяжелое и жесткое. Когда Фрэнк пьян, от этого накрывает ощущением безопасности. Сейчас же такой фокус не прокатывает: где-то внутри всё равно смутно грызёт тревога. От такой взвеси из физического и морального хочется выть - подушка приходится очень кстати и в этом случае. Стены в мотеле тонкие, а час поздний. Отвлекаться на выслушивание жалоб от недовольных соседей нет никакого желания. Член снова задевает то самое чувствительное место, и вместо стона у Фрэнка вырывается всхлип. Боже, ну что за жалкие звуки он готов издавать. Руки сжимают влажные простыни, когда Тайлер рвано ускоряется. Если он так и продолжит… Фрэнк вскрикивает, когда спину обдает чем-то холодным и мокрым. Не тем, о чем он ошарашенно (и с долей возмущения) подумал на миг. Слейт ещё внутри, жидкости слишком много, и она слишком… вода? И всё же это так спонтанно, бестактно и не похоже на обычного деликатного Тайлера, что Фрэнк едва не кончает в тот же миг, где-то на подкорке отмечая для себя, что чем грубее с ним обращаются, тем позорно быстрее он готов спустить. – Прости, пришлось тебя потушить, - голос Тайлера звучит словно издалека; краем уха Фрэнк улавливает звук, с которым ставят на прикроватную тумбочку стакан. - Ты горел. Тебе больно? – Нет, но был бы не против. – …что? – Можешь пожестче? Дважды просить явно не надо - титановые руки сжимают бока, притягивая Фрэнка назад, на колени. – Обопрись на локти. Ещё бы, на выпрямленных руках он сейчас явно не удержится. Фрэнк сцепляет кисти в замок, утыкаясь лбом где-то между предплечий. Ладонь Тайлера ложится поверх одной его ладони, переплетая пальцы с другой. Ласковый жест железной хваткой; из такой не вырвешься. Ну и хорошо. Фрэнк вздрагивает и сдавленно стонет, когда Тайлер оставляет на его плече укус, ведёт по нему языком. Утром явно останется отметина, впрочем, какая разница - у него нет привычки оголяться на публике, а ощущение принадлежности кому-то будоражит похлеще самого крепкого алкоголя. Чужая рука сжимается на его эрегированном члене, плавно движется вдоль, размазывает смазку по головке, и Фрэнк на долю секунды забывает, как дышать. Из головы вылетают и посторонние мысли, и все непрошенные воспоминания. Слейт зарывается носом в его загривок, глухо рычит, уже не сдерживая себя, рывками вбиваясь в него. Поза не самая удобная: руки у Фрэнка затекли, а ноги уже давно не держат, но, пожалуй, он многовато жалуется для того, кто вот-вот кончит. В оргазм он проваливается практически одновременно с Тайлером - едва не срывается на скулеж от того, как остро чувствуются и пульсация чужого члена внутри, и скольжение ладони по собственному. Непонятно, сколько это длится - чувство времени ему отказывает; но когда проходит, в голове наконец наступает благословенная, звенящая тишина. Фрэнк обессиленно падает лицом обратно в подушку. Это было… горячо. И изматывающе. Пожалуй, если б не необходимость снова принять душ, он вырубился бы в ту же секунду. Тайлер опускается рядом, разворачивает его за плечи к себе. – Ты как? – Прости, - пятерней Фрэнк зачесывает назад слипшиеся от пота волосы. - Ты не обжегся? – На меня не действует твой огонь, ты же знаешь. Но зачем ты пытался меня спалить? Упрека в голосе Тайлера нет, больше похоже на интерес. Фрэнк лишь прикрывает глаза и утыкается лбом в его плечо. Титановая ладонь гладит его по затылку. – Тебя что-то беспокоит? Фрэнк отрицательно качает головой, хотя прекрасно знает, что это чистой воды пиздеж. Ведь на самом деле в постели их всегда трое: он сам, Тайлер, и Сильвер, никак не выходящий из его головы. *** Преимущество путешествовать налегке - не приходится каждый раз пересобирать вещи. Когда-то им с мамой приходилось много переезжать с места на место; и хотя после такого опыта Фрэнк способен вслепую уложить всё своё имущество за считанные минуты в самый компактный рюкзак, сейчас все его пожитки ограничиваются лишь комплектом сменной одежды, бельём да зубной щеткой. Чего нельзя сказать об остальных. – Выдвигаемся в полдень, - бросает Слейт через плечо, щелкая замком чемодана. - Дорога неблизкая, потом поведешь ты. Мне придется кое-куда заскочить. – Не вопрос, - конечно, он терпеть не может садиться за руль, но раз уж так надо. Просто не будет гнать, как это делает Тайлер. – Фрэнк. Слейт разворачивается к нему, и он хмурится, почуяв неладное и в этом обращении, и в том, как на него смотрят. Только не разговоры по душам, пожалуйста, не сейчас, у него и так раскалывается голова. – То, что было сегодня ночью… Фрэнк закатывает глаза. Жанр А поговорить?