Вишневый пирог

      Джон переминался с ноги на ногу, разглядывая вывеску кафе с растерянностью. Он уже очень давно не был в таких заведениях. Не было повода. Да и какой был смысл наслаждаться едой, вкуса которой ты все равно не мог почувствовать?       В последнее время он готовил исключительно дома, с тоской замечая на самой дальней полке кухонного шкафчика никому ненужные соль и другие специи. С тех самых пор, как Шерлок ушел из его жизни, необходимость во вкусовых добавках пропала.       Истрепанная записка все еще покоилась в его руках, и Джон на всякий случай сверился с напечатанным на ней адресом. Все было верно.       Он и сам не знал, зачем решился на эту авантюру, но что было плохого в том, чтобы сходить на ужин с каким-то таинственным поклонником? В последнее время он все чаще замечал под дверью оставленные кем-то записки. И если сначала они пугали своим содержанием вроде «Ты сегодня хорошо выглядишь» или наоборот «Побрей усы», то в последнее время он находил это даже забавным.       Напечатаны те были на какой-то старой пишущей машинке и были безобидны, хоть и вызывали поначалу накал паранойи, а порой даже пробуждали раздражение, заставляя скомкать проклятую бумажку и выкинуть в мусорное ведро.       И если бы Джон не знал, что Шерлок мертв, то подумал бы, что эти дурацкие записки отправлял он. Да только он знал. И от этого становилось лишь больнее, ведь старые раны вновь что-то будоражило.       И однажды он получил записку, на которой было написано: «Если ты хочешь встретиться, приходи по этому адресу». Ниже было местоположение какого-то кафе, что находилось на окраине Лондона. Ехать так далеко было лениво, но любопытство все же брало верх. Встретиться с таинственным поклонником и посмотреть, наконец, на человека, что вот уже как два месяца слал ему странные записки, было интересно, хоть и тревожно.       Как только он набрался смелости и зашел внутрь, его тут же встретили приятные запахи свежемолотого кофе, свежих булочек и жареной яичницы. Джону стало так обидно, что он не сможет оценить вкусы всех тех блюд, что разносили туда-сюда официантки.       Было утро, и многие приходили сюда, чтобы позавтракать. Желудок у Джона болезненно сжался, когда он смотрел на все те вкусности на подносах и покрытых клетчатой скатертью столах. Внутри было тихо, разве что посетители иногда переговаривались друг с другом или звенели столовыми приборами.       Он осмотрелся внимательно, но среди посетителей не нашел никого знакомого или подозрительного и сел за первый попавшийся столик. Что-то заказывать он не торопился, хоть и был очень голоден. К нему подошла официантка, и Джон приготовился сказать, что пока ждет кое-кого, но та вдруг поставила перед ним блюда.       — Вы, кажется, ошиблись столиком. Я ничего не заказывал, — поспешил сообщить он, но официантка только мило улыбнулась.       — Да, это подарок от другого столика, — она продолжала улыбаться, но молчала, хоть Джон и ожидал услышать продолжение.       — А от какого?       — Он попросил не называться, — она поправила выбившуюся прядь волос и поспешила уйти, а Джон с ошеломлением уставился на еду перед собой.       Перед ним стояла тарелочка с кусочком вишневого пирога и шариком мороженого. Рядом дымилась чашка чая с молоком. Этот кто-то точно знал его прошлые предпочтения в еде. Джон оглянулся снова в надежде заметить на себе чей-то цепкий взгляд или кого-то знакомого, что решил вдруг подшутить над ним.       Кафе было маленьким, и пропустить подозрительного человека он не смог бы. Хотя Шерлок всегда напоминал ему, насколько он был невнимательным. Сердце вновь болезненно сжалось.       Запахи, что исходили от завтрака, были просто божественными, и Джон пригубил чай, с тоской понимая, что так и не почувствовал его вкус. За два года он хоть и привык к пресной еде, но каждый раз для него это было лишь напоминанием о потере.       Шерлок делал его жизнь лучше, ярче, насыщеннее.       Он тут же отстранил от себя фарфоровую чашку. Аппетит резко пропал, и даже смотреть на такой лакомый кусочек вишневого пирога было пыткой.       Одно воспоминание о том, как было здорово ужинать с Шерлоком, жевать и глотать что-то вкусное, вызывало и тоску, и необъяснимую ностальгию. И эти два чувства смешались вместе так, что их было невозможно отделить друг от друга. Джон поковырял вилкой пирог. Аромат свежей выпечки, сладкий и медвяный, приманивал сводивший голодом желудок.       Он прикрыл глаза. Теплые воспоминания о тех деньках, когда с ним рядом был Шерлок, вновь против воли накатили на него. Тяжело было признаваться самому себе, но он до сих пор чертовски скучал по нему, ведь нельзя было просто забыть свою родственную душу.       Он скучал и по утренним тостам, что иногда жарил Шерлок. Тот даже пытался написать целое исследование: как нужно приготовить хлеб, чтобы он был прожарен равномерно. И каждая его методика различалась для разного вида хлеба. Джон усмехнулся.       Больше всего на свете ему хотелось бы, чтобы он сейчас оказался здесь.       Он подцепил вилкой нетронутый пирог, зачерпывая кусочек песочного теста и рубиновую блестящую вишню, поднес ко рту, ни на что не надеясь.       И тут он почувствовал искрящуюся сладость, что переливалась на языке. Чувства эти стали для Джона столь непривычны, что он испугался и чуть было не подавился.       Взрыв этих обширных ощущений мерцал во рту и обжигал вкусовые рецепторы. За два года он успел позабыть, как это — ощущать сладость на языке. Горло сдавило то ли от вишневой приторности, то ли от паники.       Так он и застыл, даже не зная, что думать, когда кто-то подошел ближе. И Джон сначала даже боялся поднять взгляд, ведь он точно знал, кто стоял перед ним, но все еще не мог в это поверить. По всему его телу прошелся табун мурашек.       — Я жив, Джон.       Этот голос часто снился ему по ночам. И он подумал бы, что это просто наваждение, галлюцинация, сон наяву, только вот…       Он поднял голову. Столкнулся взглядом с родными, знакомыми глазами, что так часто преследовали его и в кошмарах, и в сладких дремах. Шерлок был для него и тем, и другим.       Джон заставил себя проглотить кусок пирога, тут же сердце его затрепетало в груди. На негнущихся ногах он поднялся, осматривая каждый сантиметр лица, словно искал там подтверждение, что перед ним стояла его настоящая родственная душа.       Они стояли так долго. Джон пытался отдышаться, словно он пробежал марафон. Кончики пальцев вмиг похолодели.       — Даже не обнимешь? — тоскливо хмыкнул Шерлок.       Джон сглотнул пустоту, но все же неуверенно сократил между ними дистанцию, точно все еще не мог поверить, что перед ним стоял не призрак.       Ему так хотелось расспросить его, узнать, где он пропадал и почему. Отчитать за то, что бросил, в конце-концов.       Но пока он только сжимал его в объятиях посильнее, обещая себе, что больше никогда не отпустит.