Расстройство Айзавы

Айзава уже не первый год преподает в Юэй, самой престижной геройской академии Японии. И всегда относится к учащимся очень строго. Он исключил уже не один десяток учеников. Сейчас Шота ведет очередной теоретический урок, но чувствует что-то не то. Какое-то дурное предчувствие преследует учителя с самого утра. Кацуки подрался с Изуку. Опять что-то не поделили. Учитель связывает их лентами, обездвиживая. Постепенно в нем вскипает раздражение и злость. По выяснении причины конфликта наказывают только Мидорию. — Ха-а-а, какой же ты лошара, Деку! — дразнит Кацуки и быстро сматывается, пока ему не прилетело еще и за это. — Мидория, сегодня остаешься после уроков, я дам тебе задание, — Шота обращается к Изуку, провожая Бакуго гневным взглядом. — Х-хорошо, Айзава-сенсей. Шота сидит в своем кабинете. Пальцы сплетены в замок, ладони влажные. Почему-то. Обычно это происходит от волнения. Изуку заходит в кабинет. Айзава, не глядя, жестом приглашает сесть рядом на кресло за учительский стол. — Мидория, тебе нужно переписать весь этот список учеников вручную. Изуку тянется к монитору компьютера, который стоит со стороны Айзавы в углу письменного стола, чтобы посмотреть на список. Ладошка упирается в бедро учителя, используя его как импровизированный подлокотник кресла. «Ёб твою мать» — думает Айзава, глядя на так нагло лапающую его руку. Тело словно прошивает электричество, после чего где-то в животе завязывается тугой узел. — Что ты делаешь? — натянув маску равнодушия, максимально спокойно спрашивает учитель. И у него это прекрасно получается. Изуку резко отдергивает руку, словно только сейчас понял, что коснулся закипающего чайника. — Из-звините… — заикается, большего он не может из себя выдавить. Мальчик втянул голову в плечи и смотрит в пол, пытаясь не встретиться с учителем взглядом. Какую же неловкость он испытывает. Хоть Айзава и не видит его лица, он понимает это: парень настолько густо покраснел, что уши и шея отдают бордовым оттенком. — Список всех этих учеников нужно перенести сюда, — продолжает Айзава как ни в чем не бывало и тыкает в бумажный журнал с разлинованной таблицей. Изуку слушает его, энергично кивая и пряча замочек рук между бедер, чтобы не совершить прошлую ошибку, — Просто перепиши ФИО всех учеников и свободен. — Да! Будет сделано! — с энтузиазмом Мидория берется за дело. Весь оставшийся вечер они работают: Изуку переписывает имена учащихся, а Шота пишет отчет о занятиях. Электронные часы показывают девять вечера. — Мидория, пора закругляться. Возвращайся в общежитие. — Н-но я еще даже половины не переписал. — Не переживай, это задание в качестве наказания ты выполнишь до конца, — заверяет Айзава, сделав акцент на последнем слове. Изуку с усталостью вздыхает. Очень утомительное дело. Он собирает рюкзак и уходит: — До свидания, Айзава-сенсей. — До завтра, Мидория. *** — Деку-кун, пойдешь сегодня с нами в торговый центр? — как только началась перемена, одноклассница подскочила к парте Мидории. — Прости, Урарака-сан, сегодня, и вообще в ближайшие дни, скорее всего, не получится. В качестве наказания Айзава-сенсей сказал мне переписывать таблицу всех учащихся, — Не без грусти ответил Изуку. — Может я могу чем-то помочь? — заглядывая в красивые зеленые глаза, спрашивает Очако. — Не стоит, но спасибо, — вежливо отказывается мальчик. — Ладно, как все сделаешь, мы обязательно сходим вместе куда-нибудь еще, — подбодрила девочка. Изуку просиял. Он очень ценит свою новую подругу, за то, что та всегда найдет для него слова поддержки. — Мидория, а ты, оказывается, теперь любимчик не только Всемогущего, но и нашего сенсея! — над самым ухом послышался бодрый голос Киришимы. Кудрявый отскочил, явно не ожидая этого заявления. — Ч-что ты имеешь ввиду? — недоуменно спрашивает Изуку. — Я чувствую между вами крепкую мужскую связь! — с воодушевлением крикнул Эйджиро. Встал в решительную позу, расставив ноги и вознеся кулак вверх, словно занял первое место в Спортфестивале, — Видно же, что он… — Урок уже начался, быстро расселись по местам! — не дав договорить Киришиме, резко подал голос Айзава, все это время сидящий за своим столом. Он внимательно слушал