никогда не был его любимым, и уж точно у него нет никакого желания обсуждать свои же дурацкие загоны и проёбы с человеком, который на сглаживание углов не способен по умолчанию. – Что не так? По-моему, всё супер. – Ну да, не спорю. Только меня вот кое-что смутило. – Ну, можешь собой гордиться, - раздражённо бросает он, не желая ходить вокруг да около. - Такой охуенный, что люди под тобой готовы плакать от восторга. Тайлер пожимает плечами - сарказм его, к сожалению, не отпугивает. – Честно, мне всё равно, как ты сбрасываешь напряжение. Никогда не считал слезы чем-то постыдным. Вот как. – А что тогда? – Мне не очень-то нравится, что твоё тело воспринимает меня как угрозу. – Ничего подобного. – Правда? Так почему ты пытался меня обжечь? Вопрос ставит Фрэнка в тупик. Есть у него одно объяснение, только произнести его вслух он не готов даже под пытками. Тайлер в ожидании ответа не сводит с него спокойного взгляда, и ему остается лишь досадливо прятать глаза. Слейт делает глубокий вдох - словно тщательно подбирает слова. Пакуй уже своё барахло, сконфуженно думает Фрэнк, и вали отсюда. Увы, но похоже, что так просто он сегодня не отделается. – Тут нечего стыдиться, - медленно начинает снова Тайлер. - У жертв сексуального насилия… – Никакая я тебе, блядь, не жертва, понял? – Конечно. И Сильвер тут, конечно, ни при чем? Подобная проницательность застает врасплох, и Фрэнк осекается на полуслове, сбитый с толку. Тайлер пользуется этим, чтобы продолжить. – В этом нет твоей вины. – Я знаю! - одной такой фразы достаточно, чтобы заставить его взорваться. - Отвали от меня! Щелчком Слейт выбивает из пачки сигарету, подносит ко рту. Вообще-то у них номер для некурящих, но детекторы дыма не работают, иначе бы им пришел штраф ещё вчера ночью. А к моменту, когда уборщица поймет, что в комнате кто-то курил, они будут уже за много миль отсюда. Раньше, чем осознает, Фрэнк подаётся ближе. Подносит к сигарете указательный палец - на кончике загорается огонек, и Тайлер лишь хмыкает, затягиваясь поглубже. – Сначала сам приходишь ко мне посреди ночи, рассказываешь всякое, а потом посылаешь? Не очень-то вежливо. Щёки у Фрэнка вспыхивают предательским румянцем. Твою ж мать, он ведь почти убедил себя забыть о том постыдном разговоре, столько времени прошло. – Мало ли что я пьяный наплел. А ты взял и поверил всему? – У меня нет причин тебе не верить. – Ну и зря, - буркает он. – Не волнуйся, мы в одной лодке, - продолжает Слейт, будто не слышал его. - Не меньше твоего хочется пожелать ему всего плохого. – Какие-то личные счёты? – Ну, можно и так сказать, - почему-то он отвечает лишь после короткой заминки, но быстро берет себя в руки. - Да и просто потому, что такие, как он, мне отвратительны. Мало того, что садист и убийца - так выясняется, что ещё и насильник. Фрэнк неуклюже дергает плечом. – Не надо делать из него совсем изверга. – Фрэнк, ты соображаешь, что несёшь? - Тайлер смотрит на него в упор. - Ну давай я тебя прямо сейчас к нему отвезу, раз он такой замечательный. Уверен, он от радости в штанишки напрудит. Так хочешь обратно? – Я не говорю, что он не ублюдок! - Фрэнк повышает голос; он знает, что Слейт ни за что не сдаст его мафии, но от таких предложений даже не всерьёз у него что-то тошнотворно переворачивается в желудке. - Я всего лишь говорю, что он не насильник. – Давай проясним, - Тайлер принимается загибать пальцы. - То есть он принуждал тебя с ним спать, обманывал, манипулировал, делал тебе больно - но всё было добровольно? Фрэнк подвисает, силясь переосмыслить сказанное. – Слушай, прекрати. У меня был выбор. – О, да? И какой же? Давать ему делать с тобой что угодно или убивать людей? – Да что ты заладил! - Фрэнк вспыхивает с новой силой. - Всё было совсем не так. И да, если выбирать между не самым улетным сексом и убийствами - то я выберу первое! Тайлер устало трет переносицу. – Как ты можешь его оправдывать? После того, сколько народа он поубивал? И это только те, про кого мы в курсе. А как он вел себя, когда твоя мама… - что-то в выражении лица Фрэнка заставляет его резко замолчать. - Ладно, прости. Но ты не можешь отрицать, что выбор в твоем положении был… несколько ограничен. Фрэнк уже почти и не слушает - в ушах звенит от ярости. – А ты никогда не думал, что по части манипуляций ничуть ему не уступаешь? Сильно меня спрашивал, перед тем как затащить к себе в команду? - Тайлер буравит его немигающим взглядом, но ему плевать; ещё немного, и вокруг разгорится пламя. - Хороший выбор предоставил - работать с вами или сдаться Сильверу? – Тем не менее, предоставил, - холодно отзывается Слейт. - И смею заметить, что насильно тут тебя никто не удерживает. – Не думай, что я весь из себя такой невинный и чистый, - зло цедит он сквозь зубы. - Я был в мафии два года. Столько всего натворил. Ты