Твой галстук — мой фетиш

Красный флаг. Именно так, будто-бы красная тряпочка перед быком он маячит перед ней, зазывает, возбуждает одним своим видом. Он, словно один единственный мак посреди цветочного поля сверкает алыми лепестками, зовёт к себе, манит, побуждает дёрнуть на себя со всей дури и вцепиться. Она так и делает. Вот она встаёт со скамейки, подходит к ней, накручивает длинный полосатый язычок на палец, а затем с силой дёргает на себя, впивается до крови зубами в желанные губы, сплетает их языки, вылизывает сладкую изнанку рта и... — Горе! Девушка растерянно моргает, уставляется перед собой. Выныривает из своих фантазий и смотрит на Элю, что пилит её осуждающим взглядом уже кажется... аэ.. минут пять? — Да-да, я слушаю. О чём это мы? — Ты, блять, серьёзно? Нас Женя ждёт, мы должны снять ролик для канала. А ты ебанных десять минут сидишь на этой несчастной лавочке и какого-то хрена пялишься на мой галстук. Тебе на день рождения такой же подарить? — Можно было бы, — шатенка всё ещё пытается сморгнуть извращённое навождение, но получается крайне плохо, потому поймав ещё один взгляд подруги с явным намёком на "поговорим потом" быстро мотает головой. — всё-всё, идём. Эля удовлетворённо кивает. Горе наконец оставляет злосчастную скамейку позади и девушки покидают раздевалку.

***

— Горе, давай направо! Отлично! Теперь влево... Так, давайте, давайте, держим ритм... "Как она плавно выгибается..." — Эля, давай, прыжок! Так, теперь на колени, не отставай от музыки... "Вот бы она встала также передо мной..." — Давайте-давайте! Так, тут вы должны прогнуться... "Слишком элегантно и грациозно..." Ебанный галстук продолжает маячить перед глазами, туманить сознание вместе с плавными изгибами гибкой спины. Её движения подобны океанским волнам, а то, как она падает на колени и встаёт в откровенную позу окончательно сносит шатенке крышу. Чёрт, вот бы они сейчас оказались одни, совершенно одни, а она также стояла бы перед ней, демонстрируя свой бесподобный вид в этих обтягивающих чёрных шортах, белой широкой рубашке со следами помады, в грёбанном полосатом галстуке и... — ГОРЕ, МАТЬ ТВОЮ! Девушку будто с небес на землю скидывают, причём приземление пиздецки болезненное. В мозгах пляшут одни только галстуки, в уголках сознания мелькают длинные пальцы, хрупкие бледные ключицы украшают алые следы, а внизу живота болезненно-сладко тянет. Её рука касается обнаженного плеча и кожа мгновенно вспыхивает, отзывается мурашками на обледеневшей под чёрным топом спине. Осуждающе смотрят теперь уже две пары глаз. На другом конце зала Горе встречает ещё и вопросительные взгляды Саши и Таси, обводит собственным взглядом всех присутствующих и тяжко вздыхает. Пожимает плечами и невинно улыбается. — Перерыв? Со всех сторон зала слышится возмущённое рычание. Горели продолжает глупо улыбаться. — Горе, мы снимаем уже восьмой раз! Что с тобой не так сегодня? Девушка честно пытается найти хоть какое-то оправдание своему не совсем адекватному поведению, но под напором чужих взглядов выходит это у неё чертовски плохо. Сложно сказать же... «Простите, ребят, я просто обнаружила у себя новый блядский фетиш на галстуки и теперь мне пиздецки хочется жёсткой ебли с одним конкретным человеком в этом зале»? Господибожеблять, ну почему извращённые желания и фантазии вечно настигают в такие неподходящие для них абсолютно моменты? Наконец Горе собирается с силами и выдыхает: — Простите, ребят. День сегодня просто тяжеловатый был, вот и торможу. Давайте переснимем ещё разок, а? Строгий взгляд лидера команды смягчается и Женя наконец снисходительно улыбается. — Ну вот, узнаю нашу Горе. Давайте, ещё раз! И стоило вроде бы всему пойти хорошо, как роль "косячника" переходит к Эле, которая путается в собственном галстуке и он несколько раз бьёт её по лицу. Психуют на этот раз уже все и в открытую. Жене, притащившейся на съёмки после пяти пар, написанного абы-как наполовину диплома и двухчасового сна откровенно хочется разъебать этот зал и желательно убить всех присутствующих в нём. Ну, а потом можно и самой застрелиться. Треклятый галстук летит в дальний угол зала под силой пинка чёрного элиного ботинка. Успокаивать бегут уже Элю, ибо команда начинает бояться