Домашняя (но от этого не менее профессиАнальная) порнушка!

Извращенства и развратности Круспе было не занимать! Это задевало, особенно сейчас, когда он сидел, развалясь, в теплом кожаном кресле весь такой красивый, идеальный, разгоряченный после концерта. Ожидая, когда ведущий наконец задаст ему вопрос, он теребил в пальцах микрофон, подталкивая ручку в кольцо собственных тонких пальчиков. В голове Тилля пронеслись абсолютно, ну вот совершенно неприличные картинки: Рихард в них стоял на коленях, выгибался и, постанывая, сжимал тугие сочные мышцы собственной задницы. А по промазанной смазкой ложбинке, меж округлых ягодиц, прямо в нежную дырочку, все глубже в желанное тельце проскальзывал тот самый микрофон, теребимый сейчас пальцами гитариста. - Линдеманн, очнись. Ты спишь? - вопрос с усмешкой, заданный предметом его обожания. - Нет. - Хорош мечтать. Пошили. Мечты будут дома. - Ведущий вместе с Оливером удалялся от них. Тилль собрал в большую ладонь подтяжки брюк Рихарда. - Только если кое-кто притворит их в жизнь. Пошли. И микрофон не забудь. - Зачем? - недоуменно спросил он. Тиллю всегда нравилось удивление на родном лице. Особенно в постели. Он решил не удостаивать Риха ответом и сохранить интригу. *** Они ввалились в квартиру, пылко целуясь и жарко лаская друг друга. Тилль ловкими пальцами отобрал у Рихарда микрофон, поднёс его ко рту и облизал, проведя по нему языком. Резко захотелось, чтобы на месте микрофона оказался длинный и худой член Круспе, он не удержался и, чтобы хоть как-то удовлетворить это желание, он тут же оторвался от микрофона и примкнул к губам любимого. Он резко врывался языком в чужой ротик, вылизывая полость, трахая своим языком и посасывая чужой. Наконец мужчина смог достаточно сконцентрироваться и оторваться от припухших губ. - Мням... Какой же вкусный, сочный. Я никак не могу тобой напиться, мой хороший. - Зачем тебе микрофон? - любопытство обуревало Рихарда, перекрывая всё, даже страсть. - Сейчас узнаешь. - Проурчал Линдеманн на ухо любимому. Он полностью раздел любимого, оставив только расстегнутую рубашку и бельё. Наконец он остался доволен своим творением и обнял Рихарда со спины одной рукой, забираясь под рубашку холодными пальцами и тиская ими розовые сосочки, а другой все ещё сжимая микрофон. - Идём! - настойчивая рука опустилась на талию и мягко потянула за собой. Рихард подчинился, следуя за партнёром в спальню. Тилль подвёл его к кровати, заставил залезть на неё и встать на четвереньки. Подошёл к прикроватной тумбочке, достал смазку, вернулся к Риху, стянул с него бельё, обильно полил густой вкусно пахнущей жидкостью пальцы и протолкнул их в попку любовника. - Аах! Тилль, не издевайся! Я готовился, не мучай ни себя ни меня. - но нет, Тилль продолжал его планомерно растягивать, придерживая за талию и превращая ничего не соображающего мужчину под собой в желе. - Нет сахарный, у меня на тебя сегодня другие планы. - Да ладно блин!? Тилль проигнорировал возмущения любимого и ввел в теплую, так прекрасно принявшую дырочку третий палец и стал растягивать его как на триноге. Податливая плоть расходилась, растягивалась позволяя пальцам проходить все глубже, наполнять себя до краев. Рихарду оставалось только мечтать о том, как Тилль заменит их на свой сочный, огромный член, трахнет своего возлюбленного до потери пульса. Но Тилль не спешил, медленно мучая и доводя до исступления. Он взял микрофон, прежде брошенный на кровать, и, полив ручку смазкой с запахом винограда, стал водить ею по спинке Круспе. (Все это пришлось делать левой рукой, ведь пальцы правой все так же находились в Рихе) - Как ты думаешь что я собираюсь сделать? - Не знаю... Но я бы хотел, чтобы ты собирался меня трахнуть. - Ты почти угадал... - промурлыкал Тилль, и мужчина под ним резко понял, что с ним сейчас будут делать. - Нет! Нет, Тилль! Не надо, так нельзя! - он снялся с пальцев, быстро вылез из-под любовника, отполз к изголовью кровати и сел на пятки, прикрывая свой пах руками, тем самым пряча и защищая от любовника- извращенца свою красненькую, растянутую, готовую принимать дырочку. Раскрепощённая шлюшка резко превратилась в перепуганного девственника, которому предложили групповушку. Тилль не был сильно удивлен такому поведению. Он привык, что на каждую новую авантюру, любовника надо уговаривать. - Иди ко мне, я буду осторожен. - мужчина в изголовье кровати не шелохнулся, но Тилль знал, как умаслить его и, что тот любит показать себя шлюхой и завести этим любовника. - Только представь как ты будешь выглядеть в оковах бондажа и микрофоном в попке! - Круспе подполз ближе, а Линдеманн незаметно сунул руку под подушку и достал бондаж, который поленился убрать в шкаф со вчерашнего вечера. - Будешь смотреться как шлюха которая настолько любит свою работу, что счастлива, когда её так называют! - парень подполз совсем близко. - А я запишу весь процесс