каждое слово, но делал вид, что очень занят заполнением каких-то документов на компьютере. Глаза окрасились в алый цвет. — Какой-то он злой сегодня… — глядя на учителя шепнула Мина на ухо Асуи. Та согласно кивнула. Оставшийся учебный день Изуку мыслено находился где-то далеко. Рука постоянно нервно чиркала что-то в тетради. Так он делал, когда пытался с чем-то разобраться. Если что-то волнует, лучше записать, это помогает привести разум в порядок. По окончании уроков ребята убежали в общежитие чтобы собраться в торговый центр. — Мидория, сегодня пойдем продолжать работу у меня дома. Это недалеко от твоего общежития, — мальчик вновь остался после занятий. — А почему не здесь? — Дома удобнее, тем более сегодня работы еще больше, я не хочу делать это в академии. Они собрали вещи и пошли в сторону дома Айзавы. — Мидория, что ты весь день чиркал в своей тетрадке? — Айзава с любопытством прервал долгое молчание. — Д-да ничего ос-собеного, конспектировал занятие, — заикаясь отвечает Мидория. Даже дыхание задержал. Совершенно не умеет врать. Ну да, конечно. На классном часу они не обсуждали ничего, что необходимо законспектировать. Айзава резко разворачивается и встает напротив парня. Изуку врезается в него, из-за опущенной головы он совершенно не заметил выпада сенсея, и его пятая точка встречается с асфальтом. В это время Шота думает о том, каким нервным становится ученик рядом с ним. — Так, и что же ты записал? Дай взглянуть. Если это по учебе, то я имею право знать. И не поспоришь. Изуку испуганно смотрит на вытянутую руку учителя и хочет взвыть от досады как белуга. Если он увидит, ЧТО он там писал, его исключат сразу же, а его мечте стать Героем придет конец, а ведь он только-только поступил в Юэй. Он отводит стыдливый взгляд в сторону и бубнит под нос что-то вроде: «там нет ничего особенного». «Неужели он..» — догадывается Айзава. Началось это пару месяцев назад. Мидория, с самого начала зарекомендовавший себя как прилежного ученика, сейчас был слишком рассеянным. Успеваемость поползла вниз, концентрация внимания хуже некуда, заикание и нервозность. Постоянно смотрит на сенсея, пока тот «не видит». За недолгую карьеру учителем, в Айзаву влюблялись ученицы и все они были (хотя бы) третьегодками. Их попытки заполучить его внимание он пресекал на корню, не давая ни единой ложной надежды. «Но в этот раз мальчик, к тому же такой… невинный» при этих мыслях Шота вновь почувствовал знакомый электрический разряд, прошедший по телу. Да, Мидория был не таким как все. Он особенный, но в чем заключается его особенность Айзава еще не решил. Учитель опустился на корточки перед Изуку и подался вперед, упираясь руками в асфальт по обе стороны от мальчика. Правая легла поверх кисти Изуку. — Ты можешь рассказать мне все, Изуку, я помогу тебе, — мальчика слегка дернуло, когда сенсей обратился к нему по имени. Он смотрит во все глаза на него, в уголках едва заметно поблескивают только-только подступившие слезы. Взгляд невольно опускается на губы, но, спохватившись, он вновь смотрит в темные, почти черные глаза учителя, пытаясь не двигаться, чтобы не опустить взгляд. В последние пару месяцев он привык к тому, что надо контролировать поведение. Мальчик кивает и кладет руку в большую, слегка влажную ладонь сенсея, давая поднять себя. В однокомнатной квартире Айзавы мало мебели. Письменный стол с компьютером, диван и небольшой шкаф. Единственное окно зашторено. В помещении царит полумрак. — Можешь сесть за монитор и начать работу, — сам же Айзава сел на диван с ноутбуком и принялся клацать по клавишам. *** Сколько прошло времени? Два, три часа? Изуку не считал. Вроде немного, но от списка имен и таблицы в глазах рябит. Учитель так и не включил свет, комната не погрузилась в кромешную тьму лишь благодаря свету от монитора компьютера. Глаза болят и начинают слипаться. Он уже клюет носом, как вдруг слышит над самым левым ухом приглушенный голос сенсея: — Устал, Изуку? Может отдохнешь? — сонливость как рукой сняло, сменяясь тревожностью, — Можешь остаться у меня, а завтра с утра продолжишь, — губы невесомо, почти случайно, касаются ушной раковины Мидории, вызывая рой мурашек по всему