просто не можешь жить в этом дерьме и не замараться. Ярость проходит так же резко, как и возникла - словно кто-то щелкнул тумблером, и на месте внутреннего огня осталось лишь выжженное пепелище. Тайлер вздыхает. – Мне просто жаль, что так вышло, окей? Принуждение к выбору между чем-то плохим и очень плохим не отменяет того, что это всё ещё принуждение. – Ну так другого выбора мне тогда не завезли, - огрызается Фрэнк, когда Тайлер тушит окурок и молча удаляется. Твою мать, опять он всё испортил. *** Как назло, поговорить после этого не получилось - ни в подготовке к отъезду, ни после него. На полпути Слейт действительно исчез в неизвестном направлении, оставив Фрэнку и Дженни машину, карту с координатами и пару напутствий. Ещё нескольких часов хватило, чтобы добраться до нужного им места, и обошлось без происшествий: дорога была простой и скучной, и они с Дженни в полном молчании двигались на юго-запад, пока над их головами сгущались сумерки. К моменту, когда Фрэнк заглушил мотор и выбрался на парковку, над провинциальным городком опустилась полная тьма, прореживаемая лишь вспышками молнии. Пахло озоном и влажной землёй. Дешевая гостиница, в которой они остановились, немного отличалась от уже привычных Фрэнку дрянных домишек с ужасными комнатами - тут даже имелась в наличии такая роскошь, как дверь с магнитным ключом-картой. Не то что этой рухлядью сейчас можно кого-то удивить, но всё лучше, чем старомодные щеколды. Чем-то она даже напоминала тот отель, в котором они остановились в день знакомства, только, разумеется, поскромнее. На то, чтобы изучить комнату, у него ушло десять минут. На осознание, как давно он не оставался один, потребовалось чуть больше времени. Фрэнк присел на краешек кровати, вслушиваясь в тишину. Где-то вдали слышались раскаты грома, снизу приглушенно доносилось бормотание других жильцов. Слишком спокойно. Так, что даже действует на нервы. Мысленно сосчитав до десяти, он поднялся на ноги, и, бросив беглый взгляд на своё отражение в зеркале (волосы давно пора подстричь, но в остальном - сойдет), вышел из комнаты. Дверь соседнего номера не заперта, но когда он стучится, Дженни даже не реагирует - стоит спиной к нему у окна, словно ночной пейзаж там невероятной красоты. – Я… Эээ… Одолжу твой шампунь? - придумывает Фрэнк на ходу. – Возьми в сумке. – Что бы я без тебя делал… - бормочет он себе под нос, осторожно перебирая содержимое её багажа. Конечно, глобально у них всех тут нет друг от друга секретов, но про существование кокетливого кружевного нижнего белья в сумке напарницы он предпочел бы узнать в несколько ином контексте. Так, минутку, не отвлекаться, он сюда не за этим пришел. – Слушай, Дженни, а куда это Тайлер пропал? – Только заметил, человек? - равнодушно отзывается она, не поворачиваясь. – Нет, ну правда. Где он сейчас? – Понятия не имею. – Хмм… К счастью, флакон с шампунем попадается ему на глаза быстрее, чем он успевает познакомиться с остальными предметами гардероба Дженни. Или к сожалению, потому что теперь надо думать, как потянуть время, прежде чем он найдет другую тему для разговора. Подумать Дженни не даёт: – Нашел? – Ага. Спасибо. Что ж, наверно, в другой раз. Он подносит карту к двери, но замок не издает ни звука. – Размагнитилась, наверно, - он пробует снова. Дверь всё так же неподвижна. – Да что за фигня. Дженни, не хочешь помочь? – Сам разберешься, не маленький. – Ты совсем не любезная, - информирует он, скорее для проформы, чем всерьез обижаясь. К грубости Дженни он привык ещё в первые несколько месяцев, но сегодня она какая-то совсем неприветливая. – Ага. Знаешь, что? - Дженни наконец оборачивается, и Фрэнк с удивлением видит на её лице чистейшее презрение. - Мне похуй на тебя, Фаренгейт. Но ещё раз расстроишь Тайлера - я лично приду к вам посреди ночи и вставлю тебе по первое число. Так про их маленький утренний диспут в курсе уже весь мир. Восхитительно. – Надеюсь, буквально? - усмехается он, больше чтоб её поддеть. – Хлебало завали, извращенец. Такой тон не может не вызывать ответного раздражения, и Фрэнк разрывается между порывом съязвить в ответ и намерением всё-таки побыть джентльменом до конца. – Быть может, он сам способен сказать мне, чем недоволен, а не бежать жаловаться тебе? – Он не жаловался. – Тогда с чего ты вообще взяла, что я его расстроил? - мозг пронзает неожиданной догадкой. - Или ревнуешь? – Он мне как брат, идиот, - Дженни закатывает глаза так сильно, что ещё немного - и они вылезут из орбит. - Но я, знаешь ли, не слепая, и вижу, какой он ходит после общения с тобой. – Какой? – А то сам не видишь, - таким взглядом можно испепелить. - Ты что ему наговорил? – Что