Поцелуи вместо сектумсемпры

Теперь в их поместье всегда холодно и пахнет сыростью. Тёмный Лорд принёс собой змеиный уют, словно отторгающий всё тёпло-живое, поэтому Драко теперь постоянно куталась в тёплые и плотные мантии, надеясь скрыть от вечного холода хотя бы тело. Она не надеялась спасти остатки совести или души — в клубке змей, который собрал в их доме Лорд не оставалось места надежде: либо ты безоговорочно предан, либо ты мёртв. — Мисс Малфой! Летевшая по коридору, Драко резко развернулась недовольно задирая подбородок. Мантия эпично взметнулась вокруг неё, запуская холод ближе к телу и она поморщилась, словно съела лимон. Обычная шавка пытается подобраться ближе к Лорду, подобострасничая с его приближёнными — какая жалкая мерзость. Грязный, обораванец-оборотень в её фамильном доме. Все они взывают лишь тошноту и бессильную ярость. — Я спешу к Лорду, что-то срочное? — протянула она, старательно вкладывая в голос как можно больше пренебрежительности. — Ничего такого… — липко улыбнулся оборотень, и хотел было уже продолжить, но Драко просто развернулась, даже не попытавшись сделать вид, что ей интересно — раз «ничего такого», значит даже слушать смысла нет. Но оборотень всё равно засеменил за ней. — Ну госпожа Малфой… Я хотел бы Вас попросить… Она до скрипа сжала зубы, едва не переходя на бег. — Мисс Драко… Не будете любезны… Её палочка врезалась в чужую шею быстрее, чем она успела подумать, а мантия снова живописно взметнулась, впуская холодный воздух. — Нет, не буду. Я. Опаздываю. К Лорду. — прошипела она, жалея, что не владеет пугающие парселангом как Лорд или… Поттер. Но даже так её слова произвели впечатление: оборотень словно сжался отходя назад, не спуская испуганного взгляда с чужой палочки, а потом и вовсе склонился перед ней в поклоне. Омерзительный. Драко позволила неприятному сглазу сорваться с губ. И с мрачным удововлетворением полетела по коридору дальше, под затихающий безотановочный кашель. И она почти не опоздала. В зале, когда Малфой пересекла порог, были многие, но не все. И Воландеморт, нет, Тёмный Лорд — мысленно поправила она — тоже ещё не пришёл. Пожиратели тоже выглядели… жалкими. Среди них были и идейные безумцы и материалисты, но все как один напоминали пыльную, постаревшую версию себя до появления Лорда. Одна Беллатрисса сияла как начищенный галлеон, но выглядела при этом… мерзкой. Рваное платье, крошащиеся после Азкабана зубы и абсолютно безумное выражение лица, отталкивающее и пугающее. Даже его отец с матерью потеряли былой лоск, лелея в дрожащих тощих руках остатки холёного аристократизма. Нагайна поплзла по столу, наводя инстинктивный ужас, а Воландеморт шипяще поприветствовал всех этих убогих в своём подобостастии людей, медленно, по-змеиному появляясь из-за своего «трона». Драко прикрыла глаза, пропуская мимо ушей глухой высокомерный голос. Будто от его речей что-то изменится. В Хогвартсе сейчас ученики одиноко гуляют по коридорам, а она сидит на собрании моральных уродов вместо того, чтобы терпеть пародии на пасхальных кроликов от Пивза и есть ярко крашеные домовиками праздничные яйца. И Поттер тоже наверняка сидит там одна или со своими друзьями, читает Пророк или спит перед тарелкой — она в последнее время выглядела не менее уставшей, чем Драко. Хотя Малфой не рискует заглядывать в зеркала — ей и так видно, что её гордый платиновый блонд пожух, напоминая скорее желтоватый пепел, чем благородный металл, а кожа сохнет, слезая маленькими чешуйками, и никакой крем и заклинания уже не помогают исправить это — тлетворное влияние стресса и тёмной магии выдирает из неё жизнь и красоту так безжалостно, как Его слуги разносят их фамильное гнездо. А Поттер просто… плохо спит из-за этого, наверное. Она всегда была тесно связана с делами Тёмного Лорда: сначала его смерть, потом его возрождение — и везде Поттер. Видимо это всё влияло и на гриффиндорку. Они недавно стояли неподалёку перед дверью в кабинет и Малфой слышала её хриплый нервный смех, видела копну её непослушных смоляных кудрей, скреплёных каким-то дешёвым маггловским украшением и даже почти чувствовала запах, но нет, не могла его разобрать. Она устало склонила голову, сонно потирая глаза под круглыми очками а потом моргнула и перевела взгляд на Драко, словно зная где она стояла. Взгляд, полный подозрения и чего-то жгучего, болезненно похожее на злость, прожигал насквозь, словно разбирал мысли по кусочкам, как лягушонка на ингредиенты для зелий, зная, какие тайны скрываются за всеми фасадами. Вряд ли она когда нибудь… будет менее строга или безжалостна к