Нет, нет важнее тебя!..

Такой шум Боря слышал последний раз, когда ему было лет тринадцать, когда родители страшно ругались. Зачем Ваня так кричит. Зачем он так бесится. Зачем? В голове пульсирует. Хочется зарыться в одеяла, под подушки. Да хоть куда угодно. Лишь бы не слышать как Кислов орет. Не хочет слушать это все. Сейчас бы забыться, закурить сигарету, и нажраться как последняя сволочь. Карие глаза просто светятся. В них читаются маты, ненависть, злость. Ему так хочется чтобы это все оказалось сном. Кошмаром. И вот сейчас он проснется.. Да, да, почти!.. Но тщетно. Это жестокая реальность, которая бьет по голове. Ну как она могла с этим ментом? Как?! Ване сейчас искренне хотелось прижаться к матери, и начать расспрашивать как так вышло? Ну вот почему этот мужик, которого он ненавидит. Константин Анатольевич – следователь, участковый, что не редко ловит Кису на наркотиках, чуть ли не по три раза на месяц. А самое комичное из этой анкетки, является то что он по совместительству отец лучшего друга. – Я ебал эти ваши предрассудки! – орет, уже хриплым голосом. Больно, очень больно, на душе. Кажется что сердце разрывается. Трескается. А с него льется кровь, что катастрофически не останавливается – Блять.. Ну как она могла с ним? Он бьет стенку кулаком. После рука болезненно рябит. На костяшках просвечивает кровь. Она же стекала чуть с кулака. – Ну и что ты мне предлагаешь сделать? Это их дело. – кратко отвечает на злость друга.Он и вправду считает что лезть не нужно. Они же взрослые люди. Но Боря был сам не в восторге. Отец родной, матери изменил. А ему нужно молчать. Хенкин закусывает нервно губу. Внутри так паршиво. Стереть бы это все из памяти. А Кислова это больше бесит. Друг не на его стороне.Не видит границ. Не хочет вообще рядом видеть Константина с матерью. С чего они вообще решили что не его дело? – О, посмотрите проснулся? – саркастично вопрошает брюнет оглядывая того с головы – А тебе че, совсем похеру? Лишь бы бате родному приятно было? Издевается. Ликует. И по-прежнему бесится. Хенку же так хочется спросить, " Чего ж ты как кот облезлый в злости трясешься? " Голубоглазый заводится не меньше. К горлу предательски подступает сухость. Зрачки становятся меньше чем были. А Ваня это замечает. По телу Кисы пробегаются муражки. Кусает язык. Знает что спиздел только что, но оставливаться не собирается. Чего ради? А светловолосый встает. Подходит ближе. Желваки играют возле скул. Рука прижимает кудрявую голову к шершавой стенке, что давно оскублилась. Как бы чуть ударив друга об нее, держит за шею. Сжимает слегка ту, впивается длинными пальцами. Чувствует как кудрявый сглатывает. –Кислый, ты мне скажи, ты че такой ебик? – была бы смешна эта фраза, если бы не ситуация. Боря скалится. Если бы только он мог показать как умеет показывать характер. – Тебе вот прям совсем заняться нечем? А Кислов молчит. Дыхание его дрожит. Дует губы, злиться. В Хенк думает, что он всегда такой. Эмоциональный, злой. Он отпускает Ваню, чуть впечатывая его голову в стенку. Голова кипит, жар подступает ко лбу. Что то внутри будто поднимается к груди. Захотелось кричать. Боря отходит от друга. Хватает табуретку, что уже от своей старости чуть ли не сыпается на опилки. Предмет летит в стенку, и точно. Ломается. – Ты блять совсем одурел?! –хрипит от криков Хенк. Ему кажется что все кружиться. Он думает о том что он не должен себя так вести. Не так как обычно. – Сука, ты думаешь что тебе все можно? Во взгляд голубоглазого попадается кресло. Что есть сил он пинает. В ноге болезненно отдает. Внутри горит. Его будто ошпарило. А Ваня смотрит на друга. Глаза круглые как монетки. Не узнает