телу. Правая рука мужчины тянется за спиной Мидории к компьютерной мышке. Со стороны, наверное, покажется что учитель его обнимает. Палец быстро прокручивает таблицу вниз колесиком мыши, — Хм, здесь же еще почти половину делать, я думал ты управишься быстрее. Парень, думая что разозлил мужчину, запаниковал и резко повернулся лицом к учителю, мазнув кончиком носа по щеке и едва заметно наморщился от касания о щетину. — Простите, Айзава-сенсей, я действительно немного устал, поэтому времени уходит чуть больше… — поспешил оправдаться ученик. Взгляд красивых глаз опускается на губы. Шота что-то отвечает, но мальчик не слушает, словно загипнотизированный. Они в слишком опасной близости, чужое горячее дыхание опаляет лицо. В этот момент Изуку невольно подается вперед, намереваясь коснуться так давно желанных губ. Он не думает, тело двигается само по себе на поводу у чувств. Мидория уже поворачивает корпус на кресле, чтобы было удобнее, и прикрывает глаза, видит чуть приоткрытые чужие губы, и осознание обрушивается как гром среди ясного неба. Он резко дергается назад, почти свалившись со стула. Однако мужчина ловко его подхватывает, не давая упасть и разворачивает лицом к себе, держа парня за подбородок. На лице мужчины появляется и почти сразу исчезает едва заметная ухмылка. — Изуку, хочешь сделать это? — спрашивает он, делая акцент на последнем слове. — А-айзава-с-сенсей, я… ну.. это не… не то, что вы п-подумали… я-я просто.. не знаю, что на меня нашло… и… — Изуку не может оформить слова в связную речь из-за волнения и бубнит под нос извинения. Глаза бегают по полу, руки нервно теребят подол рубашки. Айзава смотрит на этого невинного, такого нежного мальчика и почти умиляется. То, что он собирается сделать, возможно сломает ребенка. Ему этого не хочется, но решение уже принято. А если он все-таки станет профессиональным Героем (а он им станет), то у мужчины появятся серьезные проблемы в будущем. Но сейчас это неважно. — Я тебе скажу по большому секрету: ты знал, что являешься моим самым любимым учеником? — мальчик поднимает взгляд. Сердце пропустило болезненный удар. В глазах читается радость, а слезы скатываются по веснушчатым щекам. — П-правда?— переспрашивает, чтобы убедиться что ему не послышалось. — Конечно, правда, мальчик мой, — Шота видит, что этот ребенок начинает всецело доверять ему и поверит всему, что скажет. От этого осознания низ живота приятно сводит. На ласковое обращение Изуку очень остро реагирует, и оно словно «развязывает» ему язык: — Айзава-сенсей, можно я вас поцелую? Пожалуйста, — добавляет после короткой паузы. Внутри мужчины все трепещет от этой безобидной просьбы без задней мысли. Тепло разливается по всему телу. Сдерживаться становится очень сложно, но он старается не терять самообладание. Хочется перевернуть этого мальчика и жестко взять еще не возмужавшее тело прямо на этом столе. Но нельзя терять голову. Пока что. Айзава подозревал, что у него имеются некоторые сексуальные расстройства, но всегда подавлял их, слушая здравый смысл. Как он может вообще думать о чем-то подобном? Как можно возжелать ребенка? Долгое время приходилось отрицать очевидное. Но этот мальчик снес его крышу ко всем чертям. — … но, — продолжает Изуку, — Я ни разу не делал этого. Я не умею… «Мидория, прекрати. Пожалуйста, прекрати! Мне и так сложно сдерживаться, а эти глаза…» — он с нежностью заглядывает в них и внутренне скулит. Осознание того, что Изуку нетронут абсолютно везде дает чувство эйфории и уже чуть ли не заставляет мужчину кончить, даже не трогая себя. — Все хорошо, иди ко мне, — бархатным голосом просит Шота, взяв Изуку за щеки. Он с наслаждением наблюдает как красивые зеленые глаза закрываются, а губы приоткрываются. Он с пару секунд любуется этими полными влажными губами и прижимается своими. Щетина неприятно царапает лицо, но Изуку не обращает на это никакого внимания. Как же давно он об этом мечтал, сидя на уроках и не спуская глаз с учителя. Он не думал что у него получится его поцеловать так скоро. Он вообще не ожидал, что это когда-либо случится. Изуку не знает, что делать дальше. Поцелуи он видел только в фильмах, и уже тогда закрывал глаза от