Сомневаюсь в правде, чтобы быть лжецом

В день, когда он встречает мастера Аида и присоединяется к Сердцу Гримуара идёт снег. Грей направляется на запад, вслед за Ур. Он помнит слова Ур, о магах, более сильных, чем она, на западе. В таком случае, он думает, может один, хоть один из магов может знать, как отменить Ледяной Гроб, исправить ужасную ошибку, что он совершил. Потеря всё ещё свежа, рана зазубренная и уродливая в его сердце, с острыми сколами и хрупким стеклом. Он всё ещё просыпается и ожидает, что она будет здесь, только чтобы встретиться с невозможной тишиной и эхом того, чего больше нет, только чтобы вспомнить, что её нет. Больше нет. Она ушла, оставив пустую дыру там, где она жила. Ни один кого он встречает, кажется, не знает больше о заклинании, чем он, и он чувствует, как искра надежды, что он сможет исправить свои ошибки дрожит и исчезает. Он изо всех сил пытается постоянным провалам не повлиять на него. Должен быть способ; он просто ещё не нашёл его. А потом он встречает мастера Аида. Другой маг силён, излучает магию так, как даже Ур не могла. В его магии есть что-то тяжёлое, старое и древнее и сильное. Оно окутывает его, как плащ, достаточно сильно, что Грей почти видит это, воздух вокруг него колеблется. Его собственные резервы смехотворно малы, и как бы сильна Ур ни была даже её магия ничто по сравнению с магией этого мага. Если бы у него был здравый смысл, он бы держался подальше. «Опасность», его инстинкты кричат, в тревоге труба, а каждый нерв на пределе. Но Грей никогда не был осторожным, и в любом случае, ему нечего терять. Такой сильный маг должен знать, как отменить Ледяной Гроб. И он знает, и все его надежды и мечты на серебряном блюдечке, но- — Великий Магический мир? — Грей повторяет. Это всё, на что он мог надеяться, и это- это действует ему на нервы, потому что слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мир, где магия может сделать что угодно, даже отменить Ледяной Гроб- какова цена? В чём подвох? — Да. В нём ты сможешь вернуть своего мастера. — Голос мага спокойный. Уверенный. «В нём ты сможешь вернуть своего мастера.» Слова эхом отдаются в его голове, и он повторяет их снова и снова. Он может отменить Ледяной Гроб, вернуть Ур. Может он сможет найти Леона, а потом они смогут быть семьёй снова, всё, что он хотел, но не понимал, что у него есть, пока он не разбился на осколки. Но он не дурак. Это? Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он неуверенно позволяет себе надеяться, но он не особо верит, ещё нет. Но даже если это глупая мечта, Грей всё ещё попытается, потому что этот проблеск надежды лучше, чем ничего. И кроме того, он не думает, что этот маг врёт. Этот маг действительно верит, что Великий Магический Мир будет миром, где возможно что угодно, где магия может достичь полного потенциала. Если он сможет исправить свои ошибки, если Ур сможет жить снова… ему всё равно, если это будет стоить его жизни. Он сделает всё, что потребуется. Он так много должен ей. Так что когда маг представляется, как мастер Аид и говорит «присоединяйся к Сердцу Гримуара», Грей соглашается. Вероятно это ужасная идея, всё, чего Ур никогда бы не хотела. Но мастер Аид предлагает способ вернуть Ур назад, и ради этого? Ради этого Грей сделает что угодно. Сердце Гримуара… другое. Воздушный корабль, кажется, даже больше внутри и неудивительно, что он теряется несколько раз. В воздухе также враждебность, шёпот и бормотание зависти следует за ним. У него не занимает много времени, чтобы заменить недовольство, зависть других тёмных магов в Сердце Гримуара- пехотинцев, он думает, вероятно немного бессердечно. — Почему мастер Аид взял под своё крыло случайного мальчика? — Они шепчутся, следя за ним. — Почему он? Что делает его таким особенным? Грей не может ответить им. Он тоже не уверен, что мастер Аид увидел в нём. Он не знает, что вынудило мастера Аида завербовать его. Были ли это призраки в его глазах или шрамы на душе. Может, это были злость и ненависть, и вина, душившие его. Это не важно. Всё, что важно, мастер Аид увидел в нём потенциал. Всё, что важно, есть способ вернуть Ур к жизни. Всё, что важно, — это то, что сейчас у него есть надежда, что он может всё исправить, переписать свои ошибки. Грей получает метку гильдии над сердцем, цепь и обещание, так что он никогда не забудет, ради чего он это делает. Это раздражает поначалу, когда он видит её, чёрную полосу на груди. Вскоре он привыкает; в конце концов, он видит её часто, с тем, как много раз он умудряется потерять футболку. Ему никогда не удавалось избавиться от привычки раздеваться после её появления между ледяными ваннами Ур и когда она начала учить их ледяному щиту, и сейчас это почти комфорт, напоминание об их тренировках. Последняя связь с ней. Мастер Аид берёт его под своё крыло, и Грей узнаёт, что мастер Аид знает о магии многое; сама библиотека доказательство. Грей уверен: библиотека мастера Аида больше, чем совместные дом, в котором жили он и его родители, и коттедж Ур. Через неделю после того, как он присоединяется, мастер Аид кладёт древнюю книгу перед ним, и начинает учить его магии ледяного убийцы демонов. Он… отличается от Ур, суровый облик и строгие слова. Комплименты редки, хотя когда Грей делает что-то правильно, тихой гордости в глазах мастера Аида достаточно. Хотя после первых двух недель мастер Аид оставляет его работать над магией в одиночку. Чему Грей не удивлён; у мастера Аида вероятно много дел, важнее, чем нянчиться с девятилетним. Кажется почти кощунством учиться другому типу магии, когда у него есть магия созидания, магия созидания, которой его научила Ур. Как будто он не уважает её память. Это забавно, он думает, он научился взаправду ценить ледяное созидание, когда слишком поздно. Но- Он не был неправ тогда, как бы плохо он это ни сформулировал. Ледяное созидание — это не магия, созданная для силы; она красива и универсальна, но в чистой силе её легко превзойти. Ур заставляла это работать из-за её скорости создания и таланта, но Грей не уверен, что его навыков в ледяном созидании будет достаточно. И кроме того, какая-то часть его мстительно довольна, что он учится магии для убийства демонов. По крайней мере, что-то, как Делиора может никогда не случиться снова. Он не может не задаваться вопросом, как обернулись бы события, если бы Ур знала магию ледяного убийцы демонов. Она бы всё равно использовала Ледяной Гроб? (Он уже знает ответ. Слишком поздно, его разум шипит.)