парня, совсем. Но видит в нем себя. Пальцы дрожат в страхе. Но почему? Никогда никого не боялся, а тут Борю. Его от этой мысли мутит. Хенкин садится на диван, выдыхая, кладет руки на лицо. Сам чувствует жар на лбу. Парень будто задыхается. Он закидывают голову назад, и чуть спокойнее добавляет. – Думаешь распсихуешься, побьешь кого нибудь в моменте, и все? Все забудут? – поднимает голову на брюнета и смотрит проникая как бы в сознание – Да нихуя. Я то, Ванечка все помню. Каждый удар, за ничего. – "Ванечка" что режит слух, было добавлено из сарказма. Боря сейчас чувствует что стало так легко. Будто бы сняли с души какой то огромный груз, который давил много лет. Почему то Ване кажется что это он. Просто в другом теле. Ему впервые так страшно. Киса чувствует странное ощущение, смесь удовольствия и неприязни. – Не знал что ты такой злопамятный – Отвечает со смешком он, оглядывая парня, и подлевая масла в огонь. Гримаса запуганного ребенка, спадает так же быстро как и появилась. Но ответ не заставляет его долго ждать. Хенк возвращается на прежнее место. Двумя руками он держит шею. Чувствует кадык что слегка выперал. Глаза загорелись другой краской. Голубой оттенок будто темнеет и тухнет. Светловолосый поджимает губы. – Клоун ебанный. Ты бы знал как я устал от тебя. Ты мне уже за горло вышел. –сжимая шею он почему-то не контролирует силу. Ему бы так хотелось заткнуть Кислова. В первые. Это пугает самого Борю. Последняя фраза как то царапает Ваню. Как устал? Почему? Так же быстро захотелось чтобы Боря успокоил. Сказал что пошутил. Что Киса не так его понял. Непроизвольно брюнет хватает за голову Хенкина, что со злостью смотрит на кудрявого. Мягкие губы касаются чужих. Оба медлят. Но второй решается продолжить поцелуй. Тот становится чуть мокрым. Хенк же не упускает возможность так же душить "друга". Кареглазый кашлеет в губы парню. Не отпуская его он продолжает целовать, но жилистые руки опускаются на мужскую талию. Ваня мычит, улыбается, когда руки парня попадают под кофту обдавая холодом. Боря опускает голову чуть ниже. Приятный язык проходится по бледной коже Кисы. Второй блаженно продолжает мычать и закидывает голову ближе к стене. Закусывает губы. Голубоглазый оставляет засосы. Злость его не уходит, поэтому не жалеет. Кислов терпит. Он искал утешение, ждал этого. Он его нашел. . . . Тихое утро. Такое приятно, что прям в ушах звенит. Оно могло бы быть таким, если бы не началось от женских криков из другой комнаты. Мать опять кричит на Оксану за бардак. А Боря раскрывает глаза. Ему бы сейчас тишины, покоя, и солнца из окна. А не этого всего. Он снова закрывает глаза, пытаясь провалиться по прежнему в сон. Хватает подушку и закрывает лицо. – Да блять.. – выдыхает Хенк психуя. Хочеться выйти и сказать чтобы все заткнулись. Но суббота, она и есть суббота. Уборка, бытовуха. Было жалко сестру, ведь именно первый выходной, это день ада, и наслаждения от этого мало. А это значит что нужно пораньше выйти из дома, и провести оставшийся день где нибудь с ребятами. С Ваней.. Голубоглазый выходит из комнаты, поправляя широкую футболку, что практически висела на нем. Босиком он проходит на кухню где готовилось что то ароматное. Голыми пятками он чувствует холод бетонного пола. Всю картину вкусного завтрака, разбавляет отец, что скрестив руки на груди наблюдал за идущем сыном. – Доброе утро. – здаровается старший оглядывая парня. Глаза его почему то смотрели с призрением. Хотя так должен был смотреть Боря. А Константину видимо даже не стыдно. Серьезно? Хенкин младший молчит, игнорируя приветствие. Он проходит к столешнице, на которой грелся электронный чайник. Также он