“Love is
это когда ты знаешь,
что он хочет,
Love is это когда от взгляда
крышу сносит,
это когда тепла руки
достаточно в ненастья,
Love is это история
их счастья.”
— Soul7
Говорят, что любовь не вечна. Говорят, всё проходит, становится обыденным, привычным, и это в лучшем случае. В худшем же что-то начинает надоедать, раздражать. Чонгук всегда с недоумением принимает эти фразы в свой адрес. Он всем всегда твердил и продолжает о том, что они с Тэхёном чудом нашли друг друга, о том, что оба растворились в чувствах, в нежных прикосновениях, в словах. Он всегда говорит, что чувствует — это навечно. Но ему неустанно твердят и напоминают не падать в человека, не растворяться в нем. Они с Тэхёном живут вместе уже три года. Для кого-то это много. Для них — определенно мало. Вечность гораздо длиннее. И не то, что бы Чонгук начал сомневаться в своих словах, но каждый раз задумывается, а что если?.. Что, если однажды Тэхён от него уйдёт? Чонгук не уйдёт никогда, а Тэхён? Что если захочет чего-то, что Чонгук не в состоянии ему дать? Что если тому надоест каждое утро нежиться в его объятиях? Что, если… Да нет, бред. Тэхён сам каждое утро прижимается к его теплой груди. Сам обнимает его руку, выводит очередные узоры на животе. Целует нежно в щёчку. Шепчет благодарности Вселенной. Шепчет благодарности ему. И за все три года ему не надоело. Почему сейчас должно? — Чонгу-ук, — хриплым ото сна голосом тянет Тэхён, рассматривая уже давно изученный профиль. Любуется. — Ты же помнишь какой сегодня день? — День всех влюбленных. — Угу, — сонно мурлычет: — А ещё? — Ещё? — удивляется, а после пары секунд наигранных раздумий расплывается в ленивой улыбке и, руками потирая заспанные глаза, выдаёт: — Тэхён-и, ты же помнишь, что я тебя люблю, да? — Не прокатит, ты делал это в прошлом году, — усмехается, — и в позапрошлом, и в поза позапрошлом. Я знаю, что ты помнишь. — Я без понятия, Тэхён-и, — а сам лукаво закусывает губу и лениво заглядывает в усмехающиеся глаза. — В таком случае мне придётся идти на работу, — откидывает одеяло под тяжёлый вздох. — Там завал такой, а день святого Валентина не настолько значимый, чтобы брать выходной, — Тэхён, по-детски надув губы, приподнимается на локтях, а после и вовсе садится. Но стоит ему поднять руки в утренних потягушках, как его заваливают обратно и под искренний смех нависают сверху. — А я тебя не отпущу. Сегодня ты весь мой. — А вчера значит не был? — Ты всегда мой, — Чонгук чмокает кончик его носа. — Какой собственник, — Тэхён пытается выбраться из-под крепкого тела, но ему не дают – носом утыкаются в шею, шумно вдыхают родной запах. Тэхён весь его, с этим не спорит никто. Но именно сегодня ему надо повредничать: — Ах, какая наглость! — смеётся. — Посреди бела дня! — Хорошо, приберегу для ночи. — Я не об этом! — Ах, я ж забыл, из нас двоих тут только я испорченный, — и снова прижимает к кровати, всё не оставляющего попыток выбраться, Тэхёна. — Вот именно. Так что отпусти, а то я тебя поцелую. В губы, — уточняет. — Как страшно. — Я же поцелую, — вскидывает брови, а глаза прищуренные, весёлые. — Ладно-ладно, иди чисти зубы, а после… — он сладко зевает в след улепётывающему Тэхёну и уже себе под нос: — жду на утренние обнимашки. Но когда Тэхён возвращается, Чонгука в постели уже нет. Зато с кухни доносится яростный скрежет металлической лопатки по сковороде. И запах пригоревшей яичницы тут же наполняет лёгкие. Тэхён бесшумно подходит со спины к раздражённому Чонгуку, который сейчас, кажется, выбросит своё творение вместе со сковородой в окно. Руки осторожно касаются напряжённой шеи, таких же напряжённых плеч. Нежно исследуют крепкую спину, на что Чонгук обречённо бросает своё занятие и с тяжёлым выдохом опускает голову. Руки опираются на столешницу, а лёгкие вновь с шумом наполняются воздухом. Он позволяет себя обнимать. Позволяет целовать меж лопаток. Слушает о том, что он самый лучший мужчина в мире и никакая яичница не испортит их день. День, когда оба принадлежат не работе, не друзьям, не родителям, а только друг другу. Тэхён шепчет о том как сильно любит. И Чонгук чуточку расслабляется, разворачивается к нему, собирает в охапку своими большими ручищами и утыкается во взлохмаченные после сна ещё не прибранные волосы. — Это была не просто яичница, я так