Драко. Загорелые руки тогда до побелевших костяшек сжались в кулаки и Малфой нервно отвела взгляд — у неё /действительно/ было что скрывать. А у Поттер сильные руки, о которых Драко запрещала себе думать раньше, когда у неё ещё была вера в спокойную жизнь, в будущее благополучие. Наверняка она могла без проблем нести её мили, пожхватив под спину и колени… На маггловедении говорили, что так у них женихи несут своих невест, но… Впрочем это была просто приятная фантазия. Сейчас, в холодном, словно чужом доме, противиться мыслям о Национальной героине невозможно, потому что в этих воспоминаниях она намного живее, чем всё вокруг. Драко с детства питала слабость ко всему искренне живому, незамутнённому догмами пуританских традиций: к маленьким кроликам, свежим цветам и вот, теперь к Поттер. Не то, чтобы она особо сопротивлялась этому чувству. Где-то внутри, в лёгких, потеплело от этой мысли, но лицо не дрогнуло, как и окклюментичный щит. «Никогда нельзя ослаблять контроль» — пригрозил ей эфемерный голос отца, пока настоящий Люциус слева от неё склонил голову, закрывая уставшее лицо иссохшими волосами. Она катает эту липкую мысль туда обратно, наращивая образы: " противиться Национальной героине невозможно…». Поттер в её голове смелее, идёт напролом сквозь стены её неловкости, отрицания и безупречной маски — Драко уже смирилась, что внучек отцу придётся творить с помощью колдомедицины с другой женщиной, смирилась с тем, что не может спокойно смотреть в зелёные глаза, поэтому мысленная Гарри бесстрашно кладёт руки ей на плечи, несильно сжимая одеревеневшие мышцы и наклоняется, опаляя дыханием шею. «Какие же они глупые и жалкие…» Драко мысленно согласно мычит, не отрывая взгляда от подсвечника на стене. «Драко, Драко… Тебе не душно?» Чужие руки спускаются ниже, расстегивают душащий воротник мантии и обнимают, согревая продрогшее тело, пальцы перебирают волосы, губы касаются щеки. Поттер вздыхает, чтобы сказать что-то ещё, но змеиный голос топит её слова в шипении: — Драко, а как продвигается твоё задание? Холодная реальность выдёргивает её из обжигающих объятий в мёрзлую реальность, где воротник мантии все ещё беспощадно впивается в шею. *** В школе дышится легче, но ответственность за то, что она обязана сделать, всё равно давит на плечи. Впервые она так страстно хотела вернуться в школу, но впервые её коридоры не забрали у неё хотя бы части этой ноши. Поттер — лучшее из того, что занимает её мысли день за днём. Драко постоянно чувствует её присутствие, словно если она остановится, то почувствует жаркое дыхание на своём затылке. Или грубый толчок в плечо. Гриффиндорка в последнее время тихая и скрытная, словно змея, а не львица. Эта ужасная ассоциация въётся вокруг мыслей назойливой мухой и Гарри за спиной раз за разом оголяет белые зубы и шепчет сквозь них что-то на парселанге, стоит Драко отвернуться. Но нет — на самом деле это скрипят лестницы, шуршат книги и перья, совы скребут острыми коготками по дереву — никаких белых зубов или даже тонко поджатых губ, лохматая чернь волос где-то далеко, не всегда в поле зрение, но её дыхание… её дыхание всегда за спиной. Даже сейчас, лёжа калачиком в своей спальне, в абсолютной тишине ей чудится дыхание. Кажется, Поттер всегда знает где она, наблюдая откуда-то сверху, через круглые линзы. В подземельях холодно, Малфой кутается в зелёное покрывало, поджимая ноги как птенец. Она сильная аристократка с идеальной осанкой и надменным выражением лица… лёгким мановением волшебной она распахивает зеркальную дверцу шкафа, где отражается её слабость. И подскакивает с кровати, когда она бьётся о что-то невидимое и мягкое и это что-то тихо болезненно шипит. Драко угрожающе направляет в этот угол кончик палочки и скалится: — Кто здесь? С тёмной вихрастой макушки сползает мантия открывая слишком знакомый шрам, очки, сухие губы… — Прости?.. — разводит руки Поттер. — Какого хера? — голос Малфой позорно срывается на фальцет и дрожит, но гнев из него при этом сочится как гной из бубонтюбера. Все это время Поттер была здесь. Как долго она наблюдает? У неё… что это? Мантия невидимка? Ну да, это же Поттер, у неё есть и копия дара смерти и гребаная гриффиндорская назойливость. Как часто она бывает там, где не должна? Как много знает? — Извини-извини… — Гарри попятилась назад, к двери, но Драко угрожающе оскалилась, крепче сжимая палочку и Поттер понятливо остановилась сама. — Что ты здесь, блять, забыла? Страх в мягкой сердцевине покрылся плотной бронёй злости, искажая острые черты лица в нечто неузнаваемое. Драко ловит это выражение на своём