за целостность зала. Арендуемый же, в конце то концов. Дубль... Да хуй его знает какой дубль. Заебавшиеся в край Эля и Горе натягивают на себя улыбки, Женя орёт в три раза громче, хотя казалось, что громче уже некуда. Саша и Тася стоят плечом к плечу, выпиливая взглядами, пропитанными вселенской усталостью чудесную картину перед собой. Соседи по аренде наверняка прибывают в мягком ахуе от того, как сотрясаются и без того хлипкие картонные стены и от неистовых криков за ними. Там что, убивают? Да нет, что вы. Просто Элевейт тренируются, ничего за грань выходящего. Так, будни. Шаг. Вправо. Влево. Прыжок, прогнуться, поворот и... Горе путается в собственных ногах, а параллельно с ними ещё и в своих влажных фантазиях. Да ну ебанный галстук, чёрт бы его побрал. Знала бы Женя, что сегодняшние съёмки катятся к хуям собачьим из-за элиного галстука и гореных желаний, полетели бы в окно все трое. (Галстук, Эля и Горе). И ещё неизвестно, кого лидер команды выбросила бы первым. Красноволосая срывается на истерический смех, хотя кажется, готова разрыдаться. Ну ей богу, что это за проклятие? Кармический 2024 год? А кавер-дэнсеры то в чём провинились..? — «Не зря мы снимали тот ролик. Действительно, если что-то и случается, то именно у Элевейт» — с горечью думает лидер. Саша подходит к Жене и утешительно гладит её по плечу. — Нёк, может правда перерыв? Женя вздыхает и обессиленно кивает. Ладно, всё-таки на отдохнувшую голову думается лучше. Пусть и небольшой, но отдых не помешает. По залу разлетаются уставшие вздохи и участники разбредаются кто куда. Эля вздыхает вместе со всеми, поднимает с пола свою вещь и ненавязчиво тычет Горе в плечо: — Я галстук пойду, отнесу в раздевалку, ты со мной? Взгляд шатенки мутный и не читаемый, однако она согласно кивает. Поднимается с паркета и направляется за подругой. Когда девушки добираются до раздевалки, слышится щелчок замка. Горе не сразу понимает, в чём дело. — Эль, зачем ты... — Ну и что происходит, м? Девушка вопросительно уставляется на макнэ. Эля смотрит как-то недобро, отчего Горе на автомате напрягается. — Ты о чём? Блондинка ухмыляется. Щурит голубые глаза и тянет едко: — О-о не-ет, ты знаешь о чём я. Я же вижу, как ты пялишься на мой галстук. Как странно и мутно смотришь, от прикосновений вздрагиваешь. Какой взгляд у тебя затуманенный. Я же далеко не глупая, Горь. Брови шатенки стремительно взлетают вверх и Горе с трудом сглатывает. Блять, блять, блять, блять, блять! Неужели... Чёрт, это что действительно настолько заметно? Да ну как можно было так наложать, это же... это... В голове проносятся ещё миллион и одна мыслей, формирующих собой целый пчелиный рой. Они превращаются в гигантское цунами и почти успевают поглотить Горе с головой, прежде, чем ей выдыхают вдруг в самые губы: — Действуй. Горели и глазом моргнуть не успевает, как алый галстук вновь оказывается на бледной элиной шее, но быстро подхватывает. Принимает намёк, ухмыляется и совсем как в своих мечтах наматывает полосатый язычок ткани на палец, а затем резко дёргает на себя и впивается в желанные губы. Горе целует влажно и мокро, пылко и страстно, ничего совершенно не стесняясь. Проникает в чужой рот, вылизывает изнанку, сплетает их языки, позволяя языку Эли творить всё, что только той вздумается. Она приподнимается на цыпочки, обнимает девушку за шею, чувствует чужую руку у себя в волосах, а в и без того тесной и тёмной раздевалке становится неимоверно душно и жарко, будто бы кипятком ошпарили. Эля тихонько стонет в поцелуй так, что едва-ли это хоть кто-то мог услышать, но для Горе и этого достаточно. Шатенка чувствует, как чужие пальцы орудуют под тоненькой тканью топа, как пробираются под спортивное бельё, как касаются твёрдых уже сосков и как всё влажнее становится в трусах с каждой секундой. Горе пятится назад, не отрываясь от Эли до тех пор, пока не чувствует, как поясница упирается в холодную стену, отчего разгоряченная приятными движениями кожа в миг покрывается мурашками. Она случайно прикусывает покрасневшую нижнюю губу блондинки, и та начинает кровоточить. С тихим мычанием Эля отстраняется. Между ртами тянется прозрачная ниточка слюны. — Чего ты хочешь? — шепчет макнэ в самое ухо. Горе вздрагивает. Мутно