If you leave, I’ll be broken inside… If you leave, I will break down and cry… If you leave, I’ll never be the same… I know its selfish to say, But if there’s no other way. Please just stay for me… Please…
Бомгю, сидя за кухонным столом, лениво листает новостную ленту в соцсетях, ни на секунду не погружаясь в написанное. Он смотрит в экран, но, если говорить честно, то его взгляд уставлен в одну точку, так что он просто смотрит сквозь, потому что мысли нахлынули неожиданно. Также неожиданно, как и печаль, которая ощущается где-то в грудной клетке. Как это, чувствовать печаль, угнетение и не видеть смысла? Бомгю может рассказать, потому что знаком с этим слишком хорошо для своих лет. Он не помнит даже элементарные вещи, вроде дня своего рождения, потому что у него случилось полное отключение от реальности, в которой он не находил никакой логики и здравого смысла. Да, он не станет отрицать, что поддался депрессии, которая разрушила в нем все, что только-только было построено, на что ушло много сил. Настолько, что теперь их вовсе не хватает даже на то, чтобы утром подняться с постели и банально умыться, чего уж говорить о том, что нужно бороться со своей депрессией. Бомгю настолько забил на всех и вся, что перестал отвечать друзьям, почти не звонит родителям, внутренне чувствуя за это угрызение совести, а еще вместо ужина у него — завтрак, а вместо ужина — ночной перекус кофеином с сигаретами. Да, парень явно знает толк в саморазрушении. — Вот черт… — шипит себе под нос, когда его старенький ноутбук отключается, отказываясь работать. — Ну, конечно, удача на моей стороне. Как и всегда. Легче винить отсутствие удачи, жизнь и всех вокруг, лишь бы не признаваться в том, что проблема в тебе, верно? Вот и ему тоже. Лишь так он справляется со своей внутренней войной, которую, кажется, постепенно начал проигрывать. В конце концов, а кто ему что скажет? Никто и ничего. У него нет никого, кто мог бы вправить ему мозг, чтобы он перестал заниматься саморазрушением. Как минимум, потому что он никому не рассказывает о том, что в его голове. Он перестал. Пару месяцев назад, когда он был уверен, что справляется, он и правда делился всеми переживаниями с самыми близкими людьми, ходил на сеансы к психологу и четко и ясно понимал: он, Чхве Бомгю, определенно справится со всем, что с ним происходит. Только вот… Он не справляется. Друзья, которым он отвечает слишком редко, уже перестали донимать его постоянными вопросами, решив, что он просто потерял интерес к их общению, а родители думают, что он усердно работает и трудится ради светлого будущего, о котором, в его-то положении, можно только мечтать. И оставался лишь один человек, который не сдавался, прекрасно понимая, что его друг определенно точно не в порядке. Чхве Ёнджун, который на два года старше Бомгю. Чхве Ёнджун, который всегда рядом. Чхве Ёнджун, который всегда: «Ты можешь придти ко мне в любое время дня и ночи, я всегда тебя поддержу и выслушаю. Пожалуйста, только не ври мне о своем самочувствии, хорошо? Я знаю, что есть вещи, которые тебя тревожат, и я тот, кто готов разделить твои страдания на двоих. Я хочу быть рядом, когда тебе плохо, когда ты подавлен и в моменты, когда хочется сбежать в никуда. Бом… Я могу рассчитывать на тебя? Пожалуйста?». И Бомгю никогда не мог отказать ему, он всегда послушно соглашался с каждым его словом, хоть и понимал, что не скажет и половины, потому что не хочет быть лишним грузом на плечах хёна, который занят своими заботами. Зачем младшему доставлять неудобства своему другу, если можно просто скрыть то состояние, в котором он тонет? В конце концов, однажды ведь это закончится. Это лишь вопрос времени и обстоятельств.***