лице краем глаза, цепляет на поверхности злосчастного зеркала и искренне хочет разбить его к чертям. Гарри нахмурилась, поджимая губы, и тут же напала в ответ, наступая: — Думаешь твои тёмные делишки так и останутся безнаказанными? Я знаю, что ты замышляешь, Малфой, и тебе это не сойдёт с рук! Драко чуть не задохнулась от возмущения, настойчиво игнорируя холод, растекающийся от этих слов в лёгких. Поттер не знает что именно она делает, иначе бы сказала директору, иначе бы напала сразу, иначе… они бы не стояли друг напротив друга в её спальне со вскинутыми палочками. Вероятно пришёл бы отряд авроров или сразу невыразимцев, но не одна только Гарри с палочкой и мантией наперевес. Сквозняк морозил беззащитные голые щиколодки, облизывая босые ступни и казалось, что холод снова пробирается внутрь. Но Малфой упорно пятилась назад по ледяному полу. — Да ну? — Драко привычно скорчила брезгливую гримасу, — И какие же «делишки» должны были остаться безнаказанными? Поттер зло выпятила челюсть и сощурилась, но через пару секунд нагло вскинула подбородок: — Покажи правую руку. — Что?.. — Драко похолодела. — Правую руку. Поттер протянула к ней мозолистую ладонь, словно Драко и правда захочет вложить в неё руку. — Или тебе есть что скрывать, Малфой? И тут Драко стало реально страшно. Паника лизнула рёбра изнутри, стекла между внутренностей и Драко почувствовала как её руки слабеют. Гарри смотрела упрямо и твёрдо и Малфой не надеялась на сочувствие. Её убьют, как только увидят метку. Гарри точно убьёт её. Она глядела в эти, словно кислотные, зелёные глаза и не видела там и капли сомнений. — Ты вломилась в чужую спальню и что-то требуешь? Уходи отсюда… — Показывай руку! — порычала Гарри, практически скалясь как дикая собака. Голос Драко позорно срывается, когда к горлу подкатывает истерика, настолько неизбежна, что даже уничижительный голос отца не позволяет взять хоть что-то под контроль: — Уходи, пока я не доложила! — Драко. Звучит холодно, но её имя этим голосом — всё равно запрещённый приём. Она чувствует как её трясёт, а рот кривится, оголяя зубы. — С каких… с каких пор «Драко», Поттер? Гарри мягко потянула к ней руку, намереваясь всё же взять её за локоть, но Драко дёрнулась назад, лишь бы сбежать от этих грёбаных рук, и отлетела назад, со всей дури впечатавшись в стойку кровати спиной. Дерево громко хрустнуло и карниз балдахина опасно накренился, а в комнату на шум влетела Панси. Почему она не прибежала на крики? Заглушки? Поттер ожидаемо уже не видно, когда Панс обнимает Малфой за дрожащие плечи и приманивает палочкой успокаивающие зелья, но Драко замечает как подозрительно широко для сквозняка открылась дверь в спальню и плотно закрылась после. Поттер ушла… И слёзы, словно прорвавшись через барьер, хлынули на чужую мантию. Заглушка легла на дверь и комнату заполнил её вой и звон разбитого зеркала. *** На следующий день перед завтраком она наложила на себя столько косметических чар, что у неё чешется лицо. Панси со своей вечно идеальной укладкой тоже выглядела слишком свежей: Драко рыдала у неё на плече полночи, скуля и подвывая, и залила всю её мантию слезами и соплями. Малфой сжала зубы, как можно холоднее сплёвывая сквозь них скупые вежливые фразы. Стыд орёт, что ей нужно вообще перестать общаться с Панси после унизительной истерики, но Драко раз за разом поджимает губы, чтобы из них не вылилось ни одной грубой фразы — такую подругу как Паркинсон она уже вряд ли найдёт. — Поттер опять пялится на тебя. — тихо шепнула Панси, лишь слегка склонив голову, вместо того, чтобы привычно прошептать это на ухо — понимает как взведена сейчас Драко. Малфой вскинула взгляд и Гарри резко отвела глаза, так, словно этот ужасный сливовый пуддинг громко позвал её. — Странная она. Драко согласно ухмыльнулась, не отрывая взгляда от гриффиндорки и победно задрала нос, когда та снова подняла на неё взгляд. Поттер долго смотрела на неё в ответ, не отрывая взгляда, пока у Драко внутри крутился холодный комок страха, не отпускающий её со вчерашнего дня, а потом она медленно перевела свой острый как бритва взгляд на её правую руку. Малфой тут же залило жгучим стыдом и она порывисто спрятала её под стол, перехватывая вилку левой рукой. И до конца завтрака Драко не отрывала взгляда от своей тарелки. Как Поттер могла догадаться об этой проклятой метке? Она дочь пожирателя, но Панси тоже, но до неё Гарри, кажется, дела нет. Родители Нотта тоже известные сторонники Лорда, про Гриннансов вообще не речь, но Гарри оказалась именно у неё в комнате, именно за ней она пришла… Драко подавила