Струны души

Нил и Мэри долго бежали. Долго прятались. В их побеге не было места для любви, для жизни. Была лишь одна цель — выжить. Не важно, какой ценой. Не важно где, как и при каких обстоятельствах. Тогда они просто существовали. Нельзя было быть собой, нельзя было задерживаться на одном месте слишком долго, ведь появлялся риск, что их поймают. А главный запрет для Нила — ни в коем случае не влюбляться, не привязываться. Нельзя целоваться, оказывать знаки внимания каким-то девочкам. «Нил, из-за твоих чувств мы умрём!» — кричала Мэри каждый раз, когда взгляд Нила задерживался на ком-то больше положенного. Джостен в такие моменты плотно стискивал губы и считал до десяти на английском. Нил знал, что на криках Мэри никогда не останавливалась, она всегда применяла телесные наказания. И они всегда были разными: таскание за волосы, пощёчины, удары по рёбрам, пинки. «Сучонок! Я тут спасаю твою жизнь, а ты что делаешь?!» — злобно шипела женщина, пока наносила удары ладонью по щеке. Раз, два, три — тонкая слеза скатывается, образуя мокрую дорожку. Джостен не решается поднять глаза на свою мать, ведь он уже знает, какой взгляд его встретит: холодный, который пробирает до костей. Иногда Нилу казалось, что в глазах Мэри нет места для любви. Нет места для жизни. В её карих глазах была лишь ненависть, усталость. Нил никогда не понимал, почему он унаследовал глаза своего конченного отца? Эти чёртовы кудрявые рыжие волосы… всё напоминало о нём. Джостен боялся своей тени, ведь та была слишком сильно похожа на тень Натана. А Натан и был тенью. Куда бы Нил с Мэри ни убегали, он их преследовал по пятам. Всегда был в шаге от них, дышал им в спину и улыбался своей маниакальной улыбкой. После смерти Мэри ничего не изменилось. Только надежда на спасение угасла так же, как угасала сигарета в руках. Медленно и безвозвратно. Нил никогда не забудет тот запах. Никогда не забудет тот яркий огонь, что озарял почти всё во круге. Никогда не забудет последние слова своей — уже мёртвой — матери: «Выживи». Только Джостен не знает, сможет ли он выполнить эту просьбу? А просьба ли это была? Может, это был приказ? Теперь Нил не узнает. Не раскапывать же ему своеобразную могилу Мэри, так ведь? Теперь Нил должен идти дальше в одиночку. Он должен выжить, а чтобы выжить, нужно нигде не светиться, не влюбляться, не привязываться и жить всю свою жизнь в страхе. План не сложный, Джостен будет его придерживаться и не умрёт.

***

Нил проебался. Нигде не светиться? Пф-ф-ф, вступить в самую отстойную команду по экси — вот, что ему нужно! Вступить к «Лисам», которые никогда не побеждали, которые спорят дольше, чем держат клюшку в руках. А ещё ему нужно встретиться со своим прошлым. Кевин шикарно подходит под эту кандидатуру. Дэй почти не изменился с их последней встречи, разве что на скуле появилась тату с двойкой. Ах да, взгляд стал куда более взрослым, суровым. Больше нет детской наивности, что была несколько лет назад. Удивительно, но Кевин его не узнал. Хотя чему тут удивляться? Джостен менял свою внешность с момента, когда Мэри выдернула его из постели и потащила в машину, сказав, что они теперь в бегах. У Нила теперь не рыжие волосы, а тёмно-каштановые, глаза не голубые, а карие. Да и шрамов стало больше. Но это мелочи. Поживите с отцом-мясником, который к тому же психопат, или с такой матерью. Нил ещё держится, а любой другой на его месте свихнулся бы. Так, что там дальше? Жить всю жизнь в страхе? Да Нил и тут преуспел! Он выполнил этот пункт на все сто процентов. Когда его голова касалась подушки, все его страхи выползали и своими чёрными сетями накидывались на него. Джостен уже не помнит, когда спал нормально. Наверное… никогда?

