Впусти свет

«О, впусти свет!» — Кричу я у двери, потому что хочу войти. О, включи свет! Посмотри, мы с тобой, ты и я, снова берёмся за старое.

      Этот звук Люцифер не спутает ни с чем. Их за́мок — это самое тихое и огромное место, где любой незначительный шум тут же разбивается эхом об углы и высокий потолок. Из коридора слышатся размеренные шаги с характерным стуком шпилек об мраморный пол, и на этаже, неподалеку от его мастерской, кажется, захлопнулась одна из дверей. «Быть не может», — думает архангел и дёргает за ручку, высовывывая голову из наполовину открытой двери, будто намереваясь удостовериться, не показалось ли ему. Глубоко внутри он надеется, что это не просто игра воображения или очень злая шутка разума, но все вокруг него затихло. Однако, как говорят, не проверишь — не узнаешь. Самаэль останавливается у входа в закрытую спальню на секунду, ощущая, как бешено колотится его сердце; так быстро, что почти что больно. Если его догадки окажутся верны, что он будет делать? Зная себя, Люцифер встанет и с широко раскрытыми глазами глядеть на жену, как на ещё одно из чудес белого света. Но этого не происходит, когда он входит внутрь. Он может видеть лишь спину Лилит, которая стоит у окна и лёгким взмахом задирает тяжеленные портьеры. Высокая, тонкая, изящная. Похожая на белоснежного лебедя и полная грациозности. Ее неестественную, непревосходимую красоту сравнить было абсолютно не с чем.       Лилит не оборачивается и не делает, в сущности, совсем ничего, но Люцифер с уверенностью может сказать, что она его услышала, когда ее узкие плечи слабо вздрогнули и опустились. Ангел едва ли дышит, словно таким образом спугнет ее, но она все ещё стоит перед ним, будто на ладони. Легким вздохом королева решается прервать тишину, а это значит, что его любимая вернулась.       — Лилит? Когда она таки поворачивается к нему, ее красивое лицо лучится светом, а глаза сияют, как два великолепных бриллианта. Она кажется такой светлой, почти фантомной и неосязаемой, что Люцифер думает, будто стоит ему протянуть к ней руку, и она тут же растворится в воздухе. — Впустил бы ты свет. Правитель не разговаривал с женой с тех пор, как она ушла, забрав свои вещи. Первое время Лилит появлялась на интервью и любых других программах, возглавляла мероприятия и руководила Кольцом, а затем вдруг заявила, что покидает Круг Гордости на неопределенный срок. Это были невыносимые несколько недель, на протяжении которых он почти не ел, не спал и, в прочем, не мог делать в принципе что-либо. Ее телефон, должно быть, разрывался от уведомлений и пропущенных звонков.       И открыть рот оказалось сложнее, чем он предполагал. Все эти годы Самаэль представлял, что скажет ей, когда снова увидит возлюбленную, а теперь не мог поверить, что может в самом деле коснуться ее, ощутить мягкость бархатистой кожи, особый аромат тяжёлого парфюма, которым она любила пользоваться. Ее чудный голос мог бы снова защебетать у него над ухом, а теплое дыхание пробрало бы до мурашек. Но это было давно. Она уехала не потому что ей так захотелось, а потому, что Люцифер был упрямым, выгоревшим идиотом, который предал не только их идею, но и саму Лилит. Все же долгое время, проведенное сам на сам у него в поместье позволило королю вдоволь порассуждать, в чем он оказался не прав.       — Как давно ты здесь убирался? — она хихикает, заметив его легкую озадаченность. Не самое подходящее время, чтобы валять дурака. — Рада видеть тебя, Люцифер.       — Как ты… То есть… ты вернулась? Действительно вернулась? Не находя слов, Морнингстар мысленно ругает себя за то, что его язык так смехотворно заплетается. Пока ничего толкового он не сказал. Блондин чувствует, как электрический разряд проходится по его телу, от самого затылка и до пят, когда Лилит сверяет его взглядом. Люцифер знает, что годы вперемешку с недосыпанием, усталостью и затворничеством все-таки дали свои плоды. Под глазами образовались темные круги и первые заметные морщины. Но его лицо по прежнему кажется женщине по-своему очаровательным, ангельским и свежим, напоминая фарфоровое.       