Лунный кот

Казалось, что ночной город был окутан покрывалом таинственности. Улицы, освещенные мягким светом фонарей, плавно переходили в темные аллеи и переулки, где тени играли в свои загадочные игры. На фоне ночного неба, испещренного тысячами мерцающих звезд, небоскребы поднимались к небу, словно стремясь к недостижимым высотам. Окна некоторых зданий были освещены, в них еще продолжались дела и заботы, в то время как другие были погружены в темноту, словно спящие гиганты. Ночной город был как живое существо, которое дышало, жило и двигалось в своем ритме. По влажному асфальту пары гуляли рука об руку, тихо беседуя, автомобили мчались по дорогам, свет фар которых рассыпался в лужах, а на перекрестках оживленных улиц мерцали светофоры. Звуки города, волнующие и монотонные одновременно, сливались в один общий шепот. Среди этой живой сцены двое молодых людей шли, их тени струились по тротуарам, где отражались блеск ночных огней. Акутагава, сжимая рукоятку зонта, чувствовал, как гнев бурлил внутри него, словно раскаленная лава. Он ненавидел и себя за свою неспособность выразить свои чувства, и своего напарника, который, по его мнению, был ужасно несуразным и глупым. Ацуши молча шел рядом, его взгляд был устремлён вперед. В его глазах мелькали сложные эмоции, блестящие в свете ночных огней — там была и любовь, и боль, и невысказанное разочарование. Несмотря на молчание, напряжение между ними было ощутимо. В каждом их движении звучала непримиримость, словно воздух наполнялся электричеством, готовым разрядиться в любой момент. Но в то же время под этим слоем ненависти таяла непостижимая связь, которая не давала им уйти друг от друга. Так, в этом мире противоречий и тайн, двое молодых людей шли, словно закованные в цепи своих собственных чувств, не в силах освободиться от них. Их шаги звучали как приговор, но они продолжали двигаться вперед, потому что где-то внутри они знали, что, несмотря ни на что, их судьбы переплетены неразрывным узлом. Хотя они оба не хотели мириться с этим неопровержимым фактом, раз за разом начиная перепалку, которая иногда даже переходила в жестокую драку. А когда после расходились по разным углам, каждого грызла совесть, но признаться в этом — всё равно что сдаться. Но, несмотря на все разногласия и столкновения, они продолжали притягиваться друг к другу, словно магниты. Каждый раз, когда они расходились, внутри каждого из них бушевала буря эмоций, и они понимали, что вместе они находят ту самую гармонию, которую невозможно найти в одиночестве. И так их отношения были как бурный океан, иногда спокойный и мирный, иногда же разъяренный и бурлящий. Но даже в самые тяжёлые моменты, когда слова становились острыми как клинки, которые пронзали сердце, они знали, что не могут жить друг без друга. — Я устал, — сказал Накаджима, шмыгая носом. — Я тоже, — моментально ответил мафиози. Накаджима и мафиози взглянули друг на друга, их взгляды словно говорили о том, что они понимают друг друга без слов. В этот момент в их молчании прозвучало осознание того, что они оба истощены этой борьбой, этими вечными столкновениями и непрекращающимися разногласиями. Мафиози медленно и ненавязчиво приобнял его за плечи, словно этот жест был их последним признанием своей взаимной зависимости. В этом объятии было что-то трогательное и утешительное. Ацуши вздохнул, прижимаясь к нему в ответ. — Я устал на тебя злиться. Перестань меня раздражать, пожалуйста. — Вот ты сука, иди молча, — Рюноске, с трудом сдерживая свои эмоции, отстранился, его лицо выражало обиженную горечь. Он чувствовал себя преданным и оскорбленным, но в его глазах также проглядывалась боль и желание примириться. Хотя слова его были грубыми, но внутри его тоже раздирали противоречивые чувства. — Лучше в тишине, чем с тобой, грубияном, разговаривать, — фыркнул он, гордо вскидывая голову вверх. Накаджима вздохнул, чувствуя, как тяжесть недопонимания ложится на его плечи. Ему было больно видеть, как Рюноске страдает из-за их конфликтов, но он не знал, как исправить ситуацию. В его сердце тоже тлела боль и разочарование, но гордость не позволяла ему выразить свою слабость. Он медленно поднял взгляд, встречаясь с всегда грустными глазами Акутагавы. В темных глазах сверкала какая-то непостижимая смесь чувств — обида, горечь, и, может