***

Рико мёртв. Он умер прямо на глазах Нила. Джостен видел, как Рико перестал дышать, как его тело упало замертво. Ужасное и одновременно прекрасное зрелище. Он свободен. Не до конца, но теперь он хотя бы может вкусить жизни. Хотя бы перестать следовать своим двум правилам: не влюбляться, не привязываться. Аарон Миньярд — язвительный, саркастичный мудак. Или точно такой же травмированный парень. Нил остерегался его не потому, что боялся, а потому, что чувствовал, что они похожи. У Аарона травма связана с Тильдой — язык не поворачивается назвать её «мамой». Отца он не знал. У Нила травма была от своей матери и отца. Но всё-таки было отличие между Аароном и Нилом. Причины их матерей, почему они так с ними поступали. Мэри била Нила только ради того, чтобы тот бежал, жил хоть какой-то жизнью. Тильда же била за просто так. Аарон прошёл слишком громко по лестнице? Тильда уже в бешенстве кидается в него первым, что попадётся под руку. Да, несладко было обоим.

***

После той легендарной победы над «Воронами» прошёл целый год. И целый год, как Нил может дышать полной грудью, не боясь, что ему перекроют воздух в любую секунду. Нил тренируется и днём, и ночью, учится, пытается строить отношения… с Аароном. С тем самым Аароном, которого он не переносил на дух год назад. Но сейчас что-то поменялось. Сейчас Миньярд стал куда более терпимым. А может, вредность Аарона никуда не делась, а Нил просто привык? Просто полюбил это? Да, сначала было трудно — да и сейчас тоже, чего греха таить. Аарон вдруг стал помогать Джостену, стал меньше его оскорблять, меньше плеваться язвительными комментариями, как оружием. Стал намного чаще оказываться рядом, когда это было необходимо. Стал более понимающим, что ли? Джостена это пугало. Пугало поведение Миньярда, и пугали свои чувства, свои мысли. Во сне приходила Мэри и гневно кричала, топала ногами, и приказывала, чтобы Нил следовал правилам. Не влюбляться, не привязываться. В один из таких моментов Нил проснулся посреди ночи. Была кромешная темнота. Джостен проводит пальцами по щеке и понимает, что плакал во сне. Чтобы успокоиться, Джостен идёт на кухню, где встречает Аарона. Тот сидит и что-то пьёт. Смотрит в одну точку и даже не замечает, что в кухне кто-то появляется. Джостен подходит к раковине и моет какую-то кружку. Позже подходит к чайнику, который был ещё горячим, и наливает кипяток. Берёт со стола упаковку чёрного чая и достаёт один пакетик. Миньярд ставит кружку на стол и откидывается на спинку стула, внимательно следя за действиями Нила. — Кошмар? — поддельно скучающе спрашивает Аарон. Джостен кивает головой: — Да, снова приснилась Мэри. — Ну и какую чепуху она тебе говорила на этот раз? Несколько недель назад Джостен рассказал Аарону про свои сны с участием Мэри, не вдаваясь в подробности. — Говорила, что мне нельзя ни в кого влюбляться и привязываться. В общем, то, что я и так знаю, — выдыхает Нил и делает глоток чая. Напиток разливается теплом. Миньярд хмыкает. — Ты же понимаешь, что ты уже к нам всем привязался? Ты в «Лисах» больше года, Нил. Ты проебал это «правило», — Аарон показывает воздушные кавычки, — давно. Джостен, отпусти её. Ты сам себя загоняешь в очередной пиздец. Нил внимательно слушает чужие слова и понимает, что Аарон прав. Джостен не смог бы сейчас уйти из «Лисов», потому что привязался. Привязался к каждому. К Мэтту, который самый первый принял его радушно. К Рене, которая всеми силами пытается отвязаться от своего прошлого и жить с чистого листа. К Никки, который похож на весёлый комок счастья. К Эллисон, которая показала всю свою силу духа, пытаясь жить дальше, без Сэта. Даже к говнюку Эндрю, который просто Эндрю. К Дэн, которая ведёт себя с ним всегда мило, но может дать ласковый подзатыльник. И, конечно же, к тупому засранцу, к Аарону. Кажется, к нему он привязался больше всех. — Ты меня слышишь? — Миньярд зовёт Нила уже несколько секунд. — Да-да, я здесь, — приходит в себя Нил и улыбается Миньярду. — Ты прав, Аарон. Пошли на хуй такие сны. «Я всё равно проебался по всем правилам», — невысказанная фраза остаётся висеть в воздухе. Но, кажется, Аарон понимает, что хотел сказать Нил, и именно поэтому встаёт и походит к Джостену. Миньярд поднимается на носочки и дотрагивается своими губами до губ Нила. Простое прикосновение, невинность в чистом виде. Но столько эмоций спрятано в таком жесте… — Я тоже, Нил, — выдыхает Аарон в чужое лицо. Джостен утягивает Миньярда в новый поцелуй.