надо, то и наговорил, - отрезает он, не имея ни малейшего желания отчитываться. Замок, с несчастью, все ещё не поддается. - Да как же открывается эта гребаная дверь… Дженни делает резкий жест рукой, и пальцы Фрэнка обдает влагой. Вот же стерва, так вот почему карта не работала - будет она работать сквозь такой слой изоляции. – Я не шучу, Фрэнк, - голос Дженни летит ему в спину, пока он выматывается из номера. - Веди себя нормально. Ему требуется всё самообладание, чтобы напоследок не хлопнуть дверью. Как ему осточертело слушать нотации этих двоих, кто бы знал. *** Утро порадовало серым унылым небом и противным мелким дождем, который то прекращался, то начинал накрапывать снова. Настроение у Фрэнка было под стать погоде. И всё же сидеть в номере безвылазно было до зевоты скучно, а Дженни, даже когда не сердилась, особой словоохотливостью не отличалась. Да и не особо-то тянуло с ней разговаривать после вчерашнего. В итоге любознательность пересилила, и Фрэнк, кое-как спрятав рыжие волосы под кепкой, зашагал подальше от гостиницы, ощущая себя первопроходцем. Место их пребывания находилось чуть ли не на самом отшибе, но чтобы добраться до района, с натяжкой называемого туристическим, у него ушло не больше часа. Если их дражайший лидер считает, что здесь они смогут укрыться от потенциальных преследователей - у него сильные проблемы либо с планированием, либо с головой. За ночь дорогу размыло так, что в некоторых местах приходилось задумываться, куда поставить ногу, не увязнув при этом в жидкой чавкающей грязи. Вид однотипных строений особой пищи для ума не давал, и как бы Фрэнк ни старался запомнить местность, его мысли витали совсем в другом направлении. Последняя ссора с Тайлером стояла перед глазами так явно, словно закончилась только что. Нет, ярлык насильника с Сильвером совсем не вяжется, как бы Фрэнка ни убеждали. Это ведь… цинично, мерзко, совсем недостойно такого, как он. Его действия продиктованы в первую очередь не желанием унизить, а научным интересом; и ещё, возможно, тем, что он всегда берёт то, что захочет. Истинное порождение своей мафиозной семейки, избалованный капризный ребенок в теле взрослого социопата. Фрэнк был самой яркой и самой интересной игрушкой, которая когда-либо попадала в его руки. Конечно, Сильвер его хотел. Опять-таки, он никогда не делал ничего силой. Пусть он не отличался особой чуткостью, зато прекрасно понимал, что с дорогими игрушками следует обращаться аккуратно. Умный засранец. Только вот сколько раз после таких экспериментов Фрэнк остервенело натирался в душе мочалкой, пока кожа не краснела так, что больно было касаться. И всё равно не мог избавиться от ощущения, что он с ног до головы извалялся в грязи. Словно занимался чем-то постыдным. Унизительным. Дождь хлынул сильнее, окончательно испортив ему настроение. Вот бы следующее задание выпало куда-нибудь ближе к океану. В целом, он не возражает тратить время так бесцельно, но пусть хотя бы будет тепло. А пока ему срочно надо спрятаться куда-нибудь, пока он совсем не промок. Вон тот маленький магазинчик подойдет. Похоже на сувенирный - жаль, ему некому слать открытки или привозить мелочевку на память. На витрине красовались какие-то украшения, очевидно, ручной работы, не слишком броские. Кожаные браслеты с серебряными вставками и всё такое, банальщина, которую встретишь в любой такой лавке. Надо же, и тут серебро. Фрэнк толкнул дверь, и она с тихим скрипом пропустила его внутрь. Разглядывая стеллажи, он нечаянно вспомнил, как давным давно, ещё в детстве, поспорил с друзьями: кто-то из них сказал, что если в воду опустить на ночь серебро, а наутро выпить, то получишь элементальные силы. Не уточнил, правда, какие именно. Фрэнк тогда отнесся к услышанному со всей серьезностью, на которую был способен, а потому родители, вернувшись с работы, застали его на кухне, колдующим над стаканом воды с единственной в доме серебряной ложкой. Мама долго смеялась, а затем объяснила, что это так не работает. И добавила, что раньше так пытались обеззараживать воду. Только пить её стоит осторожно: серебро токсично и имеет свойство накапливаться в организме. Сейчас Фрэнку казалось, что он уже давно отравлен серебром: серебро преследовало его во снах, являлось незваными видениями днем и душило во снах ночью, ждало за углом, шептало угрозы и ласковые предостережения, а иногда - вот же бред! - просило вернуться. И всё равно Тайлер не прав. Потому что Фрэнк провел в мафии больше двух лет - значит, каждый день на протяжении всего этого срока выбирал быть рядом с Сильвером. Сам так решил, никто его не тянул. Да, попал он туда не от хорошей жизни. Но когда на кону стоит здоровье