"Rôti de langue sale"

...

      - Первое правило этикета моего заведения при работе со мной : я тут главный - значит мои слова закон, не смей мне перечить, знай свое место. Пальцы сжимаются на скулах ,словно в стальных тисках, которые были такими же ледяными как зубцы капкана. Одним незамысловатым движением, на которое слышится болезненный стон, разжимается рот Ламори. Сердце рыжего начинает биться быстрее, заставляя кровь бежать по телу, чтобы сработала программа самосохранения: бей, беги и стой... Жаль, что парень способен воспользоваться, только последней моделью поведения. - Второе правило работы на моей кухне: никогда не отвлекать поваров от работы, даже если у некоторых очень широкий рот... Раскуривая в очередной раз сигарету, серые глаза опасно цепляться за красный тлеющий фильтр. Шеф проводил сигаретой-бабочкой из стороны в сторону, под напряжённый взгляд официанта и после улыбнулся выдыхая дым, сквозь сжатые зубы. Тот был похож на истинного демона, вены на шее того вздулись... В очередной раз парень дернулся, что не понравилось Винсу. Сигарета опасно приблизилась к лицу, остановившись около глаза, буквально в миллиметре от роговицы.... Предупреждая. Ламори оцепенел, тело стало таким напряжённым, словно он статуя состоящая из камня. - Третье правило работы с гостями : Никогда не флиртовать с гостями. Как ты вообще мог сказать ей такие грязные вещи, своим ебучим мямлящим ртом? Его хватают за язык, тянут на себя будто бы хотят вырвать изо рта. Официант стонет от боли, но не шевелится, так как тепло которое находится около глаза не даёт надежды на спасение. Рыжеволосый пытается, что-то сказать, но выходят мычания, слюна начинает медленно накапливаться во рту. К его счастью сигарета уходит от его глаза и медленно останавливается, нависает над высунутом языком. Неприятный серый песок осыпался на язык: горький, тягучий и удушающий вкус заставляет его поморщится. - Ну, что чувствуешь Роди? Как на вкус? Горько, да? Да. Кроме лимонов я ещё люблю сигареты, они скрашивают дико жгучее ощющение, болью в горле от табака. Ты ненавидишь сигареты, но может ты их не распробовал, пока работал ртом с той швалью. Резкая боль застаёт его в расплох, будто бы в язык воткнули сотню раскаленных иголок, в каждый вкусовой сосочек на языке. Троекратное умножение жгучей боли со вкусом жженой крови и запахом металла, безжалостно ударяющее в собственные ноздри жертвы, что вызывает протест внутри желудка в виде желание вывести из себя омерзение, боль и желчь. Так как с самого утра он так и не успел ничем перекусить, кроме дешёвого чая. - Ну. Как. Как оно на вкус, Роди? Горько? Терпко и вязко. Больно? Больно, да. Мне тоже. Было. Слезы непонимания и страданий скатываются со столь красивого точеного лица. Текут по щекам рисуя блестящие дорожки, очерчивая впалые щеки и острые скулы, рассыпь темных веснушек на красном лице и ярко серые глаза, блестящие от слез. Тяжёлое дыхание через раз и чертов гул его сердца, слышимый даже на улице. Все это вызывает табун мурашек и прилив крови к безжизненно белому лицу Винса. Он наслаждается каждым еле уловим моментом, изменения на его лице. Кипит кровь, сварачиваеться живот в тугой узел, образовывается слюна, желание греховное близко к чревоугодию, он хочет насытиться этим. И все это из-за него. Из-за Роди, все с ним сейчас происходит, такой широкий спектр эмоций. Они раскрываются букетом, пускай язык не чувствует, но все его остальные рецепторы на пределе, а может даже уже за этой мыслемой чертой. Никаких женщин. Одна скука. Манон была той ещё сукой, он лучше Манон. У него нет