— Гю~я, — слышит парень позади себя и тяжело вздыхает, оборачиваясь на источник звука. — Я тороплюсь, так что ближе к сути. — Ты в порядке? Выглядишь подавлено, ты не заболел? — Ёнджун-хён, не будь старой бабкой, мне уже давно не пять. Спасибо за твою заботу, но я в полном порядке, — резче, чем хотелось, пробубнил тот себе под нос и пошел дальше по коридору школы, в которой они учились вместе. Разница была лишь в том, что Ёнджун ходил в последний класс старшей школы, а Бомгю — в предпоследний. То есть, весь следующий год он не будет слышать этот обеспокоенный голос, от которого становится спокойно на душе, а еще не сможет наблюдать за другом, пока тот увлечен очередной дискуссией со своим одноклассником. Да, Бомгю любит наблюдать за его мимикой, блеском в глазах и за тем, как широко он улыбается. Да, парень знает, что это неправильно, что друзья не должны так делать, но что он может, если признаться в собственных чувствах он не может даже самому себе? Он не хочет их принимать, потому что это слишком тяжело для него. До тех пор, пока не приходит осознание, что из-за чувств идет избегание. В тот момент Бомгю становится не по себе и, впервые за долгое время, он сам подходит к старшему, чем вызывает обеспокоенный взгляд: — Что-то случилось? Тебе плохо? — Ёнджун среагировал слишком быстро, тут же начав рассматривать младшего с ног до головы. — Нет, хён, мне просто нужно было увидеть тебя прямо сейчас, — поджал губы тот. — Эй…. Ты ведь мог просто написать мне, а я бы пришел к тебе. В следующий раз просто спроси, где я или позови меня, хорошо? Я всегда отвечу. — Угу, — Когда старший треплет его волосы, Гю неосознанно подается вперед и сам ластится к другу, пока в его груди разливается чувство тепла и безопасности. — Только хён может вот так меня трогать. — Почему ты такой милый? — широко улыбнувшись, Чхве старший притягивает его к себе, чтобы в следующую секунду уже крепко обнимать его, грея теплом своего тела. В их учебном заведении действительно холодно, так что это не выглядит странно, уверен он. — Потому что хён рядом, — привычно надув губы, Бомгю разочарованно выдыхает и делает шаг назад, уходя от объятий того, о ком он мечтает перед сном и во время любого другого занятия. О том, о ком он думает чуть ли не каждую секунду своей жизни. О том, кто считает его просто другом. — Приходи сегодня ко мне, мм? Что скажешь? — А как же Субин с Каем? Они не будут против? Ты же знаешь, я сейчас со всеми в плохих отношениях… — опускает взгляд младший, стараясь проглотить противный ком, застрявший в горле. — Все окей, они будут рады тебя увидеть. Придешь? — Да, конечно. И они расходятся: Ёнджун идет своей дорогой, а Бомгю своей. Но в какой-то момент старший оборачивается и понимает, что за ним никто не следует. Бомгю нет рядом. Но почему?***
Сидя в темной комнате, которую освещает лишь луна, выглядывающая из-за облаков, Бомгю уставился в одну точку. Пол, на котором он сидит, холодный, но парень не хочет вставать, потому что он устал. Устал не только физически, но и морально. Кажется, он достиг своего предела. Потому что говорить «я в порядке» и показывать счастье, точно не из самых легких задач. Было бы куда проще показать агрессию, злость или печаль, но такого он себе позволить не мог, так что просто шипел, как кот, а после пропадал. И об этом знал лишь один человек. Как и обо всем, что с ним происходило за это время. Кроме одного: Бомгю думает о смерти. Впервые он задумывается об этом на подработке, когда проходит мимо оживленной дороги; второй, когда сидит в давно остывшей воде в ванной и смотрит на свои руки. Было бы красиво, если бы из порезов лилась кровь, капая в прозрачную воду. Третий, когда смотрит на Ёнджуна в столовой, где они встречаются взглядами, что создает неловкость и красные пятна на щеках младшего. Потому что в следующую секунду он широко улыбается, но взгляд его направлен уже не на Бомгю. Они