Жду :*

21:05 Подгоняй к табачке в соседнем районе через пол часика 21:06 Я тут со своими буду 21:06 Жду :* –высвечиваются уведомления на небольшом экране мобильного. / Даня лежал на кровати, со стыдом для себя осознавая, что всё больше и больше расплывается в глупой улыбке, пока перечитывает сообщения третий раз подряд. Телефон сам падает из рук на постельное, а ладони на автомате закрывают лицо, в попытках спрятать его излишне довольное выражение хотя бы от себя. И с каких это пор он чувствует себя влюбленной малолеткой? Они с Русланом ещё утром созванивались, договариваясь о встрече, так как Даня уже какой день пропадал то на подработке, то на «сходках» с компанией. А у Тушенцова всё это время были последние дни сессии, закрытие которой он, собственно, сейчас и отмечал, распивая разливное пиво с друзьями-однокурсниками. Словом, времени друг на друга не хватало катастрофически и восполнить его хотелось как можно скорее… Поэтому сейчас Даня накидывает на себя кожаный бомбер и мартинсы, одновременно с этим примерно визуализируя самый короткий путь до Руса и прикидывая время на дорогу. «На автобусе всё равно быстрее получится», — ставит он точку в потоке мыслей, перед выходом заглядывая в зеркало в коридоре. Короткие рыжие волосы стоят торчком, на щеке недавно полученная и ещё незажившая ссадина от случайно зацепившего его в драке ножа-бабочки, лёгкая щетина сбрита под ноль, оставив после себя лишь гладкую светлую кожу в веснушках, какие, казалось, трогали каждую часть лица. Взгляд случайно падает на флакон парфюма, что недавно отдал ему Тушенцов со словами: «Тебе, наверное, лучше подойдёт, а то под мой прикид он резковат». Конечно, Даня принял этот неожиданный дар, хоть на тот момент и определял любые духи, как нечто исключительно женское, (а про то что Тушенцов так-то не мог изначально родиться с сладковатым ароматом шоколада на коже, Кашин вообще и не думал даже). Рука сама тянется к темной склянке с приятно пахнущей водой, пшикая ею больше на футболку, чем на шею и ставя парфюм обратно. –Ты куда на ночь глядя намылился-то? — вдруг раздается женский голос совсем рядом, заставив парня чуть ли не вздрогнуть от испуга. Когда она блять успела подойти? –Я…– теряется Даня под подозрительным взглядом матери, — я к знакомому сегодня с ночёвкой, — уже более уверенно говорит он, попутно засовывая ключи от квартиры в передний карман джинс. –Ммм… Ну ясно-ясно. Только давай так, жених, чтобы этот твой «знакомый» беременный не оказался, — очевидно намекает на свои предположения насчёт ночных похождений сына Светлана. –Мам! — только возмущённо кинул Кашин и пулей выскочил из квартиры в парадную. Ступеньки промелькивают перед глазами хороводом; два пролёта и железная облезлая дверь наконец выпускают в летнюю ночь, когда прогретый воздух мягко окутывал, сухой дневной ветер обычно стихал с заходом солнца, а само светило не жгло лучами, оставляя после себя лишь чувство умиротворения и ненавязчиво обволакивающее тепло. Чудесно. На остановке совсем пусто. Машин на дороге тоже почти не наблюдалось, а это значило только то, что пробок нет, и, судя по малость потрепанному приклеенному расписанию, автобус подъедет через минут пять, что Кашин выделил себе на перекур. Как только на горизонте заблестели фары ожидаемого транспорта, бычок сразу летит на землю и тушится носком тяжёлых ботинок. Одним прыжком Данила преодолевает открывшиеся перед носом двери, проходя вглубь, где бедное маленькое сиденье из последних сил держит тучную кондукторшу с намалёванными ярко-зелёным глазами, что в тусклом свете старых жёлтых ламп выглядели ещё более мерзко, чем обычная безвкусица. Всё время, пока её толстые пальцы перебирают выданные им монеты и отрывают несчастный билетик, очевидно раздраженный и осуждающий взор не открывается от паренька напротив, какой просто терпеливо ожидал возможности наконец занять своё законное кресло у окна. И, конечно, всё этот же взгляд не очень дружелюбно проводил Данилу до посадочного места… Место встречи–так называемая «табачка»–обычный ларек с газетами, журналами и мелкой дребеденью из канцелярии. Но всё же своё «прозвище» ничем неприметный магазинчик получил неспроста. Вместе со всеми основными товарам хозяйка палатки из-под полы толкала модные зарубежные сигареты. Выбор был велик–от самых лёгких тонких до плотно забитых увесистых сигар, последние из которых Кашин пару раз брал побаловаться на досуге. А так как прямо рядом с ларьком имелась пара побитых жизнью лавочек, там часто собрались небольшие компании из студентов ближайшего университета. К одной такой компании он сейчас и направляется, выскочив из автобуса, едва двери транспорта тронулись перед нужной остановкой. Даня размашистым шагом преодолевает пару дворов даже не задумываясь о давно известном маршруте, притормаживая лишь ближе к месту встречи, откуда уже слышны смеющиеся и, видимо, не очень трезвые голоса. Ничего лучше, как просто тихо и аккуратно подойти к компании, чтобы ненароком не напугать, в голову не приходит. Поэтому сейчас перед глазами уже виднеется лавочка и четыре макушки виновников торжества, разрушающих ночной покой. –Твою мать! — вдруг взвизгивает одна из девчонок, что заметила его лишь краем глаза, пока он сам, не менее напуганный резким криком застывает на месте. Черно-розовая компания в миг замолкает, переводя все взгляды на появившегося, казалось, из неоткуда парня. А после слышится только один очень знакомый смешок Руслана. –Это ко мне, — на улыбке произносит он, стараясь угомонить уже собиравшихся дать дёру приятелей. –Это и есть тот знакомый?..