быть, даже ненависть. — Ладно, — сказал Накаджима, его голос был тихим, но решительным. — Я пойду впереди. Если захочешь поговорить, я буду рядом. С этими словами он повернулся и начал идти вперед в более быстром темпе, чем мафиози. — Поверь, не захочу, — махнул рукой Акутагава, устало подкатывая глаза. — Да кто ж тебя, умалишённого знает… — Это я умалишённый?! — мафиози быстро догнал своего приятеля, толкая его в сторону. Не удержавшись на ногах, он упал прямо в лужу, пачкая бежевый плащ и края серого длинного шарфа. — Вот ты гандон, слушай, дорогой. — А ты конченый идиот, любимый. — Ах ты… — тигр сжал зубы, сдерживая порыв злости и желание ударить эту самодовольную рожу прямо сейчас. — Ах я… — парировал Акутагава, ухмыляясь. Моросящие капли барабанили по натянутой ткани зонта. — Помоги мне встать, не стой истуканом, — Ацуши протянул руку в сторону, стреляя глазами и выдавая свой коварный план затащить за собой мафиози. — Ну нееет, — Рюноске замотал головой, улыбаясь. — На твоём лице прям написаны твои следующие действия. Вставай давай, заболеешь же. — Вот ты сволочь, толкнул, испачкал, посмеялся, а теперь ещё и помогать не собираешься? — он, обиженно хмуря брови, кое-как встал. Пытаясь смахнуть грязь с мокрой ткани, тигр всё бормотал себе под нос что-то оскорбительное. — А ты говори громче, мне тоже интересно узнать, что ты там говоришь, — улыбнулся мафиози. — Пошёл ты нахуй, — огрызнулся он. — Оо, какие мы слова знаем плохие. — Я с тобой не разговариваю. — Да ну? — Акутагава посмеялся, и подошёл к напарнику, помогая хоть немного почистить чужой плащ. Ацуши ударил его по ладони, продолжая стряхивать капли грязной воды с одежды. — Отвали от меня, полудурок недоделанный, знать тебя не хочу, — Накаджима уже сорвался на крик. Кажется, Акутагава всё-таки доигрался. — Оставь меня одного! Ацуши чувствовал, как внутри него бушует буря эмоций — гнев, обида, и глубокая боль. Накаджима внезапно остановился, его сердце билось в бешеном ритме, заставляя его дрожать от ярости и обиды. В его глазах мелькали молнии ярости, а дыхание было перехвачено в горле от обиды и разочарования. Он тяжело вздохнул, пытаясь сдержать себя, но внутри его бурлило, словно кипящий котел. Столкновение с Рю разжигало в нем старые раны, и он не знал, как справиться с этим. Акутагава замер, понимая, что его слова были слишком резкими. Он не хотел ранить таким образом, но его собственная боль и недовольство вырвались наружу без контроля. Сердце Акутагавы билось сильнее, чем когда-либо, когда он осознал, какие слова прозвучали из его уст, какие раны они могли нанести. Слова, обрушившиеся на Накаджиму, были несправедливыми и жестокими, и он понимал, что не может оставить его в таком состоянии. С шагом, ограниченным чувством вины и стыда, Акутагава начал догонять своего то ли приятеля, то ли любовника. Он знал, что должен попросить прощения, даже если это будет самыми трудными словами, которые ему придется произнести. И вот он догнал и остановил его, сжимая руками плечи возлюбленного. — Прости меня, — проговорил он голосом, дрожащим от смешанного чувства страха и решимости. — Я просто… прости меня, пожалуйста. Слова терялись в голове, но в глазах Акутагавы горело искреннее желание исправить свою ошибку и вернуть его. Он ждал ответа, зная, что судьба их отношений зависит от того, как Накаджима примет его извинения. И, как не странно, Ацуши вновь простил его. И так было и будет всегда. Вначале громкая перепалка, шуточные удары, которые обычно перерастали в полноценные драки, а после примирение, секс или аккуратные и нежные поцелуи. Зависит от ситуации и тяжести ссоры. Но они знали, что даже после самой страшной бури будет солнечно. — Ты знаешь… — Знаю. Тигр понял его без слов, обнимая напарника за шею и без стыда целуя его. Сердце Акутагавы замерло от облегчения, когда Накаджима ответил на его объятия. Они оба понимали друг друга без слов, и в этом моменте объятия и поцелуя были единственным способом выразить свои чувства. Тепло объятий окутывало их, словно оно было единственным источником света. Их объятия были нежными и страстными одновременно, словно они хотели передать друг другу всю свою любовь и понимание. Слова становились излишними в этот момент, потому что их сердца говорили друг с другом гораздо яснее.