Сяо Ту называет Джуна младшим. Не, даже не так. Она обычно говорит: «Я его старшая сестра», — выпучивает и без того большие глаза и надувает губы, видимо, чтобы выглядеть страшнее и опаснее. Вэнь Джун же учится на год старше и в следующем году выпустится из университета. Парень выше на три головы, шире в плечах и с лёгкостью может перенести девушку. Тело, не характер и поведение.
Как-то так с детства повелось, что он позволяет ей вести и быть главной. «Я тебя защищу, братец!» — эту фразу он слышит чаще, чем что-либо другое. И позволяет защищать. От того, что ни на грамм не боится. Она до сих пор заслоняет парня собой от местной шпаны, даже не ведая, каким взглядом в этот момент за её спиной Вэнь смотрит на хулиганов, и всецело присуждает победу над убегающими себе и своим навыкам тхэквондо, которые, к слову, применяет исключительно к Джуну. Он позволяет.
Летние каникулы позволили вернуться в родительский дом, хотя жизнь в общежитии университета в трёхстах километрах от родного города не утомляет. Ребята в комнате подобрались что надо, Джун, обычно молчаливый и угрюмый, им об этом, конечно же, не скажет. Всё равно дома можно расслабиться от учёбы и спешки. Первые дни Сяо Ту отсыпалась, потом гуляла с друзьями (которые не Джун), помогала родителям. Вэню кажется, что в университете, где они учатся на совершенно разных специальностях и живут в разных корпусах общаги, они видятся чаще, чем в родном городе, живя буквально через проулок.
Джун от нечего делать (и потому что скучает, но об этом тс-с-с) заходит в дом подруги, здоровается с родителями девушки, для него — Крёстными, и мнётся у входа.
— Чего, дорогой?
Крёстная, мама Сяо Ту, бросает дела на кухне и спешит к почти родному сыну, которого, временами кажется, любит больше дочери. Парень неуклюже указывает рукой в сторону девичьей комнаты.
— Я книгу забыл… там…
— Забирай-забирай. Сяо Ту ушла на…
Щебетание Крёстной Джун уже не слышит, прикрывает за собой дверь и почему-то выдыхает. А следом вдыхает знакомый, до покалывания в животе приятный аромат: здесь и лёгкие духи подруги (что-то сладкое, ваниль? Парень в этом не силён), и запах открытых, оставленных недоеденными на столе снеков, что постоянно жуёт девушка, и что-то ещё, что в соединении даёт неповторимый вкус — вкус Сяо Ту. Парень ощущает его у себя на языке и гулко сглатывает.
Книга, он пришёл за книгой.
На прикроватной тумбочке как раз лежит несколько томов, Джун их раньше не видел и решает посмотреть.
«Гордость и предубеждение».
«Война и мир».
«Математика в современном мире».
Настолько неожиданно увидеть классику и книгу (не учебник) по математике в комнате девушки, которая в школе перебивалась с последнего на предпоследнее места в рейтинге, а в престижный университет поступила только благодаря случаю и на специальность, сильно далёкую от математики… Джун подвисает с одной книгой в руках. Оглядывается — точно ли зашёл в комнату к Сяо Ту, а не к Крёстным или вообще в другую квартиру. И трясёт головой, когда перед глазами чётко видятся кровать с розовым, небрежно накинутым покрывалом, две огромные подушки с розовыми в цветочек наволочками, ряд мягких игрушек у изголовья и всё та же «Гордость и предубеждение» в руке.
Вэнь потрясённо оседает на кровать и тут же вынимает из-под себя спрятанный в складке покрывала смятый пакетик сухариков. Закрытый, но уже точно непригодный для еды. Хорошо хоть, не лопнул под весом и всё содержимое не разлетелось по округе.
И всё же, классика и математика. Джун по очереди осматривает три книги, читает обороты, разглядывает обложки. Ну, нет, не могла Сяо Ту всё это время притворяться, он знал её с сопливого детства, последнее место в рейтинге не самого умного класса не подделаешь. Сколько раз он пытался ей что-то объяснить, помогал с домашкой, искал необычные способы подачи школьной программы — без толку. Предпоследнее место стало наивысшей точкой её возможностей.