***

Он встречает Уртир совершенно случайно. После месяца с тех пор, как он присоединился к Сердцу Гримуара, он идёт по коридору, голова зарыта в книге, когда врезается в кого-то и падает на пол. — Смотри, куда идёшь, — другой человек огрызается. Грей смотрит на тёмные глаза и волосы и думает: Ур. Вот только нет, девочка моложе, щёки всё ещё круглые от детского жира, и почти на два фута ниже, чем Ур — была. Всё же, схожесть поразительна. Разве у мастера Ур не было дочери? Он клянётся, есть доля секунды, когда в её глазах вспыхивает узнавание, следом что-то очень похожее на ярость, или ненависть, но это пропадает в мгновение ока и он задаётся вопросом, не представил ли это. Она обходит его, хладнокровно отмахивается, будто он даже не достоин её времени, и исчезает в коридоре. В целом, их первая встреча не длится даже тридцать секунд. Их вторая встреча не намного лучше. Или их третья. Сейчас он уверен, что он не представлял ненависть, которую увидел в их первую встречу. По какой-то причине Уртир презирает его пылающей страстью. Он не может представить, что он сделал, чтобы так сильно её обидеть. Он едва видел её в Сердце Гримуара за один месяц, не встречал её большую часть. Чёрт возьми, он даже не знал, что она была первым учеником мастера Аида, его любимым учеником, пока слухи так любезно не сообщили ему. Что он мог сделать? «Может она ревнует», он размышляет. Но в ненависти Уртир есть что-то личное, что-то, что выходит за рамки обычной ревности на него за становление вторым учеником мастера Аида, и он задаётся вопросом. Грей задаётся вопросом, может это связано с Ур. Удивляется воспоминанию Ур, рассказывающей им о дочери, горе в её глазах, когда она рассказала им, что она мертва. Вспоминает одну комнату дома, куда им никогда не позволяли зайти, которую Ур никогда не разрешала им трогать. «Тогда что случилось?» он гадает. Но только в их четвёртую встречу, когда он совершает ошибку, спрашивая об Ур однажды, когда они в библиотеке, и они каким-то образом начинают яростный спор — Уртир обижена и зла, а он достаточно честен, чтобы признать: его собственное ментальное состояние не намного лучше — Уртир срывается и он узнаёт. — Моя мать бросила меня! — Уртир кричит. Она, кажется, не замечает, что по её лицу текут слёзы. — Я ненавижу её! — Мастер Ур любила тебя! — он срывается в ответ. Тише он добавляет. — Она думала, что ты мертва. Знаешь, она плакала, когда думала, что мы не слышали. И она никогда не разрешала нам трогать твою комнату. Уртир не выглядит так, будто верит ему. Она хлопает руками по столу, и он превращается в пыль под её пальцами. Он не уверен, это результат мощи её магической энергии, контроля, ослабевающего под воздействием её расстроенных эмоций, или же магии, которой она пытается научиться. — Ложь! — она кричит. — Она заменила меня тобой и тем другим мальчиком. — В её тоне резкость, что-то заострённое и злое настолько, чтобы пролить кровь. Отчаянная, мучительная боль, как будто всё, что было важно, у неё отобрали. Грей моргает, растерянность нарастает и временно подавляет злость. - … Что ты имеешь в виду? — Не ври. Я видела вас. — Её голос ядовитый, но под поверхностью обида и горе, и предательство. — Скажи мне, — он говорит и, к удивлению, она делает именно это. Он узнаёт всю историю, о её высоком уровне магии, лихорадке, экспериментах. Побег и последующее предательство, когда она увидела его и Леона. — Мне кажется, — он осторожно говорит, — что это вина главы научного отдела. Он соврал, тебе и Ур. Раньше я не врал: мастер Ур правда думала, что ты мертва. — Почему