с Субином прекрасно смотрятся вместе. И последний, четвертый раз, когда он задумался о том, чтобы самостоятельно прервать свое жалкое, как он думает, существование. После посиделок в баре, где он позволил себе выпить лишнего, так как парни с его подработки все никак не могли успокоиться и перестать напиваться в стельку, Гю подумал, что ему здесь не место. Нет, не в баре. Вообще, в мире. Мысли одна за другой мелькали в его голове, но, сколько бы он ни пытался найти хоть одну причину, чтобы жить, у него не получалось. — Да уж, я стал таким никчемным… Но сил бороться я больше не нахожу. Ёнджун… — глаза наливаются слезами, когда Бомгю включает мобильный диктофон, чтобы сказать то, что не смог, глядя глаза в глаза. И начинает запись, заодно достав и блокнот с ручкой. — Ёнджун, хён… Пойми меня, хорошо? Пожалуйста, не злись на меня, потому что ты единственный, кому я доверился по-настоящему. Я правда люблю тебя… И, прошу, будь счастлив до самого конца. Парень выбрасывает пустую пачку таблеток, которые прописал ему психиатр, а после ложится на пол. Внутри нет ничего, кроме кромешной тьмы, что окутывает его, забирая в свой мир. Он устал бороться, потому просто сдался. «Хён, я люблю тебя. Не как друга, с которым хочу проводить летние каникулы или выходные. Не как друга, с которым мне весело и хочется попробовать сыграть в кучу игр, и даже не как друга, который может быть рядом, когда это необходимо. Я люблю тебя… Как человека? В смысле… Ты нравишься мне, как человек, с которым я хотел бы провести остаток своей жизни. Черт, эти мечты… Сколько раз я засыпал со слезами на глазах, не в силах перестать думать о твоих руках, крепко обнимающих меня лишь по-дружески. Сколько раз я сдерживался, чтобы не уйти, разрыдавшись, когда узнал о том, что ты признался Субину и он ответил взаимностью? Знаешь, сколько раз я хотел признаться тебе вслух, но не смог? Это было так часто, что я сбился со счета. Только вот, даже если бы я рассказал тебе о своих чувствах, в этом бы не было никакого смысла, Ёнджун. Ты влюблен в другого человека, а я просто идиот, влюбившийся в своего друга. Я тот, на кого ты никогда не посмотришь по-особенному. Не подумай, это не та причина, из-за которой я сделал то, что позволило тебе прочесть это письмо. На самом деле я ощущаю себя ничтожеством, у которого не осталось сил даже на то, чтобы с улыбкой отвечать людям, что со мной все хорошо, что я просто не выспался, так как в очередной раз играл в игры до шести утра. У меня нет сил, чтобы нормально питаться, спать, учиться, готовиться к экзаменам, тусоваться с кем-либо. Понимаешь, главная причина моего поступка — нехватка сил даже на то, чтобы существовать. Я выгляжу до жути мерзко, мои мысли перепутаны, а я запутан в себе так сильно, что это стало причинять мне боль. Я не знаю, чем мне заниматься в будущем, кем я хочу стать, какие цели хочу преследовать… <i>Я не знаю, кто я, хён. Мне так больно, что я не могу быть нормальным человеком. Таким, как все. Прости меня, Ёнджун. Я не хотел причинить тебе боль, но я больше не могу жить с этой сжирающей меня болью. Пожалуйста, не вини себя. Люди часто так делают, поддаваясь горю. Ты ни в чем не виноват, хорошо? Напротив, ты был тем, кто спасал меня долгое время. В этом никто не виноват, кроме меня самого. Я просто не справился с тем, что разрушало меня уже который месяц. Выполни мое последнее желание, хорошо? Избавься от боли, которую я тебе причинил своим уходом, и живи так, чтобы ни о чем не жалеть в самом конце. С любовью, твой друг, Чхве Бомгю.» </i> Его больше нет, и Ёнджун чувствует, как внутри него все разрушается от этой боли, что нахлынула с огромной силой, утягивая парня в самые темные места его души.Теперь он тоже не живет, потому что, как только Бомгю ушел, сердце парня разбилось вдребезги.