Лиловая сирень

День сменяется ночью, ночь столь же невзрачно уходит спустя несколько часов пребывания в гнусных потемках, под луной не так светло, да и не так тепло, чего не скажешь о приятном солнышке, которое с другой стороны играло роль врага. Тем не менее даже спустя столько лет пение птиц и гудение автомобилей совсем не докучает, вызывает ощущение непримиримого ожидания настоящего чуда, которое наконец погрузит в спокойствие. Сотня лет. Цифра возраста давно ушла за два нуля, а глаза по прежнему смыкаться не собирались, будто бы издевательски заставляли девушку прокручивать всю прошлую жизнь в голове, может, поэтому дневная деятельность доставляла куда больше положительных эмоций, иссякающих с закатом светила. Деваться некуда, уйти добровольно тяжелый шаг, никто не сможет так трепетно относиться к растениям в небольшом цветочном магазинчике за углом. Каждый день дарил новый повод обдумать дальнейшие планы на переезд, не для всех время остановилось в двадцать один год, постепенно привычные лица приобретают более уставший и потрепанный вид, а счетчик прожитых лет неумолимо летит вперед. Неизменная невинная внешность со временем начнет вызывать вопросы, впрочем, в запасе еще присутствует какое-то количество запасных месяцев, а то и несколько годиков. Для всех в этом магазинчике работает отзывчивая Даниэль Марш, окончившая городскую школу с успехом. Да уж, когда твой возраст трехзначный, завершение очередного обучения превращается в привычку. Переезжаешь в другой город — тебе снова шестнадцать лет и продолжаешь строить из себя ученицу по обмену. Все просто, но труднее расставаться с людьми, огромный опыт за плечами ничуть не помогает принимать собственное разбитое сердце. Астра. Изящный представитель рода травянистых, родом из Южной Европы, где-то там Даниэль впервые почувствовала палящее солнце в отсутствие людских глаз, Италия показалась ей вполне приятной для нахождения страной. Родина тренировок самоконтроля и изучения законов, уж поверьте, у вампиров они тоже есть, в иной раз боишься книжку открыть. Древние люди верили, что запах листов астры, когда их сжигали, изгонял змей, защищая от зла. Глаза невольно пробегались по лиловым лепесточкам, в то время как в голове всплывали все присутствующие познания, времени достаточно, дабы стать мастером своего дела, особенно благодаря любви к природе. Астры были возложены на могилы французских солдатов, символизируя скорбь и память, как такое красивое создание может быть пропитано столь сильным горем? Неудачи явно следуют попятам, в прошлом месяце молодой человек смело просил их упаковать в газету, а уже спустя несколько минут эти же цветы соприкасались с его лицом, однако они были белыми. И вправду символ грусти, грусти по утраченному раю. Желтый нарцисс. На вид приятные, правда по воли названия никто особо и не воспринимает всерьез, Марш в который раз убирает вазу в холодильную камеру, где цветы могли находиться в подобающей для хранения обстановке, доставать в ближайшее время точно не придется. Сильные чувства, но жестоко безответная любовь, не дарующая сердцу упокоение и смирение. Шесть лепестков начали ассоциироваться с бедным юношей по имени Нарцисс, чья одержимость собственным внешним видом превратилась в смертельную, парень был настолько очарован своим отражением в реке, что утонул, дотягиваясь до него губами и пытаясь поцеловать. Ну и жуть, ладонь устало закрывает раздвижную стеклянную дверь витрины. Цветы подобны людям, впитывают все то, что в них вкладывают, сами того не желая, потому Марш часто даровала растения в подарок и знак своих чувств, привычка выработалась в викторианскую эпоху, когда язык цветов использовали для тайного выражения помыслов, о чем говорить открыто принято не было. Смотришь на девушку, а в голове невольно представляешь как аккуратно помогаешь веточке розмарина просачиваться между ее мягких волос, говорят память помогает улучшить. Даниэль всего-то тяжело вздыхает и возвращается к обыденному рабочему месту, со стола приходится убирать остатки срезанного целлофана, пока знакомые колокольчики вновь не начинают выполнять звонкую работу, и если бы цветы. Дверь невольно распахивается, а за ней внутрь просачиваются приятный майский аромат улицы и шум двигателей автомобилей. Новый посетитель, а значит новая история, что на этот раз? День рождения или смерть? Свидание или извинение за измену? Марш поднимает глаза и видит перед собой впервые не знакомое лицо, что даже в своеобразный ступор вводит. — Здравствуйте, — Традиционный поклон и девушка начинает рассматривать имеющиеся цветы. — Я могу чем-то помочь? — Старшая привычно подходит к клиенту и становится где-то рядом. В ответ одно молчание, странно. Незнакомка медлительно переводит взгляд на флориста и так же медлительно моргает, что могло показаться в какой-то степени пугающим, но не для Даниэль. — Да, мне