– всё ещё с опаской спрашивает девушка, явно на что-то намекая. –Даш, не сейчас, — чуть тише тянет Тушенцов через зубы, вставая и направляясь ближе к Кашину, — это Даня, он вас не убьет, не побьет и вообще не тронет, так что всё нормально. –Я что реально выгляжу, как человек, который собирается тут кого-то убивать? — косится он на закинувшего ему на плечо руку Руслана. –Знаешь ли, тихо подкравшаяся со спины двухметровая махина в обмундировании местного нациста ещё никогда у людей восторг не вызывала, — уже откровенно посмеивается Тушенцов, замечая, как все присутствующие понемногу расслабляются. –Это точно, — все ещё слегка шокировано слышится от сидящего на лавочке эмо-паренька, какой сейчас протягивает ему ладонь для знакомства, — Илья. Как только Даня пожимает руку в ответ, то сразу понимает, чего ребята так опасались. Мало того, что одет паренёк этот так, будто сразу после покупки новых шмоток упал в чан с розовой краской, так ещё и ладонь его в Данилиной больше напоминала детскую, какую он, казалось, чуть случайно не сломал, сдавив слишком крепко. –Виолетта, — тянет руку уже вторая из компании, что явно была неплохо физически развита для девушки, но всё также по виду напоминала распродажу в секонд-хенде. –Даша, — подаёт свою совсем миниатюрную ладошку третья низкорослая девчонка, не стесняясь даже улыбнуться новому знакомому. Её руки Данила вообще еле касается. Рассыплется ещё нахуй, и что он делать будет? –Вот и славно, — хлопает рыжего по плечу Руслан, явно ощущая повисшее в воздухе напряжение, — давайте, ребят, я погнал тогда. Завтра пересечёмся ещё, — на прощание салютует он своей компашке и за локоть уводит Кашина обратно в сторону остановки. … –Русь, — разрезает тишину Даня, как только они отошли на внушительное расстояние от группы эмо. –М? –Ты что реально только с фриками общаешься? — парень, кажется, максимально старается не задеть таким вопросом. –Ну, если не считать тебя, то да, — сразу отвечает подвыпивший Тушенцов, слегка пожимая плечами, — а что? –Да просто странно, как ты с таким окружением не стал похож на розовое чучело, — усмехается Данила, вызывая у собеседника лёгкую улыбку. –Это можно считать за комплимент моему утонченному вкусу? — вдруг приостанавливается парень, лицом оборачиваясь на визави. Карие глазки из-под тёмно накрашенных век заблестели неожиданно родившемся озорством и явно давали понять, что их обладатель что-то задумал. Руслан отлично знал то, насколько пренебрежительно Даня относится к такому аляпистому виду самовыражения, и прекрасно понимал, что, не будь там его, Кашин вряд-ли хоть когда-либо пожал руку таким личностям. Да какой уж там, скорее всего, попадись они втроём в поле зрения жёсткого лазурного взора в самый обычный день–как минимум услышали бы в свою сторону пару ласковых. Но Тушенцов рядом, и Даниле оставалось лишь покорно засунуть все свои принципы поглубже, ведя себя как можно мягче. И Руслан соврёт, если скажет, что ему это не льстило. –Можешь считать и так, –только неловко отвечает рыжий, взглядом бегая по лицу напротив, неприлично задерживаясь на губах с двумя серебряными колечками пирсинга. –Ну, и чего ты медлишь? — с очевидным вызовом произносит Тушенцов, оборачиваясь по сторонам и подходя на шаг ближе, — тут, вроде, нет никого. Дане дважды повторять не нужно. Тем более, когда касаний мягких родных губ так сильно не хватало последние несколько дней. Руки сами ложатся на широкие плечи Руса. Язык ведёт по завораживающей холодной стали на устах и ныряет меж губ, наконец получая ответную реакцию. Тело Кашина, казалось, мёртвой хваткой прижали вплотную к себе, не давая возможности выбраться даже при желании. Тепло груди и отчётливо колотящееся сердце кружат голову, а судорожный выдох в поцелуй только больше раззадоривает рыжего, заставляя чуть ли не вылизывать чужой рот, специально задевая штангу в языке Руслана. Даня готов продолжать этот момент ещё примерно вечность, но мысль о скором прибытии последнего автобуса внезапно врезается в разум, заставляя отстраниться. –Я пиздец как соскучился, — бубнит куда-то ему в плечо Тушенцов. –Я тоже, Русь, — шепчет в ответ на ухо, пробуждая мурашки жарким дыханием, — Но если ты не хочешь до дома пешком топать, нам стоило бы поторопиться. –Бля…