я должна тебе верить? — Верить мне или нет зависит от тебя. Я не могу тебя заставить, — он говорит, хотя надеется, что она поверит, хотя бы потому, что её обида на Ур очень сильна, и, возможно, она сможет отпустить часть этой обиды. Ур мертва и ушла, но он думает, она бы хотела, чтобы он помог её дочери. — Но я говорю правду. Лицо Уртир отрешённое, на её щеках видны высохшие следы слёз. Её кулаки сжаты. - … Оставь меня одну, — она наконец говорит. Он смотрит. — Что? — Просто… уйди. — Она слабеет. Вся борьба, кажется, вытекла из неё, и она выглядит странно маленькой, сидя среди высоких книжных полок. — Мне надо подумать. Что ж, он полагает, он только что изменил её убеждения. Он поднимает свою книгу. — Хорошо. — Затем, задержавшись в дверном проёме, он поворачивается. — Чего бы это ни стоило, мне жаль. Он оставляет её одну в библиотеке, выглядящую потерянной и уязвимой. После этого у них начинается дружеские отношения. Они связаны их связями с Ур, и когда он проходит мимо стен Уртир, он узнаёт, что она кто-то, кого он не возражает узнать поближе. Они сломаны, своими способами, и это… помогает, иметь кого-то, кто понимает. Когда проходит достаточно времени, что он думает, она не сломается, он рассказывает ей о смерти Ур. Он не ожидает её реакции. — Я знаю, — она просто говорит. Он узнаёт, что воздушный корабль Сердца Гримуара был так далеко на севере, только потому что она хотела проверить Ур в последний раз. «Забавно, как это работает.» Ур — связь между ними двумя, и даже после смерти она свела их вместе. Даже если Сердце Гримуара не подобрало бы его, в другом мире, он думает, он бы встретил Уртир раньше или позже. Хотя были бы они врагами или союзниками, он не знает. Взамен Уртир рассказывает ему о её плане, об использовании Великого Магического Мира, чтобы завершить её Петлю Времени, о обращении вспять времени, новом мире, новом прошлом. — Присоединяйся ко мне, — она говорит. — Мы можем вернуться вместе. Мы можем быть семьёй снова. — Почему просто не отменить Ледяной Гроб и жить в настоящем? — он спрашивает. — Мы потеряли слишком много времени. Я хочу вернуться назад, и жить лучше. Жить жизнью, какой она должна быть. Это заманчиво, но Грей не уверен, что он согласен. (Позже, когда его счётчик убийств растёт, а руки запятнаны кровью, он начинает понимать.)

***

Впервые, когда он убивает кого-то, его тошнит. Когда он заканчивает, он прислоняется к ближайшему дереву, бледный, и дрожа и слегка больной. Одна рука тянется, чтобы сжать его цепочку, последний подарок от родителей, и это… успокаивает. Это напоминание, что это всё по причине, ради Великого Магического Мира; когда Уртир активирует завершённые Последние Сроки, он вернёт Ур, и его родителей тоже. «Ничего из этого не будет важно, когда Уртир повернет время вспять» он говорит себе. «Это не важно.» Он цепляется за это, повторяя, как мантру. Это немного помогает. Но вина не уходит, как и кошмары. Он слишком мягкий Уртир сказала ему раньше. Он начинает думать, что она права. Он не такой, как Уртир, которая способна оправдать абсолютно всё во имя Великого Магического Мира. Он не может заставить себя сравнять целые города, как она и Занкроу, и мастер Аид без проблем делают. Она говорит ему, что это не важно, не тогда, когда она обратит время вспять. Он не уверен, что он согласен. Убийство никогда не становится легче, и он знает, что даже если время повернётся вспять, на его руках всегда будет кровь тех, кого он убил. Но это того стоит, если он сможет увидеть Ур живой и снова улыбающейся. (Это должно того стоить.)