желание снова стрельнуть взглядом в гриффиндорский стол. Кусок в горло не лез от всей этой мерзкой каши из страха, тревоги и отвращения. Теперь казалось, что все смотрят со знанием того, что ей нужно сделать, того, чем она теперь является. Смотрят и готовы убить. Панси как можно незаметнее сдвинулась ближе к ней в жесте ненавязчиво поддержки, но Драко вскочила с места и вылетела из зала, не слыша за собой торопливого звона низких каблуков — Паркинсон тактично отступила. Единственное безопасное место здесь, в этой проклятой школе, о котором она только могла подумать — заброшеный туалет на втором этже. Ноги сами вели её туда, где она может не стыдиться эмоций — в этом они с Миртл были похожи. Зеркало снова без приукрас показывает искажённое отчаянием лицо, а призрак причитает что-то понимающее, Драко не слышит её сквозь шум в ушах, но согласно кивает — Миртл точно знает как могут разрывать эмоции. Малфой подняла взгляд, ловя в зеркале тёмный силуэт за своей спиной и мгновенно покрылась холодным потом. И здесь она. — Круцио! Тело действовало само и теперь она не будет медлить. Поттер что-то крикнула в ответ и за её спиной разбилась раковина. Драко запрыгнула в кабинку, целясь куда-то в дымку керамической крошки. Где-то в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги и откуда-то снизу выскочило чёрное пятно: знакомая лохматая макушка. Поттер схватила её обеими руками за талию, блокируя руку с чужой палочкой, и подняла в воздух. Горячее, душное тепло её тела окутало Драко как жар зачарованного одеяла, толстого и пухового, настолько, что стало трудно дышать. Хотя может дело было в чужой мягкой груди, которую она чувствовала своей даже слишком хорошо, чтобы мыслить холодно. Поттер раздражённо рыкнула ей на ухо, пуская волны мурашек по шее Драко, и порывисто накинула на них мантию. Та была почти прозрачной, настолько, что была видна пыль в лучах пробивающегося из окна света. Легендарная мантия-невидимка — одними губами шепнула Драко — подделка никогда бы не пропустила свет между этими пылинками так чётко, словно через кристально чистое стёклышко, оставаясь при том не полностью прозрачной. О ней давно не ходили слухи, и она и подумать не могла, что когда-нибудь окажется под ней лично вместе с… Поттер. Гарри зажала ей рот ладонью и выпучила глаза. «Молчи» — одними губами, и Малфой испугано кивнула — в бок упирался кончик чужой палочки. Кто-то зашумел на входе послышался восклик МакКошки и недовольное ворчание Снейпа. — Миртл ещё никогда так не разрушала свой туалет. — Вы помните что произошло здесь четыре года назад? Давно пора закрыть этот туалет. — Мы не можем, Северус! — Доложим директору — он решит. Его шаги захлюпали по мокрому полу и кабинки распахнулась по мановению палочки. Драко попыталась отшатнуться от цепкого взгляда Снейпа, но поскользнулась на стульчаке и чуть не упала набок, повиснув на твёрдых руках Гарри, едва ли опираясь мыском одной туфли на сиульчак. Профессор подозрительно нахмурился, но не заметил (или сделал вид, что не заметил) и пошёл дальше. — Здесь никого. — плюнул он сквозь зубы и прошуршал по мокрому полу манией, выходя из туалета. Сердце стучало в ушах и, когда хлопнула дверь, Драко показалось, что её уши заложило и остался только этот лихорадочный стук, не утекающий даже с громким выдохом — оказалось она все это время не дышала. Малфой всё ещё стояла на носке одной ноги, зависнув в пространстве на руках Гарри, неподвижных, словно она держала книгу, а не шестикурсницу. Она действительно была возбуждающе сильной. Поттер была совсем близко, ближе, чем когда либо: её горячее дыхание щекотало губы Драко, волосы щекотали щёку, а тёплая грудь сквозь одежду прижималась к её. Даже когда они дрались Гарри не прижималась к ней настолько близко. Стремительно краснея, Малфой снова задержала дыхание в надежде, что Поттер отстранится, но та продолжала стоять как непоколебимая статуя. Драко даже не могла отвернуться, чтобы их лица не были так близко, ведь тогда они сокрикоснутся губами, а этого она точно не выдержит. Спустя несколько мучительно долгих секунд, Поттер наконец отмерла и подвинулась так, что Малфой снова смогла встать на фасьянсовый ободок. — Ты как? Поттер чуть склонила голову, как-то даже… заботливо сверкая зеленью глаз и у Драко аж свело зубы: ещё никогда ей так сильно не хотелось сдёрнуть очки, чтобы уродские блики не мешали ей /видеть/ Гарри. — Я… — Драко открыла рот, не смея разрушить хрупкую, /интимную/ атмосферу между ними, чем-то громче шёпота. — Почему… «Почему» что? Почему ты не убила меня? Почему спрятала от