смущения и смотрел куда угодно, лишь бы не на экран телевизора, потому что рассматривать эти сцены при маме крайне неловко. Сейчас же он просто прижался губами так, что это сложно назвать нормальным поцелуем. Неловко и криво он приоткрывает рот и пытается закусить нижнюю губу. Вся его неопытность как на ладони и ему за это стыдно. Шота берет инициативу в свои руки, ведет его, облизывая верхнюю губу и углубляя поцелуй, Изуку лишь нужно идти за ним. Язык проникает в его рот, исследуя все. Он счастлив как никогда. Он не испытывал такой радости, даже когда получил Один За Всех. Одна ручка хватается за сильную большую руку сенсея, а вторая ложится на грудь. Айзава разрывает поцелуй, чтобы дать отдышаться ребенку. У Изуку сильно сбилось дыхание. Взгляд затуманен от возбуждения, лицо покраснело и ученик вновь тянется за поцелуем, как за глотком воздуха. Не давая этого сделать, Шота спрашивает: — Изуку, что ты представляешь когда думаешь обо мне? — большой палец нежно гладит разгорячившуюся веснушчатую щечку. Взгляд не способен оторваться от покрасневших припухших губ, поблескивающих от слюны, — Что мы с тобой делаем в твоих фантазиях? — Я-я… — неуверенно начинает, — Представляю как вы обнимаете меня, учитель, — ему неловко говорить это вслух и он отводит взгляд. — А что еще? Занимаемся ли мы этим? — мягко спрашивает учитель и подводит к правильному, в его понимании, ответу. Он хочет услышать больше. — Вы целуете и т-трогаете меня… здесь, — сгорая от смущения отвечает Изуку. Он глазами указывает на штаны, недвусмысленно намекая. Шота упивается его ответом, словно пробует самый сладкий плод на свете. Он чувствует, что собственное нижнее белье уже насквозь мокрое и липкое. Эрекция сильно выпирает, ее сложно скрыть, но мальчик, похоже, не обращает на нее никакого внимания. — М-м-м. Вот так? — мужчина кладет ладонь на чужой выпирающий бугор, слегка сжимая ткань. Изуку всхлипывает и издает тихий сладкий стон. Айзава не спешит. Он еще недолго сжимает член. Изуку поднимается с кресла и присаживается на край стола, прижимается к мужчине, негласно прося еще. Рука скользит под резинку белья и обхватывает член. Мидория вскрикивает, не ожидая что все зайдет так далеко. А оно зайдет. Не успевает Шота сделать и пары движений, как чувствует, что на руке появляется горячая вязкая жидкость. Мальчик ссутулился и громко простонал, царапая короткими ногтями спину сенсея через рубашку. Мужчина закусывает губу, вытаскивает руку и демонстративно пробует на вкус семя, глядя Мидории в глаза. Изуку ошарашено смотрит, не зная как реагировать. Сенсей приближается к уху ученика и сладко шепчет: — Ты очень вкусный, мальчик мой, — он нежно улыбается. — Это был мой первый поцелуй, я так счастлив! Я не знал, что могу получить такое наслаждение! — сильные эмоции распирают изнутри, и он прильнул к груди мужчины. Айзава некоторое время гладит его по волосам чистой рукой, пропуская кудри между пальцев. — Я рад что тебе понравилось. Ложись спать, хорошо? Я пойду умоюсь и приду к тебе, — он целует зеленую макушку, помогает Мидории добраться, на все еще ватных ногах, до дивана, предусмотрительно расправленного и застеленного, — Я быстро, — Изуку кивает и ложится. Стоит голове коснуться подушки, как мальчик засыпает, еле слышно произнося: «Доброй ночи, Айзава-сенсей». Шота стоит под холодным душем и водит ладонью по всей длине члена. Не смотря на холод, он весь пылает и не может остановиться. Он дрочит, запрокинув голову назад и прикрыв глаза. Через пару минут кончает, не сдерживая низкий стон. Оргазм слишком яркий и долгий. Тело дергается от наслаждения еще какое-то время. В глазах звезды, а душ постепенно становится ледяным. Он увеличивает температуру и прижимается лбом к стенке душевой кабины. Перед глазами лишь его красивое детское лицо. Дыхание выравнивается примерно через минуту. Он умывается и возвращается к Изуку, ложится к нему под нагретое одеяло. Сквозь сон мальчик прижимается к теплому боку учителя, закинув ногу на живот и почти неразборчиво шепчет: — Вы мне нравитесь, Айзава-сенсей, — затем вновь раздается мирное сопение. «А может не стоит его ломать?» — спрашивает себя Шота, перед тем как заснуть.