***

Со временем он становится очень хорош в контроле над магией ледяного убийцы демонов. Магия непостоянна, капризна так, как его созидание никогда не бывает. Иногда это ощущается, как постоянная борьба, чтобы удержать магию под контролём. Она никогда не ощущается его, не так, как его ледяное созидание. Она больше, как дополнительное оружие, или вероятно демон, которого он должен контролировать. Но она мощная, чистая сила, с которой его созидание не может сравниться. Грей проверяет её против собственной магии льда Уртир, просто чтобы увидеть, и она пробивается через её цветы, будто их там даже нет. Мастер Аид не улыбается, но он одобрительно кивает его прогрессу. Грей ненавидит волну теплоты, гордости в его груди.

***

А потом, 7 июля 777 года раздаётся мощный всплеск магии, настолько сильный, что он временно лишает воздушного корабля маскировки, заставляя его магию на мгновение заколебаться. Спустя месяц мастер Аид призывает его. Хвост Феи собрал несколько интересных фигур, — Мастер Аид говорит. — Кажется, сейчас у них есть убийца драконов. Это может быть связано с магическим всплеском, что случился недавно. — Мастер? — Грей говорит, задаваясь вопросом, куда всё идёт. — Считаю, это разумно присмотреть за светлой гильдией. Какими бы слабыми они ни были, умнее не недооценивать наших врагов. Я хочу, чтобы ты проник в Хвост Феи и докладывал мне всё. Грей моргает. Смотрит. Конечно, он не услышал это правильно. — Вы хотите, чтобы я сделал что? Мастер Аид спокойно смотрит в ответ. — Проник в Хвост Феи, — он повторяет, как будто совершенно нормально для одного из Семи Сородичей присоединиться к светлой гильдии, на кто знает, насколько. Рядом с ним Уртир полностью не может скрыть её веселье. На секунду Грей коротко гадает: почему он? Но кажется, он знает ответ. Занкроу слишком непостоянен, слишком разрушителен и зол. Он хорош в разрушении и чистой мощи и ещё чего-то. Конечно, у него не хватит ни ума, чтобы поддерживать подобный обман, ни тонкости, необходимой для такой работы. Другие либо недостаточно сильны (большинство из гильдии), либо слишком новы, чтобы мастер Аид доверял им. Растироуз присоединился только несколько недель назад, недостаточно времени, чтобы убедиться в его верности. Что оставляет только его и Уртир. Из них двоих Грей уверен, мастер Аид предпочитает Уртир. Она сильнее него, с точки зрения силы, и она была в Сердце Гримуара дольше, личный протеже Аида. Конечно, мастер будет держать её под рукой. Если Великий Магический Мир вернёт Ур, тогда он полон решимости делать всё, что в его силах, чтобы заставить это произойти. Если это значит присматривать за теми, кто могут попытаться остановить их, так тому и быть. — Да, мастер Аид, — он говорит. Проникнуть в Хвост Феи легче, чем он ожидает. Прежде чем он уходит, мастер Аид накладывает иллюзию поверх метки его гильдии, закрепляя на его цепочке. Она скроет и знак убийцы демонов, мастер Аид объясняет. Чтобы иллюзия оставалась на месте, ему придется следить за тем, чтобы не потерять цепочку, особенно учитывая его привычку раздеваться (он даже жалеет, что не поставил свой знак гильдии «Сердце Гримуара» в менее заметном месте). Хвост Феи может и «светлая» гильдия, но Грей уверен, что они все ещё недобро примут шпионов, особенно из такой крупной темной гильдии, как «Сердце Гримуара». Однако настоящая встреча с мастером Хвоста Феи доказывает, что он хотя бы может ослабить свою паранойю. Хвост Феи гостеприимный, и он не может не посчитать это немного глупым. Они не знают, что где-то во времени, кто-то воспользуется этим? Это наивно. Они даже не задаю никаких вопросов о его прошлом, не ищут или вроде того. Он спрашивает о Ледяном Гробе, потому что даже если в данный момент надежда слабая, даже если он знает Великий Магический Мир исправит это, найти альтернативу не навредит. Он не ожидает, что мастер Хвоста Феи знает, как отменить его, но разочарование всё же больно. Ему даже не приходится спрашивать о присоединении к Хвосту Феи — мастер приглашает его, просит его остаться. Это получается так идеально, что ему хочется рассмеяться. Он получает тёмно-синюю метку Хвоста Феи на противоположной стороне груди, так что две его метки бок о бок — не то чтобы Сердца Гримуара видима. — Приятно познакомиться, — красноволосая девочка говорит. — Меня зовут Эрза Скарлет. Добро пожаловать в Хвост Феи. — Я Грей, — он говорит. — Рад быть здесь. — Он улыбается самой яркой улыбкой, какую может изобразить. Если Скарлет замечает, насколько она фальшива, она не говорит. Убийца драконов невыносимый, громкий и деструктивный, и требовательный, и Грей хоть убей, не может понять, почему мастер Аид возможно посчитал его угрозой. Если бы не факт, что он может быть связан с магическим всплеском 7 июля 777, Грей списал бы его со счётов, как другого идиота. Как Занкроу, но слабее. Но он безошибочно связан с этим всплеском; не может быть совпадением, что дракон убийцы драконов пропал в тот же день. Конечно, он может врать, но Грей склонен верить, что он говорит правду. Если только в него не была вживлена лакрима убийцы драконов — что