Раздражающий Которого Хочется Защищать

У Накахары был свой секрет, о котором никто не предполагал. Каждый раз когда он волновался, был зол или его переполняли какие-либо эмоции он возвращался к одному только делу… Он всегда был в такие моменты в одиночестве, он не хотел, чтобы кто-то знал. Чуя не хотел слышать эти истерики. Он знал, что на самом деле людям на него плевать. Вот, сейчас, ему опять ужасно… Поэтому Чуя берёт в руки лезвие. Красивое, заточенное. Он вытягивает руку, заворачивает рукав. И кладёт её, опираясь локтем на край раковины, смотрит на вену, на запястье. Перехватывает лезвие удобнее, и набрав в грудь побольше воздуха проводит первую полосу. В глазах чёрная вспышка, и чувство эйфории уже заполняет всё тело. Это его наркотик. Кровь начинает сочиться из свежей раны. Красная… Ему нравится. Разум уже туманный, и он делает ещё один разрез. Руку начинает жечь, но он не замечает этого, не замечает, так же как и слёзы льющиеся по щекам. Горячие, и такие солёные. Они капали вниз, всё никак заканчиваясь. Рыжеволосый перестал считать количество порезов. Интересно, что бы подумал этот чёртов Дазай, если бы увидел Чую в таком слабом состоянии? Начал бы издеваться? Или помог бы? Он выговорил матерное слово. Почему Осаму опять всплыл в этом затуманенном сознании? Ненависть к себе и этому придурку заставила провести ещё пару глубоких линий на запястье. Боль уже заполнила всю руку, и не планировала останавливаться. Как вдруг, дверь ванной комнаты скрипнула, и вошёл тот, кого Накахара не хотел бы видеть уж совсем. Дазай Осаму. Какого чёрта, этот детектив зашёл именно сейчас? Чуя быстро спрятал лезвие, и прижал руку к себе, пытаясь скрыть порезы. Это было глупо по двум причинам. Первая — Дазай и так уже увидел. Вторая — по раковине, в слив, стекала кровь. Осаму охнул, совсем не ожидая такого от своего бывшего напарника. Он и подумать не мог. За пару шагов, детектив оказался рядом, и схватил лезвие из руки мафиози. Накахара начал дрожать, а слёзы всё так и текли по его щекам. Быстро откинув лезвие подальше, чтобы Чуя себе не мог навредить ещё больше, Дазай распрямил руку рыжеволосого. Его глаза огорчённо смотрели на многочисленные порезы. Вздох. Да, они может и ненавидят друг-друга, да они может и пытались убить друг-друга сотни раз… Но, Осаму заботило состояние Чуи. Он не хотел чтобы тот страдал так же, как страдает он. Дазай уже пытался завязать с привычкой превращать тело в мясо. А вот Накахаре стоило бы поработать над этим. Осаму вспомнил каждый свой порез, каждый свой шрам. Прикрыв глаза, и вздохнув, он всё в той же нервной тишине взглянул на такое раздражающее лицо… Которое в этот раз не раздражало, а вызывало сожаление. Глаза опухшие от слёз, мокрые дорожки по щекам, губы, который искусаны почти до крови, дрожат… Рыжие волосы спутались, а в глазах блеск от рыданий. — Чуя… — выдохнул брюнет — Какого чёрта ты здесь… У-уйди, и забудь — дрожащим голосом обиженно воскликнул парень — Не уйду. — чётко, дав понять что его решение не изменится, сказал Дазай — Где у тебя здесь есть аптечка? — Т-там… — указав не поврежденной рукой, ответил рыжеволосый, приняв что не в состоянии заставить его уйти. Осаму встал, и принёс сумку с разными медикаментами. Бинты, перекись водорода, таблетки от головы, микстура от кашля лежали не пойми как, смешанные. Дазай извлёк оттуда перекись водорода, обезболивающее, вату и бинты. С начало он дал Чуе таблетку от боли. Накахару сильно смущала такая забота по отношению к нему, особенно от его заклятого врага, который раньше был его напарником, которого он всё равно ненавидит. Дазай опрокинул бутылочку на вату, промакивая её в средстве. Потом глубоко вздохнул, и произнес «Будет больно. Очень» на что Чуя смог только кивнуть, и сжать челюсти. Он не хочет подавать слабины перед этим идиотом, поэтому он не хотел издавать какие-либо звуки боли. Но как только вата дотронулась до ран, он зашипел, почувствовав как в глазах потемнело. Осаму остановился на пару секунд, и продолжил. Чуе хотелось кричать, хотелось задушить Дазая, разорвать что-то… Было слишком уж больно. Но он лишь стиснул зубы, напрягая каждую мышцу. Иногда шипел, если слишком жгло. Кроме этого, была тишина. Брюнет думал, о том, как хотелось бы сказать рыжеволосому, что всё в