Девушка для королей

— Ну не любит она тебя, — со смехом отвечал Эдмунд, стряхивая с волос Питера капли. Тёплый летний дождь застал его врасплох, и это обстоятельство только больше усугубило состояние парня. — Невозможно заставить человека любить. — Ага! Конечно. Я — король. Верховный. Меня должны беспрекословно слушаться. А они не понимают, — под словом «они» подразумевалось много людей, а точнее — все: и Джейн, и младший брат, и парни, лезущие в драку, и учителя, и родители, и… И Аслан. — Король ты в Нарнии, а здесь ты просто выпускник обычной лондонской школы, поступивший — а точнее, еще не поступивший — в какой-то там недоколледж на электрика, просто Питер Певенси. С чего бы всем тебя слушаться? — эти слова повторялись Эдом каждый, Аслан его, день. Брат же упрямо не желал ничего этого слышать и понимать. — Ну и что! Тебе вот есть разница? — Да. — Вот видишь, никакой разницы нет. Понимаешь? — при всем желании Эда ответить «не понимаю», тот всё же промолчал. — А она? Чем я настолько плох, что она не может меня полюбить? Она, в конце концов, моя девушка… а раз девушка, то изволь любить, я же ее люблю, — Питер отчаянно бесился и отказывался принимать тот факт, что Джейн он просто-напросто к Таш был не нужен. — Вот в Нарнии, например — помнишь? — у меня была невеста, красотка, Аллания. Она вот любила… — Она? Тебя? — слава Аслану, нужный момент рассказать правду и разрушить все розовые очки Пита с концом был пойман. — Аллания не любила тебя, она вообще была обручена с телохранителем Сьюзен, — взгляд Питера был бесценен, и только ради этого стоило мучаться. — Да, представь, ты нравился десяткам девушек, из которых выбрал ту, которой к лешему не сдался, — улыбка подступала к губам, но он еще держался. — Чего, затопчи ее тролль?! И ты мне этого не говорил? — Ты бы не поверил — как не веришь и сейчас в случае с Джейн… — потом Эдмунд чутка сожалел о только что сказанных этих словах, но они хотя бы были истинными. — Очнись, протри глаза! Вылечи свою Манию величия! — Говоришь, не верю и сейчас? — последние две фразы были полностью проигнорированы, впрочем, как и всегда. — Ммммм… Да, я всё понял. Она любит тебя, и поэтому ты сейчас её защищаешь, — горести Питера, впрочем, можно было понять: он пытался разобраться, что не так, дни напролёт. Почему в её подарках, прощальных объятьях, поцелуях, улыбках не было души, любви и искренности, а в простых дружеских фразах, рукопожатиях и легком смехе над шутками, в поведении их обоих — и Эда, и Джейн — сквозило такое непомерное количество химии, что все это было видно невооружённым взглядом. Вот и сейчас, когда Пит с девушкой на минутку зашли к Певенси — перед тем, как Верховный ушел провожать её домой, в её непринуждённом «О, Эд, привет, как живешь тут?» было больше радости и нежности, чем когда Питер преподнес ей конфеты и одну большую розу. — Ты заберёшь её у меня. Эд, признай. — Слушай, если ты только что понял, что её любовь выражается по-другому и не к тебе, то хватит втирать всем, что это только я виноват, не надо валить все твои несчастья на меня. М? Нет? Не чуешь? — А вот завтра мы всё у неё и спросим.