маловероятно, учитывая, насколько юным он должен был быть и насколько малы шансы выжить после такой имплантации, — ему пришлось бы учиться своей магии у настоящего дракона. В отличие от магии убийцы богов или его собственной магии убийцы демонов, магия убийц драконов не что-то, чему можно научиться с книг. (Хотя, как он смог, когда драконов не видели четыреста лет, другой вопрос. Где он и его дракон прятались?) Но боже, он самый раздражающий человек, которого Грей, к несчастью, встречал. Всё в убийце драконов действует ему на нервы, сводя его уже очень маленькое терпение к несуществующему. Так что Грей не очень удивлён, когда они рано или поздно затевают драку. Что удивляет — мастер Хвоста Феи, кажется, совсем не видит никакой проблемы в их избиении друг друга, просто смеётся и говорит «мальчики будут мальчиками». Разве светлые гильдии должны одобрять такое бессмысленное насилие? Впрочем, Хвост Феи не такая, как многие светлые гильдии. Иначе мастер Аид никогда не отправил бы его. Есть что-то в Хвосте Феи, чего мастер Аид опасается, что-то, что заставляет его остановиться и подумать, что они могут быть препятствием, и Грей не может не гадать, что же это. В конце концов, что это он в итоге узнаёт. В любом случае, он благодарен. Это даёт ему повод дать волю, выместить его раздражение. После некоторого времени он даже начинает находить драки весёлыми, и Грей нехотя признаёт, что убийца драконов неплохой боец, при всех его недостатках. Они примерно равны, хотя Грей придерживается слабой магии созидания льда (потому что она слабее, даже если это его любимая магия), и не использует способности убийцы демонов. В конце концов, ему нужно вести себя сдержанно, а показывание древней и потерянной магии не способствует этому. Слишком плохо. Ему очень любопытно, как их драки обернулись бы, если бы он сделал. Не то чтобы Грей не любит Скарлет, но временами она может быть почти такой же страшной, как Уртир. Это заставляет его скучать по Уртир сильнее. Она его куратор, конечно, его контакт с мастером Аидом, и они иногда говорят по лакриме, когда Грей даёт ежемесячные новости, но- это другое, между ними сейчас есть дистанция, и они не говорят так много, как раньше. Он скучает по другу, и Скарлет многими способами напоминает ему её. Он обнаруживает, что первые несколько месяцев после присоединения к Хвосту Феи избегает Скарлет так сильно, как может, без совершения этого очевидным. А потом он находит её плачущей на берегу реки и это, как удар в живот. Он вспоминает Уртир, уязвимую и плачущую после их спора (единственный раз, когда он вообще видел её уязвимой), и почему-то он садится рядом со Скарлет и предлагает молчаливый комфорт. (Что он делает? Он здесь не для того, чтобы заводить друзей- И всё же, он думает, что он и Скарлет Эрза стали друзьями.) В первый раз, когда Хвост Феи вызывается на выговор Магическим Советом, Грею приходится бороться, чтобы скрыть своё удивление на лице. Потому что развалившись на одном из сидений сидит Уртир, и прошли годы, но он узнал бы её где угодно. После он ловит её, отмахиваясь от молчаливого вопроса Эрза и говоря ей «всё нормально, мне просто кое о чём быстро позаботиться.» — Уртир, какого чёрта, ты вторглась в Магический Совет? — он шипит как только они одни, внимательно поддерживая голос тихим. Она поднимает бровь. — Что, это сложно? Их безопасность жалкая. Я уверена, если бы сильный маг захотел, он мог бы просто войти и зарезать каждого из этих придурков. — Это не объясняет, почему ты здесь. Она беспечно пожимает плечами. — Мастер Аид, кажется, думает, что ключ в штабе Магического Совета. Также, они разнюхивали о наших делах недавно, так что он позволил мне… отвлечь их, скажем так. Я взялась за любимый проект. Уртир никогда не делает чего-то наполовину. Если она взялась за любимый проект… -… Я хочу знать? — он спрашивает, опасаясь. — Вероятно нет. — Она улыбается, холодно, спокойно и собрано. Он вздыхает. — Мы буквально разговаривали неделю назад. Ты не могла меня предупредить? Она говорит, забавляясь: — Зачем мне это делать? Проходят годы. Где-то по пути убийца драконов становится «головешкой» и «узкоглазым» и «тупицей». И наконец, он становится просто Нацу. (Грей, возможно, паникует, когда понимает, насколько далеко он впустил Нацу. Они не друзья. Не друзья. Они не могут быть. Он шпион. Он не должен позволять им подобраться так близко. Что они подумают, когда узнают, кто он? Он лжец и убийца, и он боится того, что они увидят, когда узнают правду.) По какой-то причине Уртир подбирает ребёнка. Розоволосая и розовоглазая, Мереди очаровательно милая, хотя её фанатичная преданность Уртир временами немного тревожит. Несмотря на то, через что она прошла, она всё ещё милая и невинная, каким Грей никогда не был, и Грей думает, что Уртир правда заботиться о ней. Маленькая Мереди плавит сердце Уртир, хотя Уртир отрицает это. Он наслаждается, дразня её этим. — Как дела у твоего ребёнка? — он спрашивает, веселье окрашивает его тон. Уртир краснеет. — Она не мой ребёнок, — она возражает. Грей хмыкает. — Конечно. Продолжай говорить себе это.