старался, — тяжёлый вздох. — А что? — поднимает взгляд, не понимает. — Она была сердечком, — чуть ли не стонет Чонгук. А Тэхён начинает тихонько смеяться в плечо своего недо романтика. Через пару секунд выдает тихое: — Спасибо, — и улыбается, — мне очень приятно. А его только сильнее прижимают к себе. Вот всегда он такой: Тэхёну достаточно лишь желания обрадовать и хотя бы одной попытки это осуществить. Он никогда не ждёт произведения искусства, когда ребенок протягивает ему свой рисунок. Он всегда восхищается самим желанием запечатлеть на бумаге свои чувства. Он всегда восхищается своим большим ребенком, когда тот, то заказывает букет на своё имя, вместо имени возлюбленного, то лепит торт своими руками, за пять минут до этого загуглив, что такое венчик. То, как сегодня, готов спалить всю кухню и перевести десяток яиц чтоб сделать красивую яичницу. Сердечком. Тэхён так любит своего большого ребёнка.. Он буквально утопает в его внимании. Love is это без преувеличения их отношения, их комфорт и нежные объятия, которые он не променяет ни на что. Ну, разве что на подгоревшую яичницу сделанную специально для него, да ещё и в форме сердечка. Усмехается. Всё-таки повезло ему с Чонгуком. Мало кому такие достаются, а ему вот достался. За какие такие достижения — Тэхён не знает. Просто… видимо, так было надо. Он и сам упал в человека достаточно быстро, он хотел его себе, хотел его всего, но общество... Наше осуждающее общество. И теперь Тэхён каждое утро благодарит Вселенную и Чонгука, что тот не опустил руки после первых отказов, после всех аргументаций и напоминания о родителях… Это больная тема для обоих. Их родители не смогли принять такой союз, не смогли понять желания своих сыновей. Хотя что тут понимать, когда в каждом взгляде и прикосновении читаются нотные листы, в каждом вдохе слышны мелодии любви? Когда в тёмных зрачках — вселенные, и время останавливается, стоит остаться наедине. Нет, наверное никто их не поймёт: ни родители, которые уже просто смирились, ни друзья, которые теперь обходят стороной. Ни девушки, которые бегали вокруг, надеясь на собственное счастье, но нет. Чонгук слишком долго бился в закрытые двери, в невозмутимое лицо Тэ, в его упёртый холодный характер, чтоб в итоге так легко отказаться от своей награды, от своего сокровища. Чонгук даже не подозревал, что Тэхён такой. Вот такой, какой сейчас достает вторую сковородку и начинает готовить им завтрак со своей уже привычной тёплой улыбкой. Тэхён всё такой же невозмутимый как и прежде, вот только невероятно тактильный, до боли нежный и до безумия сладкий, когда тихонечко стонет под ним ночами. Их любовь действительно красива. Красива так же, как вечна. И Чонгук иногда прокручивает тот самый знаменательный день, когда он уже почти опустил руки, и они чуть не перестали общаться вовсе. Он тогда был на грани. Как казалось, был готов уйти. Но сейчас понимает — он потерял бы всё, он потерял бы свой смысл жизни, своё счастье и сокровище, до которого так усердно добирался через дебри, добирался через кучи замков, принципов и запретов. Он учитывал всё, он учился на своих ошибках. Тэхён учился на своих. В тот день Чонгук стоял на пороге квартиры Тэхёна. Стоял уже без цветов, без конфет, в обычной футболке и джинсах. Всё, что у него было – валентинка с одной единственной надписью: «Ты моё сокровище». К этому дню он исчерпал все свои идеи и пришел уже просто спросить.. поставить точку. Он хотел глядя в глаза услышать от Тэхёна такие страшные слова, как: «Ты мне не нужен». Он знал, что нужен, он чувствовал, видел, что и Тэхёна к нему влечёт, но боязнь осуждения, его страх быть отвергнутым родителями и друзьями не давал им и шанса. Тэхён был зависим от чужого мнения. Ему важно одобрение, которое читалось в глазах родителей, когда он устроился на работу, когда рассказал о первой своей девушке, разве что так и не познакомил с ней, ведь не было никакой девушки. Тэхёну просто надоели все эти назидания и поучения с их стороны, надоело, что его контролируют, надоело, что чего-то требуют от его жизни. А Чонгук… Чонгук был тем, о ком Тэхён мечтал, ночами заливая подушку слезами, мечтал часами стоя в душе, кончая с мыслями о.. Мечтал хоть раз почувствовать его прикосновение, нежное, эмоциональное, заботливое, такое же как и он сам. У