профессоров? Почему ты не можешь просто поцеловать меня сейчас? Поттер все также молчала, глядя то в один глаз, то во второй — слишком близко, а потом, о Моргана, медленно перевела взгляд на губы и неловко отвела глаза. Драко показалось, что у неё в животе все органы перевернулись от этого короткого взгляда и жар потёк с щёк ниже, по всему телу и свернулся теплом между ног. — Я, эм… если ты в порядке… Поттер смущённо поморщилась и хотела было уже спуститься на мокрый пол, но Малфой резко поймала её за воротник и порывисто прижалась губами к губам. Впервые, кажется, за всю сознательную жизнь Драко по-гриффиндорски сделала что-то рискованное не думая, на одних желаниях, звенящих как натянутые струны. Поттер была тёплая и живая: горячий язык через пару секунд мокро скользнул между губ, по кромке зубов, словно обжигая, и, пересматривая это воспоминание, Драко будет убеждать себя, что в тишине туалета раздался не её стон. Гарри, не размыкая губ, стянула с них мантию, запихивая её в карман, и забралась под жилетку пальцами, слишком горячими, особенно сквозь тонкую рубашку. Казалось, что её руки вплавляются в кожу ожогами, метками… Голова закружилась и Драко, жалостливо вздёрнув брови домиком оторвалась от чужих губ, задыхаясь толи от недостатка воздуха, толи от желания снова поцеловать Гарри. Она снова поймала чужой взгляд и за мгновение стало неизмеримо стыдно. Гарри ответила, но она вроде встречалась толи с замкнутым когтевранцем Чжоу, толи с кем-то из Уизли (так низко Драко надеялась, что с Уизлеттой, а не с кем-то из её братьев, словно это… что-то меняло), а тут она целовалась с ней, не просто отвечала, а… Драко почувствовала, как краснеет ещё сильнее и поджала губы. — Эм… — неожиданно хрипло начала Гарри, можно было подумать, что она смущённо, но… Драко упорно не смотрела на неё. — Это было здорово… Драко нахмурилась. Поттер же по сути изменила… кому-то. И при это ей было «здорово», словно Малфой тут просто для тренировки, как на помидорах. Она упёрлась в чужую грудную клетку, выше мягких грудей, и попыталась оттолкнуть её, но Поттер была в более выгодном положении и схватилась за перегородку над дверью, и, вместо того чтобы столкнуть Гарри, Драко сама упала назад, сев на смывной бачок. — Ты чего? — Поттер неловко спрыгнула вниз, закрыла крышку туалета и села сверху, склоняя голову, словно она волновалась за Драко. — Не знаю зачем это было, но вали к… Уизли или кто там у тебя? Чанг? Но лицо Поттер ни капли не изменилось, словно та и не понимала о чем речь. — Или с кем ты там… не знаю… С каждым мгновением Малфой чувствовала себя всё больше дурой за то, что вообще подняла этот разговор и в конце совершенно по-плебейски перешла на бормотание. Если Поттер сейчас ударит её по лицу и уйдёт, то Драко лично выдаст себе орден за самую лучшую упущенную возможность. Ещё несколько секунд они просидели так, в неловкой тишине, которая казалась Драко гуще болота, а потом Гарри неожиданно… Рассмеялась? Малфой замерла, как олень в свете фар, когда Поттер хриплым смехом расссыпалась перед ней, утыкаясь лицом в её бедро. Только когда кудрявая чёлка защекотала её голые ноги Драко поняла в /каком/ положении они оказались: Гарри, сидя на на крышке унитаза по сути оказалась между её ног, на уровне живота и это наводило на… довольно однозначные мысли. Поттер, скорее неосознанно прижалась к её колену щекой, щекоча бедро затихиющим смехом. Драко подавила в себе желание пнуть её в лицо или закинуть ноги ей на широкие спортивные плечи. Поттер была незаконно привлекательной, особенно, когда не была скована общим страхом и меланхолией: нос с горбинкой (от руки Драко же), смуглая кожа, раскрасневшаяся от смеха, неестественно яркие глаза за широкими круглыми линзами и (неужели Гарри снизошла до косметики?) розовые блестящие губы, которые перестали дрожать от смеха и выглядели… целовательными. Странное слово. Странная мысль. Почему она не может просто вывести эту сопливые пошлось из головы? — Я ни с кем не встречаюсь. — Что? Драко, словно опомнившись, подняла взгляд выше чужих губ и наткнулась на слишком прямой и довольный для… всей ситуации взгляд. — Я ни с кем не встречаюсь. — терпеливо повторила Гарри. — С Чжоу, о котором ты вспомнила, мы так и не сошлись, а Джинни проводит всё время с… другой девушкой. Не важно… Я свободна, Драко. От звука собственного имени чужим голосом, сорвавшегося с чужих розовых губ, по спине побежали мурашки. — Ох… хорошо… — Да, хорошо. — Гарри согласно прищурилась, словно большая кошка. — А ты,… Драко? Аж передёрнуло. Видимо Поттер поняла, что это обезоруживающий