***

Однажды Нацу возвращается в гильдию со светловолосой девушкой Люси. А потом происходит Колыбельная, и Грей каким-то образом обнаруживает, что втянут в команду с Нацу и Эрзой, и новенькой. Он не уверен, что это хорошо, что он в команде. Достаточно плохо, что он как-то подружился с Нацу и Эрзой. Он не командный игрок. Он не может быть, не когда он предаст их всех. (Иногда он думает, что никогда не должен был отправляться на это задание. Было бы намного проще, если бы он не заботился, но. Что ж. Ему всегда было сложно не привязываться.) А потом Нацу крадёт запрос S-класса, и всё начинает рушиться. Гаруна плох, оставляет его израненным и обнажённым, балансирующим на краю срыва. Увидеть Леона — шок; он горьче и злее, и одержим, такой другой от мальчика, которого Грей знал и это, как видеть отражение себя. В конце концов, разве это не то, что он делает? Они оба так зациклены на Ур и Делиоре, не способны сбежать от своего прошлого. И у него есть сомнения, конечно, и он всегда мог заглушить их раньше, но Гаруна- что ж, Гаруна заставляет его действительно посмотреть, и он думает, «Ур никогда бы этого не хотела». Он останавливается, сомневается. «Я действительно поступаю правильно?» (И ответ нет, он знал это давным-давно, но после Гаруна он не может продолжать врать самому себе. Это неправильно, но он слишком увяз в этом, и он не знает, что делать.) Вот только на срыв нет времени, потому что они возвращаются, чтобы обнаружить, что Фантом Лорд разрушил зал гильдии, так что Грей прячет всё в глубины разума и просто. Запирает. Сосредотачивается на здесь и сейчас, на бое и побеждении Фантом Лорда ради защиты друзей и гильдии. (И только после этого он понимает — каким-то образом Хвост Феи стал его, стал его гильдией так же, как Сердце Гримуара. Осознание ужасает.) — Ты была там, на Гаруна, — он говорит. На другом конце коммуникационной лакримы Уртир хмыкает. — С чего ты взял? Грей хмурится. — Даже не пытайся. Ты была Залти, не так ли? Нацу уже сказал мне- — он понимает свою ошибку слишком поздно. — О, Нацу? — она говорит, и её тон лёгкий, но её улыбка резкая, а глаза сложные. — Осторожнее, не забывай, кому ты предан, Грей. Он сглатывает. Чёрт побери, как он мог быть таким глупым? Он всегда был осторожен, раньше, говоря о своих друзьях из Хвоста Феи в отдалённой манере — Эрза Титания или Скарлет, Нацу убийца драконов, или позже Саламандр. Чего Уртир не знает, она не может использовать против него. И она точно использует его дружбу против него, если узнает, как близко он впустил их в своё сердце. Да, ему нравится Уртир и он считает её другом (старшей сестрой, если он честен), но он также знает, что она первой убьёт его, если подумает, что его верность Великому Магическому Миру, мастеру Аиду, ей, колеблется. Она даже не засомневается. В конце концов, это не будет иметь значение, когда она обратит время вспять. («Разве не так, Уртир?») — Почему ты была там? — Грей спрашивает вместо ответа на её тонко завуалированную угрозу. — Разве не ясно? Мастер Аид хотел, чтобы я попробовала контролировать Делиору. Было бы очень полезно иметь демона в распоряжении Сердца Гримуара. — Понятно. «Ты не сказала мне» он думает и это не должно ощущаться, как предательство. В конце концов, она не должна была рассказывать ему, но всё же- это Делиора, и она знает, что демон значит для него, и она не сказала ему. «Что с нами случилось, Уртир?»