бы хотелось подобрать что-то кроме роз. — Могу узнать повод? — Для себя. Для себя? Это что еще такое... Казалось, что этот проворный столетний мозг прямо сейчас оправдывал возраст, глаза начали бегать по всем экземплярам. Даже не свидание и не встреча с подругой, не день рождения матери или день учителя, прям таки нет весомого повода для растрат? — Хорошо... — Даниэль переводит взгляд на темноволосую и начинает внимательно рассматривать, — Могу предложить красную маргаритку, из нее получаются объемные букеты. С предложением быстро согласились, отчего Марш достает чудо природы из хранилища, следом кладет на рабочий стол. Красная маргаритка — красота неведомого обладателя. — Сколько штук? Или вы захотите порадовать себя целым букетом? — На лице непроизвольно появилась улыбка, а в голове продолжали сыпаться догадки, с другой стороны мило ведь, просто вот так заглянуть в цветочный магазин и насладиться приятными ароматами без причины. — Можно одну, этого мне хватит, — Голос казался убаюкивающим, до чертиков мелодичным, что побуждало щеки чуть нагреться, а радостное настроение никуда не пропадать. — Я ранее не видела вас здесь, недавно переехали? — Громоздкими ножницами ловко была подрезана ветка, а после руки спокойно начали бережно завязывать бантик из тонкой ленточки. — Да, поступила в местный университет народного искусства, спасибо вам, — Девушка прикладывает карту и забирает маргаритку с собой, теперь в помещении вновь ни одной живой души, досадно. С тех пор Даниэль ждала, когда же в очередной раз к ней придет эта необычная кореянка, походившая больше на породистую кошку, которая ближе посиделки неподалеку не пустит, а о поглаживаниях мечтать даже не стоит. А Хэрин в свою очередь бережно ухаживала за купленным растением, правда из головы все никак не выходила теплая улыбка флориста, побуждающая невольно краснеть от несвойственных мыслей, рассуждающих на тему личности. Теперь поводов зайти за цветами куда больше, вместе интерес к мимолетным разговорам во время уже привычного визита младшей, которую так сильно увлекали рассказы о мифах и легендах вокруг всех этих невинных созданий, чья красота оценивалась в жалких деньгах и литрах воды в вазе. Кан могла часами лежать где-то на поляне в ближайшем лесу и рассматривать непринужденность облаков, параллельно чему Даниэль объясняла символику языка цветов. Слушала ли кореянка? Вряд ли, просто наслаждалась компанией новой знакомой, только вот к телу той невозможно прижаться, подозрительно прохладное, что напрягало. Хэрин прислоняет голову к чужой груди и вновь ничего не чувствует, никакого сердцебиения и признаков жизни, кроме поглаживающей руки на своей спине, даже тошно. Складывалось впечатление, что она совсем ничего не способна вызвать у Даниэль, а вдруг ей вообще и подавно тягостно поддерживать общение? — Онни, ты даже не дышишь, — Удивительно, что младшая приметила это только сейчас, пока они мирно находились в объятиях друг друга. Марш неспешно опускает голову и улыбается. — Это так заметно? — Я бы сказала, что ты вампир, но их не существует. — Ты права, — Слегка посмеивается Даниэль. Кан отходит к столу и берет нож для резки веток в ладонь, глаза невольно поднимаются на стену с яркими буквами, такое красивое название их цветочного магазина, раньше в глаза как-то даже не бросалось Lilac. Сирень. — Ты давно работаешь с цветами? — Хэрин переводит взгляд на подругу, побуждая ее обратить внимание на вывеску внутри помещения. — Ну... Где-то лет с двадцати трех, а что? — М? Двадцати трех? Ты говорила тебе двадцать один. Даниэль озадаченно смотрит на младшую. Что делать в подобных ситуациях? По вампирским законам нельзя оставлять живыми тех, кто может навлечь беду на их тайну происхождения, благо от догадок и логической цепочки Кан отвлек небольшой порез об этот же нож. Девушка вздрагивает и шипит, а ароматный запах моментально врезается в нос Марш, из-за чего та нехотя жмурит глаза и мотает головой, нельзя. Человеческую кровь та не пробовала лет так пятьдесят, решила отказаться от смертоносной охоты и заменяет все вполне подходящей животной, которая не несет в себе потенциальные разрушения, а оставшееся мясо родители продают на городском рынке, своеобразный бизнес. Дани поджимает губы и начинает искать ближайшее полотенце, в то время как капли крови падали на белоснежные брошюры магазина. — Прости, я... — Начала Хэрин, в планы не входило калечить себя, зато холод рук Марш даже успокаивал, та быстро начала обворачивать чужую рану, припоминая все уроки самоконтроля со времен проживания в Италии. — Ты говорила, что вампиров не существует, но прямо сейчас я бы с радостью съела тебя, — Старшая поднимает глаза и улыбается, в них нет кровожадности, нет чего-то звериного и опасного, скорее обеспокоенность состоянием девушки. — Почему тогда не съела? — Еще не успела подарить лиловую сирень...