самого близкого - единственного близкого - человека, времени на угрызения совести уже не остаётся. Это сейчас его у Фрэнка в избытке. Вот поэтому он сейчас только и может, что с удовольствием есть себя поедом за все, что он успел натворить за эти два бесконечно длинных, ужасно запутанных года. Можно сколько угодно оправдываться, твердить, что ему нужны были деньги на врачей и больницы, но самому себе врать не получается: да, это был решающий фактор, но не единственный. Прибегать к насилию попросту не нужно, когда умеешь так пудрить мозги, вот в чем главная проблема с Сильвером. Фрэнк дезертировал много месяцев назад, и, разумеется, не жалел об этом ни дня, даже когда на глаза ему попалось объявление о награде за его поимку. Но каждый сон, где всё ещё было нормально, где они просто разговаривали, или сидели рядом, или занимались чем-то обыденным - разбирали старые машины на запчасти, доводили до ума новые - заставлял его просыпаться со странным щемящим чувством в груди. Как будто он ещё там, в том моменте. Как будто всё ещё можно исправить. Мучительнее этого было только видеть во снах маму - особенно того периода, когда она ещё была здорова. А ведь он так и не рассказал ей, чем он зарабатывает на жизнь, хотел поберечь её нервы, ждал, пока пойдет на поправку. Хотя, наверно, не рассказал бы, даже если она… – Молодой человек! Украшения интересуют? Фрэнк наконец осознает, что в магазинчике он не один, и средних лет хозяйка с миловидными рожками (интересно, с кем она гибрид, с оленем?) уже несколько минут наблюдает за ним. На прилавке перед ней аккуратными рядами разложены всякие безделушки. – Серебро? - вяло интересуется Фрэнк, больше для поддержания беседы. – Ну, не только серебро, - улыбается продавщица. - Вот, например, варианты из титана. Очень популярный сейчас товар. Ого. Это что-то новое. – Людям приелись благородные металлы, - продолжает она, жестом демонстрируя ассортимент. - Так что титан пользуется большим спросом. Прочный, легкий, не ржавеет… Хотя его стружка и взрывается при высоких температурах. Но это ведь пустяки? Смотрите, на этом кольце даже выгравирован огонек, очень мило! Значит, самому ему такое лучше не носить. Фрэнк уже собирается вежливо отказаться, но тут задумывается. – А какие размеры у вас есть? – Смотрите не себе? Девушке, наверно? - оленьи ушки возбужденно крутятся, пока их обладательница вытаскивает из-под прилавка коробочки, - Титан не окисляется в человеческом теле, могу порекомендовать хорошие серьги. Пальцы, с размером которых Фрэнку ещё предстоит угадать, всё-таки взаимодействуют с его телом, пусть и правда не окисляются, и от одной этой мысли Фрэнку хочется стыдливо зажмуриться. *** В гостиницу Фрэнк возвращается ближе к ночи; Слейт к этому моменту отсутствует уже больше суток. Если б не негласное правило не звонить тому, кто ушел в разведку, он уже наступил бы на горло собственной гордости и всё же набрал нужный номер. С другой стороны, если даже Дженни, вечно хмурая и язвительная, но готовая тем не менее рвать и метать за Тайлера, всё ещё хранит невозмутимость - то волноваться, наверно, нечего. И всё-таки было неспокойно. Кольцо (титановое, небольшой процент примесей, почти сантиметр в толщину, гравировка на внутренней стороне) жгло карман даже сквозь коробку. Словно напоминание о том, что ему, Фрэнку, не принадлежит. И никогда не будет. Чёрт бы побрал этот городишко. Он пробыл тут всего ничего, а уже мечтает убраться отсюда куда подальше. Скучнее захолустья не придумать, а ведь Фрэнку за свою жизнь довелось посетить немало таких. Безделье разъедало, как коррозия металл. И хотя Тайлер перед уходом строго-настрого наказал оставаться трезвым и не искать приключений на свою задницу, Фрэнк пренебрег бы запретом; но местный бар показался ему местом настолько отвратительным, что отбил всё желание напиться до беспамятства. К чёрту. Сейчас он заглянет в номер, после - спустится в ближайший маркет, купит там бутылку виски, а затем набухается прямо в комнате. Звучит как план, и Фрэнк впервые за день кисло улыбается, шагая по коридору. И вдруг замирает, услышав какую-то возню в своем номере. Наспех прислоняет ключ-карту к замку, и едва тот успевает пискнуть, ныряет внутрь. Тайлер выходит из ванной даже раньше, чем он успевает с грохотом закрыть дверь. – А, это ты, - кивает он, словно они прервали беседу буквально полчаса назад. – Я уж подумал, что дверь выламывают. Может, для разнообразия хоть раз не будешь шуметь, когда заходишь? – Где ты был? Тайлер не торопится с ответом. Фрэнк медленно вдыхает, убеждая себя не опускать взгляд ниже, не пялиться так откровенно - на то, как перекатываются мышцы под титановой