Из гостиной слышится голос Крёстной:
— Джун-Джун, пообедаешь с нами?
Парень встаёт с места и кричит:
— Нет, я дома, мама тоже готовит.
Кладёт на место английский роман и тянется к «Математике». Никакой книги он тут не забывал, но раз сказал, придётся что-то взять для вида, а наука точных чисел ему всегда была интересна.
После обеда Вэнь закрывается в своей комнате, всё-таки берёт книгу в руки и заваливается в постель почитать.
«Математика в современном мире».
Кому-то даже звучит скучно, Джуну же всегда нравились точные науки и компьютеры. В надежде узнать для себя что-то новое, он раскрывает книгу на первой странице и принимается к делу.
«Джун всегда хотел стать айдолом, с детства долго и упорно к этому шёл. Причиной стало даже не то, что родители ещё в возрасте двух лет привели его на кастинг к фильму, который он прошёл и получил свою первую роль. Причина…»
Вэнь ворочается на постели, подминая одеяло, совершенно не понимая, каким боком к математике относятся айдолы. Может, это художественная книга, через жизнь героев описывающая важность получения знаний? Может, его книжный тёзка бросит своё гиблое дело плясать на сцене и петь попсовые песенки и неожиданно для всех станет профессором? Учёным? Ла-а-адно, посмотрим.
Через час одеяло окончательно оборачивается вокруг парня от его частых ворочаний. Ближе к середине книги айдол из известной корейской группы (о которой даже Джун что-то слышал от вечно влюбляющейся в знаменитостей школьной подруги Сяо Ту) даже не собирался бросать шоу-бизнес и заниматься наукой. Автор, имя которого парень не нашёл на обложке, повествует о трудных буднях исполнителей и особенно — о трудностях любви. Книжный тёзка влюбился в поклонницу, но не может быть с ней: контракт, работа, отсутствие свободного времени — все дела. Молодые люди, презирая все запреты, встречаются тайно и говорят друг другу странные вещи:
«— Я весь твой, — томно шепчет Джун, опаляя горячим дыханием девичьи нежные уста.
— Я твоя. Только твоя. Навсегда, — вторит девушка, подаваясь вперёд, навстречу столь желанным губам любимого.
Их губы встречаются в жарком поцелуе…»
Настоящий Джун громко прокашливается, как будто в комнате есть кто-то ещё, а он читал вслух. Они целовались. В смысле, с Сяо Ту. Это было приятно, да, ну, там, волнительно. Но… все эти эпитеты… немного… смущают.
Они встречаются уже год, до этого с пелёнок находились буквально всегда рядом. Родители Джуна знают, кто ему нравится. Да что там! Они прямо умоляли привести в дом в качестве невестки именно Сяо Ту и никого больше. Парень и сам не против.
Тем более, когда девушка ответила взаимностью. В своей уникальной манере, долго сопротивляясь и буквально пытаясь улизнуть: то ли не признавала свои чувства, то ли боялась. Только до сих пор от неё не было слышно ни разу «ты мне тоже нравишься».
Между ними отсутствует романтика в обычном её понимании. Друзья с обеих сторон только закатывают глаза и регулярно переспрашивают: «А вы точно пара? Ведёте себя, как чужаки». Джун и Сяо Ту даже пытались сделать что-то романтичное. Обоих чуть не стошнило. Со временем они стали более открытыми друг с другом, стали говорить и обсуждать. Поэтому было решено оставить всё как есть. Обоим нравятся они такие, какими были всегда.
Или — очень возможно — Джун чего-то не знал.
«Джун медленно снимал одежду со своей избранницы. Она томно выдыхала ему в рот, ещё больше распаляя желание и страсть между ними».
Не знал не вообще, а конкретно о Сяо Ту.
«Её тихий стон, ответ на его ласки, окончательно сорвал тормоза, Джун не мог остановиться, не мог перестать целовать и ласкать свою девушку. Между их распалёнными телами блуждали молнии, электрические импульсы касались кожи, проходили по венам, заставляли сердца сильнее перегонять кровь по сосудам. Воздуха катастрофически не хватало».