***

Грей чувствует вину. Бедствие, рождённое из его ошибок, следует за ним по пятам — его родители («Беги!» он вспоминает. Кусок арматуры. Отталкивание на несколько шагов. Грохот), шпионаж в Хвосте Феи, Ур— но он не чувствовал этого так остро некоторое время. Райская Башня, прошлое Эрзы, ужасает, а когда она описывает Жерара и, как он изменился, что ж- В конце концов, Уртир знает одержимость и магию превращения. С тошнотой в животе, он понимает, чем был её любимый проект. И- это не его вина, он не знал, но — он не остановил, не смог бы, не остановил бы это, даже если бы Уртир рассказала ему. Он знает себя, знает, как далеко он готов зайти, как далеко он зашёл, ради Сердца Гримуара и Уртир, и шанса отменить Ледяной Гроб. Он пару лет назад, без колебаний пожертвовал бы юным наивным мальчиком и раздавил бы под ногами девичьи мечты, хотя и ненавидел бы это. Но если Эрза умрёт из-за этого, из-за Уртир… что ж. Это не сломает его, но- это подойдёт близко. Башня взрывается, сила выстрела Эфериона отправляет их лодку вдаль, волны качаются вокруг них. Земля, кажется, дрожит под мощью концентрированной магии. Грей смотрит, сердце подскочило к горлу. Эрза всё ещё в башне. Нацу всё ещё там. На одну ужасную, ослепляющую секунду он заморожен, думает «они мертвы, они мертвы, и это моя вина, моя и Уртир-» -но потом момент проходит, а башня всё ещё стоит, и прилив облегчение опьяняет. Он практически падает в лодку. И это ничего не меняет Нацу и Эрза всё ещё в башне, всё ещё сражаются против могущественного, безумного мага- и всё же, это меняет всё одновременно, потому что Нацу и Эрза всё ещё живы. Он слишком привязался, и чувство горя и отрицания, и вины при мысли смерти Нацу и Эрзы — достаточное доказательство.

***

«Что он должен делать?» Он тёмный маг, один из Семёрки Родичей Сердца Гримуара, и всё же- День за днём всё это чувствуется дальше и дальше, от того, кто он, несмотря на то, что это постоянно присутствует. Он никогда не забывает, что он шпион и предатель, но в некоторые дни он просто Грей, маг Хвоста Феи. И он не может не задаться вопросом — каким всё было бы, без всех трудностей и вранья (без всех недомолвок?) Каким все было, если бы Хвост Феи нашел его первым?)

***

Мастер изгоняет Лексуса, и это облегчение и боль одновременно. Облегчение, потому что хотя бы это значит, что он даст отпор, даже против одного из своих, если они будут угрожать или нанесут вред гильдии. Но в то же самое время Грей смотрит, как Лексус исчезает, и гадает, что случится, если, когда Хвост Феи узнает, кто он, что он делал. Гадает, как будет ощущаться их отвержение, что он навлек на себя сам.

