Если у вас порхают бабочки в животе,
Это ещё не значит, что вы влюбились.
Возможно, вы просто отравились.
Впервые Доума, Вторая Высшая луна, демон, обращённый лично Мудзаном-сама, увидел свою бабочку, когда не успел съесть её сестру. (Он не знал её имени, но право слова, кого волнуют такие мелочи?) Её сестра, Столп Цветка, была сильна, смела и очень добра. Всё говорила о том, что демоны и люди могут жить в гармонии. (При этом на мощи атак все её разговоры никак не сказывались). Доуме было искренне жаль, что он не сможет спасти столь чистое создание от этого гнилого мира. Внутри него она бы точно обрела покой. К тому же, столь сильный боец наверняка на вкус была бы как изысканный десерт, не говоря уже о том приросте сил, который могла дать одна из столпов. Жаль. Солнце взошло слишком рано. Ему было пора уходить, пока этот раскалённый шарик, который так нравится людям, не испепелил его в пыль. Да и остальные охотники стали подтягиваться к месту их битвы. И всё же, какая досада. Но, в последний момент, Доума успел увидеть этот восхитительный взгляд. Взгляд, переполненный отчаяньем и ненавистью, направленный лично на него. Это была прелестная чистейшая эмоция, которую сам демон никогда бы не смог испытать, ибо был лишён способности испытывать чувства, но это определённо было красиво. Доума родился с необычным цветом глаз, что оказалось скорее проклятием, чем даром. Из-за этих глаз его родители думали, что он особенный и может слышать голоса богов. Они воспитывали из него лидера культа вечного рая, который сами же и создали, уверовав, что их сын приведёт людей в лучшее будущее. Когда Доума был ребёнком, его отец часто изменял матери с последовательницами культа. Из-за чего та сошла с ума и заколола отца ножом, впоследствии отравив себя и умерев рядом с ним. Несмотря на такое ужасное событие, Доума не испытывал ни грусти, ни печали, ни одиночества. Единственное, что он хотел в тот момент — это проветрить комнату из-за ужасного запаха крови. Но, не смотря на это, люди продолжали приходить к нему, ища Бога, хотя Доума, тогда ещё человек, точно знал, что того не существует. Люди были глупы, до такой степени, что Доуме стало их жаль. Поэтому он решил: «Я хочу сделать этих людей счастливыми, хочу помочь им. Ради этого я был рождён». Это стало единственной причиной его собственного существования в этом загнивающем мире не имеющем смысла. (Как может иметь смысл мир, где муж избивает жену и говорит что любит. Где мать выкидывает ребёнка, потому что нечего есть. Где женщину могут изнасиловать в любой подворотне. Где люди единственным спасением видят ребёнка с необычными глазами. Доума этого не понимал). Господин Мудзан, его Бог, единственный, кого лидер культа Вечного рая мог таковым назвать, предоставил этот шанс осуществить свою цель. Став демоном, Вторая Высшая Луна нашёл путь, как подарить покой и спасение бедным душам. Внутри него они будут жить вечно, они не будут испытывать боли и страданий, внутри него они обретут вечное счастье. Вот только, никто и никогда не сможет так же спасти его самого. Второй раз он встретил свою бабочку в Крепости Бесконечности. Признаться честно, он не сразу её вспомнил, но этот взгляд, взгляд, пылающий незамутнённой ненавистью, он завораживал. Шинобу была милой. Маленькой, хрупкой и такой упорной. Несмотря на всю бессмысленность своих действий, она упорно шла к своей цели, пусть эта цель убить его. Не уповая на бога, шинигами или ещё кого-нибудь. Потрясающе. Ши-но-бу, Доума мысленно прокатал её имя на языке, Шинобу-тян, красивое имя. Она так трогательно сжимала в своём кулачке хаори своей сестры, что захотелось тут же его уничтожить. Просто из любви к искусству. И посмотреть, что за замечательная эмоция отразиться на её хорошеньком лице. Для всех охотников, напавших на Крепость Бесконечности, конец один — смерть. Но! Она так старалась, так хотела его убить, так ненавидела, что это не могло не восхищать. Яд Шинобу был самым вкусным, что доводилось пробовать Второй Высшей Луне. Ещё никто не готовил столько прекрасного яда специально для него. Она действительно была похожа на маленькую красивую бабочку. Порхала по всему полю боя. Лёгкая, быстрая, ловкая, каждое касание меча, каждый порез, как лёгкая ласка. Доума забрал её лёгкие, сломал её крылья, порезал на части. Люди не живут с такими ранами. Вся в крови, тяжело дышащая, но всё ещё с горящим взглядом, Шинобу была очаровательна. Достойная быть съеденной, стать бабочкой в его животе. Конечно, назойливые мухи попытались прервать священный момент единения с его сокровищем, но это им не удалось. О, Доума ещё долго будет помнить этот сладкий вкус. Кровь Шинобу была словно божественный нектар. Её плоть, как изысканный деликатес высшего сорта. Её кости хрустели на зубах, создавая прекрасную мелодию, услаждая и вкус, и слух. Терпкая нотка яда только усиливала впечатление. И вишенка на торте, её сила как Хашира. Непередаваемые ощущения. Жаль, не удастся насладиться ею ещё раз. Вторая Высшая Луна, в других обстоятельствах, непременно растянул бы удовольствие… Но увы-увы… Младшая сестра Шинобу была совсем не милой. Она говорила, что ненавидит, но это было не так, это было не то. Не было в ней того огня, того отчаянья, той искренности, что у её сестры. Она не была столь же элегантна. В ней не было и капли того очарования. Более того, она была ужасно груба. А вот сын Катохи-чан довольно забавен. Но это не важно, важно было то, что его милая бабочка до сих пор порхала у него в животе. И это было удивительно. По-настоящему. Доума впервые почувствовал что-то отдалённо похожее на эмоцию. Яд на него действовал. Она достала его после смерти. Люди так не могут, но она была человеком. Доума был в восхищении, Доума был в экстазе. И не смотря на то, что его демоническая регенерация рано или позно восстановит повреждения от яда, это определённо было потрясающе. Когда демон понял, что умирает, он осознал ещё кое-что, Доума понял, что влюбился, влюбился в человека, который его спас. Да, Доума считал смерть спасением, именно поэтому он спасал своих прихожан от этого бренного грязного мира, поедая их. И теперь спасли его. Более того, Шинобу не оставила его одного. Её взгляд, полный презрения, ненависти и торжества человека, добившегося свой цели… Ну просто «Вааай же…». Даже если он был мёртв, она осталась частью него. Она была его. Его возлюбленная маленькая ядовитая бабочка в животе. (Хоть ему и сказали катиться в Ад).