Джун воровато глядит на дверь. Он её запер? И тут же выдыхает панику: он — совершеннолетний, в своей личной комнате. И вообще, диски с интимным содержанием подруга нашла под его кроватью ещё лет так пять назад. Шантажировала потом ими, конечно.
«Она дрожала в его руках, такая нуждающаяся и беззащитная. Красивая. Джун внимательно взглянул в глаза своей избранницы:
— Ты… я могу остановиться, — прошептал он.
— Нет! Нет, не надо. Я хочу тебя! — выпалила девушка и намного тише добавила: — Пожалуйста».
В видео на упомянутых дисках всё выглядело… как-то иначе. Джун ёрзает задницей, ероша уже простынь.
«Он вошёл в неё нежно, медленно с-».
Джун закрывает книгу с громким хлопком и отбрасывает в сторону. По виску течёт капелька пота, под футболкой жарко, в штанах — пламя.
Подождите.
Сяо Ту читала
это.
Краем футболки парень вытирает лоб, делает вдох и медленный выдох. Подбирает книгу и оглядывает со всех сторон. Под личиной классического романа скрывается эротический фанфик про реально существующего человека, айдола известной группы.
Подождите.
Сяо Ту читала это, потому что фанфик про того самого айдола? Она на него запала? Поэтому она проводит всё своё время где угодно и с кем угодно, только не со своим парнем.
Она хочет расстаться?
Догадка больно бьёт поддых. Дыхание, которое и так сбилось от интимного содержания истории, снова сбоит. Книга в раздражении летит на пол, с гулом ударяется о пол. Парень злобно заворачивается в одеяло и долго сопит в подушку.
࣪𓏲ּ ᥫ᭡ ₊ ⊹ ˑ 𓂃
Сяо Ту слабо стучит в дверь. Они стали стучать при входе в комнаты друг друга только после того, как начали встречаться. До этого никакого смущения, стеснения — ничего. Никто не отвечает, и девушка проворачивает ручку, заходит. Уже стемнело, пока она нагулялась, пока вернулась домой, поужинала. Она соскучилась по своему парню. Даже платье надела, чтобы красивой пойти к нему и уже провести время вдвоём. Крёстных, родителей Вэня, нет дома.
Джун сидит на кровати спиной ко входу и читает книгу, но стоит услышать, как кто-то входит, разворачивается и со счастливой улыбкой подбегает к подруге.
— Я так скучал! — шепчет он и несдержанно целует.
Разница в габаритах позволяет парню легко вжать подругу в стену, нависнуть, опалить жаром своего тела. Скромные ладони проходятся по её скулам, гладят по щекам, опускаются на шею.
— Я тоже скучала, — отвечает шёпотом Сяо Ту.
— Ты такая красивая!
Джун отстраняется и оглядывает свою девушку, платье непривычно для её образа, она обычно носит спортивные штаны и безразмерные кофты. Парень не прячет счастливую улыбку: принарядилась для него. Красивая.
Сяо Ту ловит этот взгляд, закусывает губу и сверкает своими невероятными большими глазами. Хватается обеими ладонями за подол платья и играючи, волнами приподнимает его, потом снова опускает и снова поднимает выше, оголяет лодыжки, коленки и лишь на мгновение показывает бёдра. Смеётся, когда видит, как её парень залипает, не в силах ни пошевелиться, ни отвести взгляд. Она хватает его за руку и ведёт к кровати.
— Ты у меня такой скромный, я не могу, — хихикает она. — Знаешь, мы уже давно встречаемся, а знакомы и того дольше.
Парень заторможено кивает.
— Хочу кое-что попробовать… — её голос приобретает интонации, которых Джун не слышал никогда. — Ну, знаешь… попробовать кое-что вместе.
Девичьи брови изгибаются вопросительно и в то же время соблазнительно. Сама она соблазнительна, присаживается на кровать, подбирает под себя ноги, как будто поправляет платье, а сама оголяет бёдра. Двигается плавно. И смотрит этим взглядом.
Ждёт ответа, но Джун жутко тормозит.
