In deinem Herzen

Мастер вышел из бара, поддерживая Воланда за талию и стараясь не упасть прямо с драгоценной ношей. Сегодня Воланду захотелось развлечений, и с утра он с завидной настойчивостью начал уговаривать Мастера сходить в бар. Уговаривал он, конечно, по-своему: ласково прижимался к Мастеру, пока тот читал, согревая его бок, отбирал вино, с которым Мастеру легче писалось, чаще обычного целовал его руки и вообще вел себя слишком благосклонно. Мастер весь день косился на него с подозрением, пока наконец ближе к вечеру Воланд не предложил им сходить в какой-то бар, который понравился неразлучной дьявольской парочке Короьев-Бегемот. Их рекомендации Мастер не доверял откровенно, но Воланд слишком завлекательно улыбался ему, держа в руках его ладонь, так что отказывать ему не было никаких сил. И вот, к чему это привело. На дворе глубокая ночь, идти до домика на Арбате далеко, до нехорошей квартиры на Садовой — ещё дальше, а в руках у Мастера развалился тяжёлый и тёплый Воланд. Мастер не то чтобы был против, просто Воланд был на пару сантиметров выше него и на пару килограмм тяжелее, а Мастер никогда не отличался хорошей физической формой. На улице, на контрасте с прокуренным баром, было свежо и почти холодно. Ветер лизал разгоряченную алкоголем кожу. Воланд был горячий, как печка — это было как-то связано с дьявольским огнем, Мастер не сильно вникал. Уже на улице Воланд сам обхватил Мастера за талию и уложил свою голову ему на плечо, утыкаясь носом в шею и согревая кожу дыханием. — Ты выглядишь глупо, — сказал вдруг он. Мастер скосил на него глаза, натыкаясь на совершенно поплывший взгляд, — Я тоже. Он улыбнулся, чуть перекатываясь по плечу Мастера так, чтобы поцеловать его шею. Мастер вздрогнул от этого горячего прикосновения, от чего Воланд тихо засмеялся и повторил поцелуй. — Если бы знал, что дьявол может напиться до такого состояния, отбирал бы бутылку, — проворчал Мастер, поудобнее перехватывая Воланда. — Знаешь, — снова начал Воланд, когда они уже медленно пошли вверх по улице, продвигаясь в сторону Арбата, — Я хочу тебе признаться. Мастер, уже начиная уставать от веса Воланда, который оперся на него всем телом и не собирался сотрудничать, нелюбезно спросил: — В чем? Воланд, будто ничего не замечая, снова поцеловал его в шею. Мастер почувствовал бегущие по спине мурашки. — Мне кое-кто нравится, — сказал Воланд шепотом, опаляя дыханием ухо. — Да? И кто же? — спросил Мастер, не обращая особого внимания на болтовню, стараясь только не уронить его прямо посреди дороги. — Мастер, — мечтательно протянул Воланд. — Что? — откликнулся Мастер, начиная пересчитывать мелькающие перед глазами плитки мостовой. — Мне нравится Мастер, — ласково сказал Воланд и засмеялся, — Я его люблю. Мастер встал, как вкопанный. Воланд споткнулся, неловко повисая на нем. — Повтори, — попросил-потребовал Мастер. Сердце заходилось от волнения. Воланд снова пристроил свою голову на его плече, упираясь подбородком в кость. — Ты мне нравишься, — сказал он неожиданно трезво. Мастер твердой рукой схватил Воланда за предплечье, отрывая от себя. Разноцветные глаза вновь стали острыми, будто никогда и не было в них алкогольного тумана. — Что, скажешь не знал? — спросил Воланд спокойным тоном с каплей насмешки, — Ты очень невнимательный, mein Meister, очень. И погладил щеку Мастера рукой, которая где-то потеряла черную перчатку. — Но я тебе все равно нравлюсь? — спросил Мастер слабо. — Конечно, нравишься, Liebling. Конечно. И Мастер, не в силах больше сдерживаться, поцеловал чужие горячие губы.