Рыцарь и ле... лейтенант

— Лейтенант Леннер! Палуба 112/В, инвентаризация припасов. — Что… инвентаризация? Да это даже не мой сектор! — Не нравится приказ, лейтенант? Воздух в комнате вот-вот заискрит от озона, а двое офицеров продолжают смотреть друг другу в глаза. Как ни странно, старший из них отводит взгляд первым и говорит, невесело ухмыляясь: — Рыцари. Они там, — его палец показывает вверх. — Хотят отлизать парочку металичесих задниц, потому и запросили целого офицера для такой рутинной задачи. — Ну конечно, — лейтенант Леннер вздыхает. — Так точно. Простите, я преступила черту, сэр. — Будете наказаны по всей строгости. Дальше… Как только брифинг заканчивается, лейтенант Леннер поправляет шарф на голове и убирает выбившийся край под форменную фуражку, потом щелкает пальцами, и сервочереп планирует вниз, зависая над ее плечом. Палуба 112/В встречает ее непривычной тишиной: ни болтовни чернорабочих, ни сдавленных стонов устаревших сервиторов, и даже гигантские шестерни огромного механизма корабля сегодня вращаются тише обычного. Половина люменов не горит, потому Леннер замечает их не сразу. Колоссы, укутанные в тенях, такие высокие, что приходится задрать голову, чтобы взглянуть им в лицо; невероятная мощь, ждущая момента, чтобы проснуться. Дрожь охватывает все ее тело: после трех десятилетий в Навис Империалис, Изабелла Леннер потеряла способность испытывать трепет, но вид Имперских Рыцарей возвращает ей это чувство. Теперь ясно, почему сюда направили человека ее ранга. Нет, ее старший офицер ошибается, лизание задниц тут ни при чем: даже просто находиться здесь, у ног этих исполинов — огромная честь. Леннер поднимает руку, собираясь позвать к себе сервочереп... и тут же ее опускает. Задание может подождать еще пару минут, а шанс увидеть такую реликвию так редок, что она не может устоять и подходит ближе Чудо Его, воплощенное в пластали и адамантии. Леннер чувствует себя такой маленькой, такой беспомощной, такой невероятно бессмысленной, стоя под ногами этого гиганта... что ее вдруг охватывает злость. И чтобы вернуть себе право на существование, она делает первое, что приходит в голову: протягивает руку, чтобы коснуться холодного металла... ...и почувствовать движение. Все случается одновременно: Рыцарь оживает, его цепной меч взмывает вверх, наполняя воздух гудением — и разум Леннер нащупывает присутствие другого, пилота, и бросается к нему. — Стой! — командует она, и гигантский цепной меч зависает над ее головой. — Я не враг! Она постепенно ослабляет свою хватку на разуме пилота, готовясь в любой момент снова захватить контроль... но, похоже, опасность миновала. Медленно они отступают друг от друга, но чтобы сравняться с одним шагом машины, женщина делает не менее дюжины. Когда они замирают, Леннер говорит: — Прошу прощения. Я не хотела никого оскорбить. Не думала, что здесь кто-то есть. — Я тоже, — доносится сверху, как только открывается крышка люка на хребте машины. Леннер наблюдает за мужской фигурой, ловко скользящей вниз по конечностям Рыцаря — о, Император, ты в своей бесконечной мудрости сделал всех пилотов из одного теста, и этому тоже нужно выпендриваться! — Ваше имя, офицер! — требует он, оказавшись на земле. Леннер не уверена, что он превосходит ее по рангу, но она определенно перешла черту, когда прикоснулась к его машине и к его разуму, поэтому она отвечает: — Лейтенант Леннер, сэр. — Я спросил ваше имя, лейтенант. Леннер щурится, разглядывая пилота. Высокий, симпатичный и... да, очень молодой. Интендант флота, возможно, понятия не имеет об обычаях Имперских Рыцарей, но что-то — может быть, жизненный опыт, а может быть, колдовское проклятие в ее крови — подсказывает Леннер, что она не единственная, кто здесь вышел за границы дозволенного. — Вы не назвали своего, пилот?.. — Хейнрикс. Так вот, если вы хотели прикоснуться к Имперскому Рыцарю, сперва… — Что вы здесь делаете, пилот? — перебивает его Леннер, тоном, натренированным на сотнях чернорабочих. — Во время варп-прыжка все пассажиры должны оставаться на отведенных для этого палубах. — Как пилот Имперского Рыцаря, я… — ...обязан соблюдать правила корабля, пока вы находитесь на его борту. Нарушение правил – серьезное дело. Я обязана написать об этом в рапорте. Ваша фамилия, пилот! Или у вас ее нет? Последние слова бьют его наотмашь, словно пощечина: зрачки расширяются, губы искривляются в муке. Он смотрит на Леннер так напряженно, что кажется, будто сейчас он закричит, но когда его губы шевелятся, голос звучит мягко, хоть и хрипло: — Я встречал тебя раньше? «Нет», собирается ответить она, когда слышит собственный голос: — Твой правый глаз не того цвета. Она резко возвращается к нормальности и только тогда понимает, насколько все было неправильно. Едва заметное изменение гравитации, рябь в воздухе, неслышные звуки... такое замечаешь только когда оно проходит. — Что это было? Молодой пилот недоуменно моргает, его глаза.. почему Леннер вдруг заговорила о его глазах? Ладно, уже не важно. — Просто варп-аномалия, — говорит она, и тут до нее доходит. — Ваш первый прыжок, пилот? — Нет. Он врет. Скорее всего наслушался историй о варп-переходах, испугался и нашел убежище в знакомом пространстве кабины своего Рыцаря. В конце концов, он еще мальчишка. Пожалуй, ей не стоит быть мелочной. — Так и быть, — говорит лейтенант Леннер. — Я не стану допытываться, кто вы, и втягивать вас в неприятности, если вы сейчас же покинете трюм. Возвращайтесь к своим людям, пилот... Стоило бы здесь и остановиться, но ее будто что-то заставляет добавить: — ...Хейнрикс, — и его имя ощущается странно знакомым. Он улыбается, широко и нахально — пилотская порода! — а затем внезапно кланяется ей. — Благодарю за вашу милость, Изабелла. И лишь когда тяжелая дверь закрывается за его спиной, лейтенант Леннер понимает, что она не называла ему своего имени. Этот странный инцидент занимает ее мысли еще пару дней, но к тому времени, как отряд Имперских Рыцарей покидает корабль, она уже забывает об этом начисто.