кожей, пока Слейт натягивает на себя одежду. Но и не отворачивается, дожидаясь, пока он соизволит объясниться. – Была у меня работёнка, - нехотя отвечает Тайлер, расправляя влажные волосы пальцами. Надевает шлем - стальные глаза едва просвечиваются сквозь визор. – Ты что, уходишь? – Ну да, - взгляд за стеклом шлема не меняет выражения. – Куда? – По делам. Фрэнк, только успевший облокотиться на ветхий столик у входа, выпрямляется. – Я с тобой. – Ещё чего. Сиди тут. – Никуда ты не пойдешь один. – Фрэнк, - снова эти терпеливо-усталые интонации, как будто Слейт говорит с ребенком или с идиотом. - У каждого из нас есть работа. Делай свою. – Сидеть в номере, помирать со скуки? – Мы тут не ради веселья, знаешь ли, - сухо отзывается Слейт, застегивая куртку. - Так что да - сиди и жди указаний. А теперь извини, мне правда надо работать. И тут Фрэнк, видят боги, не выдерживает. Не орет - потому что что тут можно сказать, как возразить? Всё гораздо проще. Пальцы сами собой нащупывают картонный продолговатый предмет в кармане, и прежде, чем он сам отдает себе в этом отчёт, коробка с кольцом летит в удивлённого Тайлера, а он, хлопнув дверью, вылетает из комнаты прочь. *** Он останавливается перевести дыхание уже на улице. Кажется, он жаловался, что в этом захолустье находится самый задрипанный кабак в мире? Какая возмутительная ложь. Отличное место, и всего в двух кварталах отсюда, туда он и направится. Надежды у него всего две: что алкоголь там будет не палёным и позволит ему надраться до полусмерти. А ещё - что там до него кто-нибудь докопается. Тогда у него появится легальный повод набить сегодня кому-нибудь морду. Как там говорил Тайлер? Вести себя незаметно? Пошёл он в жопу со своими правилами и секретами. Он уже готов сорваться с места, когда кое-что приходит ему в голову. Рука обшаривает карманы, и Фрэнк едва ли не в голос стонет от досады. Ну конечно. Кошелек остался в номере. Это не было бы проблемой - за ним ещё можно было вернуться, тем более что Тайлер, по его расчетам, уже ушёл. Только вот ключ остался там же. Фрэнк выложил всё это на стол во время их милой беседы и даже не заметил. Проклятье, да что за день-то такой? Путь обратно по ощущениям занял раза в три больше времени. Он подергал ручки двери, затем нерешительно постучался. Внутри было глухо. Действительно ушёл; и как это Фрэнк его пропустил? Прижавшись спиной к двери, он медленно сполз на пол. Кстати, а где ему теперь ночевать? Уже глубоко за полночь, и когда он поднимался, краем глаза заметил, что администраторская стойка пустует. А если б даже и нет, как доказать, что это действительно его номер? Документы - и настоящие, и поддельные, по которым они регистрировались, - тоже остались в комнате. Злость схлынула, уступив место какому-то тоскливому беспокойству. Интересно, когда Тайлер в этот раз вернется? С тем же успехом Фрэнк мог гадать по кофейной гуще или по уровню масла в автомобиле. Каждая отлучка Слейта превращалась в лотерею: он мог закончить со сбором информации буквально за считанные часы, а мог пропасть на неделю - и всю эту неделю Фрэнк не находил себе места, хотя сам бы скорее сжег сам себя, чем признался в этом. Почему ничто в его сраной жизни не бывает просто? Вечно у него какие-то сложности, какие-то проблемы с коммуникацией. А ведь ему столько всего нужно было сказать. Что он сожалеет о том, что наговорил. Что вовсе не считает его таким же, как Сильвер. Что очень за него волнуется - да, черт возьми, каждый раз, когда он отправляется на свою идиотскую разведку, рискуя своей дурацкой титановой шкурой. – Фрэнк? Ты чего? Он поднимает глаза - Дженни стоит прямо над ним. За своим внутренним монологом даже не заметил, как она подошла. – Чего тебе? Пришла поиздеваться? – Нет, искала Тайлера. Он уже ушел? – Номер заперт. – Вижу, - она переводит взгляд на дверь за его спиной. - Проклятье. А ты-то чего тут сидишь? Фрэнк обреченно прячет лицо в коленях. – Мой ключ остался в номере. – Ааа, вот как… Дженни молча разглядывает его с минуту, когда вдруг протягивает ему руку. – Вставай. – Зачем? – Ну не будешь же ты тут всю ночь сидеть, - насмешливо смотрит она на него сверху вниз. – А что мне ещё остаётся? Администратор уже, наверное, десятый сон видит. Пойду поищу, может повезёт. – Переночуешь у меня. – Что? – Что слышал. Или тебе приятнее спать в коридоре? Предложение неожиданно щедрое, и отказываться от него было бы глупо. Фрэнк поднимается на ноги, отряхиваясь от коридорной пыли. – Что, прям в одной кровати? - хитро интересуется он. – У меня при себе пистолет, - Дженни направляется в номер, не дожидаясь, и ему приходится поспешить следом, пока она не захлопнула дверь прямо у