Королева улыбается супругу, и мужчина замечает, что она, кажется, выглядит немного иначе. Одетая в белое платье, очерчивающее ее женственный силуэт, и пиджак с короткими рукавами, она снимает перчатки, швыряя их на комод, и делает шаг вперед. Ее улыбка пропадает, и Люцифер думает, что она собирается уйти, но вместо этого женщина молча обнимает его. Тело тут же обмякло в тесном кольце ее рук. Ангел чувствует, как она кладет подбородок ему на плечо, и пальцами отчаянно сжимает его рубашку. Правитель клянётся, что они находятся настолько близко, прижавшись грудью друг к другу, что ощущает, как трепещет ее сердце под ребрами. — Я очень скучал по тебе. Неописуемо сильно. Перебирая платиновые волосы жены, Самаэль пытается убедить себя, что ему эта близость не просто кажется, а он действительно ее только что прочувствовал. Шелковые пряди рассыпаются между его пальцев.       — Я тоже по тебе скучала, любовь моя. Лилит смазно целует мужа в щеку, а затем в уголки губ. Неловко клюет его в лицо, будто птица, оставляя крохотные поцелуи по периметру. От лба и до подбородка. Судя по всему, она растеряна не меньше его самого.       Отстраниться было тяжело, но они отпускают друг друга, чтобы медленно опуститься на кровать. Люциферу кажется, будто земля ушла у него из-под ног. Рот сам по себе расплывается в улыбке, когда Лилит смотрит на него своим любящим взглядом. Не давая себе отчёта, архангел поддается вперёд и, соприкасаясь с супругой губами, сливается в нежном, аккуратном поцелуе. Это было так легко и ненавязчиво, что Люцифер даже смущается такому целомудренному взаимодействию. Ее помада по вкусу напоминала сладкие тропические фрукты.       — Прости меня, мой ангел. — Лилит гладит его щеку большим пальцем, и моргает, чтобы избавиться от слез, — Не могу. Правда не могу. Самаэль почти незаметно кивает в ответ, и берет ее руку в свою; тоненькую и совсем маленькую по сравнению с его рукой. Сплетает пальцы вместе, лаская тыльную сторону ее бледно-молочной ладони. Он действительно понял жену без единого слова. Нет смысла уговаривать ее или вынуждать остаться. Лилит — самая своевольная женщина со своими особыми нравами из всех существующих. Если она что-нибудь захочет, она это сделает и получит. В любом случае, не имело значения, в чью пользу его возлюбленная делает выбор. Он все равно любит и уважает ее до беспамятства. — Я понимаю.       — Я обязана навестить Чарли. Если ты не возражаешь. Лилит освобождается из его хватки и встаёт на ноги. Люцифер не двигается какое-то время, пока тоже не ровняется с ней и поправляет ворот своего жилета, — О, она будет счастлива. Женщина встала у дверного проема, глядя куда-то вниз, на свои туфли. Выражение ее лица смягчилось, когда губы дрогнули в слабой, будто просящей прощения улыбке. Лилит хмыкает, — Тогда увидимся, я полагаю?       — Да. Я прикажу шофёру отвезти тебя, если хочешь. — предлагает он, и его глаза с немой мольбой будто заново изучают черты лица любимой.       — Я справлюсь сама. Спасибо тебе, Люцифер. Лилит скрывается в коридоре, оставив за собой приятный шлейф духов, и Люцифер может слышать, как она неспешно отдаляется в сторону центральной лестницы. Архангелу приходится прислониться к деревянному изножью кровати и ухватиться за него, чтобы успокоить нервы. Напротив него стоит большой чемодан, а на комоде все ещё лежат белые женские перчатки. Святой Боже. Его жена снова здесь. Но, к сожалению, не ради него.       Люцифер вздыхает, закрывая за собой дверь в комнату, прежде чем заставляет себя вернуться к прежнему занятию в кабинете.