на камеру и, когда тебя не будет рядом, включу ролик на плазме, буду часами смотреть на свою шлюшку и дрочить! Иди ко мне. - повторил Тилль и развел руки в приглашающем жесте. На этот раз Рихард подчинился, обняв своего мужчину, прислонившись к нему. Тот только этого и ждал, перехватив узкие ладони на своей груди и связав их, опрокидывая любимого на кровать. Он привязал его к изголовью за руки, к передним столбикам за коленки, к задним за щиколотки и бедра, а уже стандартные и привычные наручники, веревки которых уходили под кровать, связал на пояснице чтобы получился красивый прогиб. Вышел своеобразный вариант собачкой. На глаза опустился черный шелковый шарфик, закрывая обзор, во рту он ощутил кляп, на шее застегнулся кожаный ошейник, а на спинку лег поводок, свисая с ягодиц. Как и обещал, мужчина достал камеру и штатив, он явно решил заморочиться и снять настоящее порно. Придирчиво выбрал ракурс и снял рубашку. На мускулистой груди задорно торчали бордовые сосочки. Взяв плётку, Тилль вернулся обратно к камере. Он включил запись и подошёл к кровати. Чтож, его любимый нуждался в дополнительном разогреве, а заодно и в небольшом наказании. Он убрал с попки поводок, погладил аппетитные половинки, любуясь, и несколько раз прошёлся по ним плёткой. Рихарду оставалось только мычать в кляп от прошибающих боли и удовольствия. Тилль полил его попец смазкой, ввел пальцы, промазывая внутри.В очередной раз поднял микрофон и выкрутил его в очаровательную дырочку своей шлюшке. Круспе протяжно застонал и сильнее выгнул спину. Тилль похлопал хвостами плётки по руке. Ещё раз, только теперь по чужой заднице. Обладатель задницы вскрикнул от боли и от того, как ручка микрофона стукнула простату. - Тебе не следовало отказывать мне, верно? Шлёп! Парень на кровати замычал что-то согласное. - Хорошо! Теперь ты это понимаешь, так? СвистьШлёп! Снова послышался тот же звук. - Ты больше не будешь совершать эту оплошность. Шмяк! - Ты будешь слушаться своего хозяина и выполнять все его приказы. ШлёпШмякСвистьШмякШлеп! - Ты будешь хорошим мальчиком. СвистьШмяк! - Готовым на все ради того, чтобы ему дали член! ЛИНДЕМАНН НЕ ЗАДАВАЛ ВОПРОСЫ, ОН КОНСТАТИРОВАЛ ФАКТ, УТВЕРЖДЕНИЕ. Оставив микрофон в попке любимого, Тилль отбросил плётку, показывая тем самым, что порка закончилась. Он прекрасно видел, что его мальчик скоро кончит и, решив что ещё рано, стянул основание яичек кольцом. Линдеманн обошел его и сел на пятки в изголовье кровати. Он расстегнул кляп, и Круспе на пару мгновений показалось, что его наконец освободят и трахнут, но Тилль вместо этого вжикнул молнией брюк и сунул ему под нос красивый, увесистый член. - Да, шлюшка, покажи мне, как ты хочешь мой член! Соси его. Тилль сунул в ротик любимого свой агрегат. Рихард послушно открыл рот, позволяя пропихнуть в него головку, старательно вылизывая и давя где надо. Немец постанывал от умелых ласк, откинув голову. Вокалист дал возлюбленному немного поразвлечься с членом, но спустя минуту, взял его за поводок и стал насаживать глубже. Круспе расслабился, позволяя ему себя натягивать и использовать. Линдеманн трахал жёстко, грубо, размашисто, держа его голову за поводок. Периодически он натягивал сильнее, до предела,прижимая голову к паху, не позволяя отстраниться. В один из таких разов он задержался в горле и стал спускать в желудок Рихе. Тот захлебнулся спермой, и Тилль поспешно вышел из уз теплого ротика, сдарачивая остатки спермы на родное личико и повязку. Ещё раз полюбовавшись на его лицо в подтеках спермы, он встал, убирая обратно в брюки начавший опадать член. Обошел кровать, улёгся под Рихарда, заглотил стоящий колом член по самое горло, попутно снимая кольцо с яичек. Ему хватило нескольких глубоких фрикций, чтобы взорваться ярчайшим оргазмом. Тилль принял всё, глотая густую белёсую жидкость. Наконец мужчина освободил своего пассива от ограничений и, вынув микрофон, накрыл его одеялом, лег рядом. - Тебе хоть понравилось? - Да, и я больше не буду отказываться от чего-то нового. Обещаю. *** С того вечера его шлюшка и правда стала раскрепощённее. -----Спустя 2 месяца----- Тилль, сидя в кожаном кресле, поглаживал длинный, ровный член, пил крепкое темное пиво и смотрел, как на огромной, почти во всю стену, плазме его маленькая шлюшка заглатывал у него до основания, находясь в оковах бондажа, как в его попке скользит, полностью проникая в него, ручка микрофона. Рих должен вернуться сегодня из двухнедельной командировки и, наконец-то, снова прийти к нему в объятия после долгой разлуки, и Тилль знал, чем они займутся сегодня. Звонок в дверь прорезал тишину, до этого нарушаемую только тихими звуками порнухи и, периодически, бульканьем пива, перетекающего из горлышка бутылки в горло мужчины. Тилль ухмыльнулся и пошел открывать долгожданному гостю. Он прекрасно знал, что эксперименты - это хорошо, что его любимый всегда их поддержит.