него перед носом. - Надумаешь приставать - проснешься с отстрелянными яйцами. – И стоит ли пачкаться такой прекрасной даме? – Это ты мне скажи. – Не волнуйся, - он поднимает перед собой ладони в примирительном жесте. - Я помню, командная работа, доверие, все дела. Спасибо, что пустила к себе. Дженни окидывает его оценивающим взглядом. Так пристально, что на секунду Фрэнк начинает подозревать, что она засомневалась в своём решении. – Схватываешь быстрее, чем я думала, человек. В минибаре есть кола и ещё какая-то дрянь. Я такое не пью, можешь забрать себе. – Что бы я без тебя делал, - уже второй раз признается он, вскрывая банку с газировкой. Дженни в этот момент расчесывает волосы. – Ну, думаю, ночевал бы в коридоре, - снисходительно косится она на него через отражение в зеркале. – Да мне не привыкать спать где попало. – Ага. Выпендрежник, - от её ворчания Фрэнку почему-то смешно. - Получается, вы с Тайлером разминулись? – Да нет, вполне себе встретились. – Сказал что-нибудь по делу? – Только то, чтоб сидел на жопе ровно и гнил тут дальше. – Не совсем то, что я хотела услышать, но ладно. Правильно говорит. Веришь, нет, но он за тебя, дурака, переживает. – Да, да, ты ведь не пойдешь выполнять ещё одну миссию в одиночку, - он едва не закатывает глаза. Слышал это уже тысячу раз. – Это-то да, но речь не обо мне. За твою рыжую башку, кажется, все ещё назначена награда? Здорово ты нам всем жизнь упростишь, если тебя снова засекут. – Я тебя умоляю, эти акульи рожи без чужой подсказки штаны по утрам надеть затрудняются. А Джейк вроде как теперь на нашей стороне? – Да кто про коллекторов, - Дженни бросает в его сторону сердитый взгляд. - Те-то в очередь под раздачу мозгов изначально не попали. А вот у твоего бывшего босса смекалки побольше будет. От упоминания Сильвера и без того посредственное настроение уходит в глубокое пике. Фрэнк молчит, разглядывая почти полную алюминиевую банку в своих руках. – Этот твой Сильвер… Что он сделал? - неожиданно спрашивает Дженни. – Он не мой. – Да ладно, чего ты обижаешься? Кое-кто здесь два года тусовался среди любителей закатывать консервы из таких как я. – Я этим не горжусь, - просто отвечает он. - Но думал, что уже доказал свою лояльность. Дженни неоднозначно пожимает плечами - мол, проехали. – Мы с Тайлером наводили о тебе кое-какие справки. Ну, ты наверно и сам помнишь. – Такое не забывается, - угрюмо соглашается он; перед глазами пролетают кадры: та самая гостиница, наручники, чемодан с фотографиями. – Это было ради обоюдной безопасности, - продолжает Дженни, ничуть не смутившись. Понятно, что ты слишком долго ошивался с этим психопатом, но и спугнуть тебя тоже не хотелось. Я только одного понять не могу. Что он сделал, что ты им всем так насолил перед побегом? Узор на обоях неожиданно кажется Фрэнку ну очень увлекательным. Дженни истолковывает его молчание верно. – Ладно, поняла, можешь не отвечать. Он тот ещё говнюк, этот Сильвер, да? – Что есть, то есть. Если этот разговор продолжится в том же духе, то, пожалуй, ему и правда лучше спать под дверью. Но Дженни только как-то криво улыбается и скрывается в ванной. И Фрэнк остается наедине со своими мыслями и недопитой газировкой. Так себе сочетание, но для разнообразия можно обойтись чем-то безалкогольным. – Мне там лишнюю зубную щетку положили, можешь воспользоваться, - Дженни возвращается совсем скоро. В футболке с Гелиум, утащенной с комик-кона, удобных мягких шортах, без макияжа. Несмотря на свой противный характер и припрятанный где-то пистолет, в этот момент она почему-то кажется Фрэнку очень хрупкой и беззащитной. Раз уж у них тут вечер откровений, то и он испытает удачу. – Дженни? – Мм? - она устраивается на кровати, не отрывая глаз от телефона. – А как вы с Тайлером познакомились? – Всё-то тебе надо знать, - хмурится она, но Фрэнк не чувствует в её интонациях недовольства. – Это какая-то тайна? – Да нет. Росли в одном приюте. – Я не знал. – Ага, откуда бы, - Дженни зевает. - У меня тогда умерла бабушка, а кроме нее никого и не было. Вот меня и отправили туда. Отвратительное место, если честно, и дети там те ещё уебки. Хорошо хоть Тайлер был, защищал меня. Ой, вот только не надо этого жалостливого лица! Фрэнк виновато отводит глаза. – Ну извини. А с Тайлером что? – Его родителей убили. Виновных так и не нашли, хотя почерк был очень характерный для мафии. Пазл в голове складывается моментально, и Фрэнк чувствует укол совести. Сильвер в те годы был совсем мальчишкой и ответственности за это нести не мог, но всё же... Кажется, в те годы всем заправлял его ныне покойный отец. – Не люблю об этом, - признается Дженни, и экран телефона в её руках