Хитросплетение жизней

Осколки битого стекла на мозаичной плитке, Босфор, покрывшийся льдом на глазах стольких людей, одинокая башня. И мы. Я, Мехмед и Влад. Непримиримые соперники, злейшие враги, которых с самой юности разделили политические амбиции, культурные разногласия, враждующие страны, и… любовь к одной и той же женщине. Влад, разъяренный и с залитыми тьмой белками глаз в сочетании с жестоким каменным лицом, куда больше походил на монстра, чем в своём истинном обличии вампира. Глядя на него, я не узнавала своего друга… не видела в нём ни того Влада, которого знала в прошлой жизни… ни даже того, с которым познакомилась в нынешней. Меня мелко трясло от страха, я обнимала себя вспотевшими ладонями, глядя то на него, то на Мехмеда. — Ты забрал её… — прорычал Влад, испепеляя врага взглядом. Он словно не видел никого, помимо цели, закованный в тиски воспоминаний, одержимый жаждой убийства, мести, утоления невысказанной боли. Мехмед выглядел спокойным и сдержанным, несмотря на потемневшее от гнева лицо. — Забрать можно лишь у того, кто владеет. Возомнил себя её хозяином? — Нет. В отличие от тебя когда-то… Я поджала губы, опустив голову. Не совсем поняла, говорит ли Влад о том случае, когда Мехмед взошёл на трон в первый раз… или… Это «или» кололо под рёбрами острой иглой, мешая как следует вздохнуть. Я не задумывалась о своих видениях до встречи с Мехмедом в настоящем… Не анализировала, отмахивалась, списывала на запретную страсть, погасшую в веках. Какая разница, что я… в прошлой жизни питала неоднозначные чувства к будущему султану? Мехмед вошёл в историю, как о том и мечтал, я же… умерла гораздо раньше и возродилась вновь, встретила Влада, Аслана, Сандру… предопределено. До приезда в Турцию думала, что «проклятье», чем бы оно ни было, коснулось лишь нас четверых, смысл вспоминать о разбитых надеждах прошлого? Но… увидев Мехмеда, поняв, что он… жил все прошедшие века… вдруг почувствовала навалившуюся тоску, давнюю, прошедшую уже сама собой, такую глубокую, что уже почти родную, даже сладкую, и безмерное облегчение. Словно это я потеряла его… словно это Я ждала столько лет, усыпив свои чувства, погрузив их в долгую беспробудную кому. — Влад, что ты творишь? Мехмед не забирал меня! У нас всё было хорошо! — последние слова вырвались случайно, я прикусила губу, но, подумав, не пожалела, украдкой оглянувшись на него. Мне так хотелось побыть вдвоём, ухватить каждое ускользающее мгновение, о стольком его расспросить, коснуться… Наваждение, безумное притяжение. Непреодолимое влечение. Как будто привороженная, опьяненная, но в то же время окрыленная… Настолько, что друзья с их вечной навязчивой опекой отошли на второй план, если не сказать хуже… Все загадки, проблемы, тайны, опасности… как же я устала! — Всё хорошо? У «вас»? — с недоверием переспросил Влад, и я снова смутилась. Неужели они не знали? Даже не догадывались? Владу нельзя рассказывать о прошлом, но… рассказал бы он мне о Мехмеде и моих подлинных к нему чувствах? Мехмед тонко усмехнулся. — А ты решил, ей плохо здесь? Не думал, что она сама захочет быть со мной? Без тебя… Влад сжал кулаки до хруста, дернулся на него. Как будто не мог допустить даже мысли о том, что это может быть правдой. Я хотела выскочить вперёд, закрыть Мехмеда собой, но он жестким движением отодвинул меня обратно. — Не вздумай. Они схватились в драке, и как бы я ни волновалась за Мехмеда, вскоре поняла, что даже перед страшной темной силой Влада он ни капельки не пасует. Он кипел от ярости, норовя не только дать решительный отпор, но и сам броситься на противника. — Ты никогда не понимал границ уважения. Может, хоть теперь до тебя дойдёт! Ты так гордился дружбой с ней, считал, что знаешь её душу… Но совсем не чувствовал, что чувствует она. И теперь не видишь. А ведь он прав… Султан Мурад предлагал Лале брак с Владом, но она отказалась, потому что совсем другой мужчина уже занял её мысли… Но Влад… не знает? — Я вижу, что ты опять играешь на её доверии, сострадании. Лайя не знает, чем тогда всё обернулось. Как ты… Сердце кольнуло ужасное леденящее осознание. Я затаила дыхание, с надеждой взглянув на Мехмеда. Что, если он убил меня в прошлой жизни? Что… если его безумная страсть, мания… толкнула его прямо или косвенно…? Если он не смог смириться с тем, что она… я достанусь другому? Но Мехмед перебил, задыхаясь от злобы: — И ты не знаешь! Потому что тебя там не было! — Верно. Вот почему я больше ни за что не оставлю её с тобой! Правда ударила хлыстом. Щёлк. Мимолетная боль, расцветающая жаркой кляксой на коже… Влад не видел смерти Лале… Она была с Мехмедом, но он не смог защитить её. — Я бы никогда не причинил ей вреда, я любил её больше собственной жизни! Удар, ещё один. Ещё. Сама крепость восстала против Влада, повинуясь и подпитываясь яростью и болью Мехмеда. Он убил бы его, если бы это было так просто. Убил своей горечью и скорбью.

***

Я очнулась в холодном поту в полной бархатной темноте. Видения всё ещё мелькали перед глазами, и испуг Лале ощущался так отчетливо, что я невольно поёжилась от ощущения чужого присутствия. — С пробуждением. Мехмед стоял у самой постели и наблюдал за мной, спокойный и источающий мудрость и достоинство каждой клеточной тела. Такой отличающийся от себя в прошлом — от того горячего, темпераментного, бешеного, властного и амбициозного юноши, который умел добиваться своего. Сейчас он больше не мальчик… мужчина. Великий султан, сильный могущественный… Познавший долгую сложную жизнь. Не отдавая себе отчета и забыв обо всём, я приподнялась, взяла его за руку и притянула к себе. Он покорно сел на край кровати, глядя мне в глаза. Нас разделяли века, и в то же время пропасть казалась не больше незаметной трещины. Почему мне так легко и уютно в его обществе? Почему я совсем не чувствую опасности? Столько хочется спросить, сказать, потребовать… Но, бросив мимолётный взгляд на окно, я смогла только прошептать: — Я скучала… Он улыбнулся уголком рта. Легко, печально, ностальгически. Погладил мою руку большим пальцем, сжимая и лаская. — Почему? Вопрос застал врасплох… я нервно сглотнула, но он избавил меня от неловкости. — Я спрашиваю не для того, чтобы потешить самолюбие. Мне действительно важно знать. Искренность тона, трепет и нежность в глазах, зарождающееся пламя в черноте зрачков. — Потому что… я ведь тоже любила тебя, — слова, возможно, нелепые… чрезмерно скорые, продиктованные порывом. Но что-то тяжелое и давящее на легкие лопнуло в груди и разлилось приятным теплом по венам. Как будто я сама не умирала, а жила в разлуке с ним все шестьсот лет, так и не сказав… Он потерял меня, так и не узнав, что все его неистовые чувства были полностью взаимны. Я кивнула, всхлипнув от внезапно нахлынувшей радости, и зашептала: — Я не помню, что тогда произошло между нами, чем всё закончилось, но… ты должен знать. Ресницы Мехмеда дрогнули, словно тот груз упал и с его души.