За шестнадцать часов до Москвы

Где-то там, за шестнадцать часов до Москвы, За танцполом у моря следила Луна. Там, где чайки летят и поют соловьи, Ностальгия сквозь тёплые волны пришла. Серый дом летней базы мечтою овит. От столовой тропинка продолжится в порт. Я всё вижу во сне, как душа моя спит: От Останкинской башни построила плот. Как-то стёрлись в песок восемнадцать годов Или в буфер обмена на небо ушли, Словно след потревоженных враз мотыльков. Столько радости с горем вместили они! Я во сне – не Харлайн, не Уэллс – наяву, Не Гансовский. Но время подвластно Луне. Возражения нет у Луны к рандеву. Отправляет меня ночью – в день, к малой мне. Номер тридцать девятый тихонько прикрыт. Я – влюблённая, светлой надеждой живу. Крабов, наглых креветок, песок смогла смыть, А потом у беседок топтала траву. Развалила на простынь я «Мадемуазель» И читала истории в стиле «Дом-2». Постучался любимый мальчишка ко мне, Белолицый он, в сине-зелёных трусах. Что-то он деловое о маме сказал: Про вечерние сценки, а может, обед. ... Трудно слёзы сдержать было: Южный вокзал Разлучил тогда многих, любви-точка-нет... Он ушёл. Я малышке боялась сказать Что-нибудь. И Луна не велела болтать. Всё пройдёт... Всё проходит... Мне надо узнать Ещё много людей и ещё города... «Что в одиннадцать лет на кровати сидишь? Всё рисуешь и пишешь. Иди танцевать», «Впереди сто ошибок ещё. Ты крепись» – Не имею я права о том рассказать. «Не сердись на бабулю. Её уже нет», «Будь собой, но порой всё же слушайся мать», «N тебя будет бить!», «Говори слово "нет"» - Не сдержавшись, почти порываюсь сказать. Но шепчу вместо этого: «Счастлива ты В новом веке, его уже пятом году», «Несмотря ни на что, сбылись планы, мечты. Исполняй их тихонько, как я отойду. Превращусь в свежий ветер над морем твоим, Стану лёгкой, приятной на ощупь, как бриз. Посмотрю День Нептуна. (Саш? Вита? Ксю? Дим?) По железным ступеням слечу птицей вниз. И такая любовь, и такая тоска Колят в сердце, играют, клокочут в душе! И такая во всём, что здесь есть, красота! «Молодёжь», «О-ба-на!» навсегда здесь уже. Хоть в столице есть люди мудры и добры, Но не им повернула Луна время вспять. Где-то там, за шестнадцать часов до Москвы – Что четырнадцать веток не могут понять. Это как: «вздох» с «любовью» сидеть рифмовать? Почему звучит «эхо» как слово «звучит»? И откуда в том «эхе» взялась вдруг Луна, В тёмном небе которая шаром висит? Под Луной закрутилась юла на крыльце, Муха села на пуговиц круглых ряды. Почему столько слышится твёрдого «гэ»? И куда... в самом деле... приводят мечты? Там, где ясно до слёз и понятно без слов, Слышит, в оторопь впав, кто-то «ясно без слив». Я гуляю по детству, встречая любовь. Ветер тёмных времён взял, на время затих. Смерит алый закат, белый день Ришелье. По ступеням струится всегда тёплый свет. За шестнадцать часов до Москвы на скамье Кто-то в томике ищет случайный сонет. А потом, через восемь ли, десять часов, Фонари осветят город с базой моей. Не так важно, понятны ль «без слив» иль без слов Дружба, влюбленность, детство, могучесть морей.