чувствует тяжелый взгляд отца, что по видимому ждет ответа. Но он не собирается говорить с ним. Натурально тошнило от него. Парень не думал об этом никогда, что будет противно от собственного отца. Нет, он по прежнему, хоть и с трудом уважал его, мнение поменялось. – Борька, что молчишь? – по прежнему смотрит на голубоглазого, что делал себе чай. Младший оборачивается на отца с неким удивлением от заданного вопроса. Он и вправду опешил. – А я еще и разговаривать должен с тобой после вчерашнего? – снова поворачивается и кидает сахар в стакан, что нагрелся от напитка изнутри. – Извините меня пожалуйста, задумался..Доброе утро батюшка! – с сарказмом,"весело" отвечает тот. Боря зло сжимает ручку стакана, ему кажется что вместе с рукой, все сворачивается внутри в мятый ком. Он и не удивится если отец не рассказал матери. Да это и так понятно, если все как обычно дома. Константин играет желваками. Настроение у обоих отвратное. А желание общаться впринципе, соответствует и настроению. – Ну ка резвернись. – приказывает сыну старший. На это Боря конечно разворачивается. Взгляд отца будто прожигал. – ты как со мной разговариваешь? – нотки агрессии присутствует в голосе его. А у младшего ощущение что отец сейчас лопнет. Боря сударажно смеется держась за переносицу. После закрывает широкими ладонями лицо, дергаясь в смехе. Нет Хенку действительно смешно. Как он должен был вообще смотреть на него после того как увидел что он изменяет с матерью друга. А каком блять, общении речь идет?? – Ты серьезно? – уберает ладони, продолжает улыбаться, пытаясь разглядеть что то в чужих глазах. – Нет, ты скажи, для тебя вообще нечего не произошло? Все так и должно быть? – В душе ему хочется чтобы он не знал об этом. Пускай бы отец изменял, но он об этом не узнал. Было бы не так хуево. Было жалко собственную мать, что каждый день после работы, бегала рядом с ним. Готовила завтрак, обед и ужин. И искренне любила.. Боря в этом уверен. И честно говоря он замечал за отцом холод, он будто бы обходил жену стороной. Константин пару минут молчит.Хенкин младший видит что он сам теряется в ответе. Не знает что и сказать, сын правильно рассуждает. Светловолосый мычит глядя на старшего, ставит кружку в раковину. Снова смотрит на отца, что впилился в стол. На лице читалось " ты прав, но что сделано, не переделать". Вид был грустный, а парню нисколько не было его жалко. На лице голубоглазого, так и висела глупая улыбка. Она держалась на устах, и как бы защищая парня. – Я тоже думаю, что не должно. – отрезает тот и выпрямляется отправлясь в свое убежище – комнату. Уходя он чувствует взгляд старшего на спине. Такой тяжелый. Прорезающий плоть, оставляя за собой шрамы. –Боря.– окликает Константин сына. А голос будто тому тяжело сдерживать эмоции. Точно. Хенк об этом знает. Уверен что ему очень тяжело. На зов отца он останавливается, не разворачиваясь, слушает того. – Чтобы с Кисловым тебя не видел. – на это парень закатывает глаза. Сколько можно об этом предупреждать? Ведь сколько бы не было этих угроз, Боря всегда продолжает видиться с Ваней. Он выслушав шагает в комнату в желании побыстрее свалить из квартиры. Почему не из "дома"? Потому что сложно это место назвать домом. По дороге в комнату, парень задумывается. А если он узнает что он с Ваней. Что они не просто друзья?.. От этих мыслей становится не по себе . . . Боря заходит в старенькое помещеньеце. Останавливается на выходе, кажется что тут все такое родное. Лет пять они точно тут уже тусавались, они точно каждый по немногу привыкли. Оглядывает его вздыхая. Закусывает губу проходит дальше. На старом, дряхлом диване лежала знакомая