приём. — Нет, мне некогда об этом думать. — Как высокомерно. Её мозолистая рука легла на внешнюю сторону бедра и, медленно, словно издевательски, поползла выше. Теперь Драко точно не могла убрать ногу: с одной стороны лицо Гарри, а сдругой её рука, и это отсутствие возможности, а может необходмости и желания уйти от этого касания, почему-то успокоило. Казалось, что это не она соглашается на какую-то близость с врагиней Лорда, а она… просто не может отказаться. Малфой могла бы выдернуть свою ногу из её слабой, почти невесомой хватки, могла бы использовать палочку или просто сказать что-то достаточно резкое, если бы она действительно хотела уйти — они обе прекрасно это знали, но Драко продолжала давить дрожь от касания горячих рук к нежной коже, а Гарри — греть её узкой ладонью. — Я тебе… Малфой резко закрыла чужой рот двумя руками. Это дурацкое слово не должно звучать между ними, не должно молотить в осколки хрупкое стекло, окружившее их на короткие минуты в глухой тишине туалета. Поттер понятливо кивнула и мокро поцеловала центр чужой ладошки. — Фу, ты как маленькая. — показательно сморщилась Драко, тыкнув Гарри в лоб под смешок Поттер и от этой забавной возни Дамоклов меч над её головой ненадолго спрятался за вязкие облака. — Да, зато ты-то у нас такая взрослая. — фыркнула Поттер и поцеловала молочное бедро там, где кончалась школьная юбка. Настроение изменилось мгновенно, словно кто-то выключил люмос. Гарри на дюйм пробралась пальцами под край юбки мерно поглаживая кожу бедра, пока Драко пыталась совладать с собой: всё тело словно превратилось в оголённый горячий нерв, по которому от каждого касания бежит маленький огонёк. Это было столько же странно, сколько желанно, настолько, что немели кончики пальцев, а ноги бесконтрольно подрагивали. Это ни на секунду не шутка — Гарри Поттер действительно сидит между её ног с рукой под её юбкой. Страх причудливо смешивался с островатым предвкушением и Драко, ведомая желанием почувствовать ещё немного Гарри, упивалась захлебывалась этим. Поттер запустила руки под школьные жилетку и блузку, кожа к коже. Шершавые ладони вместе с жаром поползли выше, по тощему животу, выпирающим рёбрам, жёсткие пальцы обвели косточки лифчика и вдоль резинки переместился назад, к застёжке. — Нужно же… ну знаешь… — она неловко улыбнулась, но так ярко, что на неё стало больно смотреть. — Я могу…? Она смущённо подняла на Малфой свои щенячьи глаза, поглаживая кожу под застёжкой. — Да, чёрт возьми! Гарри аккуратно расстегнула бра и мягко сжала небольшую грудь. Слишком нежно для девушки, которая буквально пробралась к ней комнату, с которой они столько раз дрались до кровавых соплей. — А можешь быть ещё более слащавой? — едко поморщилась Драко. Поттер нахмурилась буквально на несколько секунд, но потом её лицо резко разгладилось: — В смысле? «Я хочу забыть о том, что происходит у меня в жизни» — такое в лицо не скажешь, особенно глядя в эти приторно зелёные глаза. Её рука под рубашкой покрутила сосок между пальцами и ноги Малфой непроизвольно дёрнулись. — Грубее, Поттер. Мне казалось ты прекрасно знаешь это слово. Лицо Гарри исказилось в знакомой усмешке: таким оно становилось, когда Малфой проигрывала в словесной баталии. — А мне казалось, что я сегодня сверху. — она коротко лизнула поджавшийся живот и царапнула кромкой зубов нижние рёбра под задравшейся рубашкой. — Значит мне решать. Чтож, она явно знала куда бьёт и, Мерлиновы панталоны, точно знала, что попадёт в яблочко. — Расстегни рубашку. — и пальцы Драко уже порхают над брендовыми пугавицами. Поттер скользит вверх по её телу, словно змея и выдыхает на ухо: — Хорошая девочка. И Драко, блять, коробит от гнева, смущения — так это безвкусно, но безотказно действенно. — Сработало… — с каплей удивления тянет Поттер и добавляет что-то на парселанге после. Пиздец. Её рука, всё ещё обжигаюшая как печка, оттянула сосок, прокручивая его между пальцами и Драко запрокинула голову назад, не желая видеть эту пошлятину. К несчастью ощущалась она также невыносимо: жар тугой спираль скрутился между ног, расползаясь жаром по бёдрами, вверх по животу, груди и заливая щёки. Гарри взяла второй сосок в рот, играясь с ним горячим языком, и на мгновение Малфой показалось, что она потеряла связь с телом. Кто бы знал как это может быть обезоруживающе. Она сцепила зубы, вдыхая и выдыхая сквозь них с шипением. — Сдерживаешься? — удивлённо пробормотала Поттер, всё ещё касаясь губами её груди. — Как глубоко в тебе проросли все эти стереотипы об уязвимости или типа того? — Заткнись и продолжай, Золотая