Cicatrices.

Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене. И я вижу свежие шрамы на гладкой, как бархат спине. *** Пегги целует нежно, ловко зарываясь рукой в блондинистые кудри. Вторая опускается на талию девушки, что охотно отвечает на ее поцелуй, покусывая нижнюю губу Картер. Имя второй было Дороти. Дотти. Дотти Андервуд. Они не могли оторваться друг от друга. Губы обеих с каждым поцелуем становились все краснее и краснее, а внизу затягивался тугой узел. Внизу все горело. Но идти дальше они не собирались. Им хотелось просто целоваться. Целую вечность касаться губами о чужие уста. Хотелось просто чувствовать руки любимой на себе, не важно где, на талии, на ноге, на бедре, не имеет значения. Картер все же отрывается. Тяжело дыша, агент берет в руки бокал с алой жидкостью и отхлебывает немного, пока голубые глаза Дотти бегают из стороны в сторону по ее лицу. Пегги ставит бокал на небольшую тумбочку, стоящую подле кресла и в тот же миг чувствует мокрые поцелуи на своей шее. — Дотти, - стонет та, на что Андервуд не отвечает, с ее стороны слышен лишь короткий смешок. Андервуд языком выводит непонятные узоры на фарфоровой коже любимой, которая совсем обмякла в кресле. Шпионка целует ещё напористее. Картер лишь стонет в поцелуй. Руки агента блуждают по спине блондинки. Дотти вдруг вздрагивает от прикосновения к определенной точке на ее спине. — Дотти, - струдом произносит Пегги в перерывах между поцелуями. Она ловит рукой личико Андервуд. - Развернись, пожалуйста, - Дороти непонимающе смотрит на нее, но послушно встаёт с колен Пегги и поворачивается к ней спиной. Пег медленно поднимается с кресла и вплотную подходит к блондинке. Утыкается носом в шею, вдыхая еле уловимый аромат духов Дотти. Это ее аромат, аромат роз, который так любила Пегги. Она улыбается и прикрывает глаза. Рука ловко хватается за застёжку платья и тянет ее вниз, оголяя хрупкие плечи Андервуд. Дотти закрывает глаза. Пегги чуть отходит, смотря на причину, от которой прикосновения приносят Дотти боль.

Шрамы.

Свежие, красные шрамы, на которые больно было смотреть. Пег провела по одному из них рукой, отчего Дотти лишь тихонько зашипела. Картер тотчас же отдернула руку. —Ох, Дотти, - прошептала Картер, касаясь губами каждого шрама, царапинки и раны на спине любимой. Она целовала каждый миллиметр ее кожи, а Дотти лишь плакала, но не от боли. Каждый шрам напоминал о каком - то ужасающем для Дороти событие в ее короткой жизни. Каждый шрам доставлял ей столько боли, сколько не мог прочувствовать ни один. Но Картер смогла. Слезы катились по ее щекам одна за другой. Она чувствовала всю боль вместе с Дотти. Она расцеловала все. Остатки красной помады отпечатались на некоторых участках спины. Каждый шрам, рана и царапина были отмечены поцелуем Картер. Пегги за плечи повернула Дотти на себя. Большой палец принялся смахивать последние слезинки с щек блондинки, пока губы целовали щеки Андервуд. Руки последней опустились на талию Пег-с и прижали девушку к себе. Дотти носиком зарылась в коричневые волосы любимой. Картер нечасто Дороти такой нежной и открытой видела. Но когда и появлялась такая возможность моментально хватались за нее. Ей нравилось. Нравилось, что Дот открылась ей, нравилось, что она научилась показывать свои слезы ей, нравилось успокаивать свою любовь. Им не нужны были слова, чтобы понять друг друга, достаточно было лишь таких малюсеньких действий, как поцелуев и объятий. Дот знает, что Пегги всегда успокоит ее, прижмёт к себе, поцелует, оставив след от красной помады на ее губах. Дотти знает, что Картер любит ее так, как не любила никого. Дороти Андервуд знает, что Пег вылечит все ее шрамы.