физиономия. Киса. Лохматый, расстрепанный, в помятых вещах. И лежал он достаточно в необычной позе. Ноги на спинке, и чуть ли не на полу туловище. Даже интересно как, и каким образом. На эту картину маслом, Боря улыбается во все тридцать два. Возможно Кислов в очередной раз забыл ключи от дома, а мать не там, остался на базе. О, или же он просто накидался, поэтому ленивая задница улеглась где поудобней. Хотя есть еще вариант, два в одном. Пьяный поперся домой, ключей как и матери не наблюдается, и он остался здесь. Хенкин складывает пухлые губы в трубочку, дует в лицо кареглазого. На это Ваня дергается приоткрывая глаза. Тут же он потягивается, словно трех месячный кот, крихтя. Тянется рукой, за головой Бори. Тут же сразу втягивает в поцелуй. Приятный, влажный и сладкий словно кусок рафината. – Доброе утро – здаровается с кудрявым парень, вглядываясь в чужие глаза. Но самому конечно утром это назвать сложно. Пол первого дня, интересное утро. В ответ слышется короткое "доброе". С болезненными стонами Киса встает, хрустя тельцем, что было прямо как и сам его хозяин, помятое. Все таки неудобная поза получилась у него. Все затекло, застыв в одном положении наверняка. Ваня подходит к Боре, тут же прижимая его к себе. Чувствует приятное дыхание возле собственной шеи. Целует светлый лоб, приподнимая золотые кудри. А Хенку так хорошо как не было никогда ни с кем. Наступает легкая эйфория. Хочеться чтобы Ваня никогда его не отпускал, был с ним рядом. Голубые глаза поднимается на лицо Кисы что будто бы сейчас замурчит от наслаждения. – Ты как тут снова начевать остался? – вопрошает он глядя на брюнета. –А.. Да я понятия не имею. Помню только что меня Ритка привезла. Хенк мычит в чужую кофту. Уткнувшись он вдыхает приятный аромат кофе и табака. Он наверное очень давно запомнил этот запах. Боря привык сильно к этому. Хотелось бы почаще ощущать его у себя на носу, да и впринципе рядом с собой. Карие глаза брюнета глядят в окно. На мгновение он смотрит в окно и будто видит знакомое лицо, со светлыми волосами – Локон. Ваня смаргивает, в попытке понять показалось ли ему. Но выдыхает, так как не замечает парня после. Стало слегка не по себе. Ладонь кладется на волосы Бори. Прижимает голову к себе. Будто боится потерять его. А пальцы чуть дрожали. – Вань, все хорошо?.. Вопрос резко выводит из мыслей. Темные глаза смотрят в противоположные. – Да, да. Все в порядке..– уверяет Кислов целуя в то же место на лбу парня. Он нервно сглатывает. Именно сейчас он понимает что их могут увидеть. Становилось тошно от этой мысли. . . . Хенкин заходит в квартиру. На удивление в ней холоднее чем раньше. Видимо отопление, родные выключили. Жарко.. Боря проходит на кухню в желание выпить хотя бы глоток горячего напитка - чай. Руки чуть подрагивают от дикого холода. Хенк думает, что жара всегда привлекала его больше чем холод. Закусывает губу, и проходит в кухню. Его как бы накрывает дежавю. Отец снова здесь. Ждал что ли?.. Вот только, он стоит лицом в окно. Будто тресется. Видно что злой. Что Боря уже натворил? Может сестра, что то сделала? Мать? На работе сообщили что либо? Младший нервно сглатывает. Подходит ближе,садится за стол. Сверлит отца в спину. –Была у меня о тебе такая мысль.. – начинает Константин поворачиваясь. По прежнему трясется как на ветру. – Накаркал. – осуждающе глядит на светловолосого. Сын не понимая смотрит на старшего. В голове столько мыслей. И не как не может понять, что случилось. Внутри же что то настораживает, а страх тянет назад. Хотелось верить что все в порядке. Отец шутит.. – Чего? – спрашивает Хенкин младший хмурится. Пальцы вжимаются в деревянный стул царапая. Не приятный звук