девочка. — прошипела Малфой, но вместо подчинения Поттер скользнула выше, по-змеиному прослеживая путь от груди к губам носом, и снова поцеловала Драко. — С-с удовольс-ствием. Ещё гриффиндорка называется: шипит и таится, словно змея, ползает за ней, шурша чешуёй мантии-невидимки, и выхватывает из её рук любую власть над собой же. Горячая рука ещё раз смяла небольшую грудь, вызывая жгучие мурашки по всему телу, и медленно поползла дальше, пересчитывая рёбра. С поджатых губ сорвалось неясное мычание и Драко вцепилась руками в чужие патлы. Поттер издала смешок, шекоча выдохом разлёт ключиц. — Можешь делать вид, что я не вижу как тебя коротит от касаний и того, что я говорю, но я наложила заглушки и /я/ хочу тебя слышать. — она мокро поцеловала шею и продолжила, невесомо касаясь губами линии челюсти: — Неужели ты когда дрочишь не накладываешь заглушки, а молчишь, сцепив зубы как маггла? А, Драко? Попробуй, тебе понравится. Драко уронила голову, упираясь лицом между загорелым плечом шеей и зажато, сквозь зубы простонала. Тихо, но у Гарри на руках волосы встали дыбом. — Молодец. Она спустилась вниз, поводя мокрую дорожку поцелуев вниз, между грудей, по животу и тут же перескочила на колено, мягко касаясь коленной чашечки носом. Поттер невесомо повела губами дальше по бедру под срывающееся дыхание Малфой и уткнулась носом между ногой и пахом, рядом с резинкой трусов. Её голова исчезла под юбкой, а рука осталась на бедре, удивительно смуглая по сравнению с болезненной белизной чужой кожи. Наверное ей кажется, что Драко холодная на ощупь, ведь Гарри для неё просто обжигающе горяча, словно огонь в человеческом теле. Гарри оставила поцелуй на ластовице, сквозь дорогой шёлк и Малфой показалось, что она окончательно сошла с ума. Скажи ей кто-нибудь дня два назад, что Поттер окажется между её ног посреди дня в школьном туалете, и она бы прокляла шутника на месте, да так, чтобы до конца жизни помнил. Малфой словно загипнотизированная смотрела как с каждым движением рук под её рубашкой двигались мышцы, словно гудящие скалы под толщей воды. Сквозь плотную непрозрачнкю ткань не было видно практически ничего, кроме движения: ни бюстгальтер, ни острую линию позвоночника, но это возбуждало фантазию сильнее, чем если бы она была одета в мокрую полупрозрачную блузку… Хотя это наверняка смотрелось бы так же невероятно. Ниже рубашка уходила под пояс шерстяной юбки, с её ракурса очерчивающей мягкий изгиб ягодиц. Поттер была красива словно ураган или пожар: если хоть раз пересилишь страх и на секунду посмотришь чуть дальше, чем привыкла, то больше не сможешь развидеть эту дикую, опасную красоту. Драко резко закинула ноги ей на плечи, что Гарри еле успела подстраховать её, чтобы та не завалилась назад. Она была взведена как часовая пружинка и переживания последнего года стёрли расчёт и рассудок. Неважно что было до и будет дальше, плевать что происходит сейчас и какую мерзость она должна будет совершить после — всё мусор, пока Гарри смотрит на неё так, словно Драко — кусок её львиного сердца, словно она значит для Поттер действительно много. Не скрываясь краснея щеками, Гарри осторожно стянула дорогие шёлковые трусики, словно Драко хрустальная или фарфоровая: неловко тронешь и сломается. Мокрую от смазки вагину опалил прохладой воздух. — Вау… — искренне выдохнула Поттер и почему-то это отозвалось в Драко сильнее, чем весь эротизм, с которым до этого Гарри шептала пошлости и просто… шептала. — Хватит глазеть, шрамоголовая. — Малфой смущённо отвернулась и пнула Гарри пяткой по спине. — Да тише ты, Дракош. «Дракош» блять. Малфой втянула воздух сквозь зубы и зажмурилась. Неуместная, неуместная нежность. Лучше бы Гарри била её, резала заклинаниями, круциатусом, только не такая болезненно искренняя нежность. — Ты такая красивая… — на выдохе улыбнулась Гарри с мокрым звуком проведя костяшкой пальца по её вагине. Невыносимо горячо во всех смыслах. Драко казалось, что она горит там, внизу. Гарри развела её половые губы пальцами и медленно лизнула между ними снизу вверх. У Драко от жара и напряжения свело ноги. Поттер ещё раз провела широким шершавым языком по вагине и мягко сжала губами клитор, вырывая из Малфой громкий хныкающий стон. Она уже и не думала о том, как это унизительно: Поттер и так могла видеть как намокли её трусы просто от того, что гриффиндорка лобызалась с её грудью. Посасывая клитор, Гарри надавила на уретру массируюшими движениями, снова развивая по венам Драко огонь. Она подразнила комок нервов острым языком, не выпуская его изо рта и громко простонала. Вибрация её