порядке. Что не надо калечить себя… Вздох. Он наконец закончил обрабатывать раны, но они продолжали дико щипать. Он посмотрел на зажмуренные глаза мафиози, которые медленно расслаблялись. Всё-таки, Чуя был привыкшим к боли. Работа вынуждала. Но Осаму наклонился, и нежно подул на порезы. Накахара ошеломлел от такого слишком уж доброго поведения детектива. И так же он удивился от своего быстрого сердцебиения. Потом Дазай достал бинты. Аккуратно натягивал их, следя за лицом рыжеволосого, который прикрывал глаза каждый раз, когда бинт соприкасался с ранами. — Ты мне расскажешь что случилось? — нарушив тишину спросил брюнет — Я… Не думаю — тихо, всё ещё дрожа ответил мафиози. Осаму вздохнул от такого ответа, но принял. Не мог же он заставлять. Последний раз завернув бинт, он наконец доделал последние движения руками. И Чуя смог посмотреть на свою руку, полностью забинтованную. Похожую на руки Дазая. Он даже не заметил когда слёзы остановились. Он, решившись, начал разговор сам. — Я думал ты бы начал издеваться, когда увидел мою слабость… — Я бы не посмел — задетый такой мыслью произнес брюнет — Почему ты не ушёл?.. — грустно произнёс рыжий — Я не мог. Как же я мог бросить тебя? — Не задумавшись сказал Дазай, и пожалел. Чёрт, враги себя так не ведут. — Разве… Разве я важен тебе? — сам вырвался вопрос, из-за которого Осаму впал в ступор. Он не знал… — Да… Наверное, да. Даже если ты раздражающий мелкий идиот, ты мне важен. Даже если мы находимся в противоположенных организациях. —… Даже несмотря на то, что я ненавижу тебя? — Да, я тебя тоже… — со смешком ответил брюнет — Но я тебе важен? — не понимая сказал он — Да — коротко ответил Дазай — То есть, ты меня ненавидишь, но одновременно я тебе важен? — уточнил неуверенно парень — Так точно — усмехнувшись сказал он — Приятно знать, что у нас хоть что-то общее… — случайно выговорил Чуя — Я тебе тоже важен, Чу? — удивлённо спросил Осаму. Сокращение его имени, возмутило Чую — Д-да… Вроде… НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК, СКУМБРИЯ — выпалил он, опять разозлившись — Ох! Вот это тот вспыльчивый коротышка которого я знаю! А не потухший огонь! — улыбнулся Дазай — ДА Я ТЕБЯ… ДА… ЗАТКНИСЬ!!! — фыркнув Накахара отвернулся, задрав нос. — Не двигай слишком много раненой рукой… — опять взволнованным тоном сказал Дазай. Чуя ничего не ответил, но уложил руку удобнее. Мафиози клонило в сон, а детектив так и сидел вместе с ним. У Чуи не было сил встать и дойти до спальни, поэтому они сидели прям на плитке ванной комнаты. Но как только рыжий провалился в объятия Морфея, Дазай выждал немного, и донес его на руках до кровати. Он посмотрел на раздражающего его человека, что хотелось накрыть и обнять. Спрятать от внешнего мира, забрать только себе. Человека, которого хотелось убить и любить одновременно. Он вздохнул и лег рядом, но не близко. Дазай устал, и уходить к себе ему было лень… Он даже забыл свою цель визита, как только увидел что дверь не то что не заперта, а открыта на распашку, а из ванны доносились всхлипы. Даже если они сейчас соперничают, он всё ещё его бывший напарник. Он всё ещё помнит его в 16… То как они ругались каждый божий день… Интересно, как давно Чуя начал заниматься повреждением своего же тела? Думая об этом, детектив заснул. Проснулся же он, от какого-то движения рядом с ним. Он увидел сонного Накахару, что присел и протирал глаза. Он определённо был смущён обнаружить себя и Дазая в одной кровати. Дурашка… — Ты куда? — сквозь сон спросил Осаму — Я… Не знаю — обратно ложась в кровать сказал Чуя — Никуда — Прости, что так заснул в твоем доме. Это не входило в мои планы. — хихикнув сообщил брюнет — Я не ожидал такой дерзости — проворчал в обычной манере рыжеволосый — ненавижу тебя… — Я тоже — нежно улыбнувшись сказал Дазай — А я… Могу лечь… Поближе? — боясь абсурдности вопроса, полушепотом произнёс Чуя — Что? — не ожидая отреагировал детектив — Ладно, это был тупой вопр-… — он не договорил, его прервали — Конечно, я не против В этот раз, остолбенел уже Накахара. Но он сделал это, пока разрешают, и лёг настолько близко, насколько ему позволила совесть… Они оба думают такие похожие вещи перед тем как заснуть: Я ненавижу то, как ты мне нравишься. Да… За это я тебя и ненавижу. За то, насколько ты мне нужен