Вытатуировано на твоей коже

Порой Чимину было так легко лежать в постели, проснувшись, пока Юнги тихо похрапывал рядом с ним. Он скользил взглядом по нанесённым на кожу чернилами. Он находил успокаивающим то, как кончики его пальцев мягко путешествовали по тёплой коже Юнги, пока тот спал в ранние утренние часы; солнце только-только встало, и мягкий свет освещал спальню. Чимин провёл пальцами по большой татуировке на спине Юнги: пара крыльев, охватывающих его лопатки, и кончики перьев, достигающие небольшого изгиба основания позвоночника. Она ещё не совсем закончена, были завершён только контур, но Чимин мог представить, какими красивыми станут крылья, когда они будут заполнены краской; каждое пёрышко оживёт. Он, продолжая водить пальцами по татуировке, почти чувствовал, как перья шевелятся под его прикосновениями. У Юнги были и другие татуировки: изогнутые линии и розы струились по его рукам, переплетаясь друг с другом. Слова из песни, которую он написал много лет назад, собственным небрежным почерком вились у него по груди; он хотел этой щепотки себя наряду со смутными воспоминаниями о раннем утреннем похмелье и его дрожащих от волнения руках, когда он выплескивал свои эмоции на бумагу. Сейчас татуировка заставляла его смеяться, он повзрослел за годы, прошедшие с тех пор, когда написал текст, и понял, что тогда он не был таким уж лирическим гением, каким себя считал. Впрочем, это не имеет значения, потому что в его теле нет ни грамма сожаления. Каждая татуировка на теле Юнги — это воспоминание, она имеет для него большое значение; будь то всего лишь несколько строк глупого текста или цветок, который он счёл красивым. Чимин, как сказал бы Юнги, почти одержим его татуировками. При каждом удобном случае он нежно проводит пальцами по закрашенной коже, заставляя Юнги покрываться всю его бледную кожу рябью мурашек. Чимин очарован явным контрастом чернил с его кожей, это чуть ли не до завораживающего красиво. Он совсем не стыдится своей любви к татуировкам Юнги. Ему нравится, как он может прижать Юнги к стене и провести кончиками пальцев по любому участку открытой кожи. Ему нравится, как он может заставить Юнги льнуть к нему, тяжело дыша, когда он проводит языком по чернилам, неустанно восторгаясь, любя и преклоняясь перед кожей перед возлюбленным. Ему нравится, что он может просто тихо сидеть и наблюдать, как Юнги работает дома, будь то мытьё посуды или печатание текста на собственном ноутбуке, когда на нём надета одна из свободных жилеток Чимина, демонстрирующая чернила на его грудной клетке и по всем рукам. Юнги обычно шутил, что Чимин любил его только за татуировки, но это совсем не так. Татуировки для Чимина — это лишь часть Юнги. С самого Юнги начинаются и его татуировки, и поэтому Чимин взял на себя смелость показать, как сильно он ценит тёмные всплески на его коже, и ощутил, что читает страницы истории жизни Юнги, разложенные перед ним. Ценить его татуировки означало ценить прошлое Юнги, его воспоминания, его интересы и его чувства. Чимин вздыхает, продолжая водить пальцами по перьям на спине Юнги. Солнце к этому времени уже полностью взошло, тусклый свет просачивался сквозь занавески и освещал маленькую спальню. Юнги слегка пошевелился, глаза слегка приоткрылись, прежде чем снова плотно закрыться, за тем последовало и фырканье. — Знаешь, это щекотно. — Его голос слегка невнятный и хриплый со сна, выдаёт акцент Тэгу. Чимин сдерживает смешок и обнимает Юнги за талию, притягивая его ближе к своей груди. Юнги обычно ненавидит обниматься, но сейчас ещё рано, и солнце вот-вот взойдёт, и Чимину тепло, и Юнги по-прежнему практически спит, так что ничего страшного. Чимин утыкается головой в шею Юнги, задевая носом короткие волоски у основания шеи, и вдыхает. Именно здесь находится его любимая татуировка, едва прикрытая волосками. Чимину нравятся все татуировки Юнги, ему нравятся сложные, ему нравятся простые, ему нравятся яркие и с одним только чёрным контуром. Но вот эта, безусловно, его любимая. Когда Юнги впервые сделал её, Чимин подумал, что парень сошёл с ума. Он почувствовал себя виноватым, будто это было его рук дело, что Юнги придётся прожить остаток своей жизни с этой татуировкой, навсегда врезавшейся в его кожу. Однако он достаточно быстро совладал с чувствами, когда Юнги толкнул его обратно на кровать и без секундного колебания оседлал его, нашёптывая на ухо грязные, ужасные вещи, наряду с нежностями и другими признаниями в любви. Вместо того, чтобы пометить кожу Чимина чёрными чернилами, той ночью он губами вытатуировал на ней фиолетовые отметины. Чимин чувствует, как дыхание Юнги снова выравнивается, а его собственные веки снова начинают слегка опускаться. Он прижимается ближе, бросая последний взгляд на татуировку, прежде чем закрыть глаза. На тыльной стороне шеи Юнги три простых символа. 박지민.