такого длинного языка как у той девки, он не изменял своему человеку. Никогда. Даже когда она предлагала. Нет. Мерзость. Женщины такие лицемерные и слепые. Не говоря о из теле, сплошное разочарование и мясная дырка. Мерзость от этого хочется блевать. Роди скулил словно пёс, каждый новый ожог, наслаивался новой волной жгучей болью, от вкуса крови, застрявшего у него в лёгких дым осел в бронхах и разлился по телу вместе с тяжёлым табаком Винсента. Слюна, смешанная с кровью, вытекала изо рта, она давно уже вытекла за бортики рта. Сколько бы он не вырывался, ни мычал от боли, даже пытаясь что-то сказать, его лишь одаривали новой порцией страдания. Винсент чувствовал как Роди больно сжимал его бедра своими руками, он был уверен, что уже завтра синяки нальются болезненной синевой. Но он проигнорирует этот момент, ровно так же как и Роди завтра ему ничего не скажет, насчёт сегодняшнего дня. Не скажет об ужасной работе - не сможет. Не уйдет отсюда - ведь верит, что Манон жива. Не посмотрит в глаза, ведь сделает вид, что не увидел его вставший член. - Ну, что Роди? Скажешь что-нибудь ещё? Например мне? Скажи извини. Извинись за свое поведение, за свой грязный язык. Ты - виновен в этой ситуации. Понимаешь? Орудие пыток уходит от объекта страдания. Взлетает вверх и подниматься к тонким губам, фильтр почти погас, однако Винс не терял веру в то, что сможет раскурить её. К его сожалению это не вышло, поэтому он с досадой выбросил окурок под ноги. Он молчал, не сдвигаясь не на миллиметр, смотрел и ждал, желал услышать его. Как только тиски в виде руки исчезли со рта Роди, он шумно взвыл, нервно сглатывая влагу, которая мерзко стекала по подбородку. Он закрывает рот от стыда, прикрывает его своей рукой, стараясь спрятаться не только от взгляда мудака, но и от собственного чувства стыда и позора. И это он? Ломари, который сидит позорно прижатый к мусорке и униженный своим Шефом. И это он должен быть тем самым защитником и героем для Манон. Осознание этого бьет сильнее . Предательские слезы текут по щекам, рот жжёт, каждая мышца внутри дёргается в конвульсиях пережитого. - Извинись, ты виновен. Боль физическая незначительная, тебе ещё повезло. Плечо больно продавливают туфлями, ещё чуть и кость под давлением сломается. Тяжело сдержав вскрик он пытается изречь из себя слова спасения: - Ж...еал....лм...ль.... Долго невнятно с заглатыванием крови и зажевыванием собственного чувства гордости, он произносит это. Он предпочтет прожечь взглядом сырой бетон внизу, чем унижаться ещё больше. Он не хочет больше смотреть тому в лицо. Давление с плеча сходит, так же и уходит удушающий жар тела. Слышатся удаляющиеся шаги и прежде, чем услышится скрежет дверей Винс бросает следующее. - Завтра не опаздывай и возьми зонт, обещают ливень. Спокойной ночи. Парень остался сидеть все ещё смотря вниз и сталкиваясь с одной из самых неприятных открытий и разочарований в самом себе в первую очередь. Его возбуждение безмерно заметно... Бугор в штанах, расширенные зрачки и сладкий узел в желудке, боже какая мерзость... А хуже всего, что это видел Винсент... И, что он теперь из тех самых психов с журналов? Как там, мазохист?! Но есть один хороший проблеск, Манон этого не видела, Манон этого не услышит, а главное она дала ему шанс. Но оставаться здесь это сидеть на измене, не только себе, но и ей. Он поднимается и не поднимая упавшего мусора идёт на выход. Он больше сюда не вернётся. Велосипед ждёт хозяина послушно словно его пёс, садится и едет дальше, пока начинается дождь. Кажется ливень начнется раньше. Концовка 6 - .Потерянный в дожде.