гортанных стонов оказалась для Драко отдельной пыткой. Поттер оттянула её лобковые волосы и, выпустив наконец клитор из мягкого плена губ спустилась ими ниже, проникая языком внутрь. При этом нос её всё равно касался влажного клитора, пуская разряды к немеющим пальцам, каждым движением головы. Конкретно влагалище Драко никогда не считала особенно чувствительным, но когда Поттер трахала её языком… она поняла, что забирает эти слова обратно. Гарри довольно выдохнула, опаляя воздухом вагину, и потёрла клитор пальцами. Пропуская между указательным и средним «шажками», она создавала такую необходимую стимуляцию — Малфой бы не смогла кончить только от языка, как и терпеть это разрываюсь удовольствие до потери сознания. Влажное хлюпание уже звенело в ушах, когда Драко почувствовала, что она уже на грани. Словно удовольствие, до этого момента сконцентрированное в районе клитора и влагалища расползалось дальше по бёдрам и внутрь, опаляя внутренности. — Гарри я… — она схватилась за чужие волосы, но Поттер даже не шикнула, а наоборот начала массировать клитор жёстче. И Драко словно взорвалась, бесконтрольно дрожа в чужих руках и сжимая чернявую голову бёдрами и руками: она свернулась, словно в попытке обнять и Гарри и себя саму, скрутилась креветкой, словно со стороны чувствуя как сокращаются внутри неё мышцы, принося долгожданную разрядку. Она замерла на несколько, а может и намного секунд, и очнулась только тогда, когда Гарри шлёпнула её по бедру, чтобы та наконец дала ей вдохнуть. Драко не собиралась за это извиняться. Она просто откинулась назад, бездумно глядя как Поттер поправляет свой галстук, бессмысленно приглаживает волосы, а потом принимается одевать и Малфой: растегивает пуговицы на рубашке, завязывает зелёный галстук и перевязывает его, когда видит, что узкая часть выступает снизу. Трусы она тоже порывалась одеть обратно, но тут уж Драко шлёпнула её по рукам и делает это сама. — Я не должна тебе… — Малфой запнулась. «Ответный отлиз? Благодарность?» — Не-а, мне понравилось. — Гарри взяла её за руку, легко поцеловала тыльную сторону всё ещё мокрыми губами и… Дёрнула рукав вверх оголяя предплечье. И метку на нём. Послеоргазменная нега слетела с Драко резко, как разбивается стекло. Она выдернула руку из чужой ладони и практически выломала дверь кабинки, выворачиваясь из чужих рук, вот уж правда, как змея. Она побежала со всех сил, но Поттер, которая в отличии от Драко не ушла из квиддичной команды, оказалась сильнее и быстрее и в итоге прижала её лицом к кафельной стене, заламывая руки назад. Драко почувствовала как её запястья сжимают всё ещё мокрые от смазки пальцы и ей снова захотелось зарыдаться и закричать. Дать так подло воспользоваться собой чтобы что? Чтобы хоть раз пойти на поводу у чувств? Да никогда больше. Она почувствовала как её грудь снова сотрясает истерика. — Тише, тише, Дракош. — прошептала Гарри вместо криков и обвинений и внутри что-то сломалось. — Почему?.. Почему?! Что я такого тебе сделала?! Мы почти не общаемся в последнее время, неужели ты настолько зла на меня за детские подко… Драко закричала, ломко корчась между стеной и Гарри, но она закрыла ей рот ладонью. — Я не знала что это. — начала Поттер спокойно и размеренно, когда Драко обмякла в её руках. — Я следила за тобой постоянно, была уверена, что ты приняла метку, собственно… кхм, да, оказалась права. Но я говорю не к этому. Я была уверена, что ненавижу тебя. — Была?.. — на грани слышимости переспросила Драко. — Была. — кивнула Поттер, щекоча кудряшками её щёку. — Теперь я понимаю: я была одержима тобой как ничем и никем раньше. Малфой задержала дыхание, игнорируя как тёплая слеза скатилась по её щеке. — Ты мне нравишься, Драко. Она развернула Малфой, словно тряпичную куклу, и глядя прямо в глаза продолжила. — Не знаю чувствуешь ты то же, но… есть же что-то. Я права? У Драко не нашлось сил кивнуть, но Гарри словно прочитала ответ по её лицу. — Дамблор поможет тебе, он не сможет отказать, если я скажу ему. Я не верю, что ты искренне хочешь служить безносому фанатику. Гарри прижала её к себе, уложив светлую голову себе на плечо и гладила, гладила её по спине, игнорируя, что её рубашка пропитывается чужими слезами. — Обещай мне, что попытаешься, Драко, обещай. — Обещаю… — Малфой подняла руки, сжимая тонкими пальцами плотную белую ткань на широкой спине Поттер. И тем же вечером они под сенью мантии-невидимки отправились в кабинет директора. «Может быть ещё не всё потеряно» — слабо улыбнулась Драко. Гарри понимающе взяла её за руку и постучала палочкой по статуе каменного феникса.