смотрит из под тёмных ресниц и также шепотом отвечает: — Догадайся, малыш. Эля усмехается, принимая вызов. Легонько целует в линию челюсти, а затем спускается ниже, под подбородок, шею, стараясь не оставлять следов. В конце концов, они тут не одни, тренировка не закончена и упаси боже хоть кто-то узнает, чем они вдвоём тут занимаются, пока остальная команда решает вопрос со съёмками. — «А это достаточно экстремально» — всплывает мысль в голове шатенки, принося ей ещё большее наслаждение. Эля тем временем настойчиво, с тихим недовольным рычанием тянет топ вниз и Горе послушно поднимает руки, позволяя блондинке избавить её от лишней одежды. — «Вот тут уже можно пошалить» — думает Эля и прикусывает острую ключицу, оставляя багровый след и радуясь, что у топа Горе высокая горловина. Губы опускаются всё ниже, оставляют на бледной коже всё больше меток, багровых укусов и синяков, видных даже в полутьме раздевалки, и Эльвира с головой окунается в эстетическое удовольствие от такого вида. Неторопливо опускается на колени, дразнит, лижет солоноватую кожу, подбираясь всё ближе и ближе к паху и заставляя Горели едва слышно стонать от удовольствия и нетерпения. Когда колени Эли касаются пола, Горе не выдерживает. Хватает блондинку за галстук и с силой дёргает на себя, заставляя девушку поднять голову и смотреть чётко в глаза. — Будь умницей, сделай побыстрее. Эля криво улыбается. — А ты будь терпеливее. Я сделаю всё, как надо, можешь не волноваться. Тебе понравится, — горячо шепчет макнэ и влаги в белье становится всё больше, а воздуха в душном помещении - всё меньше. Джинсы спускаются вместе с трусами. Горячий, мокрый язык медленно водит по клитору, словно издеваясь, заставляя выгибаться в спине от противоречивых ощущений. Но стоит только потерпеть... Хрупкие бледные пальцы сжимают чувствительные бёдра и мурашки бегут уже безостановочно. Горе окончательно сносит крышу и она впивается длинными ногтями в стену, корябая её, пытаясь при этом не оставлять на поверхности следов. Элины пальцы в этот момент, к счастью для обеих с короткими ногтями оказываются внутри шатенки за считанные секунды и та до металлического привкуса во рту закусывает губу, лишь бы не застонать на всю раздевалку от чудесных ощущений. Пальцы Эли находят нужную точку, девушка ускоряет темп, на ходу запоминает, какие движения для шатенки приятнее. Та всё же сдавленно стонет, ибо сдерживать себя становится невозможно. Походит на пытку. Горе всё глубже насаживается на горячий язык, наслаждается процессом, всё сильнее впивается ногтями в стену позади себя. Шатенка чувствует, что находится на пределе. Ещё мгновение, ещё одно движение Эли внутри неё и Горе кончает, вновь до крови кусая губу. Тонкая багровая струйка стекает по подбородку и Эльвира отстраняется с влажным звуком, улыбаясь. — Ну как? — Это лучшая тренировка в моей жизни. Хочешь ещё чего-то? Эля облизывает губы с явным намёком. Горе вновь натягивает галстук, заставляя блондинку привстать с колен и хрипло задышать, а потом увлекает её в новый мокрый и страстный, но при том невероятно нежный и чувственный поцелуй, не ослабляя петлю на элиной шее. А той, впрочем-то, нравится... Мазохистка, блять. Они целуются до нехватки воздуха, до опухших и красных, цвета спелой вишни губ. Горе отстраняется и выдыхает в чужой рот: — Люблю тебя. Эля прикрывает глаза, счастливо улыбаясь. — Я тебя тоже. Горели сцеловывает эту улыбку с губ младшей и не желает отрываться от неё ни на секунду, да и Эля ничего против не имеет, однако их прерывает настойчивый стук в дверь. — Девочки, перерыв окончен! Младшие отпрыгивают друг от друга, словно током шарахнутые. — Твою мать! — сквозь зубы шипит шатенка, натягивая на себя одежду. Эля спешно протягивает возлюбленной ремешок от джинс. — Галстук, кстати, на Вайлдберриз заказывала. Горе усмехается. — Приму к сведению. Девушки покидают раздевалку и выходят к команде, раскрасневшиеся, вспотевшие, с как попало натянутой одеждой. На все вопросительные взгляды Эля отвечает за двоих: — Мы пресс качали. Женя наотмашь кивает, предпочитая не задумываться о том, насколько правдиво это утверждение. Как считает лидер команды, главное то, что следующий дубль наконец был отснят идеально.