отравлен тобой

      глебу это начинало откровенное надоедать. взгляды восхищения и обожания были для него абсолютно привычны, он никогда не удивлялся им и не пытался сделать вид, что они его не устраивают.       но то, что происходило сейчас, выходило за все дозволенные рамки, потому что к этому голубин привыкнуть никак не мог. он пытался забыться на сцене, раскачивал зал и отдавал туда всю энергию, но те щенячьи глаза не выходили из головы, потому что слишком напоминали его самого лет так семь назад.       черт побери тридцать девятого, который предложил ему познакомиться с «двумя талантливыми чуваками, которые сейчас разрывают русскую индустрию». ему было плевать на образ в глазах общественности, он ещё не был на таком уровне долбоебства, когда приходилось утверждать собственную значимость через фиты с теми, кого сейчас слушают и любят. история с мелон мьюзик прошла мимо него, и глеб ни капли не жалел.       но что-то ломалось внутри голубина, когда он видел, как на него пялятся. смог бы подобрать слово в оттенках красочнее, чем этот несчастный набор букв, — подобрал бы.       когда пацан ежится под взглядом глеба, он мысленно улыбается. его друг, видимо, видит его таким впервые, что не уходит от внимания того, ради кого весь этот цирк устроен.       тридцать девятый что-то объясняет, рассказывает, но глеб не слушает, глеб сосредоточен на одном человеке в этом помещении, лица которого нормально так и не увидел. тот надевал солнцезащитные очки сразу же, как только появлялась возможность увидеть его без них в приятном для глаз свете.       глебу это начинает доставлять удовольствие.       он видит, как пацан мечется под его уверенным и властным взглядом, видит, что такое для него впервые, что он сам не понимает, что происходит.       когда в голове глеба плывет всего три слова «хочу себе полностью», он понимает, что скорее всего влип.       когда это наваждение не проходит после того, как ему отсасывает какая-то девчонка этим же вечером, глеб начинает бить тревогу.       когда он находит квартиру этого загадочного майса, он хочет себе врезать.       «куда ты, блять, лезешь, ты сломаешь ему жизнь»       но когда голубин слушал свою разумную часть головного мозга?       поэтому, когда он сжимает худые бледные бёдра и выхватывает губами тихие стоны майса, он думает, что это лишь чтобы перебеситься и забыть. у него давно не было хорошего секса, на этом всё.       глеб пропадает на неделю, надеется, что не оставил сильного следа на парне, учитывая, что они просто пососались, подрочив друг другу. у майса ведь даже номера его нет. а голубин всё ещё не в курсе, как зовут младшего.       обмен-то вроде равноценный, глеб уверен в этом.       но не сильно уверен в собственных ценностях и стержнях, потому что снова бесцеремонно заваливается в квартиру парня, ничего не объясняя и сразу же целуя, кусая нижнюю губу и ухмыляясь в поцелуй, чувствуя какое влияние оказывает на человека напротив. глеб уверен, что совершает ошибку, но тело под ним умоляет о большем, умоляет взять его, и голубин не в силах отказать. как он может? его же так просят       глеб, конечно, умолчит, что он сам хочет этого.       пацан ходить на утро наверное не сможет, потому что глеб пытался оставить ему часть себя, вдалбливался так, будто хотел прирасти целиком, но физически не смог. думал, что поможет забыть эти блядские щенячьи глаза.       глеб будет уверен, что это пройдёт. что желание исчезнет, ему станет легче.       легче не становится.       глеб перестал считать их встречи, потому что те перевалили за десяток.       — я, кажется, люблю тебя, — майс шепчет старшему на ухо, надеясь, что его слова примут за бред сумасшедшего, потому что знает, что всерьез никому не нужен. они просто хорошо трахаются, никто ничего никому не обязан, и слова его никому не нужны.       сердце застревает где-то в глотке, когда он слышит       — я тебя, кажется, тоже.