— У тебя родителей нет дома, они внизу играют с соседями, это надолго.
И наклоняется ближе, шепчет почти в самые губы:
— До глубокой ночи мы тут одни.
Сяо Ту пересаживается парню на колени, обхватывает руками шею и ищет ответ на дне его потемневших зрачков.
— Ну, же, Джун, не будь таким. Я знаю, что ты смотрел те диски, которые я нашла у тебя под кроватью. Разве тебе не хочется попробовать то, что там было?
Девушка склоняет голову и закусывает губу.
— Попробовать со мной.
— Я… — неуверенно начинает Джун.
Он хочет пересадить девушку на постель и встать, Сяо Ту хочет перебить его поцелуем. Возня обоих укладывает на кровать, поверх уже смятых одеяла и простыни, Джун нависает сверху, глядя, как подруга победно улыбается.
— Я хочу быть твоей.
Её не останавливает больше ничего. Сама тянется за поцелуем, выгибается в спине, чтобы быть ближе, чтобы ощутить жар мужского тела, о котором так мечтала; чтобы передать запал своего тела, показать, насколько сильно хочет. Девичьи ладони скользят по мужским плечам, рукам. Сяо Ту обхватывает одну руку парня, отрывает её от постели и заставляет следовать за собой: проводит раскрытой мужской ладонью по своей шее, опускается на грудь, накрывает сверху своей ладонью и сжимает, чтобы он наконец-то почувствовал, взял дело в свои руки.
Джуну это срывает тормоза. Нет, он не неотёсанный чурбан, который боится девушек и близости с ними. Да, он мечтал о прикосновениях, о горячих поцелуях, мечтал услышать стоны и наконец-то ощутить полное единение. Лямки платья скользят вниз, оголяют плечи, а рука помогает, оттягивает ворот платья ещё ниже, открывает прекрасный вид, на который парень глядит зачарованно: молодая девичья грудь вздымается высоко от сбитого дыхания. Ждать нет сил, Джун жадно припадает губами к груди и слышит первый несдержанный стон.
Голова кружится от переизбытка ощущений, многие из которых первые. Неповторимые, невероятно яркие, что можно ослепнуть. Кажется, ещё немного, и сойдёт с ума. Их обнажённые тела соединяются. Он входит в девушку нежно, медленно с-…
— Джун! Джун! — раздаётся внезапное, настолько громкое, что ошеломляет.
Сяо Ту отталкивает парня, смотрит куда-то на дверь и сама направляется туда, не переставая повторять разносимое эхом «Джун! Джун!». В проёме двери стоит молодой высокий парень в ярком, похожем на сценический, наряде, с идеальной, выбеленной кожей, уложенными в модную причёску волосами, с лёгким макияжем. Гость тянет руки к девушке, крепко обнимает её, когда та с разбега врезается в его грудь, и буквально уводит за собой. Лишь уже почти скрывшись из виду, Сяо Ту оборачивается и тихо говорит:
— Прости, друг, я выбрала моего оппочку!
Джуна с невероятной силой давит в матрас, на котором он лежит на животе. Что-то прыгнуло на него сверху и сейчас возится на его спине.
— Вставай! — кричит это что-то. — Ужин готов!
Джун скулит.
— Ты, кстати, что-то стонал во сне, когда я зашла. Так мило…
Что-то с голосом живой настоящей Сяо Ту уносится из комнаты и уже щебечет в гостиной. Вэнь с трудом отрывает голову от подушки, на которой остаётся след от слюны. До мозга доходят все импульсы, и парень снова скулит от тяжести внизу живота и полного осознания, что же произошло. Сяо Ту не приходила к нему в комнату в полной темноте в красивом платье, не усаживала их на кровать, не говорила все эти слова.
Господи, как теперь забыть
такую Сяо Ту?
Парень встаёт с постели, пальцами одной ноги задевая книгу, что несколько часов пролежала на полу. Джун подхватывает её и крутит в руке. Эти фанфики про корейцев до добра не доведут… разве только до… эротических снов.
Может, поэтому девочки их читают?
࣪≽ܫ≼