Чонгука в отличие от него всё написано на лице. Желание угодить, желание обрадовать, желание удивить и даже поцеловать. Тэхёну было тяжело стоять рядом — хотелось коснуться. Тяжело смотреть в глаза — хотелось обнять, прижать, хотелось им дышать. А когда Чонгук стоял в этот день на его пороге, было больно смотреть в его уже потухший от обречённости взгляд. Чонгук пришел чтоб больше не мучиться и не мучить, поставил Тэхёна перед фактом: либо тот отказывается от него совсем, либо принимает его целиком в свою жизнь, ведь… он знает, что Тэхён к нему неравнодушен. Знает, что не смотря на все отказы и злобные взгляды, тому приятно. Знает, что каждый раз после разборок тот грызет ногти и не знает куда деться от истязающего ощущения, что он сделал что-то не так. И в этот день, закрывая глаза, не препятствует чужой руке – даёт заправить волосы за ухо. В этот день, когда вновь находится так близко. В этот день, когда так тяжело дышать, так тяжело не поднять руки в ответ. В этот день, когда одинокая слеза скатывается по щеке, и чужая нежная рука неспеша её стирает, он поднимает руки, чтобы с гримасой боли выставить дистанцию и прошептать: — Прости. Они были красивой парой в фантазиях обоих. Они были бы счастливой семьёй в не осуждающем мире. Они могли быть вечными… но. — Прости, — задушено шепчет, но даёт прикоснуться к губам. Плачет, но даёт провести невесомой ладонью по своим мокрым щекам. Даёт углубить поцелуй, впускает в квартиру, даёт прижать себя к стене и плачет. Плачет. И плачет. Чонгук судорожно касается его подбородка, смотрит в прикрытые глаза, шепчет: — Ты сокровище, Тэхён-и. Ты моё сокровище… Валентинка, случайно упавшая на пол, гласит о том же. А Тэхён только сильнее зажмуривается, откидывает голову, открывает шею, а руками цепляется за одежду. Цепляется и прижимает. Прижимает и боится: — От нас отвернутся все, — одними губами, когда руки забираются под одежду, касаются горячей кожи. — Нас не примут, — еле слышно. — Это их проблемы, Тэхён. Не наши, — даёт пальцам утонуть в волосах, заглядывает в мокрые глаза, — Тэхён. Я не хочу терять тебя из-за них, — целует в лоб, нежно ведёт губами до виска. — Я хочу только тебя, я хочу просыпаться с тобой по утрам. Тэхён, я хочу сделать тебя счастливым. Я могу. Тэхён, ты слышишь? Тэхён слышит. Слышит больше, чем Чонгук может себе представить. Он слышит дрожь в голосе, так же как слышит его клятву оберегать, быть рядом, он слышит вопль последней надежды. Его внутренний вопль. И касается губами больной души. Тэхён и сам целует. Осторожно, неумело. Позволяет чужим рукам забраться и под свою футболку. Тэхён отдаёт ему себя. А Чонгук не верит. Не хочет отпускать. Боится, что это закончится стоит ему сделать хоть один шаг от. И только сейчас Чонгук понимает, что тот момент стал точкой невозврата. Их годовщина в день святого Валентина окутана болью и страхом. Он впечатался в их сознания, как что-то изменившее ход истории, изменившее жизнь, людей вокруг, изменившее их самих. Удивительно, но сейчас оба вспоминают этот день с теплотой. И Чонгук, не изменяя себе, уже в четвертый раз дарит Тэхёну валентинку всё с той же надписью: «Ты моё сокровище» Так он напоминает о своём обещании оберегать. Напоминает о том, что благодарен. Напоминает, что их любовь красива, но досталась нелёгкой ценой для обоих. И Чонгуку это напоминает, что нельзя сдаваться, если ты знаешь, что делаешь. Нельзя сдаваться, ведь, если без конца стучаться в закрытые двери, кто-нибудь да откроет, пропуская к тому, к чему ты так рвёшься. А если и не откроет, то можно выломать нахрен эти двери, и тут уже, наплевать, что подумают другие. Этой истине он научил Тэхёна. Этой истине он хотел бы научить всех. Ведь… «Однажды рискнув, можно остаться счастливыми на всю жизнь». И это то, что каждый год пишет Тэхён в своей валентинке. Однажды он рискнул. Позволил любить. И себя, и себе. Они позволили Вселенной их объединить. В день всех влюблённых они стали частичками одного сердца. Сплели свои судьбы и отдали их в руки вечности. Если кто-то говорит, что любовь не вечна, значит он ещё не нашел своего человека. Если кто-то говорит, что всему приходит конец, то он просто не был готов положить себя на алтарь во имя любимого. А Чонгук готов. Если в этом заключается счастье Тэхёна – Чонгук готов.