гаснет. - И он тоже. Давай спать. Когда Фрэнк выходит из ванной, она уже дремлет, положив смартфон рядом с подушкой. Тихо, чтобы не разбудить, он растягивается рядом в полный рост, так и не раздевшись. И не удерживается от слабой улыбки - и правда удобнее, чем в коридоре. *** С утра его немилосердно будят девичьим локотком в бок. – Просыпайся, Тайлер вернулся. – Так скоро, - сонно отзывается он, едва разлепляя глаза. Дженни, кажется, только из душа: мокрые волосы пахнут шампунем и жевательной резинкой, запах щекочет ноздри. – Ты что, не рад? – Ну что ты. Не дашь мне минутку на сборы? – Разве что минутку, - усмехается она, прежде чем выйти из комнаты. - Пойду в ваш номер. Ключи не забудь. Да, вовсе не так он представлял себе ночь наедине с красивой девушкой. Хотя вроде как все пункты в наличии: в одной кровати спали, кружевное бельишко заценил, только есть один нюанс. Дверь его номера не заперта. Тайлер действительно обнаруживается там же - склонился вместе с Дженни над какими-то схемами и планшетом. – А, привет, - бросает он в сторону Фрэнка. - Иди сюда. У нас мало времени. – До чего? – Сегодня вечером у мафии будут переговоры вот с этими благородными господами, - на экран выводится с десяток совершенно бандитских физиономий. – Почему в такой глуши? – Потому что местный клан узурпировал все шахты в округе. С ним и планируется сделка. Кстати, один из предметов обсуждения - поставка мафии нового вида топлива. Думаю, тебе будет интересно взглянуть. – И каков же наш план? – Зайти, сорвать сделку, улизнуть. – Просто и со вкусом. Нам разве не нужна маскировка? Дженни хихикает. – А что, передумал насчёт костюма горничной? – Очень смешно. – Мы не хотим скрывать, что их провал - наших рук дело, - ухмыляется Тайлер. Он раскладывает на кровати бумажную карту со структурой здания, где будут проходить переговоры. Схема исчерчена множеством стрелок и пометок разных цветов: оранжевый для Фрэнка, розовый для Дженни, фиолетовый - для Тайлера. Перепутать сложно, и Фрэнк просто слушает объяснения, запоминает каждую мелочь: этот рефлекс в него вбили ещё при подготовке в программе, такое не забывается. На инструктаж уходит минут двадцать, но этого хватает, чтобы у него сложилась исчерпывающая картина. Легко сегодня точно не будет, но это только подстегивает азарт. – Я пойду перепроверю кое-что, - говорит Дженни, и, уходя, полуназидательно задевает локтем Фрэнка - мол, разберитесь между собой, голубки. Воодушевление мигом поутихает. Он и забыл, что вообще-то разошлись они вчера не на самой приятной ноте. На шее у Тайлера болтается шнурок, на котором Фрэнк, сам себе не веря, замечает кольцо - то самое, с гравировкой, которое он приволок и с таким пафосом швырнул ему в лицо. Слейт нарушает молчание первым. – Спасибо за подарок. Очень мило с твоей стороны. – Я… - Фрэнк осекается и останавливается, чтобы сглотнуть. Голос предательски едва не дрогнул. - Я думал, тебе не понравится. – Отчего же? – Это ведь титан, да? Я бы не очень обрадовался, подари мне кто украшение из человеческой плоти. Тайлер выдает смешок. – Ну, может и похоже, но это не одно и то же. Это же сплав. Мне очень нравится. – Прости меня. – За что? – Не стоило так с тобой разговаривать. Дженни сказала, что ты расстроился. – Дженни принимает всё слишком близко к сердцу, - губы скрыты шлемом, но Фрэнк может поклясться, что слышит в этом голосе улыбку. - А у меня просто было слишком много работы. – Не расскажешь? – Обязательно расскажу, но потом. Такое разнюхал, тебе понравится. Фрэнк встряхивает головой, словно пытаясь сбросить с себя оцепенение. - Ты сам-то как? - мимолетом интересуется Тайлер, перезаряжая обойму пистолета. Фрэнк останавливается, чтобы собраться с духом. – А то, что ты сказал по поводу моего возвращения в мафию… – Не волнуйся, - назидательно усмехается Слейт. - Я слишком ненавижу этих ублюдков, чтобы вернуть им тебя. Что ж, это… успокаивает. Пожалуй, он не будет пока не пересказывать свой разговор с Дженни. Как-нибудь в другой раз они непременно обсудят обстоятельства гибели родителей Тайлера, но не сейчас. – Фрэнк? Ещё кое-то… Тайлер подходит ближе, нависает над ним, оставляя до некомфортного мало места между ним и стеной, и почему-то Фрэнк мысленно готовится к худшему. – Пожалуйста, береги себя. Словно повинуясь случайному порыву, он наклоняется, сгребая Фрэнка в объятия так крепко, что хрустят кости. – Я буду у Дженни. Фрэнк провожает его взглядом - крылья шлема, спина, пока не осознаёт, что дверь уже закрылась, а он всё ещё улыбается как идиот. Сегодняшняя миссия будет рисковой и сложной, но почему-то впервые за долгое время он чувствует себя в безопасности. Он больше не одинок.