***

— Попытайся и защити Нирвану, если сможешь, — Уртир говорит, когда он рассказывает ей о дальнейшей стычке с Шестью Просящими. — Но если не получится, не волнуйся об этом. Дополнительное оружие было бы неплохо, но это не совсем необходимо. — Понял, — он говорит. Но, — что мастер Аид получит из всего этого? Если Сердце Гримуара не собирается вмешиваться? — Не то чтобы ему хочется, чтобы они вмешались, но для них рисковать позволить одному из союза Балам так легко пасть… Уртир смеётся. — О, Грей. Ты же знаешь, что именно. — Она улыбается, мрачно и резко. — Позволь Шестерым Просящим пасть. Все равно, я никогда особо не заботилась о Брейне. — К тому же, нам не нужны такие союзники, если они настолько слабы, чтобы пасть под общей силой магов светлых гильдий. Леон не мертв. Он не мертв. Он не может быть. Грей неистово копает через завалы, но нет ничего, ни следа жизни. Земля дрожит, яркий луч света выстреливает вдали — Нирвана распечатана, какая-то часть его замечает — но он едва обращает внимание. Это Леон, и даже после всех этих лет он всё ещё его брат. Леон не может быть мертв, не сейчас, не потому что он остановился, чтобы помочь в сражении Грея, сражении, с которым он мог легко справиться, если бы только он не скрывал магию ледяного убийцы демонов. Его тайны, его ложь стоили его брату жизни. Что-то тёмное и уродливое поднимается внутри него, сожаление или отчаяние, или ярость, он не знает, и впервые за годы его магия ледяного убийцы демонов вырывается из него, проносясь очищающей волной ледяного разрушения. Чёрные знаки ползут по его коже, дальше, чем он когда-либо позволял. Это все его вина. Леон умер из-за него. Но если бы не Шестеро Просящих, ничего из этого бы не случилось. Сражение бы вообще не произошло, Леону не пришлось бы вмешиваться. «Они заплатят.» Он с лёгкостью отбрасывает ветки, что тянутся к нему, замораживая их щелчком пальцев и не обращая внимания на болезненный вскрик Шерри. Это не убьёт её. Деревья замерзают и рассыпаются на его пути, волна фиолетового льда следует за ним. «Нирвана. Они будут у Нирваны.» Ему кажется, что он слышит голоса Нацу и Люси впереди, но это не важно. Они либо уйдут с его пути, либо он заставит их. Рука хватает его руку. — Грей! — голос зовет, потрясённый и обеспокоенный в равной степени. Грей замирает. Моргает, чтобы сфокусировать своё зрение. И это- — Леон? — он спрашивает, дрожа и не веря. Его брат смотрит на него, в порезах и синяках, но живой. Леон не мёртв. Грей не убивал его. — Грей, — Леон говорит, уставший и вымотанный, но живой. — Что ты делаешь? Что всё это? — Он обводит рукой всё вокруг них: лес сосулек, тёмные отметки, покрывающие более половины его тела, на его демонические фиолетовые глаза. — Ты жив, — Грей выдыхает. И покачивается. Волна облегчения- только это не облегчение, не так ли? Его магия убийцы демонов уходит, как и отметки, но рядом с его магией убийцы демонов ощущается незнакомая тёмная магия. «Нирвана», он понимает, кровь застывает в жилах. Он вспоминает все мысли за прошлые несколько секунд, и- Очень повезло, что Леон пришёл, остановил его. Что он мог сделать, как много ущерба он бы принёс, под влиянием Нирваны? Особенно, когда Нацу и Люси всё ещё впереди. С этой мыслью он отменяет остатки своей магии, неестественно фиолетовый лёд пропадает так же легко, как появился. — Донесение о моей смерти сильно преувеличены, — Леон сухо говорит. — Хотя это было близко. Но гораздо важнее: что это было? Грей устало закрывает глаза. Он не сможет выбраться, не объяснившись. — Магия ледяного убийцы демонов. — Магия ледяного убийцы демонов, — Леон ровно повторяет. — Мм. Я научился ей после- после, — он останавливается. — Тогда, на Гаруне, почему ты не? — «Почему вместо этого попытался использовать Ледяной Гроб?» невысказанный вопрос. — Почему я не использовал её? Если честно, я не знаю. Я не думал на Гаруне. Предполагаю, со всем ты ошарашил меня. И в любом случае, я не использовал её годами, так что особо об этом не думал. — Не говоря уже обо всём аспекте секретности. Уртир была там, и он не сомневается, что она могла бы убить Люси, Нацу и Эрзу, или даже Леона и его группу, если бы это означало сохранение его тайны. — И Леон, пожалуйста, никому не говори. Нет нужды разъяснять, кому «им». Взгляд Леона заостряется. — Хвост Феи не знает? — Нет, — он подтверждает. - … Хорошо. Я сохраню твой секрет и скажу Шерри сделать также. Я не знаю, почему ты не хочешь рассказывать своим согильдийцам, но я верю, что у тебя есть причины. — Спасибо, — Грей говорит, и пытается не показывать своей вины. Ему не удаётся добраться до Нирваны. Нирвана разрушена, и он пытается не показать своё облегчение, когда докладывает об этом Уртир.

***

Кажется, после Эдораса едва проходит немного времени, когда Уртир сообщает ему: — Мы готовы сделать ход. Мы нашли все ключи Зерефа и местоположение самого Зерефа. — Где? — он спрашивает, и чудом его голос не дрожит. Потому что если они нашли все ключи Зерефа, это значит… — Остров Тенрю, — Уртир говорит, и он замирает. Остров Тенрю. Это… это священная земля Хвоста Феи. Место, где будет проводиться экзамен на мага S-класса в этом году. В его животе закручиваются ужас и страх. Время не могло быть хуже. — Мы отзываем тебя, — Уртир продолжает. — Тебе больше не надо быть на твоём посту. Конечно же, как ты выберешь уйти полностью на твоё усмотрение. — Она коварно улыбается ему, приглашая его разделить веселье, которое чувствует только один из них. — Веселись. Лакрима замолкает. Он смотрит на неё в темноте квартиры. Его время вышло. Хвост Феи или Сердце Гримуара. Его друзья или Уртир. Кому он верен? Если он сдастся сейчас — всё, все смерти, кровь на его руках, будут ради ничего. (Он ошибался всё это время? Ур бы никогда не хотела этого, он всегда знал это, но- он совершил ужасные вещи ради Уртир и ради Великого Магического Мира. Он не может ошибаться, потому что тогда всё это сделано ради ничего. Сможет ли он принять это? Сможет ли Уртир принять это?) Он шпион и предатель, вот только он скомпрометирован, потому что он слишком привязался к Хвосту Феи. Но в то же самое время, он не может предать Уртир. Он закрывает глаза. «Что он должен делать?»