пробегается по кончикам ушей. – Я.. Я не очень поним.. Его перебивает широкая рука, что ударила по столу. Голубоглазый дергается. Обычно отец психует редко, и не так ярко как сейчас. Глаза опускаются в испуге в пол. – Как ты блять мог?! Да еще и с этим Кисловым? – кричит Константин надрывая горло. Голос басистый, он сам уверен что потом будет какминимум дней пять хрепеть. По позвонкам поочередно, пробегается ток. Зрачки в голубых глазах темнеют. Осознание бьет по голове молотком. Кажется что камень кинули на грудь. Ощущение, что он начинает задыхаться. Боря поднимает погрусневшие глаза. Видит что старший орет, да так что слюна летит во все стороны. Но все это так приглушенно, уши как будто заложило. В глазах тоже мутнеет. Единственное что парень слышит, это то что его называют пидором. Что не так отец его растил. Что Ваня так повлиял на него. Наконец из раздумий выводит приказ старшего. – Значит так.. –начинает тот поджимая губы к себе. – Сейчас идешь к нему, скажешь чтобы валил. И к тебе больше не подходил. У тебя аналогичная ситуация. – Приказывает он. Угрожает. – Или же ищи другую работу, должность,опору, называй как хочешь. И никакой помощи от меня даже не жди.. Хенк подрывается со стула. Парень бежит из квартиры. Сейчас хочет Ваню увидеть. Хочется с ним все решить. Знает что отпускать болезненно будет. Да и вовсе не хочет. Поэтому задыхаясь он сейчас бежит по темной улице. . . . Забегая в здание, голубыми глазами он сразу ищет Кису. Второй по привычке сидит на диване задумавшись глядя в обшарпанную. стенку. – Ваня! – дыхание сбивчивое. Подходит к Кислову, сразу садясь рядом. – Ты сейчас слушай. Подумай над всем этим, а потом мы с тобой придумаем что делать.. Кудрявый хмурится поглупому улыбаясь. Глазки блестят. Такой радостный, прям как щенок. Боря смахивает хрустальную слезу с глаз. Не хочет чтобы брюнет видел слабости. После начинает пересказывать всю проблему. * Спустя минут десять, улыбка с лица Кисы спадает. Он закусывает губу. Голова сейчас будто треснет. В глазах мутня такая, что доводила его до тошноты. Он не решается нечего сказать. Длинные пальцы дрожат. Хенкин подходит ближе к Ване, притягивая за шею. Оба трясутся как зайцы. Также страшно. Боря смотрит в чужие, карие глаза. Хотелось утонуть и забыть нахер все что произошло. –Если я соглашусь на уговор отца, и пойду по его стопам, я предам тебя..– голос дергается. Слезы просто текут с покросневших щек. Шмыгая, Боря продолжает – Если я начну встречаться с тобой, то потеряю уважение отца, и разружу свое будущее. Внутри все колотит, отдавая колким ощущением в груди. Мужские пальцы кладутся на светлое лицо парня, стараясь вытереть хрустали. – Это очень важно для меня. – Важнее чем я? – резко вопрошает Кислов, жмясь к Хенкину. Руки с напором цепляются за кожу, болью отдавая. Голубоглазый боится. Будто бы прямо сейчас Ваня исчезнет . – Нет! Нет нечего важнее тебя.. – влажное лицо прижимается к чужому лбу. Выцеловывает, держа за плечи – Важнее тебя нет.. . . . Прошло столько времени, а Боря помнит это все как вчера. Вот только сейчас он целует Ваню, что касается его мокрых от слез щек. Помнит что смотрел в карие глаза что ели как держали собственные слезы. Боря конечно же не оставил Ваню, да и уверен что тот бы не отстал от него после этого. В то же время он соврал отцу, стыдно не было. Было страшно. Когда Боря закончил обучение, пошел на работу, Константин нашел их целующихся за углом отделения. Но злость была уже не та что раньше. Отец окинул их призренным взглядом, но сам понимал что Боря уже не мальчик, не школьник которого можно было шантажировать. А они до сих пор счастливы как никогда вместе.